Дэвид Веллингтон
Рай-1
29
Чжан сидел на корточках под ветвями больного дерева и грыз ногти.
– До следующей атаки осталось две с половиной минуты, – сказал он. – Хватит ли этого времени?
– Плут? – позвал Паркер. Капитан работал за компьютером, заслоненным усиками ползучей лозы. Он коснулся клавиши, и вид на стене изменился. Там, где раньше двигались точки кораблей и снарядов, теперь появилась картинка, передаваемая роботом.
Сначала было не особо понятно. Черный цвет, звезды и белая точка ярче остальных. Однако Плут увеличил масштаб, и вскоре они смогли разглядеть вражеский корабль.
Большой, намного крупнее «Артемиды». Иллюминаторы на капитанском мостике напоминали крошечные щели, а двигательных установок гораздо больше, чем на их корабле. Никаких плавных линий – вместо этого у корабля противника было раздутое брюхо, как у змеи, проглотившей оленя. Или он был похож на яблоко, пронзенное стрелой, – возможно, это более удачная метафора. Во всяком случае, менее пугающая.
Чжан не был экспертом, но он уже видел подобные корабли.
– Это корабль-колония? – спросил он.
– Угу, – буркнул Паркер.
Подобные корабли перевозили тысячи людей, замороженных в криосне, к планетам вроде Рая-1. Медленные и маломощные, они уж точно не были оснащены оружием.
– Нас атакует корабль-колония? – Чжан не верил своим глазам.
– Похоже, что так. – Паркер покачал головой. Чжан был уверен, что капитан так же напряжен, как и он, но ему лучше удается это скрывать.
– Бессмыслица какая-то. Они поставили на карту столько жизней, напав на нас. А бросать в нас груз – это вообще глупо.
Еда и вспомогательное оборудование нужны колонистам в новом мире. Если бросить в «Артемиду» весь ямс, колонисты могут умереть с голоду, когда доберутся до места назначения.
Чжан ничего не понимал. Зачем пытаться убить его? Или Петрову, или Паркера? Что они сделали, чтобы заслужить такое?
– «Персефона»[19], – сказал Паркер.
– Что?
– Вон. – Капитан указал на экран. – Название корабля написано на его носу. Уверен, Актеон мог бы рассказать все о том, где его построили и сколько людей он перевозит. Тебе это название что-нибудь говорит?
– Нет, – ответил Чжан.
Паркер кивнул.
– Время?
Они дали Чжану работу. На этот раз он был точно уверен, что его просто хотят занять, чтобы он не паниковал и не путался под ногами. Но это сработало. Проверяя таймер обратного отсчета, он почти почувствовал себя полезным.
– Две минуты до следующей атаки.
– Петрова? – спросил Паркер.
– Я готова. Нам нужна только цель.
Плут еще больше увеличил изображение корабля-колонии, пока его корпус не заполнил весь экран. То, что раньше выглядело сплошным белым металлом, превратилось в бесчисленное множество люков и отсеков. Все иллюминаторы «Персефоны» были темными. Но тут Плут обнаружил часть корабля, которая была ярко освещена, – большой грузовой шлюз в кормовой части. Внешний люк широко открыт, и из него в космос выходит длинная платформа с направляющими.
– По-моему, это электромагнитная катапульта, – сказала Петрова.
Чжан понял концепцию. Объект скользит по направляющей, его ускоряет магнитное поле. И объект – скажем, грузовой контейнер – в итоге летит быстрее пули. Даже контейнер с ямсом, движущийся с такой скоростью, может нанести «Артемиде» огромный ущерб. Чжан убедился в этом на собственном опыте.
– Я вижу там людей, – произнесла Петрова, ее голос был низким и хриплым. – Ты видишь?
– Подтверждаю, – ответил Паркер.
Сначала Чжан не мог понять, о чем они говорят. Затем прищурился и увидел крошечные фигурки, двигающиеся внутри грузового шлюза. Они возились с контейнером. Загружали очередной снаряд.
– Их целая куча. Не уверена, что смогу сбить всех одним залпом.
– Выводи из строя столько, сколько сможешь, – сказал Паркер.
– Подождите секунду. – Чжан покачал головой.
Паркер повернулся и уставился на него.
– Ты хочешь что-то сказать?
– Это корабль-колония. Они колонисты. Не солдаты.
– Они активно пытаются нас убить, – вздохнула Петрова.
– Она права, – заметил Паркер. – И у нас нет времени. Простите, доктор, если из-за клятвы Гиппократа вам тяжело. Но нам придется убить некоторых из них. Может быть, всех. Это наш единственный шанс.
– Пожалуйста. Выслушайте меня. У нас еще есть минута до следующей атаки, – попросил Чжан. – У меня нет угрызений совести. Они пытались убить меня. Направили в меня грузовой контейнер. Я бы с радостью поджег их всех. Нет, проблема в количестве. Там тысячи людей. Петрова, ты, может, и опытный солдат, но даже ты не сможешь убить их всех. Нам нужно уничтожить их оружие.
Паркер пристально посмотрел на него. Сначала Чжан подумал, что тот собирается спорить, но потом капитан наконец кивнул и потер лоб большим и указательным пальцами, словно пытаясь привести в порядок мысли.
– Может, есть способ, – предположил Паркер. – Плут?
Робот пожал плечами.
– Электромагнитной катапульте требуется много энергии. Они должны подключить ее к главному реактору корабля. Если бы мы смогли найти энергопровод и перерезать его, им бы пришлось строить новую катапульту.
– Другими словами, это все равно не решит нашу проблему, – заметила Петрова. – Но даст нам немного времени. Кстати, о времени. Чжан?
– Что? О. Следующая атака через тридцать секунд.
Маленькие точки, бывшие людьми, сновали в шлюзе «Персефоны». Они почти закончили погрузку контейнера на платформу.
– Петрова, – сказал Паркер, – тебе нужно принять решение. Какова ваша цель?
– Дайте мне подумать, – ответила она.
30
На лицевой щиток шлема наложилось изображение грузового шлюза корабля-колонии. Она могла различить точки, снующие вокруг электромагнитной катапульты, разглядела мельтешение рук и ног. Много людей. Она может убить нескольких. Но командование просто пришлет еще людей – на замену. Должна быть идея получше. Наверняка.
– Ты видишь нужный нам энергопровод? – спросила она у робота. Он был идеальным наблюдателем. – Быстрее. У нас мало времени.
– Пятнадцать секунд, – сообщил Чжан.
– Может быть, что-то есть, – ответил Плут.
– Может быть?
– Вон, – сказал Плут. В тот же момент Чжан объявил:
– Десять секунд.
Торец электронной катапульты засветился вишнево-красным. Она уже заряжалась для следующего выстрела.
– Покажи, – велела она.
– Вот.
Вокруг участка внутри грузового шлюза «Персефоны» появилась пунктирная белая линия. Хорошая, легкая мишень. Лучше, чем человечки, снующие в шлюзе, не обращая внимания на ее существование. Она сделала вдох, не слишком глубокий, и задержала дыхание.
– Пять секунд, – предупредил Чжан.
«Да, спасибо, заткнись на хрен», – подумала она. Промолчала только потому, что пришлось бы выдохнуть.
Она перехватила корпус лазера. Прикоснулась к кнопке включения.
Казалось, ничего не произошло. В космосе нечему рассеивать свет, а значит, она не могла увидеть лазерный луч. Вся энергия лазера направлялась прямо в цель. О том, что она выстрелила, она узнала только по внезапному всплеску жара, который почувствовала сквозь перчатки, будто прикоснулась к горячей плите.
Она вскрикнула и отпустила лазер. Он отлетел, все еще соединенный с «Артемидой» шнуром питания.
– Стойте, я попала или нет?
Внутри грузового шлюза очерченный участок стены окутался снопом беззвучных искр, обломки и дым вырвались наружу. Она не могла видеть людей, не могла сказать, ранен ли кто-нибудь из них или убит. Все, что она могла видеть, – ствол пушки, по-прежнему направленный прямо на «Артемиду».
– Сработало? – спросила она.
Никто не отвечал ей, причем очень долго. Наконец заговорил Чжан:
– Атака должна была произойти десять секунд назад.
– Думаю, – сказал Паркер, – это значит, что ты попала.
И они разом ликующе закричали, да так громко, что радио не выдержало и в наушниках остались только помехи.
31
Когда восторженные крики сошли на нет, все словно вспомнили, как близки они были к смерти. И в какой опасности еще находились.
Они затаили дыхание.
Прошло три минуты. Еще три минуты. Петрова все время просила Плута проверить корабль-колонию – например, узнать, работают ли там над устранением повреждений. Как ни странно, не работали. В грузовом шлюзе не было видно ни одного крошечного человечка, даже после того, как рассеялся дым и обломки. Даже свет померк.
– Это обычное человеческое поведение? – спросил Плут.
Она решила, что вполне может вернуться внутрь «Артемиды».
Осторожно сняв скафандр, она уложила его так, чтобы в случае необходимости можно было быстро облачиться. Лазер с благоговением повесила на стену. В конце концов, это хорошее оружие.
Потом она поняла, что Плут задал ей вопрос.
– Прости. Наверное, я очень устала. Ты что-то спросил?
– Я спросил, ведут ли люди себя так обычно?
– Как ведут?
– Если на тебя напали, и я имею в виду, кто-то очень хочет тебе навредить, даже убить. Если ты ударишь нападавшего в ответ один раз – может быть, кровь из носа польется, типа такого. Обычно этого достаточно, чтобы их остановить?
По позвоночнику Петровой пробежал холодок.
– Нет. Обычно это только злит. Хочется ударить в ответ, причем вдвое сильнее.
– Забавно, что корабль-колония не попытался напасть на нас снова. Ну что ж. – Робот поднял с пола одну из ее перчаток и протянул ей. – Ты уронила.
– Спасибо, – сказала она. Она была измотана. Может быть, скоро появится время вздремнуть.
Но это казалось маловероятным.
Она последовала за Плутом обратно на мостик. Мальчики приготовили для нее небольшую вечеринку – достали бутылку воды и пачку соленых крекеров. Она через силу улыбнулась, опустилась на пол и сделала большой глоток, затем взяла один из крекеров. Увидела, что Паркер наблюдает за ней – как будто переживает. Должно быть, выглядит она дерьмово.
Она подняла крекер, словно поднимая за него тост, и подмигнула ему. Он покраснел и отвернулся.
Крекер был невероятно вкусным. Она и не догадывалась, что настолько проголодалась.
– Есть еще? – спросила она, съев всю пачку. – Сколько у нас всего? Придется начать нормирование?
– У нас их несколько контейнеров, – ответил Чжан. – Единственная пища на борту, но ее много. Ешьте. Мы не умрем от голода в ближайшее время, что радует. Конечно, от недостатка витаминов тоже можно умереть. Но очень, очень медленно. А без белка и какой-нибудь растительной пищи наши энергетические показатели станут очень неустойчивыми.
– Да, хорошо. – Паркер подошел и сел напротив Петровой. – Ладно, хватит мрачных мыслей. Похоже, ты выиграла нам немного времени, чтобы подумать, как это пережить. Я бы хотел обсудить наши дальнейшие действия.
– Валяй.
Паркер вздохнул и улегся на пол, положив голову на палубу и скрестив ноги как в позе лотоса.
– Стоит заняться ремонтом «Артемиды». Мы мало что можем сделать с помощью ручных инструментов, но хотя бы попробуем упрочнить корпус корабля, чтобы свободно двигаться. Мне не нравится, что мы все еще так близко к «Персефоне». Нам нужно приземлиться на Рай-1 как можно скорее.
– Определенно, – сказала она. – Мы легкая мишень.
– Плут работает с радиотелескопом, проверяя, есть ли поблизости другие корабли. У нас нет связи, но, черт возьми, мы могли бы лететь рядом с другим кораблем и махать ему, пока не привлечем внимание. Наличие союзников, особенно с собственным кораблем, значительно облегчит нам жизнь.
– Логично.
Чжан принес еще пачку крекеров. Она сорвала обертку и засунула сразу три штуки в рот.
– Есть еще кое-что, рискованное, но я думаю, стоит попробовать. У Актеона имеется что-то вроде безопасного режима работы.
Она попыталась заговорить, но рот был набит углеводами. Выражение отвращения на лице Паркера заставило ее рассмеяться, отчего она чуть не подавилась. Она сделала большой глоток воды, проглотила ком пережеванных крекеров и жестом попросила его продолжать.
– По сути, мы можем прервать цикл, в который попал Актеон. Он перезагружается сам, снова и снова. Мы можем заставить его загрузиться в безопасном режиме, где функционирование значительно ограничено… Избавлю вас от всех технических подробностей, но эквивалентом для человека было бы введение его в искусственную кому, чтобы провести диагностику.
– Звучит как что-то невероятно безопасное, – отметила Петрова.
– Примерно так же безопасно, как стрелять гигаваттным лазером вручную по неизвестному противнику, стоя на внешнем корпусе сильно поврежденного транспортного корабля, – парировал он.
– Верно, как я и сказала. Это глупо. Думаешь, поможет?
– Возможно, это позволит нам выяснить, почему Актеон не работает. То есть я понятия не имею, сможем ли мы устранить проблему. Скорее всего, хуже не будет. Если только это не вызовет какое-то массовое повреждение файлов, что оставит Актеона мертвым и сделает нас совершенно неспособными контролировать системы «Артемиды».
– Я даже не буду спрашивать, каковы шансы, – решила она. – Потому что и так знаю – и не хочу, чтобы ты озвучил.
– И правильно не хочешь. – Он сел и снова посмотрел ей в глаза. – Что думаешь? Стоит попробовать?
Она нахмурилась.
– Я думаю, ты знаешь и корабль, и Актеона гораздо лучше меня. Если считаешь, что есть хоть какой-то шанс, что безопасный режим Актеона поможет нам снова контролировать «Артемиду», то я только за.
– Хорошо. Начнем. – Он нетерпеливо кивнул. – Я хочу вернуть свой корабль, черт возьми.
32
У них сложилось что-то вроде плана. Оставалось воплотить его в жизнь.
Самым сложным, конечно, был ремонт «Артемиды». Чжан не удивился, когда ему вручили набор инструментов и велели приступать. Робота отправили с ним. Ему было не совсем понятно, почему Плут не мог сам заняться ремонтом, но Чжан решил, что в любом случае лучше что-то делать. Всяко лучше, чем думать.
Вместе с роботом они устранили проблему с главным люком на мостике – проблему, о которой он даже не подозревал. Если бы корабль разорвало во время маневра уклонения, люк не смог бы нормально закрыться в аварийном режиме и весь воздух утянуло бы в космос.
К счастью, этого не произошло.
Оказалось, что причиной поломки был всего лишь оторвавшийся кусок резины. Чжан починил поломку с помощью термопистолета.
– Отлично сделано, – похвалил Плут, наблюдавший за ним все это время.
– Спасибо. Что дальше?
– Похоже, в центральную систему водоснабжения просочилась гидравлическая жидкость, – сказал Плут.
– Ядовитая? – спросил Чжан.
Плут включил аудиофайл с женским смехом.
– О, да, – ответил он, как будто смех нуждался в пояснении.
Они решили и эту проблему, заклеив изолентой трубу, по которой текла гидравлическая жидкость. На этот раз Плут помог: отрезал полоски ленты нужной длины и повесил их на один из своих когтей.
– Ну как, тебе лучше? – поинтересовался Плут, когда они направились к следующему объекту, требующему внимания.
Как раз в это время Чжан залез в большую вентиляционную трубу и искал, почему не крутится вентилятор. Вентилятор был больше него самого, а его пыльные лопасти были гладкими и изогнутыми, как крылья хищной птицы, парящей в воздухе за мгновение до того, как она срывается вниз, чтобы разорвать на части какое-нибудь ничего не подозревающее маленькое млекопитающее. Вентилятор неприятно вибрировал – отчаянно пытался вращаться, но что-то мешало. Задачей Чжана было очистить воздух на мостике от токсинов. Он был глубоко убежден, что дело закончится тем, что ему отрежет пальцы.
– Извини, ты что-то спросил?
Скорпионообразный робот взобрался на стену, навис над ним, его лицо на кончике жала покачивалась прямо возле уха доктора.
– Я спросил, не стало ли тебе лучше. Ты был очень расстроен. Помнишь? Когда ругался на медицинские принадлежности.
– Я тогда боялся умереть, – ответил Чжан. – Я и сейчас боюсь. Ты видишь, где засор?
– На этом лезвии есть повреждения, – указал робот. – Что нужно сделать, чтобы ты не боялся?
Чжан задумался.
– Вселенная должна перестать быть холодным, равнодушным, бездумным и жестоким местом.
– Как мило, но что можно сделать из того, что доступно?
Чжан окинул робота долгим оценивающим взглядом.
– Ты ведь искренне интересуешься, да?
– Почти всегда. Иногда мне нравится язвить, но я нечасто вру. Обычно в этом нет особого смысла.
– Девяносто процентов всего человеческого общения – та или иная форма лжи.
– Я это заметил. Например, ты до сих пор никому не сказал, почему носишь ИМС на руке.
За последний год у Чжана выработался рефлекс. Каждый раз, когда кто-то спрашивал его о золотом браслете, он старался прятать руку.
– Это не ложь, – возразил Чжан. – Это секрет.
– Говорят, разговор о проблемах может помочь, – сообщил Плут. – Базовая человеческая психология. Можешь рассказать мне.
– Тебе? Ладно. Сначала почини вентилятор. Считай, что это плата за то, чтобы узнать мой страшный секрет.
Плут подобрался к задней части вентилятора, выдернул что-то из мотора, и лопасти снова начали вращаться, но очень медленно. Потом все ускорилось, и лопасть действительно задела руку Чжана, но так мягко, будто просто оттолкнула от себя.
– Ну вот, починил. Теперь расскажи.
– Хорошо. Мне дали это, – Чжан указал на браслет, – потому что я убийца.
– Правда?
Чжан кивнул.
– Я убил много… ну, не совсем людей. Но очень многих. Хладнокровно.
Жало медленно отодвинулось. Подальше от Чжана.
– Не людей? Тогда….
– Любопытных роботов, – понизил голос Чжан.
На секунду Плут прижался к стене и замер. Его пластиковая челюсть медленно открылась, а голова рывком повернулась в сторону. Затем он снова проиграл аудиофайл со смеющейся женщиной. Три раза.
– Отлично, – сказал он. – А на самом деле что ты сделал?
Чжан не ответил. Он был слишком занят, рассматривая предмет, зажатый в клешне робота. Обломок, который не давал вентилятору вращаться.
– Дай-ка взглянуть, – попросил он.
Робот передал обломок – бледно-желтый, покрытый коричнево-красным порошком с одной стороны, обожженный с другой. Твердый и шершавый на ощупь. Чжан узнал форму, но мозг раз за разом пытался убедить его, что он смотрит на что-то другое.
На что угодно другое.
Потому что это просто не имело смысла.
– Просто скажи, – повторил Плут. – Ненавижу быть не в курсе.
– Может быть, – Чжан покачал головой, – может быть, позже.
Он повертел предмет в руках. Да. Это было именно то, о чем он подумал. Гладкая часть была лобковой костью. Широкий изогнутый край был гребешком подвздошной кости.
– Что это? – спросил Плут. – Что-то хорошее?
– Не уверен, – сказал Чжан. – Наверное, просто обломки.
Конечно, это была ложь. Он не хотел объяснять роботу, что он нашел. Пока не хотел. Но на самом деле сомнений не было. Он прекрасно узнал предмет в своей руке. Это была часть тазовой кости человека – мужчины.
33
– Хорошо, я готов, – сообщил Паркер. Он был невидим от пояса до пят – эта часть его тела была похоронена внутри голограммного дерева. Петрова предпочла бы видеть его лицо. Тогда бы она узнала его реальное мнение о том, насколько это опасно.
– Я тоже, – ответила она. Вся ее работа заключалась в том, чтобы нажать клавишу на клавиатуре, которую она не видела. Толстый спиралевидный корень дерева заслонял консоль, но Паркер помог ей найти нужную клавишу.
Разработчики Актеона сделали так, чтобы вывести искусственный интеллект в безопасный режим было очень сложно. У Паркера и Петровой ушло больше часа на то, чтобы подготовиться к отправке последней команды. Теперь время настало. Все, что ей нужно сделать, – это нажать клавишу на консоли… и отойти в сторону.
Она понятия не имела, что будет дальше.
– Вперед, – сказал Паркер.
Петрова нажала на клавишу. На мгновение в воздухе раздался странный гул. Затем мостик замерцал. Деревья не то чтобы исчезли – они просто поблекли, немного, на долю секунды. Как будто смотришь на очень маленькой скорости видео, в котором не хватает каждого тысячного кадра.
Когда все закончилось, деревья остались на месте. Именно там, где и были. С двумя отличиями, одно из которых разрешилось почти сразу.
– Паркер? – позвала она. – Сэм? Где…
– Здесь, – отозвался он, выходя из-за дерева и махая ей рукой. – Извини, я, хм, неловко повернулся.
– То есть ты упал на задницу, – рассмеялась Петрова.
– Больно, – пожаловался он и потер указанное место. Она снова засмеялась.
– О черт. – Паркер застыл. – Кажется, сработало.
Из-за корявых, но внушительного вида деревьев вышел совершенно белый олень, его шерсть, казалось, сияла. Ростом он был выше Петровой, а острия его рогов мерцали как звезды. Он повернул к ней голову и фыркнул. Глаза у него тоже были белыми. Осколки молочного стекла.
Паркер подошел к оленю, словно опасаясь, что тот может убежать. Он даже поднял руки перед собой, как бы демонстрируя, что не желает причинить вреда.
– Актеон? – позвал он. – Ты меня слышишь?
Олень повернул голову в его сторону, фыркнул и ударил по палубе передним копытом. Затем заговорил, используя тот же нейтральный голос, который Петрова помнила с момента погружения в криосон. Рот оленя двигался так, словно это он произносил слова, хотя звук доносился из динамиков под потолком.
– Я не Актеон.
По позвоночнику Петровой пробежала дрожь. «О боже, – подумала она, – все пошло не так…»
– Актеон перешел в безопасный режим. Его процессы бездействуют. Его командные функции бездействуют. Я – аватар операционной системы корабля.
– Это… конечно, хорошо, – сказал Паркер. – То есть я не знаю, что это значит, но думаю, это то, что мы хотели.
– Чем я могу вам помочь? – задал вопрос олень.
– Ты можешь активировать связь? – спросила Петрова. – Нам нужно как можно скорее отправить сообщение на Рай-1.
– В настоящее время это действие запрещено.
Паркер нахмурился.
– Думаю, это означает, что мы не сможем активировать связь, пока не вернем Актеона.
– Да, я вроде как догадалась, – заметила Петрова. – Как нам тебя называть? – обратилась она к оленю.
– Я не обладаю самосознанием. Вы можете дать мне любое имя.
– Просто называй его ОС, – предложил Паркер.
Петрова кивнула.
– Хорошо, ОС. Нам нельзя посылать сообщения на планету, я понимаю. Ты можешь послать сигнал бедствия?
– Сигнал уже был послан. Он был отправлен, когда Актеон был переведен в безопасный режим.
– Слава богу, – сказал Паркер. – Может быть, кто-нибудь поймает его и…
– Сигнал был отправлен с помощью сверхъяркого излучения. Сигнал был принят три целых две десятых секунды назад командованием Службы надзора на Луне. Сигнал был зарегистрирован офисом директора Лэнг. На данный момент ответа не получено.
Петрова уставилась на Паркера. Он уставился на нее в ответ.
– Три целых две десятых секунды? Луна находится в сотне световых лет от нас. Чтобы послать сигнал с такой скоростью, нужно устройство квантовой запутанности[20]. – Паркер присвистнул. – Супердорогая штука. Продвинутые технологии. Военные.
– Подожди. Я думала, связь прервалась, – сказала Петрова. – Ни с кем нельзя было связаться. Верно?
– Верно. Только, очевидно, у искусственного интеллекта есть какой-то способ позвонить домой, о котором я не знал. – Паркер в замешательстве потер лоб. – Если сигнал прошел так быстро, значит, у Актеона есть личная система связи, причем лучше, чем на остальном корабле. Не знаю, хорошо это или плохо.
– Наверное, это… хорошо? По крайней мере, мы хоть с кем-то связываемся. Мы отправили сигнал бедствия. Это хорошо. Определенно хорошо.
Она понятия не имела, почему сигнал бедствия ушел на Луну, при том, что Рай-1 был гораздо ближе. Любая помощь из Солнечной системы придет не раньше, чем через несколько недель.
– Может, Лэнг должна подписать разрешение на то, чтобы мы связались с планетой напрямую, – предположил Паркер. – А пока мы можем кое-что выяснить. ОС, ты можешь сказать нам, почему Актеон постоянно перезагружается? Может, это что-то простое, что мы можем исправить.
Олень склонил голову набок, будто ему нужно было подумать над этим вопросом. Звезды на остриях его рогов замерцали чаще.
– Актеон обнаружил поврежденные файлы в корневом каталоге.
– Поврежденные файлы в корневом… о, вау, – сказал Паркер. Он посмотрел на Петрову. – Ты поняла?
– Лес, – кивнула она.
Голограмма вокруг них, темный лес, полный искореженных деревьев, – это метафора. Поврежденные файлы в корневом каталоге. Именно это пытался сказать им Актеон в последнюю миллисекунду перед тем, как начать перезагрузку.
– Непонятно. Неужели Актеон думал, что мы сами догадаемся? Почему бы просто не оставить для нас записку, ну, знаете, «исправляю несколько плохих файлов, скоро вернусь»?
Она обращалась к Паркеру, но ответил олень:
– Первым действием Актеона была самодиагностика на предмет наличия дополнительных поврежденных файлов. Он обнаружил множество повреждений, включая фатальный сбой процессора речи.
– Значит, он был настолько сильно поврежден, что не мог ни говорить, ни писать, – сделал вывод Паркер. – ОС, сколько повреждений обнаружил Актеон?
– Приблизительно девяносто девять процентов файлов Актеона были повреждены. – Олень на мгновение опустил голову. – Округляем до ближайшего целого числа.
– Как это возможно?
– Нет информации, – ответила операционная система.
– Это не похоже на случайный сбой, – заметила Петрова. – Речь не о неверной строке кода. Больше похоже на то, что Актеон был атакован. – В офицерской школе Надзора она прослушала курс по кибервойнам и теперь жалела, что не уделила этому больше внимания. – Я готова поставить хорошие деньги на то, что тот, кто сделал это с Актеоном, также натравил на нас корабль-колонию.
– Между этими двумя атаками имеется большая разница, – усмехнулся Паркер. – Для заражения вирусом такой сложной системы, как Актеон, потребуется очень сложное программное обеспечение. Бросать в нас контейнеры с грузом – дело рук отчаянных людей, у которых вообще нет никакого оружия.
– Это просто бритва Оккама[21]. С какой долей вероятности два совершенно разных врага напали на нас в одно и то же время?
Хмурый взгляд Паркера подсказал, что он воспринимает ее всерьез. Хорошо.
– ОС, что ты можешь сообщить об атаке, о содержимом поврежденных файлов? Это просто мусор или они дали Актеону новые инструкции?
– Новый пользователь вошел в систему. Новый пользователь имеет доступ к корневой папке.
– Прости? – переспросила Петрова.
– Новый пользователь изменил ваш уровень доступа. У вас больше нет доступа к этой информации.
– Подожди. Подожди! Какой новый пользователь?
– У вас нет разрешения на просмотр списка пользователей.
Паркер ткнул пальцем в консоль, которую она не могла видеть.
– Нас заблокировали, – резюмировал он. – Этот новый пользователь заблокировал нам доступ к операционной системе.
Петрова выругалась под нос.
– Эй, – позвала она. – Кто бы ни вошел в систему, вы нас слышите? «Артемида» подверглась нападению. Она получила много повреждений, и у нас серьезные проблемы. Нам нужно, чтобы вы разблокировали операционную систему Актеона, чтобы мы могли заняться ремонтом.
Ответа не последовало.
– Подтвердите прием информации, – сказала она, на этот раз громче, потом крикнула: – Хоть что-нибудь скажите!
Ничего.
Она смотрела на Паркера, он – на нее. Олень между ними опустил нос к полу, будто пасся на голографической листве.
– Нас выкинуло из интерфейса, – произнес Паркер. – Господи Иисусе. Мне казалось, у нас что-то получается.
– Кто этот новый пользователь, вот что меня беспокоит. Кто мог захватить операционную систему? Может, кто-то из Надзора? Из ОСЗ?
Прежде чем Паркер успел ответить, в помещение вошли Чжан и Плут. Доктор выглядел запыхавшимся и растерянным. Робот подпрыгивал на своих суставчатых конечностях.
– Я нашел кое-что очень интересное, – сообщил он.
– Отлично. – Паркер обхватил голову руками. – Просто расскажи. Нам хватит потрясений на один день. Просто… просто расскажи нам.
– Мы не одни, – сказал Плут.