Екатерина Алексеевна Котова
Без масок
Глава 1. Дело «Маска»
«В этом мире очень трудно понять, чему можно верить».
У. Сомерсет Моэм
Утром в редакции разговаривать с кем-либо из сотрудников можно было, только пшикнув тому в лицо спреем с успокоительным. Перед собранием царила атмосфера привычного хаоса, бесконечных звонков и судорожного шелеста листов свежеотпечатанного номера First. Седьмого числа каждого месяца приходили итоговые рейтинги за прошлый месяц и первичные сводки за первую неделю продаж. Этакое пограничное время, когда накосячевшие журналюги могли надышаться перед казнью. Поэтому колумнисты выглядели нервно и срывались на ни в чем не повинных стажерах, которых здесь было немало. Ведь наш журнал считался по-настоящему первым. Вот и набирали способный молодняк, который еще долго будет биться об стену, выстроенную старшими коллегами по цеху.
К возбужденной обстановке замешивался приевшийся бодрящий запах крепкого кофе и типографской краски. Подозреваю, будь на все наша воля, то по центру опенспейса поставили бы фонтан с черным напитком, чтобы кто-то в раше мог купнуться и привести себя в чувства, ну или кого-то за не слишком удачный материал могли мокнуть туда головой. Вполне в духе нашего «капитана». Так, мы именовали Ричарда Уэйда главного редактора журнала First, который с минуту на минуту должен был войти в офис и раздать нам оплеух. Бывший вояка тоже имел журналистское прошлое, но во второй половине жизни переметнулся на сторону бизнеса и денег. А там совсем другие правила. Здесь побеждают цифры и неважно, насколько ты талантлив. Ты можешь писать хоть о золотых рыбках, но если по статистике соберешь более высокий рейтинг, чем твой коллега, пишущий на тему глобализации мировых процессов, то ты в дамках. Печально, но это правда.
Я щелкнула ручкой и тяжело вздохнула, прочитав заголовок своей статьи в разделе светских хроник: «Жозель Мариньон в постеле Мариотт». Под текстом пестрело выразительное фото сексуальной девушки и ее скандального любовника – французского бизнесмена, Винсента Этеля, чьи акции взлетели на прошлой неделе на десять позиций вверх. Что ж, возможно, удачное вложение своей молодости и красоты, леди Мариньон. Хотя разница в тридцать лет смущала не только меня.
Я встряхнула журнал и откинула его на столешницу. Нет, с этим надо что-то делать. Не ради этого я училась пять лет и еще столько же работала в «полях», чтобы писать про личную жизнь очередной певички, которая не вышла ни голосом, ни разумом, к сожалению.
– Эй, Андерсон! Что за мина на хорошеньком личике? Лучше посмотри сюда, – окликнул меня Алекс и положил передо мной черновик своей новой статьи о продажном судье – Эвансе Хантере. Я завистливо вчиталась в первые строчки и пробежалась по диагонали.
– Хорош, – заключила я и пригубила капучино, отозвавшийся на языке сливочным вкусом, горечью зерен и толикой корицы. – И кто твой осведомитель? – сощурилась я на друга.
Алекс растянул губы в хитрой улыбке и забрал материал. Собственно, его улыбка всегда выглядела так, да и взглядом он был похож на лиса из детской книжки. Проныра, как есть рыжая морда. Даже мастью вышел в тон.
– Ты же знаешь, что некоторые леди могут быть очень разговорчивыми. Особенно когда им одиноко.
– Только не говори, что ты пал так низко, что заигрывал с госпожой Хантер.
– Не скажу, – провел он рукой у рта, точно застежкой. Но глаза говорили за него.
– Ты ужасен, – улыбнулась я, но комментировать больше не стала.
– По-моему, это взлет. Причем леди Хантер, – подмигнул он мне, на что я закатила глаза. – Джоан, не стоит делать из меня злодея. Все случилось само собой по воле случая. Триша ходит в один и тот же спортивный клуб с леди Хантер, а я как раз сходил туда к Майку на тренировку. И чтоб ты знала, все это без каких-либо задних мыслей.
Я покачала головой и цокнула языком.
– Скорее, передних.
–Ты сама невинность и чистота, – подмигнул мне приятель. – Зато я тебя спас от очередного приступа меланхолии. А то знаю я этот твой взгляд о потерянном времени.
Я пожала плечами, а что еще? Он и вправду знал, как мне претило писать про всю эту чепуху, которую обожают читать закисшие в бытовой жизни дамочки.
Не успела я ответить, как офис пошел рябью и коллеги повскакивали со своих мест, спеша в большую переговорную, где босс устраивал «летучку», или, как грубо выражается Алекс, «вздрючку».
– Вот и главнокомандующий. Сверкай шпильками. – прошептал мне, приложив ладонь ко рту, и навострил компас в переговорную.
Когда все колумнисты расселись по своим местам, а шеф привычным жестом откинул чуть отросшие волосы с линиями седины назад, он обрушил на нас свою истинно южную гневную тираду. На тридцатой минуте распекания запал закончился. А когда очередь дошла до меня, я невольно вжала голову в плечи. Несильно, но от его отповеди уже даже в ушах звенело.
– Андерсон… – выдержал паузу, а в его серых глазах отразилось неожиданно нечто противоположное гневу. – Молодец. На десять процентов в этом месяце выше, чем в прошлом, и это только в электронной версии. Эта статья об этой… – помахал он кистью, пытаясь вспомнить имя очередной певички, что пыталась покорить эстраду «любым талантом», – как ее там и бизнесмене Джеймсе Маске – что надо! А опросник самых богатых холостяков страны вообще прошли два миллиона читательниц. Это хорошие цифры? – ткнул он несколько раз пальцем в обложку журнала. – Нужно будет взять у него интервью. Уверен, читательницам понравится. Займись, – махнул он рукой.
Я даже удивилась. Обычно крупных финансовых рыб отдавали Холлу, но, видимо, подтекст статьи подразумевается светский и даже любовный, поэтому шеф расщедрился на «серьезного» человека в кои-то веки.
Слова похвалы заставили меня немного расслабиться, и я все больше уверилась в том, чтобы, наконец, поговорить с шефом. А когда еще?
После собрания я стояла у дверей его кабинета и накручивала себя, точно боец перед боем.
– Войдите, – раздалось раскатистое из-за створки, и я, больше не давая себе шанса передумать, шагнула внутрь.
Шеф снял галстук и, нацепив небольшие очки без оправы, вчитывался в какие-то бумаги, сидя за большим, как и сам мужчина, кожаным креслом. Стол также отличался гренадерским размахом.
– Ты что-то хотела? – отвлекся он на меня.
– Да… Я… – мысли вдруг в голове смешались, возникла пауза, и я, не дав ей расползтись, выпалила быстрее, чем успела осознать, что сказала: – Хочу большего, – оперлась в порыве на стол.
Темные брови с проседью поползли вверх, синие глаза выражали удивление, но через секунду уголок левой губы дернулся вверх. Я ужаснулась сказанному и поспешила исправиться:
– В смысле хочу писать о большем! Не только о светских новостях и сплетнях, – отпрянула я назад. Господи, а еще журналист! Где мое красноречие?
Мимика на лице шефа менялась стремительно, и он обнажил ровные сделанные виниры в улыбке.
– Джоан, если бы я знал тебя меньше, то подумал бы, что ты ко мне с личным интересом, – усмехнулся он. – И о чем ты хочешь писать?
– О политике, экономике, мировых процессах… – выпалила я быстро, но шеф разразился глухим смехом, выбившим почву из-под моего напора.
– Прости, Джоан, но ты видела себя? – я смешалась, но поняла, о чем он. Я была типичной, как и все, кто работают со звездами, ухоженной «фифой». Имидж в этой сфере и репутация работают на тебя, как ни крути. – Без обид, но ты как рыба в воде в своей теме и не стоит отбирать хлеб у других.
– Но…
– В чем дело? Не хватало мне нянчиться с тобой и слушать капризы. Ты хорошо пишешь светскую хронику, тебя читают несколько миллионов, рейтинг растет. И я тебе скажу, не каждый журналист может этим похвастать. Ты получила задание на Маска? Серьезный человек?
– Да…
– Какие-то проблемы? – тут же перебил меня, нанизав на острый взгляд серых глаз.
– Нет, – выдохнула я, понимая, что не в этот раз.
– На этом все, – фокус его внимания сместился на бумаги, давая понять, что разговор закончен.
Когда я вышла, ко мне тут же вернулись все нужные слова, аргументы, даже шантаж. Но наедине с Ричардом Уэйном я точно превращалась в школьницу и вновь не могла вымолвить ни слова у классной доски.
***
Я сидела в кафе, ожидая назначенного интервью с солистом группы Fox. Лик Лайтон был восходящей звездой, заполняющей плейлисты той части аудитории, которая еще ходила в школу, покупала крем от прыщей и делала уроки, подпевая слащавым трекам смазливого подростка, что уже занимал первые строчки музыкальных чартов.
Честно говоря, на интервью мне было плевать, так как все мои мысли занимало сегодняшнее бренд-мероприятие Джеймса Маска, приглашение на которое я пока не достала. И это было проблемой: время поджимало – результата нет. А Алекс, обещавший помочь с этим, куда-то пропал! Вот что ему стоило написать мне хотя бы пару слов в СМС? Журналист называется! Я в сотый раз набрала номер друга, но смартфон издавал нервирующие меня гудки без ответа. Щелкнув раздраженно чехлом, я зачем-то уставилась на настенные часы. У меня есть четыре часа, чтобы все успеть. Немыслимо. Мне нужен был новый план, и срочно!
Ужин Маска проходил на винодельне Villa Victoria, и я собиралась туда попасть, так как другими способами выловить неуловимого бизнесмена мне пока просто не удалось. Его охрана тщательно следила, чтобы ни один репортер не тревожил быт и уклад жизни великого и ужасного, дабы не вызвать гнева правденого на свои светлые головы. Кажется, я даже начинала нервничать! Чего со мной давно не случалось, так как у меня всегда находились связи или коллеги, у которых были связи. Но, похоже, когда дело касается Маска, здесь нужен совершенно другой уровень.
Чуть не пропустив время, когда мне нужно было подняться в звукозаписывающую студию, я быстро допила свой кофеиновый допинг, заменяющий мне обед, и отправилась наверх. Серебристый лифт, седьмой этаж и длинный коридор с плакатами и дисками звезд пронесся перед глазами. Менеджер, с которым у меня была договоренность, пропустил меня внутрь переговорной, где можно было нормально разговаривать без странного ощущения изолированности, как бывало непосредственно в самой студии, где даже поверхности старались накрывать покрывалами, чтобы не создавать лишнего звукового резонанса. В вопросах звуковой волны люди этой профессии жуть какие щепетильные и не терпят «грязи» в записи. В силу специфики моего направления мне не раз приходилось бывать в таких местах, а учитывая, что Триша, моя подруга, крутилась в этой тусовке, я тоже периодически втягивалась в местный культ музыкантов.
Русоволосый смазливый парень с челкой, закинув ноги на кожаный диванчик, залипал в смартфон, качая в такт головой музыке, слушаемой в беспроводных наушниках.
– Лик, тут к тебе.
– Стэн, где ты ходишь? – претенциозно отозвался подросток. – И что это за красотка на три часа? – ухмыльнулся он, окидывая меня взглядом юного «клеильщика», от которого мне захотелось рассмеяться, будь я в более веселом настроении. К сожалению, сейчас я была не готова шутить и травить анекдоты.
– Девушка-колумнист, у тебя с ней интервью как раз на три часа. Так что давай по-быстрому, у тебя еще одна запись после Зайолы, – помахал он рукой и ответил, наконец, на тренькающий без остановки телефон.
– Джоан Андерсон, журнал First, – представилась я.
– Детка, для тебя просто Лик, – развалился он на диване, пытаясь выглядеть более солидно в свои 17 лет, и похлопал рядом с собой.
От наглости этого подростка мои брови поехали вверх. А первый вопрос крутился на языке: есть ли у него паспорт и не посадят ли меня за совращение малолетнего? Даже если оного не предполагалось. Поэтому я вежливо проигнорировала вульгарный выпад.
– Давайте послушаем вашего менеджера и поскорее проведем интервью, – уселась я на другой край кожаного диванчика и включила диктофон, кладя его на кофейный столик поближе к «клиенту».
– Лучше скажи, что ты делаешь сегодня вечером? – школьник пытался меня откровенно склеить.
Серьезно? Я посмотрела на подростка взглядом взрослой тетки и, не обращая внимания на его выкрутасы, начала интервью.
Полчаса я слушала бахвальство малолетнего нарцисса, который был явно не в ладах с собой, но благо нужный материал я получила и поспешила к Митчелу, который всегда слушал мои стенания и божественно делал прическу и макияж. Платье и туфли мне доставил курьер, а свою одежду я оставила у стилиста, так как домой уже не успевала.
– Куда это ты на этот раз, Джои? – расстегнул он липучку от парикмахерского «фартука», выпуская меня из своего уютного кресла, в котором я порой могла и уснуть, если ночью приходилось работать.
Митч был жутким метросексуалом с традиционной ориентацией, жеманная манера которого могла ввергнуть в ужас гетеросексуальных мужчин.
На его слова я лишь махнула рукой, не вдаваясь в подробности.
– Пожелай мне удачи, Митч. Сегодня я иду на рисковую тусовку, – обозвала я светское мероприятие, на которое у меня так и не было приглашения.
– Ох, люблю твои истории потом читать. Могла бы уже любовный роман написать. Столько пикантных историй, – мужчина манерно взмахнул кисточкой для теней и убрал ее дезинфицироваться в раствор.
– Ага, и называлась бы она «100 способов убить время». Зачем мне все это? – пробурчала себе под нос.
– Ты жутко не ценишь свой труд, дорогая. Люди тебя любят. А про школьников можно и опустить главу. Не все же «клиенты» такие.
Я рассказала ему про сегодняшнюю жуткую встречу и как меня пытался склеить подросток, на что Митч неприлично захохотал на весь салон, смахивая слезу. Что ж, хоть кому-то сегодня весело.
– Ладно, пожелай удачи!
– Удачи, Джои! – он чмокнул воздух возле моего уха, и я на драматической шпильке отправилась на не менее драматичное мероприятие. Уж простите за каламбур.
Прохладный летний вечер встречал «зайца» всем шиком и блеском. Представительского класса машина тенью скользила вдоль виноградников семьи Маск. Правда, само вино носило название «Лиот Гранж» на французский манер. Не знаю, какие лягушатники затесались в родословную знаменитого бизнесмена, но, видимо, дело в маркетинге, а не в корнях.
Историю бренда, я, признаюсь, не читала, зато непрерывно проверяла телефон. Но вожделенного сообщения так и не получила. Впрочем, у меня был план «Б». Думаю, что такая схема была у каждого уважающего себя журналюги, который всеми правдами и неправдами старался заполучить материал. Поэтому я приспустила декольте и небрежно сбросила фатиновую лямку-сетку с плеча. Поправила локоны, проверила макияж и обновила яркую помаду классического красного цвета, идеально сочетающуюся с черным вечерним костюмом – узкой юбкой чуть ниже колен и блузкой в стиль Галиани. Строго и вроде классика, но с намеком на светский томный вечер. Идеальное сочетание с замшевыми черными туфлями-лодочками.
Около заднего входа были припаркованы машины наемного персонала и выделяющиеся фургончики кейтеринга. В открытую дверь грузчик внес коробки с бутылками, а на самом выходе стояли двое официантов на перекуре. То что нужно! Я обогнула парковку и, напустив на себя растерянный вид, направилась к мужчинам, быстро заметившим необычную гостю.
– Оh мой Бох. Mi sono perso! Я запуталась, – стала имитировать я итальянский акцент. Мой преподаватель в университете говорил, что ничто так не сбивает с толку и не увлекает человека, как нечто иностранное. Чужбинное всегда кажется более привлекательным и даже чуточку романтичным. – Я… потерялась, – прижала руки к груди, привлекая и отвлекая внимание и мысли мужчин от странной ситуации.
– Мэм, все хорошо! Успокойтесь. Вы просто с другой стороны здания, – очнулся официант с зализанными гелем темными волосами. – Давайте я провожу вас.
– Grazie mille per i vostri sforzi! Вы мой герой, – с чувством благодарила «спасителя» и щебетала на русско-итальянском историю, как заплутала в винограднике, желая рассмотреть знаменитый налет, о котором столько рассказывают виноделы.
Кухня воззрилась на нас с нескрываемым удивлением, а в одном из коридоров я увидела возню и мужские голоса, на которые журналистское чутье подсказывало «откликнуться». Я запомнила повороты, но долго плутать не пришлось. В основной зал мы попали достаточно быстро.
Пафосная разодетая женская публика и абсолютно все мужчины в черных смокингах курсировали по основному залу, стекаясь к дегустационным столам. Напиваться я не собиралась, поэтому принялась искать гвоздя программы. Здесь был весь цвет финансового и политического айсберга. Вот куда надо ходить! Именно здесь можно обзавестись действительно нужными связями на все случаи жизни.
Первое правило таких приемов: если хочешь завязать знакомство, то даже не вздумай первой хвататься за бокалы. Поэтому я с любопытством, присущим женщине от природы, разглядывала круг потенциально полезных знакомств и потирала ручки. Мысленно, разумеется.
Около закусок я заметила, собственно, самого Джеймса Маска. Мужчина стоял с прямой спиной, небрежно засунув одну руку в карман темных брюк. В другой он держал бокал с шампанским собственного производства.
Что я могла сказать про этого мужчину: русые волосы, невнятного цвета глаза, средний рост, идеально выглаженный черный костюм с атласными лацканами, дорогие часы, которые могли позволить себе лишь такие, как он, довольно жесткие черты лица, волевой подбородок, мягкая улыбка, странно не сочетающаяся со всем остальным.
К таким просто так на кривой козе не подъедешь. И пока я размышляла о путях наступления, ко мне подошел мужчина с первой сединой в темных волосах и выразительной сеточкой морщин у глаз. Мужчина был в том возрасте, когда солидные «пятьдесят» открывают второе дыхание, девушки привлекают все моложе, а часы носятся все тяжелее и дороже. Имени и статуса его я не знала, но это не было значимым сейчас. Хотя бриллиантовые запонки говорили сами за себя. Как и тяжелый Bregget с платиновым корпусом.
– Такая красивая женщина и одна скучает? – закинул он банальную фразочку, на которую я легко улыбнулась.
– Считаете, прием навевает скуку? – перевернула его фразу, чтобы он побольше рассказал об обстановке.
– Пожалуй, его можно теперь назвать особенным, ведь его украшают такие бриллианты, – метафора подобралась занятная.
– Комплимент принимается, – улыбнулась я, и он, поняв, что его не отшивают, остановил официанта, взяв два бокала, предложив один мне.
– Джулиан Крейслер, – представился мужчина, называя фамилию знаменитого ювелирного дома.
– Джоан Андерсон.
– За знакомство, Джоан? – перешел он на «ты». Бокалы прозвенели тонко, а пузырьки взметнулись от глотка верх.
– Неужели вы тот самый владелец «Крейслер & Крейслер»?
– Признаюсь, я надеялся, что вы обратите больше внимания на меня, а не на фамилию, – фраза прозвучала как раз наоборот, как от человека, который знает, что его имя летит впереди него.
– Вечер длинный, – туманно отозвалась я, не втягиваясь в откровенный флирт.
– Раз уж вы сыпете признаниями, то позвольте мне тоже покаяться? – тихо сказала мужчине, на что тот заинтересовано подался вперед, ожидая, похоже, какого-то ответного секрета, позволяющий беседе сблизиться на шаг. Вот еще!
– Моя подруга не смогла прийти сегодня, а я, к сожалению, никого здесь не знаю, но хотелось бы получше узнать, кто такой этот загадочный Джеймс Маск, – приняла на себя маску застенчивой обворожительной дурочки.
Мужчина безошибочно нашел хозяина вечера и даже как-то надул грудь колесом.
– О, вы по адресу, Джоан. Я здесь знаю всех. Хотите я вас представлю? Но… позволю себе взять с вас обещание.
Я вопросительно подняла брови.
– На традиционном ужине через полчаса попросите свою табличку с именем поместить рядом с моей.
– Хотите развлекать меня весь вечер? Ох, право, вы меня обязываете, – кокетливо стрельнула в него взглядом, пока мы направлялись в круг мужчин, стоящих возле большого «рогатого» камина с пошлыми ветвистыми рогами над ним. О том, что никакой таблички у меня нет в помине, я, естественно, промолчала.
– Нисколько. Это будет приятный вечер, обещаю, – дал непрозрачный намек мужчина, на что я позволила себе улыбнуться, но отвечать колкостью не решилась. Пусть роль «провожатого» сначала отыграет.
Нас тут же заметили, и внимание переключилось.
– Крейслер, что за милую даму ты к нам привел? – молвил седовласый круглобокий мужчина невысокого роста.
– Винс, не по твою душу. Эта леди хотела познакомиться с хозяином вечера, и я как джентльмен исправно выполняю свой долг.
– Долг ты с женой будешь исполнять, – пошутил рядом крупный мужчина в смокинге, пуговица которого опасно натягивалась, когда тот позволял себе немного потянуться. Причем я сомневаюсь, что мужчина страдал лишним весом, скорее, лишними мускулами. Пиджак на нем выглядел немного странно, словно костюм надели на шкаф.
Джентльмены оценили шутку, а я поняла, что господин женат, но не отказывает себе в удовольствие вовсю пофлиртовать с такими вот «потерянными» на приеме молодыми девушками. И кольца при всей ювелирности не носит. Впрочем, общество сейчас относится к этому более лояльно, чем тридцать лет назад.
– Так вы ко мне? – заинтересованно посмотрел на меня мужчина, являющийся хозяином вечера.
– Всегда было любопытно увидеть человека, на дивиденды от акций которого я покупаю себе дорогие туфли.
Каламбур был оценен, как и лодочки от Джилли Чу.
– Леди интересуется финансами? – как-то по-другому посмотрел на меня Маск.
– Немного. Джоан Андерсон, – протянула я руку на мужской манер.
– Или дело все же в туфлях, – усмехнулся он, пожимая мою. Было видно, что деловой жест с девушкой ему был не люб. Но раз уж я сама выбрала такую стратегию, придется ему ее поддержать.
– Последние явно играют в моей мотивации немалую роль.
– Замотивированные женщины – это прекрасно. Чем вы занимаетесь?
– Пишу об интересных людях, – туманно отозвалась я. Признаваться так в лоб в том, что являюсь журналистом, человеку, который на дух не выносит репортеров, было бы грубой ошибкой. Надо готовить клиента аккуратно. Да так, чтобы он сам не понял, что его проинтервьюировали.
– Так вы писательница? – вклинился Крейслер, стоявший рядом, с интересом и какой-то досадой прислушивающийся к нашему разговору. Похоже, мужчина был уже не так рад, что всех знает. А «рыбка» может ускользнуть к другому «рыболову».
– Наверное, можно и так сказать.
– В каком же жанре вы пишете, Джоан? – спросил Маск.
– Пожалуй, это можно назвать драмой и биографическими заметками.
– Любопытно, – отозвался Крейслер.
– Джулиан, кажется, миссис Крейслер, все же осчастливила нас своим присутствием, – посмотрел за спину мужчине Маск. И я увидела женщину, всю обвешанную украшениями, в темно-синем платье и белой пушистой накидке. Леди средних лет сверкала и крутила головой, явно кого-то разыскивая. Мужчина, являвшийся супругом блестящей леди, тут же поспешил «найтись». Я, уловив замысел, Маска наклонилась к нему, тихо проговорив:
– Ловко вы.
– Пожалуй, на биографию мне бы хотелось претендовать одному. Господа, простите нас, – быстро сориентировался мужчина, поймав их понимающие взгляды. И, положив руку мне на спину, проводил к отдельному высокому столику, где можно было выпить и откушать закуски, которые предполагали, что гости не напьются в хлам до ужина.
– Можем начать с экскурсии по винодельне. Что скажете? Вилле 200 лет, некоторые стены остались в первозданном виде, как их закладывали виноделы тех времен.
– Было бы любопытно, – позволила вести ему в беседе. Я еще успею задать свои вопросы. И только мы вышли, как Джеймса нагнал распорядитель.
– Господин Маск, необходимо ваше присутствие.
– Я занят, Стивен, – отмахнулся он от мужчины.
– Буквально пару минут. У нас экстренная ситуация, – лицо мужчины выражало тревогу.
Маску пришлось все же обернуться и уже мне:
– Ты не против? – перешел он на менее официальное обращение.
– Без проблем, – пожала я плечами и многообещающе улыбнулась.
Оставшись одна, я прислонилась к небольшому столику у стены в нише с каким-то пасторальным пейзажем и выдохнула. Самое трудное позади, осталось теперь аккуратно подвести к нужным мне темам «клиента».
Вилла правда была красивой. Высокие потолки, толстые стены из красного кирпича, арочные своды, дорогие бра и хрустальные современные люстры, мебель из красного дерева. Дорого и современно, несмотря на налет веков. Я поставила сумочку на резной столик. Сзади меня что-то звякнуло. Что это? Я посмотрела вниз. На резной столешнице, увитой виноградной лозой на тон светлее, лежало старинное кольцо, явно оставленное здесь кем-то из гостей. Наверное, я бы не обратила на него внимания, так как его было не разглядеть за статуэткой наездника, но вот древность вещицы не оставляла никаких сомнений. Истертое железо и странный орнамент, напоминающий арабскую вязь, манили и заставляли зрителя вглядываться. Повинуясь какому-то странному порыву и, откровенно говоря, безделью, я зачем-то взяла украшение и, просунув палец в него, посмотрела на свет. Вязь была насквозь, а внутри затягивал своей чернотой камень. Сколько же лет этой вещице? Не новодел. Однозначно. Странное чувство, что украшение нужно взять, почему-то не покидало меня. Внутри зарождалось желание одеть его и не снимать. На удивление оно точно село на палец и угнездилось там, будто могло растягиваться по воле владельца. Но в игре приглушенного света, я посчитала за блажь подобное «волшебство». Возможно, мой глазомер подвел на тему размера? От украшения меня отвлек шум. Около лестницы вниз в противоположной стороне коридора я услышала возню и, недолго думая, пошла на звук. Лестница, от которой раздавался шум, была обита красным ковром, как в старом итальянском кино, и в целом обстановка напоминала оную, а мой поступок походил на сценарий дешевого триллера, но я буду не журналистом, если не проявлю любопытство. Спустившись вниз, услышала голоса:
– Вздумал играть с нами! – хлопок.
– Рони, ну-ка проучи этого недотепу, – и я услышала характерный смачный удар, от которого я невольно дернулась и прижалась к стене. Что же это? Разборки?
Меня видно не было, зато были слышны сдавленные звуки бедолаги, что попал под раздачу уж явно не распорядителя мероприятия. Что за вечериночка у них такая?
– Те ящики оказались левыми! Где остальное?! – прокаркал второй.
Я включила камеру на телефоне и притаилась на лестнице, выглядывая затвором. На экране творилось нечто странное. Мои глаза не могли понять, что за костюмированная вечеринка здесь собралась. Мужчины будто в масках странных уродливых созданий с крупной челюстью и сероватой кожей. Один повернулся ко мне спиной и размашисто ударил другого по лицу. Голубоватая кровь потекла по крупным ноздрям. И я отчетливо видела кожистые крылья на спине. «Что за черт?! Ребята, Хэллоуин еще не скоро!» – подумалось мне. Но я продолжала снимать и сидеть в засаде, искренне не веря собственным глазам.
Мужчина, отплевываясь, проговорил:
– Маску привезли все, что было на барже.
Я распахнула глаза пошире, а уши разве что не уехали на лоб. Радары журналистки сейчас просто взбесились, но не успела я обрадоваться находке и имени злодея, как:
– Надо же, кто у нас здесь! – я обернулась и ахнула. В паре метров от меня выше по лестнице стояло нечто с уродливой мордой летучей мыши, желтыми глазами с вертикальными зрачками. Уши были особенно большими, как и челюсть. Твари, что стояли передо мной, бесшумно спускались по лестнице. Я открыла рот, распахнула глаза и хотела было заорать, но поняла, что это самое глупое, что можно сделать на этой костюмированной вечеринке. Ведь это просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРАВДОЙ! Черные кудрявые короткие волосы блестели от лака, на лице печать власти и самодовольства. А клыкастая улыбка не предвещала ничего хорошего.
Я невольно попятилась от довольного вида этого существа, состроила испуганный взгляд, хотя, собственно, и строить-то ничего не пришлось. Хорошо, что успела незаметно убрать телефон. Мне стоило немалых усилий состроить дурочку и притвориться, что все как обычно.
– Ох, сэр, я заблудилась, вилла такая большая, а тут мужчины разбираются… Не думаю, что это меня касается, – попыталась изобразить рассеянность вкупе со скудоумием и обойти его. Но за ним спустились еще два бугая, однозначно перекрывая мне путь.
– Заблудилась… – нехорошо улыбнулся он, вытаскивая зубочистку изо рта. – Что ж, мне несложно показать вам и погреба, и что-то более интересное, – глаза его нехорошо блеснули, он сделал еле заметное движение головой. Мне в лицо прыснули из пшикалки, я заморгала и попятилась. Странная слабость накатила мгновенно и некая отстраненность, тело стало ватным. Моргнула – и я у стены, моргнула – и я уже посреди помещения. Существо расплывалось, и передо мной мелькнула когтистая лапа. Сделала еще одно движение, и блузка была порвана ровно на груди, открыв кружевной бюст. Я почувствовала толчок. Тело, которое ощущалось чужим, опрокинули на длинный стол, поставленный, похоже, здесь для дегустаций. Затем один из парней вытащил маленький шприц и очень быстро и сноровисто вколол в руку. Я даже сделать ничего не успела: реакция затормозилась, время замедлилось, мне вдруг стало жарко – и я вновь ощутила тело, а губы сами собой растянулись в улыбке. Голоса слышались через толщу воды, как и образы, сменяясь то странными карикатурными лицами с клыками, то человеческими. Полная дискоординация движений. В голове пронеслась запоздалая мысль, что у всех журналистов бывают провалы. Она почему-то жутко меня рассмешила. Как и грубый поцелуй откровенно неприятного типа. Эмоции разнились с тем, что происходило «до» и в настоящий момент. Все чувства смазались, и открылся какой-то фонтан странной ничем не обусловленной радости. Затем я увидела движение, и новые лица явились на винодельческой сцене. Кажется, я знаю этого парня, нет? В голове мелькнула какая-то мысль, пытаясь выплыть на поверхность, но тут же погрузилась обратно в возникшую кашу. А телу захотелось расслабиться. Мурашки окатили с головы до пят, а мир стал вмиг каким-то прекрасным.
– Энтони, твою мать! Какого хрена?! – автор решила заменить откровенный мат менее черной лексикой.
– О, Джеймс! Кажется, я просил своих парней сюда никого не пускать. – недовольный взгляд Энтони Морелло на охрану, которая явно проштрафилась, впустив сюда пусть даже хозяина вечера, но лишнего на этом празднике жизни, – У нас тут своя маленькая вечеринка, – подмигнул он разозленному мужику. – Присоединяйся!
Маск видел только что эту самую женщину в трезвом уме и намерении провести этот вечер с ним. Но что он видел теперь?
– Забирай своих парней и убирайся, Тони. – сжимал он кулаки, что не укрылось от насильника. – Ты знаешь правила, – оглядел он девушку и кольцо на ее руке. Проклятье!
