Екатерина Каблукова
Институтка. Уроки любви
Вскоре девушка отбросила перо и встала. Ей казалось, что все фразы выходили корявыми. Больше всего сбивали мысли, как воспримет инквизитор ее прошение. Тогда, осенью, он дал понять, что для Амадин обратной дороги не будет.
Как это бывало в минуты глубокой задумчивости, девушка по привычке дотронулась до подвески, надежно спрятанной под тканью платья. Мартину всегда удивляло, что герцог де Треви подарил своей любовнице подобное украшение – слишком простое и в то же время ценное.
– Содержанкам обычно дарят бриллианты или сапфиры, – усмехнулась она, стряхивая пепел с сигареты, вставленной в длинный мундштук.
– Бриллианты мне тоже подарили, – Амадин нехотя вспоминала об этих украшениях, надежно закрытых в сейфе одной из банков Кнайтхоффа. Она несколько раз порывалась заложить их, чтобы финансировать свои исследования, но Мартина останавливала ее.
– Прибереги их на черный день, – говорила она. – Наша лаборатория может закрыться, и тогда ты останешься ни с чем!
Амадин покорялась, понимая, что подруга все равно не примет от нее денег.
Стук в дверь заставил вынырнуть из воспоминаний. Амадин подошла и открыла.
– Мари?
– Привет! Мне нужно хотя бы пять минут тишины и покоя! – простонала подруга, заходя в комнату и падая в ближайшее кресло. – Эта свадьба меня доконает!
– Все так плохо? – Амадин с сочувствием посмотрела на нее.
– Мама хочет украсить церковь белыми лилиями и орхидеями. Отец кричит, что это обойдется в кругленькую сумму, а младшая сестра требует себе платье от Николь Эш!
Амадин только покачала головой.
– В такие минуты, я думаю, зачем мы вообще все затеяли, не лучше ли было просто жить вместе?
– И стать источником сплетен? Мари, поверь, от тебя отвернулись бы все.
– Ты не отвернулась бы?
– Конечно, нет!
– Вот видишь!
– В любом случае Пьер не позволит тебе поступить так. А совсем скоро вы обвенчаетесь, и вас оставят в покое!
Не то чтоб Амадин искренне верила в это, немного зная мать Мари, но успокоить подругу очень хотела.
– Остается только бы верить, – пробурчала мадемуазель Коре, закатывая глаза, она уж точно знала, чего ждать от своих родственников.
Амадин только улыбнулась.
– Знаешь, а давай прогуляемся? – предложила она, понимая, что подруге надо развеяться. – Как в старые добрые времена пройдемся вдоль набережной, зайдем в “Веселого адепта”…
Мари на секунду задумалась, а потом тряхнула тщательно уложенными кудрями:
– А, давай! Только если ты посмеешь зайти хоть в одну модную лавку, я вычеркну тебя из списков приглашенных на свадьбу!
– Модные лавки? – Амадин наигранно содрогнулась. – Упаси Создатель! Но мы зайдем в книжный!
Глава 6. Рейнард де Треви
Спал Рейнард по обыкновению плохо. Из головы все не выходил рассказ Хло, как и взрыв в пригороде. Интуиция просто вопила, что оба дела крепко связаны, но каким образом? И почему тела оказались обескровлены?
С этими мыслями герцог направился в инквизицию. Суета в коридоре вызывала только раздражение, и Рейнард поспешил скрыться за высокими дверями своего кабинета. Секретарь последовал за ним, зачитывая текущие дела, но инквизитор едва слышал, что тот говорит.
– Прошение на патент… – донеслось до него.
– Что? – Рейнард озадаченно моргнул.
– Амадин Гросс прислала прошение на выдачу патента, – повторил Валентин.
– Почему нам? Этим же занимается Магический совет.
– Исходя из описания, разработки касаются усовершенствований магического стержня.
Рейнард почувствовал, как по спине пробежал холод. Совпадение? Вряд ли…
– Валентин, оставьте прошение без ответа и принесите дело Амадин Гросс, – наконец приказал он, поняв, что слишком долго смотрит на секретаря невидящим взглядом.
– Монсеньор?
– Дело Амадин Гросс. Что здесь непонятного? – Рейнард сердито сдвинул брови.
– Да, конечно, – Валентин поспешил выйти.
– И кофе! – донеслось в спину.Секретарь поторопился исполнить приказ, вернее, оба. Несколько минут, и папка с делом Амадин Гросс легла на стол Великого инквизитора, секундой позже рядом поставили чашку ароматного напитка.
– И… еще, монсеньор…
– Да? – герцог поднял недовольный взгляд на Валентина. Тот шумно выдохнул:
– Мы встретились.
– Что?
– Я встретил мадемуазель Гросс на мосту и проводил до отеля. Встреча носила случайный характер.
– Валентин, мы все живем в одном городе. Это означает, что время от времени мы все встречаем друг друга. Зачем рассказывать?
– Мне хотелось, чтобы вы узнали об этом от меня, а не из отчетов наблюдателей.
Рейнард усмехнулся:
– А если бы вы не знали о слежке…
– То все равно рассказал бы вас, монсеньор!
– Спасибо, – Рейнард кивком отослал Валентина и погрузился в чтение, жалея, что не сделал этого раньше, не желая уделять драгоценное время бывшей любовнице. Как выяснилось, зря!
Сейчас он внимательно изучал донесения соглядатаев, благо сеть осведомителей была развернута достаточно широко. С каждой фразой, инквизитор хмурился все больше, жалея, что так долго из чувства рыцарского идиотизма пренебрегал изучением этого дела. Пусть птичка летит! Вот она и прилетела. А ведь он сам наставлял когда-то Валентина, что такие, как Амадин не приносят ничего, кроме неприятностей.
Рейнард зло смял лист, потом разгладил и перечитал снова. Амадин Гросс занялась исследованиями магических накопителей. Странное совпадение, с учетом того, что девушка всегда увлекалась плетениями и, судя по документам собиралась писать работу “Охранные магические узлы и способы их деактивации”.
Рейнард усмехнулся, вспомнив их игру на рю де Флери, и тут же снова нахмурился, хоть он и переделал узлы защиты королевского дворца, но с талантами Амадин Гросс… По спине пополз холодок. После того, как Карл отослал жену в загородное имение под охрану, служба внешней разведки исправно доносила о намерениях аллемандцев устроить в Сен-Кантене переворот и под шумок взять контроль над магами, чтобы обеспечить себя непрерывным источником энергии.
Магия – вот то, что сохранил Сен-Кантен в отличие от своих соседей, которые лет триста охотились на всех тех, у кого проявился магический дар. Особенно в этом усердствовали аллемандцы. Аристократы, торговцы, крестьяне – их всех сжигали стоило хоть кому-нибудь заподозрить в них искру магии. Костры полыхали по всему континенту. Напуганные люди устремились в Сен-Кантен, как в единственное безопасное место. Тогда и была создана Академия магии. После первых двух курсов большинство адептов прекращало учебу, но были и те, кто получал диплом и потом использовал знания во зло.
Тогда в Сен-Кантене появилась инквизиция – служба, в обязанности которой входило расследовать и пресекать магические преступления. Сам преступник, если оставался жив, подвергался страшному наказанию – лишению дара при помощи древнего обряда. Магия впитывалась камнями ритуальных кругов и уходила в землю, и многие сетовали по поводу такой расточительности.
А потом один безумец изобрел способ заключать магическую энергию в нефритовые стержни. Это полодило начало новой эры – эры прогресса. Правда, с тех пор приговоров в Сен-Кантене с каждым годом становилось все больше, а магов – все меньше.
Дочитав доклады, Рейнард отложил бумаги и вздохнул: похоже, ему придется нанести визит, которого он всеми силами желал бы избежать.
– Рей, нам зайти позже? – голос Лайонеля вывел из задумчивости. Только теперь инквизитор заметил, что заместители и секретарь давно вошли и сидят за столом в ожидании ежедневного утреннего совещания.
– Какие происшествия по столице? – поинтересовался он, чтобы выиграть время и сообразить, о чем говорить.
– Тебе все, или только самые значимые? – язвительно спросил друг.
– Все, – Рейнрад с глумливой ухмылкой откинулся на спинку кресла. Дю Барри тяжело вздохнул, но промолчал.
– Изволь. У госпожи Гретхен, прачки украли пару монет. Преступление, как выяснилось, совершил ее любовник, пекарь, после чего обманутый господин Гретхен хорошенько отделал обоих, и теперь находится в жандармерии. В соседнем квартале…
– Ладно, ладно, – Рейнард поднял руки. – Давай значимые.
– Два тела. В разных концах города. Неопознаны. Смерть наступила в разное время.
– Что их объединяет?
– С чего ты решил, что их что-то объединяет?
– Иначе ты рассказал бы о них по порядку.
– Ты прав. Оба тела обескровлены.
– Что?! – Рейнард подался вперед.
– Обескровлены. Оба, – Ли внимательно посмотрел на друга. – Мне кажется, или это тебя не удивило?
– Не кажется, – инквизитор помолчал, раздумывая, сообщать ли заместителям то, что знал сам. События прошлого года заставляли его относиться с подозрением даже к друзьям, хотя никто из присутствующих в кабинете не подводил его, и Рейнард решился:
– Ко мне заходила Хло. Она ездила проверять магический дар в провинцию Дважды. И дважды вместо мага обнаруживала труп. Обескровленный.
– То есть у нас четыре тела со схожими признаками смерти? – встревожился Лайонель. Дю Барри только вздохнул и заслужил суровый взгляд инквизитора.
– Именно.
– Мне запросить те дела, монсеньор? – подал голос Валентин.
– Нет.
– Но… – хотел возразить дю Барри. Инквизитор поднял руку, прерывая его:
– Хло была там, зацепок никаких, а расследования ведут местные. Вряд ли мы узнаем что-то интересное из бумаг, только спугнем убийц.
– Убийц? Считаешь, что их несколько? – Лайонель подался вперед.
– Мало того, я считаю, дело по приюту Сен-Бернадетт и убийства молодых людей с магическим даром тесно связаны.
Его заявление было встречено удивленными восклицаниями.
– У вас есть доказательства, ваша светлость? – насторожился дю Барри.
Рейнард покачал головой:
– Увы, только косвенные, и то скорее мои предположения, – он махнул рукой.
– И все-таки, – Лайонель выжидающе посмотрел на друга.
– Прошлой осенью благодаря нам дю Морталь лишился основного источника энергии – приюта для одаренных сирот, из которых он выкачивал магию. Законный экспорт магических стержней был жестко ограничен Карлом еще при восшествии на престол. В отличие от нас, в Аллемандии почти нет магов…
Рейнард замолчал и обвел взглядом заместителей.
– Хочешь сказать, что дю Морталь…
– Пытается найти альтернативу, верно.
– И при чем тут обескровленные маги? – подал голос секретарь. Инквизитор приподнял уголки губ:
– Они еще не маги, Валентин. Просто носители дара. Причем безграмотные!
В памяти промелькнула Амадин с учебником этикета, окруженная столовыми приборами. Рейнард нахмурился и продолжил более сурово:
– Как правило, они – изгои, крестьяне пекутся о нравственности, пожалуй, сильнее, чем священники.
Дю Барри презрительно скривился, Лайонель ухмыльнулся, а Валентин наморщил лоб, пытаясь понять о чем идет речь.
– Бастарды, Валентин, – пояснил Рейнард. – Все они – незаконнорожденные дети аристократов. Реже – внуки или правнуки.
– А-а-а, – протянул секретарь и покраснел.
– И зачем кому-то понадобилось их убивать? – подал голос Лайонель.
Инквизитор заколебался, а потом пожал плечами:
– Технический прогресс не стоит на месте, потребности в мощностях механизмов растут. Следовательно, растут потребности в магических стержнях. Я думаю, дю Морталь пытается усилить мощность за счет накопления нескольких аур в одном стержне.
– Тот взрыв? – сообразил Лайонель.
– Именно. В стержень закачивали сразу два магических дара.
– Ауры столкнулись, что и спровоцировало взрыв, поэтому стержень и разворотило. – кивнул дю Барри. – Весьма логично.
– А обескровленные тела? – поинтересовался Лайонель .
– Подумай сам, – миролюбиво предложил Великий инквизитор. – С прошлой осени мы контролируем все приюты и Академию. Дю Морталю просто неоткуда брать источник магии…
– Кроме как из бастардов, – подхватил секретарь и сразу же осекся. – Прошу прощения, монсеньор.
– Ничего страшного, тем более, вы правы, Валентин. Единственная загвоздка в этом случае – надо отобрать дар, без круга камней это не представляется возможным.
– Кровь? – Лайонель мрачно взглянул на друга. – Ее можно выкачать и без круга.
– И окунуть в нее туда нефритовый стержень.
– А если опустить сначала один конец, а потом другой, – задумчиво протянул дю Барри, – то кровь может быть разной. Но тогда нужна какая-то преграда.
– Ее не было. Полагаю, это и привело к взрыву. Нефрит постепенно напитывался магией, потоки встретились.
– Вот как?
– Да. Более того, согласно экспертизе, все стержни, найденные на месте взрыва имели одну и ту же остаточную магию.
– Следовательно, один источник? – Лайонель вопросительно посмотрел на друга.
– Два.
– А тел четыре, – словно невзначай заметил дю Барри. – Неужели, им все-таки удалось?
– Не думаю. Временная разница достаточно значительная. Скорее всего, запланированы очередные опыты, которые вот-вот пройдут где-то в окрестностях Сен-Кантена.
– И узнаем мы о них когда дом опять взлетит на воздух? – иронично спросил Лайонель.
– Возможно. А возможно и раньше… – Рейнард криво усмехнулся. – Ладно, совещание закончено. Валентин, займитесь происшествиями последних двух… нет, трех месяцев. Надо понять, нет ли еще обескровленных тел. Ли, проверь отчет по слепкам аур, его уже должны сделать. Маркиз…
– Я попытаюсь навести справки, не снял ли кто, похожий на дю Морталя дом в пригороде, – дю Барри опередил начальника. – Если они собираются испытывать стержни, им нужно какое-то безлюдное место.
– Хорошо, – инквизитор кивнул. – А я тем временем нанесу визит вежливости…
– Мне распорядиться по поводу экипажа? – встрепенулся Валентин.
– Нет, я прогуляюсь, – отмахнулся Рей, уже погруженный в свои мысли. Встреча, которую он планировал, обещала быть не из легких, и надо было тщательно подготовить те вопросы, которые он планировал задать.
Глава 7. Амадин Гросс
Подругам не удалось спокойно погулять по улицам Сен-Кантена – полуденное солнце припекало, к тому же Мари вспомнила, что на четыре часа у нее назначена очередная примерка платья и поспешила к Николь Эш. Она звала подругу с собой, но Амадин, вспомнив осенние визиты в этот храм моды, спешно отказалась. Все еще улыбаясь своим мыслям, она вернулась в номер. Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак.
– Милли, будь добра, закажи ужин в номер, – она сняла перчатки собиралась пройти в спальню, чтобы умыться.
– Милли здесь нет, – знакомый бархатистый баритон заставил замереть на пороге. Кожа вдруг покрылась мурашками, а колени задрожали. Амадин не раз представляла их встречу. Никаких шансов избежать ее даже в таком большо городе как Сан Кантен не было, но она предполагала, что это произойдет на улице или в ресторации, а не в номере отеля Ее номере.
Амадин сосчитала до десяти, и только потом повернулась. Герцог сидел в кресле в самом темном углу. Тень падала на его лицо, и рассматреть выражение не представлялось возможным, но почему-то она была уверена, что он хмурится. Сердце замерло, ухнуло куда-то, а потом понеслось вскачь.
– Здравствуй, Рей, – стараясь казаться спокойной, Амадин положила перчатки на комод, стоявший у стены. – Ты несколько не вовремя…
Судя по тому, как дрогнули плечи, инквизитор явно усмехнулся:
– Ты ждешь кого-то?
– Нет, – она раздернула шторы, чтобы видеть лицо незваного гостя и только после этого присела на диван, закинула ногу на ногу.
Рейнард обманчиво лениво наблюдал за ней. Все та же линия шеи, высокие скулы, дерзкий взгляд, от которого хочется сгрести девушку в объятия и… Кажется, в соседней комнате находилась кровать. Воображение услужливо нарисовало обнаженное тело, рывок навстречу, темный грешный шелк волос рассыпавшийся по подушке.
Инквизитор моргнул, прогоняя наваждение. То, что было между ними давно в прошлом. Амадин сама решила уйти, а в одну реку нельзя войти дважды. Да и волосы девушки теперь были в три раза короче того, что он помнил.
– Ты подстриглась.
Слова прозвучали словно упрек. Девушка неосознанно дотронулась рукой до шеи. К цирюльнику она зашла почти сразу по приезду в Кнайтхофф и попросила безжалостно укоротить прическу. Ранее длинные темные пряди то и дело выбивались из косы, щекотали кожу шеи, зачастую мешая сосредоточиться на работе.
К тому же, расчесывая длинные волосы, она все время вспоминала Рейнарда. То, как он наматывал их на кулак, безжалостно выгибая ее, когда он врывался сзади.
Она подняла голову и замерла. Золотистые глаза инквизитора смотрели на нее, не мигая, а на щеках играли желваки. Он явно хотел того же, что и она сама. Воздух будто сгустился вокруг, а голова закружилась.
Амадин поперхнулась воздухому и отдернула руку от темных кудрей. Жадного взгляда инквизитора, проследившего путь узкой кисти она не увидела, но почти ощутила кожей. Грудь моментально напряглась, Амадин невольно подалась вперед. Глумливая улыбка победителя, мелькнувшая на красивых губах герцога заставила ее опомниться.
– Ты явился сюда ради того, чтобы оценить мою новую прическу? – произнесла девушка как можно более беззаботно. – Я польщена.
Инквизитор закатил глаза. Он сидел всё в той же расслабленной позе, но Амадин казалось, что ощущение обманчиво. Этот взгляд мгновенно потемневших глаз, хищно раздувающиеся ноздри, пульсирующая жилка у виска – не знай Амадин его так хорошо, она бы и не заметила. Но беда была в том, что она научилась замечать все эти признаки, свидетельствующие о том, что бывший любовник не в настроении.
– Птичка выпустила коготки? – обронил он, кашлянув, словно был не уверен в верности своего голоса. Амадин изумленно подняла бровь.
– Как я могу?
– Ты? Можешь.
Амадин опустила голову, давая понять, что принимает комплимент.
– Зачем ты пришел?
– Поздороваться. И поинтересоваться, зачем ты вернулась.
Рейнард окинул ее внимательным взглядом, словно заново знакомясь, немного задержался на груди, усмехнувшись чему-то своему. Амадин не сомневалась, что он подмечает все детали и с трудом сдержалась чтоб не накрыть ладонью подвеску, сейчас спрятанную под одеждой. Щеки предательски заалели и магичка рассердилась сама на себя.
– Почему вернулась? Или почему не пришла к тебе?
– Не помню, чтобы я тебя звал, – он снова оглядел ее, но теперь уже совсем иначе. Тягуче-медленно, словно раздевал, расстегивая крючок за крючком. На какой-то момент она даже представила, что платье вот вот упадет к ногам…
Амадин скрипнула зубами, вздернула подбородок. Конечно она знала, что придется нелегко, но все оказалось еще хуже. Но надо держать лицо, даже если сердце в этот момент частит и немеет от напряжения затылок.
– Боги с тобой! Я бы никогда не приняла твое приглашение.
– И тем не менее, ты в Сен-Кантене.
– Я приехала на свадьбу друзей, – она не удержалась и добавила: – Я понимаю, трудно поверить, что не все женщины мечтают вернуться в твою постель.
– Да, многие просто мечтают попасть в нее, – протянул герцог.
От его хриплого голоса в низу живота стало очень тепло. И влажно. Поза инквизитора не изменилась, но у Амадин было чувство, что он как тигр изготовился перед прыжком, чтоб закогтить маленькую птичку. Их взгляды наконец встретились и на долгую минуту оба замерли, не в силах разорвать безмолвный поединок. На мгновение показалось, что он сейчас рывком сдернет ее с кресла, усадит на колени и поцелует, а потом… Как хорошо, что она обрезала косу!
Амадин облизала пересохшие от волнения губы, подалась вперед, стискивая побелевшими пальцами подлокотники.
– Послушай, Рейнард, – голос с трудом подчинялся ей. – Зачем ты пришел?
– Поговорить.
– Ты мог пригласить меня.
– Куда? В ресторан? На рю де Флери?
Амадин поморщилась, она давно научилась держать лицо, но эта шпилька была неожиданна и непонятна.
– К себе в кабинет, но предпочел проникнуть в мой номер, – сухо пояснила она.
– Звучит так, словно я злоумышленник
– Нет, ты просто привык, что весь Сен-Кантен к твоим услугам.
– Весь? – он выразительно посмотрел на Амадин. Девушка покачала головой:
– Если ты позабыл, теперь я живу в Кнайтхоффе.
– Временно.
– Нет ничего более постоянного, чем временное.
– А как же чувства? Любовь?
– Ты говоришь о любви к родине? – Амадин даже не скрывала иронии. Рейнард покачал головой:
– Просто о любви.
Девушка скривилась.
– О, прошу, оставь эту патетику Валентину. Она к тебе не к лицу.
– Не веришь? – продолжил он..
– Нет, – она покачала головой. – Ты никогда не был сентиментальным.
– Считай, это – старость.
– Теперь ты напрашиваешься на комплимент.
Инквизитор недовольно поморщился:
– Не передергивай, я не актриса и мы не на подмостках.
Амадин опустила голову, скрывая злой блеск глаз. Упоминание о театре отдалось неприятным чувством, и теперь она жалела, что вообще затронула эту тему, но не смогла не уколоть:
– О да, ты предпочитаешь место в ложе.
Однако этого человека ничто не могло смутить.
– Я вообще не люблю театр, – инквизитор удобно расположился в кресле и кажется наслаждался этой пикировкой.
– Только актрис? – это вырвалось само. Амадин сразу же пожалела о сказанном, но поздно.
– Ты ревнуешь? – Рейнард приподнял бровь.
– Нет!
Судя по улыбке, мелькнувшей на губах, он не поверил. Амадин и сама себе не верила, но признаться, что ревнует Рейнарда к Дезире было выше ее сил.
– В любом случае, мы расстались, и ты сам говорил, что обратной дороги нет, – спешно добавила она.
– Договор все еще действует.
– Верно, – она замерла, настороженно глядя на собеседника. Глупое соглашение, строки которого до одной врезались в память. – Ты настаиваешь?..
– На его исполнении? – подхватил Рей. – Возможно. В конце концов я заплатил триста золотых.
– Я могу вернуть, – начала Амадин.
– Ты неожиданно разбогатела? – он демонстративно обвел глазами дорогое убранство номера. Намек вышел исключительно прозрачным.
– А ты считаешь, что без твоих инвестиций я ни на что не способна?
– Ну почему же? Определенно, способности у тебя есть, и не только к науке.
Судя по тому, как сжались ее кулаки, а подвески на люстре звякнули, удар достиг цели. Рейнард почувствовал удовлетворение, он и сам не знал, почему ему так хочется задеть сидящую перед ним девушку. Месть за то, что она первая ушла от него? Глупо, их роман все равно был обречен. Так что же?
– Рада, что ты их оценил, – процедила Амадин сквозь зубы.
– Конечно, ведь я заплатил за них триста золотых, – он улыбнулся. Окна задребезжали. Девушка порывисто вскочила и направилась к столу.
– Я верну. Вексель устроит?
– Заложишь бриллианты?
– Что?
– Триста золотых – не маленькая сумма, Амадин. Откуда ты ее возьмешь?
Люстра угрожающе зазвенела и зашаталась, готовая вот-вот рухнуть хрустальным дождем. Девушка прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки.
– Не поверишь, но на свете есть женщины, которые могут заработать и большее, Рей, – отчеканила она.
– И за какие же заслуги платят такие деньги? Впрочем, можешь не говорить…
Подвески с печальным звоном все-таки осыпалась, но Амадин не заметила этого. Несколько секунд она стояла и с ненавистью смотрела на ухмыляющегося мужчину, а потом направилась к порогу.
– Уходи! – она широко распахнула дверь.
– Что? – изумился он.
– Убирайся отсюда, я больше не желаю тебя видеть! Я… да я просто презираю тебя!
– Поэтому ты вернулась в Сен-Кантен? Ехала несколько дней в шумном вагоне, чтобы сказать мне это лично?
Его слова, сказанные язвительным тоном, отрезвили, Амадин засомневалась, стоит ли выставлять неугодного гостя, или следовало смирить гордость и продолжить разговор, пытаясь первести его в более мирное и безопасное русло. Прекрасно понимая, что творится у нее в душе, инквизитор усмехнулся. Он вдруг напомнил девушке клерка, который принимал у нее заявку на патент. Такой же самодовольный и считающий, что женщины ничего из себя не представляют. В эту секунду Амадин вдруг поняла, чтобы она не делала, все бесполезно. Она никогда не докажет герцогу л’Армори, что достойна его. Ярость охватила ее, заставив позабыть обо всем.
– Зачем я вернулась сюда, Рей, тебя не касается, но я счастлива тому, что мне выпала возможность сказать все, что я о тебе думаю, в лицо, – Амадин вскочила и уперла руки в бока. – Ты – самодовольная избалованная скотина!
– Сразу видно, что ты росла в деревне, – хмыкнул он, лениво вставая. – Что ж, на этом, думаю, визит подошел к концу. Удачи тебе и прощай. Думаю, ты не будешь возражать, если я самодовольно и избалованно оплачу разбитую люстру.
Кивнув, он вышел, на ходу подзывая коридорного. Амадин захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Ее била дрожь, лоб покрывала испарина, а сорочка намокла от пота и противно липла к спине.
Направляясь в Сен-Кантен, девушка понимала, что встреча с прошлым не будет простой, но ожидала, что они оба смогут отказаться от обид. Зря. Понимая, что единственный шанс упущен, магичка закружила по комнате. Разработки, вот что на самом деле оставалось важным, и если она сможет запатентовать их…
В дверь постучали. Распахнув ее, девушка увидела огромный букет роз, который коридорный еле удерживал в руках.
– Прошу прощения, магистр Гросс, – голос звучал надрывно. – Но вам просили доставить. И убраться в номере.
– Да, конечно, – она посторонилась, давая коридорному пройти внутрь. Следом прошмыгнула невзрачная горничная, которую Амадин не заметила из-за букета.
Пока слуги суетились, сначала ставя цветы в огромную вазу, а потом выметая осколки, Амадин подошла к букету. Небольшой конверт привлек внимание. Она достала его, едва не уколовшись о шипы и развернула.
“Уезжай, птичка! Такие как ты, легко сгорают в огнях большого города!” – было написано каллиграфическим почерком.
Прекрасно, понимая, от кого подарок, Амадин смяла письмо в руке, жалея, что это не горло Рейнарда де Треви.
– Ах так, ваша светлость… – прошипела она. – Что ж… посмотрим, кто кого…
