Елена Филон
Меченая. Скала
Глава 5
Чейз. Ты говорил, чтобы я не теряла свободу. Ты говорил, что она слишком тяжело мне досталась, чтобы я от неё отказывалась. Но я отказалась.
Официально – да.
Чейз. Теперь у тебя появился ещё один повод презирать меня.
Завир сделал меня собственностью Скверны, а Дакир – собственностью Креста. Я согласилась на его условия. Теперь я должна уважать Совет и беспрекословно выполнять его приказы. Теперь Дакир имеет надо мной власть, а Блейк – полное право наказывать за любое неподчинение.
Кажется, вот он момент. Теперь я полностью потеряла себя. Наверное, стоит придумать другое имя, потому что теперь начинается новый этап моей проклятой жизни. Жизни без Кристины. Жизни, в которой мне больше не за кого цепляться, чтобы продолжать дышать. Всё, что у меня осталось, это затравленная, разбитая на осколки личность, и живой организм, который всё ещё заставляет бежать кровь по венам, а сердце биться. Только кому оно надо, это сердце?..
Чейз. Ты думаешь, я пошла на это ради тебя?.. Боюсь, что это не совсем так. Боюсь, что истинная причина звучит намного проще – у меня просто не было выбора. Мне больше некуда идти. Меня больше никто не ждёт. Крест – единственное место, в котором хоть кто-то желает меня видеть. Мне даже плевать на то, какие истинные планы на мой счёт в голове у Дакира. С какой целью я нужна ему… Быть здесь – это всё, что мне остаётся. Я никогда не признаюсь в этом вслух, но если бы я не была нужна и ему, не уверена, что нашлась бы другая причина, чтобы волочить и дальше своё жалкое существование. Кажется, теперь я тебя понимаю, Чейз. У тебя тоже не было выбора.
Крест – моя конечная точка. Здесь моя жизнь закончится. Потому что, когда Дакир получит от меня то, что ему нужно, мне больше не за что будет цепляться, чтобы не упасть в пропасть… И тогда… я упаду.
Моя проблема в том, что я слишком большое значение уделяю тому, что думают обо мне другие. Я не испытываю к людям никаких чувств, но в тоже время – мне не плевать на их мнение. И теперь… теперь в их глазах я буду выглядеть ещё хуже – бессовестная шлюха из Скалы, обнаглевшая настолько, что посмела остаться в столь правильном и целомудренном городе. Ведь это повредит его репутации!
Люди будут уверены в том, что я продала свою свободу, так же, как когда-то тело. Эти люди слепы. Они думают, что у каждого всё ещё есть выбор, когда на самом деле его нет ни у кого. Нет выбора. Это слово выцвело, потеряло смысл и было похоронено вместе со словом «любовь».
Моя личная свобода осталась взаперти глубоко внутри меня, в то время как её видимая часть была только что уничтожена. И знаете что, можете тоже презирать меня, но видимая часть, на данный момент жизни, значит гораздо больше. Потому что никто не способен заглянуть ко мне вовнутрь. Потому что это не имеет никакого значения. Видимость и внешняя оболочка – вот что сейчас важно.
Я скажу больше: так было всегда. Даже до Конца света было так.
Прости меня, Чейз. Я бы никому не пожелала такой участи. Даже если моя кровь справится с вирусом в твоём организме, ты всё равно проснёшься в аду.
Глава 6
Бесконечные коридоры. Стены с облупившейся краской, мутные оконные стёкла, сквозь которые с трудом пробивается свет с улицы. Грязно-синего цвета пол с потрескавшейся плиткой и какие-то потолки. Не знаю какие, я не нашла в себе сил посмотреть наверх.
Эти коридоры никогда не кончатся. Главный медицинский корпус научно-исследовательского сектора Креста оказался самым огромным зданием в городе.
Я шагала вслед за Дакиром твёрдой уверенной походкой, которая была настолько фальшивой, насколько фальшивыми были бескорыстные мотивы Дакира. Если бы я намеренно не хотела причинить ушибленному колену как можно больше боли, то распласталась бы по полу и волокла своё тело за одним из лидеров Креста, как полудохлый слизняк.
Я цеплялась за боль. Она была моим якорем. Якорем, ещё способным отрезвлять разум от бесконечного самобичевания.
Минут тридцать назад Дакир привёл меня в штаб и вручил плотный лист бумаги с указом о признании Советом нового жителя Креста. В пустую графу было внесено моё имя, а внизу проставлены три круглые печати и три разных подписи. Пустовало лишь две графы. Та, в которой должна находиться печать лидера социально-управленческого сектора, то есть Блейка, и ещё одна – для моей подписи.
Дакир заверил, что с Блейком проблем не будет: он просто ещё не в курсе, что должен признать нового горожанина. А если трудности и возникнут, то под гнётом троих лидеров, он всё равно даст согласие.
Дело о парне, которого я убила, а Чейз взял на себя вину, закрыли потрясающе быстро. Того бойца звали Мартин. Я только сейчас узнала его имя. Так вот, Дакир вписал в характеристику Мартина существенные отклонения в психике, непредвиденные панические атаки, неадекватные реакции, маниакальные и депрессивные синдромы последних степей тяжести… В общем, из паренька сделали законченного психа для того, чтобы оправдать Чейза и того, кто пустил ему пулю в грудь. Кира вписала те же диагнозы в медицинскую карту и отправила бумаги на суд Блейка. Со слов Дакира, Блейк даже разбираться не стал, просто закрыл дело. Я-то понимаю – ему просто стало неинтересно: какой смысл судить тех, кто только что совершил побег? Меня-то он явно больше увидеть не рассчитывал, да ещё так быстро.
Дакир хорошо знает своё дело. Знает когда и в какой момент сделать правильный ход конём.
Ручка, что он вручил мне для подписи, настолько сильно дрожала во вспотевшей ладони, что просто для того, чтобы самой поскорее избавиться от этого позорного нервного тика, я быстро поставила закорючку в пустой графе под своим именем и, в ответ на улыбку Дакира, с силой запустила ручку в него.
Затем он, с самым добродушным видом на свете и неподдельно тёплым лучистым взглядом, вручил стопку одежды и попросил переодеться – мои шмотки насквозь пропитались кровью и жутко воняли. И мне было настолько всё равно, что я даже не взглянула на тряпьё, которое сумбурно на себя напяливала. Знаю лишь, что оно серое и колется.
Зато Дакир был счастлив. Более того – он гордился собой. Тем, что достиг своей цели: уговорил меня остаться без применения угроз и насилия. В отличие от способов банд из других городов.
Он даже не заметил, что это был шантаж.
Дакир был человечным.
Обязательно поставлю ему памятник!
А потом он воодушевлённо хлопнул меня по здоровому плечу, заверил, что теперь я нахожусь под его абсолютной защитой, и сообщил, что Кира меня ждёт.
В коридорах главного медицинского корпуса было слишком шумно. Хотелось с силой зажать уши руками и завопить, чтобы все заткнулись. Это было невыносимо. Мозг в очередной раз играл со мной в игры. Происходящая вокруг суматоха была похожа на ускоренную видеосъёмку, в то время когда мои передвижения были максимально замедленны. Люди сновали туда-сюда на сверхзвуковой скорости, оставляя призрачные разводы за спинами, а я находилась в центре этого муравейника и хотела кричать, кричать, кричать, чтобы все исчезли!
Кира была не одна – вокруг кружили лаборанты. Они и проводили меня к высокому железному столу, на который я сама улеглась без приглашения.
Чейз лежал на таком же столе. Только в изоляторе. Который отгораживала толстая прозрачная стена от кабинета, в котором находилась я.
Он выглядел мёртвым. Он не двигался. Не дышал – его грудная клетка не вздымалась.
Выпустив из лёгких странный свист, села, глядя сквозь стекло огромными глазами:
– Вы убили его…
– Он жив, – голос Киры, – наши процедуры замедляют не только всасывание вируса в кровь, но и работу организма в целом. Он дышит.
Её голос звучал спокойно, деловито, но я не могла не уловить в нём звенящих ноток обиды. За что? За то, что угрожала ей пистолетом? Серьёзно?.. А она, на пару со своим мужиком, за моей спиной приводила в действие план по вербовке меня в сектор Дакира.
Из слов Дакира получасом ранее: «Не злись на Киру. Она почти ничего не знала. Она получила от меня инструктаж, ещё до того, как вы сблизились. Поверь, я хорошо знаю эту женщину. Она не склонна заводить сомнительную дружбу. Но к тебе она привязалась. Она беспокоится о тебе».
– Это просто немыслимо. Поверить не могу, что делаю это, – Кира пыталась говорить сдержанно. – И ты! Как ты на это решилась?! Этот мужик тебя вообще ни во что не ставил!
– Делай свою работу, – я улеглась обратно.
– У тебя вторая группа крови, – Кира протирала внутреннюю сторону моего локтя ватным тампоном.
– Знаю, – я не отрывала глаз от Чейза. Его даже переодели в некое подобие пижамы.
– Знаешь? – гаденько переспросила Кира. Ей осталось только зашипеть, как змее. – А у него какая, знаешь?
– Если собралась взять у меня кровь, разве не подходящая?
– Чёрт! – с тяжёлым вздохом Кира отстранилась, видимо, опять собираясь возмущаться. – Ты, – она ткнула в меня пальцем в синей резиновой перчатке, – ты… как же ты бесишь!
Я прикрыла глаза. Во мне больше не осталось сил для подобного.
– У него четвёртая! – прокаркала Кира.
Четвертая?
– Она ведь подходит?
Кира раздражённо фыркнула:
– О, Господи! Чем я занимаюсь?.. Это безумство! Да, Джей, она подходит! Чейз – универсальный реципиент! Даже ваши резусы совпадают! Но это ещё не говорит о том, что он выживет! И тем более, не говорит о том, что твоя кровь способна ликвидировать вирус! Ты хоть знаешь, какими могут быть последствия?
– Какое это имеет значение в его положении?
– Какое?! Помимо вируса он ещё инфекцию подхватил! В какой помойке он валялся?! Думаешь, твоя кровь и с ней справится? Ему нужны антибиотики, полноценное квалифицированное лечение! И ты можешь убить меня, но в первую очередь я – врач! И я не стану понапрасну переводить лекарство на человека, чья судьба решена!
Мне хотелось накричать на неё. Сказать, что она не имеет право на такие выводы! Ещё ничего не решено!
– Бери кровь, – всё, что я смогла из себя выдавить.
Кира издала судорожный вздох, но больше спорить не стала, и в моей вене очень скоро оказался катетер.
Кира говорила и говорила. Все её слова превращалась в сплошную бессмыслицу; безвкусную кашу, тягучую, как расплавленная резина. Я различала только монотонные звуки и громкие всплески иногда.
– Ты дура, Джей. Ты не должна была возвращаться. – Это было последнее, что чётко долетело сознания.
А потом я отключилась.
Глава 7
Кристина. Она улыбается. Обнимает меня и жмётся прохладной щекой к моей щеке. Я глажу её по шелковистым волосам и шепчу на ухо сказки, которые много лет назад, ещё в той – прошлой жизни, нашёптывал мне на ухо отец перед сном.
Кристина обнимает меня. Я нужна ей.
Кристина ненавидит меня. Презирает.
Заплетает мои волосы в длинную косу.
Отталкивает и убегает.
Говорит, что любит.
Кричит, что ненавидит.
Верит, что я всегда буду рядом.
Приказывает убираться.
Моя Кристина.
НЕ моя Кристина!
Вдох.
Голова кругом. Рвотный позыв. Дышать, не блевать.
В глазах тёмные пятна. В голове взрывается салют. Язык, как наждачная бумага. Воды.
Нет воды.
Ничего нет.
Где я?..
Белое. Слишком много белого. Глазам больно.
Шатаясь, опустила ноги с кровати-кушетки-гробовой доски… Не знаю, не понимаю, что подо мной.
Глаза немного привыкли к свету. Это место не похоже на палату из медицинского корпуса сектора Дакира. Это место кажется намного лучше обустроенным, я бы даже сказала – здесь красиво. Всё белое, чистое и блестит. С потолка не сыпется побелка. Может я умерла?.. Нет. Тогда бы я точно не проснулась в подобном месте. Моё место – в аду.
На мне пижама. Приличная пижама из мягкого плотного материала.
На ногах нет обуви.
Кристина. Снег. Босые ноги.
С силой потрясла головой, выгоняя болезненные воспоминания, и тут же об этом пожалела. Голову разорвало от тысячи метеоритов, и я с громким стоном упала обратно на кровать. Всё-таки это была кровать: широкая, с мягким матрасом и приличной подушкой, которая даже не воняла.
Что происходит?..
Что с Чейзом?
– Где она?! – разъярённый рёв за дверью разорвал мучительную тишину. – Я спрашиваю: ГДЕ ОНА?! Здесь?! В какой палате? В этой?!
О, Блейк, я не могу не узнать твой сиплый голосок.
– К ней нельзя! – А это был возмущённый голос Киры. – Я сказала: к ней нельзя, Блейк! Она потеряла много крови! У неё пулевое ранение в плече! Дай девчонке восстановиться! Потом продолжишь свои издевательства!
– Молчать! – рявкнул Блейк и об стену что-то громко стукнуло, видимо его кулак. – Ты кто такая? Ты врач! Вот и занимайся своими пациентами!
– Как раз ими я сейчас и занимаюсь! – голос Киры выходил на сверхзвуковой уровень. – Она – мой пациент! И она – под защитой Дакира! Так что если хочешь увидеть её, для начала обратись к нему!
– Что? – выплюнул Блейк. – Я – лидер сектора, должен спрашивать у кого-то разрешение? Уйди с дороги!
И дверь палаты с грохотом отскочила в стену.
Рожа Блейка была тёмно-бордового цвета. Ноздри раздувались, как у разыгравшегося жеребца. Мышиного цвета глаза блестели одновременно от злости и азарта. Он поймал меня. Я слаба и беззащитна, а он могуч и разъярён.
Шатаясь, поднялась с кровати, заставляя спину выпрямиться. Левое колено отозвалось болью и подогнулось, потому что я просто про него забыла. Блейк плавал перед глазами из стороны в сторону, точно парусник на волнах. С силой зажмурилась, напрасно веря, что это поможет.
Шаги. Взмах. Хлопок. И я впечаталась в пол всей правой стороной тела и лица. Просто прилипла к нему как блин.
Блейк залепил мне пощёчину.
Взрослый мужик залепил ослабленной девчонке пощёчину.
Это даже больше, чем просто смешно.
Это смешно до абсурда!
Отлепила щёку от «вылизанной» плитки и села, скрестив ноги. Вставать рисковать не стоит – координация оставляет желать лучшего.
Щёку сильно пекло, но я не собиралась к ней даже притрагиваться.
– Как ты посмела вернуться?! – заорал Блейк, возвышая надо мной свою высокую худощавую фигуру.
– Блейк, уходи! Дай ей восстановиться! – Кира стояла сбоку от меня, явно собираясь вмешаться, если этот кретин решит ещё раз меня ударить. Только для меня это был не удар – это был позор Блейка.
– Зачем?! – Блейк бешеными глазами зыркнул на Киру. – Она сбежала из-под следствия! Она преступница! А ты собираешься и дальше переводить на неё лекарства?
– Слышала, что дело закрыли, – просипела я с пола, с трудом ворочая высушенным языком. – Дай-ка подумать… И кто бы это мог сделать?
– Ах ты дрянь! – проревел Блейк и метнулся ко мне.
Кира встретила его резвым толчком в грудь.
– Тоже проблем захотела?!! – Блейк оттолкнул Киру в сторону, а она продолжала осыпать его бесконечным количеством ругательств, сейчас так сильно напоминая меня саму.
– Тайлер! Гейл! Подымайте её и в камеру!
– Что?
– Что?! – повторила за мной Кира, а меня уже обступили двое сопровождающих Блейка и, подхватив под подмышки, потащили к выходу.
Я не могла сопротивляться. У меня в глазах кружились звёзды, сознание готово вот-вот вернуться в спящий режим. Но одного из приставленных ко мне парней я безоговорочно узнала.
– Сиропчик? Как дела? – просипела я, едва слышно. Парень бросил на меня презренный взгляд карамельного цвета глаз. – Ты выглядишь лучше. Не таким… поджаренным.
Я издала хриплый смешок. В ответ Тайлер сжал моё раненое предплечье с такой силой, что в этот раз я не смогла заставить себя молчать. Я истошно завопила и, кажется, именно тогда потеряла сознание.
Моя новая комната – это просто нечто! Теперь я наконец-таки узнала, где в этом грёбаном Кресте находится настоящая тюрьма, а не просто камеры временного содержания.
Бетонная коробка.
Вонь. Грязные стены, измазанные чьими-то испражнениями. Ржавая кровать без матраса выпучила половину из имеющихся пружин. Тараканы на потрескавшемся бетонном полу. И маленькое квадратное окошко с решёткой, через которую впархивают крохотные снежинки и, падая на пол, превращаются в грязные капли.
Сырость пробирала тело до самых косточек. Меня трясло. А ублюдок Блейк, кажется, окончательно решил сжить меня с этого света, потому что даже пары дырявых ботинок не предоставил.
Просунулась около часа назад. Ещё ни разу в жизни так не замерзала – кровать подпрыгивала вместе с моим колотившимся телом. За крохотным окошком светло, значит, сейчас день или утро. Но я даже не знаю, тот ли самый сейчас день, когда Чейз посадил вертолёт на площади, или следующий, а может уже прошло несколько суток.
Безумно хотелось пить. Но пить было нечего. Желудок болезненно сводило, потому что он давно забыл, что такое пища.
Всё это время я не отрывала глаз от узкой металлической двери, как будто способна была прожечь в ней дыру и сбежать из этого клоповника. Было тихо. Всё это время. Может меня замуровали? Может вот оно – моё смертельное наказание?..
Когда состояние вернулось к предобморочному, дверь камеры со скрипом отворилась, и на её пороге возник высокий стройный силуэт.
– Вставай! – скомандовал Сиропчик.
Брезгливый сукин сын.
– Прости, приятель, но мне здесь слишком нравится, – каждая буква в каждом слове звучала так отрывисто, будто я ребёнок, который только учится читать по слогам, при этом сильно нервничая.
– Вставай, я сказал! – прогремел Тайлер и шагнул ближе. Губы поджаты, лицо перекошено от раздражения.
Он подхватил меня под локоть и резко вздёрнул на ноги. Я тут же осела на пол.
Я не притворялась – реально не могла двигаться. Замершее тело не слушалось, организм изнеможён. Но этот заляпанный дерьмом пол вызывал такое отвращение, что я просто не могла себе позволить на нём находиться. И подтянувшись за край кровати, сумела подняться.
Дыши, Джей, заставь свои лёгкие дышать. Дышать это главное!
Главное ли?..
Не помню дороги, по которой Сиропчик тащил за собой моё непослушное тело. Я просто волокла за ним свой жалкий организм, который подводил в столь важные моменты жизни.
«Надо было убить тебя, Блейк, когда была возможность»!
– Не такая уж и бессмертная, да? – проскрежетал Тайлер, давясь беззвучными смешками.
И, кажется, кто-то уже говорил мне эти слова. Не помню, кто и когда – сейчас точно не вспомню.
Наконец Тайлер остановился. Повернул ключ в замочной скважине и швырнул меня на пол ещё одного непонятного помещения.
– Я приду через три часа, – сообщил он. – К этому времени ты должна ровно стоять на ногах. Делай что хочешь, но к тебе я больше не притронусь. И если ты по-прежнему будешь не в состоянии идти ровно, то путь к Блейку, через весь социально-управленческий сектор, тебе придётся ползти на карачках.
Дверь хлопнула. Щелчок. Шаги.
И тишина.
Я нашла в себе силы, чтобы доползти до кровати; у этой матрас был гораздо жёстче, чем тот – в больничной палате, и от него жутко воняло. Но сейчас это мало волновало, потому что за три часа мне каким-то невероятным образом надо прийти в себя, или Блейк просто утонет в собственном превосходстве, когда увидит меня в таком состоянии.
С головой накрылась дряхлым тонким одеялом и заставила себя уснуть. Потому что мне это было необходимо.
***
Блейк был по-прежнему зол, но больше не играл в игру «Тысяча и один способ унизить падшую женщину». Он был строг и сосредоточен, однако багровая краска никуда не исчезла с его мерзкой физиономии.
Сиропчик привёл меня в кабинет Блейка, и на этот раз ему не пришлось меня касаться – я была способна передвигаться сама. И это будет самой большой ложью на свете, если скажу, что те жалкие три часа сна возродили во мне желание к жизни. Слегка восстановился лишь мозг, который сейчас и отдавал приказы другим частям тела держаться ровно, не сгибаться и сражаться с силой притяжения. Пулевое ранение… да что там… болело всё тело! И я даже не могу дать точное определение этой боли: где-то она физическая, где-то моральная. Единственное, чего смогла достичь, это более-менее отогреться.
Более-менее.
Блейк кивком указал на стул, а когда я не двинулась с места, Тайлер «любезно» меня на него усадил.
Я должна была спросить, куда же пропал мой Великий защитник и заступник по имени Дакир. Но не этот вопрос слетел с языка:
– Что с Чейзом? Где он?
– Что? Интересуешься, что с твоим сообщником? – смакуя и щедро поливая желчью каждое слово, выплюнул Блейк. – Где ещё ему быть?
Где угодно, только не на том свете.
– В реанимации! Кто в него стрелял? Кто попал в шею?! – Блейк приподнялся над столом. Слизняк, влепивший пощёчину едва живой девчонке, желал выглядеть грозно! Ха!
– Я не собираюсь здесь с тобой нянчиться и ходить вокруг да около, Джей из Скалы! Я лидер сектора, и у меня без тебя дел по горло, так что переходим к сути!.. Кто в вас стрелял?! Говори правду!
Я молча уничтожала Блейка взглядом, в то время как Сиропчик направлял на меня дуло пистолета. Я могла бы легко его выхватить, при этом сломав Тайлеру руку, но только нет у меня желания возвращаться в измазанную дерьмом камеру.
– Говори!!! – проревел Блейк, покрываясь ещё более тёмными пятнами.
Скрипнула дверь.
– Какого чёрта без стука?! – заорал Блейк, но резко смолк, помрачнев ещё больше. – А, это ты.
– Убери от неё пистолет, Тайлер, – спокойно произнёс Дакир и оказался рядом со мной.
Даже смотреть на него не было желания. Мне было тошно от него. От всех их!
– Говори! У меня нет времени! – продолжал свои нападки Блейк.
– Оставь её.
Блейк бросил в Дакира раздражённый взгляд:
– Чего тебе ещё? Я думал, мы обо всём договорились. Пусть теперь отвечает на вопросы!
– Люди из Ангела! – хрипло воскликнула я, ударив ладонями по столу. Потому что слушать их перепалку и, что ещё лучше, видеть их рожи, уже не было никак сил! – В нас стреляли люди из Ангела! У них разбит лагерь недалеко от Миннеаполиса! И все они – больные на голову фанатики, поклоняющиеся Новому богу! Они покупают у Скалы кровь, кормят ею тварей и надевают на них ошейники со встроенным модулем с взрывчаткой. Их приручают и называют Божьими тварями! Ну что, доволен, Блейк? Закрой рот – выглядишь полным идиотом. А теперь скажи своей ручной собачонке, – кивнула на Тайлера, – отвести меня обратно… ну или туда, куда ты там на этот раз меня сошлёшь, потому что мне настолько тошно находиться в вашем обществе, что я сейчас наблюю тебе на стол! И поверь мне, это зрелище из малоприятных!
А Блейк умеет выглядеть растерянным. Даже у Сиропчика глаза округлились. И, пожалуй, соглашусь – информация о сумасшедших из Ангела вполне себе способна лишить дара речи.
– Ты должна будешь рассказать всё в мельчайших деталях, – Блейк ожил первым и принялся мерять кабинет шагами.
– Не сейчас, – вставил Дакир, – пойдём, Джей, я провожу тебя в комнату.
– Куда? – Блейк резко остановился. – Испытательный срок начался, Дакир! Пусть выкладывает подробности и берётся за работу! Прачкам сейчас как раз рук не хватает!.. У неё два месяца на то, чтобы убедить меня поставить подпись на свидетельстве. И если она так хочет стать горожанкой Креста, пусть это докажет!
