Елена Кочева
Благотворительность: инструкция по применению
Глава 2
Первые занятия.
В небольшом холле Дома актёров царили суматоха и оживление. В обществе старых шкафов и огромного, чуть пожелтевшего фикуса в глиняной кадушке, мамы и единственный папа старательно переодевали своих детей для второго занятия в театральной студии.
Казалось бы, чего проще – натянуть на ребёнка спортивный костюм и переобуть в лёгкие гимнастические чешки.
Но Лиза-непоседа так и старалась вырваться из цепких папиных рук. Большой и громоздкий мужчина удивительно ловко справлялся со своей младшей дочерью, подвижной, как ртуть.
Через пару минут девочка сидела на потёртом стуле, старательно болтая ногами. Она очень хотела, чтобы чуть великоватые серо-белые чешки улетели далеко-далеко, в другой конец холла. Но чешки почему-то разлетались в соседей, вызывая возмущённые возгласы и крики.
– Хорррошо, мамошка, – отвечала невысокая стеснительная худенькая девочка Соня на очередное наставление и кивала головой. Рядом с ней на скамейке лежал маленький розовый термос с водичкой, сумочка с шоколадкой для перекуса и отдельный кошелёчек для заколок.
Оставались считанные минуты. В холле стоял гул из детских и взрослых голосов. Вдруг входная дверь шумно открылась, и с улицы шумно ввалились двое: полноватый неуклюжий Женя и его мама.
– Автобус застрял в пробке, – выдохнула женщина и быстро оглядела скамейки и стулья в поисках свободного места. Взрослые невольно подвинулись поближе друг к другу, чтобы найти места для опоздавших.
Кукушка из старинных часов, подвешенных высоко под потолком, прохрипела шесть раз. Незаметная дверь в другой стороне холла открылась, и оттуда стремительными лёгкими шагами выпорхнула Оксана. Невысокая подтянутая женщина с широкими скулами и гладко зачёсанными волосами, собранными на макушке в бомбошку, остановилась в центре холла и внимательно оглядела свою новую группу.
Она три раза громко хлопнула в ладоши, привлекая внимание, и громким грудным голосом скомандовала:
– Все, все на занятие!
Девчонки и мальчишки радостно собрались вокруг неё разноголосой стайкой воробьёв.
Неуловимыми движениями Оксана быстро выстроила почти правильную колонну из семи пар и повела к двери, из которой появилась сама.
Последним в зал вошёл Женя, каким-то чудом успевший переодеться за пару минут. Его мама в последнюю секунду вручила сыну маленькую бутылочку с водой перед тем, как Оксана захлопнула дверь за собой.
В холле на минуту наступила оглушительная тишина, как будто кто-то резко нажал на кнопку «стоп». А через минуту из зала уже донеслись крики Оксаны, быстрая мелодия и звуки бубна, отбиваемого в такт ритму.
Я достала телефон, чтобы ещё раз перечитать презентацию очередной лекции по сбору денег. Всё равно других дел не было. А сидеть просто так было скучно. Но Оксана требовала моего присутствия. Мне оставалось лишь смириться хотя бы на первое время, чтобы не накалять и так без того непростые отношения.
Я снова встретилась с Оксаной на следующий день после фестиваля.
Мы сидели в кафе «Круассан» около Северного вокзала. Оксана заказала капучино, а я – апельсиновый микс. Встреча была короткой, Оксана торопилась.
– Думаю, первое время у меня будет много вопросов, поэтому вы должны быть всегда под рукой, – высокомерно начала женщина.
– Понимаю, но у меня могут быть другие дела, и существуют же телефоны, в конце концов, – парировала я выпад.
– Но это только на первое время, да и по телефону всего не расскажешь, – стояла на своём Оксана.
– Хорошо. Тут такая ситуация… У нас записалось много подростков, – робко начала я, собираясь с мыслями.
– Будет вторая группа, – быстро ответила женщина, не дав мне закончить. И сделав глоток кофе из чашки, добавила: – С подростками другая методика. Да, всё по-другому. С ними нужно этюды ставить, сценки придумывать, а с малышами – что?
Оксана сделала многозначительную паузу:
– С малышами только бегать и прыгать; ну, дикцию немного потренировать. Так что – либо вторая группа, либо ничего. Здесь без вариантов. За двойную оплату?
Женщина внимательно посмотрела на меня, отпивая ещё глоток. Она ждала моего согласия. Мне же не оставалось ничего другого, как кивнуть. А в голове уже колоколом звенела тревожная мысль: «Где я возьму ещё и на это деньги? Костюмы, декорации к спектаклю, ещё и вторая группа». Непредвиденные расходы росли, как снежный ком, а денег не было. Тех, что собрали на вчерашнем фестивале, едва хватит на покупку мячей и ковриков.
– И что по костюмам? Когда они будут? – Оксана то и дело посматривала на часы, давая понять, что встреча затягивается и ей это не нравится.
– Пока не знаю. Ещё сложно сказать. Вы смотрели видео инклюзивных спектаклей, которые я вам прислала? Книги и статьи про особенности слабослышащих прочитали?
– Ещё нет, – беззаботно ответила женщина, подзывая официанта, чтобы расплатиться. – Успею. Времени до спектакля достаточно.
– Наши ребята должны быть в главных ролях, а не в массовке, – я на всякий случай напомнила ей главное условие театральных занятий.
– Через месяц поговорим, – ответила Оксана, поднимаясь. – Мне пора. Увидимся на занятии.
Она стремительно вышла из кафе в сентябрьский вечер. А я осталась допивать чай и решать невозможный финансовый ребус…
Я посмотрела на старинные часы с кукушкой: прошло всего полчаса занятий. Папа Лизы ушёл по своим делам.
Мама Жени сидела на маленькой детской скамейке с ноутбуком на коленях. Кажется, она работала на складе, и вот теперь, чтобы уходить пораньше, брала задание домой. Женщина старалась устроиться поудобнее, но ей никак не удавалось пристроить проводную мышку, которая то и дело соскальзывала с папки, наполненной документами, и с глухим пластиковым стуком падала на пол.
Чертыхаясь и ругаясь шёпотом, мама Жени жалобно посмотрела на меня, когда мышь в очередной раз стукнулась о бетонный пол.
– А такое расписание будет всегда или только на сентябрь? – неожиданно спросила она.
– Не знаю. Пока сложно сказать. В любом случае, я всё напишу в родительском чате в вайбере.
– А ещё можно вопрос?
– Конечно.
– А можно другим родителям из нашей группы спецсадика дать ссылку на чат «Театра Тишины»? – мама Жени как-то неловко повела плечами, смущаясь.
– Конечно, – снова ответила я.
Женщина кивнула и снова сосредоточилась на экране ноутбука, изредка потирая затекавшие от неудобной позы лодыжки.
Внезапно дверь зала открылась и в холл выбежала Лиза, громко бросив на ходу непонятно кому: «Я в туалет», – и скрылась в подвале.
В углу, около лестницы, по которой спустилась девочка, лежали наши коврики, аккуратно свёрнутые в рулоны, и сверху – авоська с мячами. Два дня назад грузчики спортивного магазина доставили и сложили всё аккуратно.
Денег, собранных на фестивале, едва-едва хватало. И когда двое здоровых парней, одетых в спортивную униформу магазина «Мастер-спорт», наконец принесли все коврики и положили их на пол, в небольшом кабинете женщины-менеджера почти не осталось места.
– Мне не унести всё это, – жалобно сказала я, с ужасом взирая на кучу из ковриков. – У вас же есть какие-то скидки для благотворительных организаций? Ну или бесплатная доставка, наконец?
– М-да, – полноватой женщине-менеджеру тоже не нравилось превращение её милого уютного кабинета в склад. В зале уже ждали другие клиенты, с любопытством наблюдая за нами.
– Попробую что-нибудь сделать, – женщина уже страстно желала отделаться от такой неудобной клиентки, как я. – Но мне нужны доказательства, что вы действительно благотворительная организация.
– Какие доказательства? – с удивлением спросила я, даже не представляя, что это может быть.
– Я отправлю вам список на почту, – она недовольно поморщилась, посматривая на кучу, затем кому-то скомандовала по телефону: – Мальчики, заберите это всё обратно на склад.
И, посмотрев на меня, добавила жёстким тоном, не допускающим возражения:
– У вас будет три дня, чтобы предоставить документы, иначе с доставкой будете решать вопрос сами.
Я кивнула, вышла в торговый зал и приткнулась в уголке среди блинов для штанг и различных тренажёров. Тем временем спортивные парни выносили наши коврики из кабинета обратно на склад.
Список документов оказался приличным. За каких-то полдня я собрала и отсканировала всё необходимое и с наилучшими пожеланиями отправила по электронной почте в спортивный магазин. Ещё три дня ждала письмо о том, что наши коврики и мячи записаны в очередь на доставку.
– Это точно того стоило? – спросил меня Дима вечером, во время ужина, когда я рассказывала ему, чем всё-таки закончилась история с покупкой ковриков.
– Не знаю, доставка у них всего тысяча рублей. А денег не хватило, потому что в сентябре как-то резко поднялись цены, – ответила я, наматывая на вилку спагетти.
– Жмоты, – презрительно бросил Дима, наливая себе минеральную воду.
Я снова посмотрела на часы. Прошло ещё десять минут. Из зала отчётливо доносились команды Оксана, музыка и даже барабан.
Уличная дверь открылась, и вместе с папой Лизы зашли два брата – Ярослав и Владислав. Один из них, старший, совсем ничего не слышал, другой – носил слуховые аппараты. Братья поздоровались со мной, не раздеваясь, уселись рядом на свободные стулья, достали телефоны и начали активно давить на кнопки, коротая время. Изредка Ярослав что-то спрашивал у брата жестами.
Я углубилась в свой телефон. Надо же всё-таки посмотреть презентацию с вебинара, пока есть время. Может, всё же появятся идеи, где найти деньги.
В первую же неделю работы я подписалась на рассылки столичных фондов «Кислород» и «Нужна помощь». «Фонды для фондов» – пафосно написано было на их сайтах. «Надеюсь, будет полезно, – немного иронично подумала я, вбивая в специальном окошечке сайта свою электронную почту. – Всё равно больше учиться негде».
И за месяц на моей почте уже скопились несколько непрочитанных писем с ссылками на вебинары: про правильный сбор денег, про поиск доноров. Я с жадностью погрузилась в изучение правил другой реальности.
Одну из таких видеолекций я просмотрела неделю назад. А сегодня просматривала презентацию. Может быть, она натолкнёт меня на полезные мысли, как выйти из финансового тупика, в котором я так быстро оказалась.
Листая в телефоне презентацию, я вчитывалась с знакомые слова про создание бренда и что без привлечения специалистов не обойтись. Никак. Я это и так знаю.
Только девушка-лектор забыла рассказать, сколько всё это может стоить! И те же компании тратят десятки, нет – сотни тысяч рублей, чтобы собрать команду, которая им распишет, что нужно делать и когда; план на полгода, целый год или даже на пять лет. В любом случае, у меня нет денег, даже лишнего рубля на такую команду, даже на одного хорошего маркетолога. А именно он сейчас мне нужен. Ох, как нужен!
Дверь зала открылась, и запыхавшиеся, довольные и усталые дети выбежали в объятия родителей. Старшие ребята, занявшие немногие оставшиеся свободные стулья, потихоньку переодевались или просто снимали лёгкие курточки. Оксана ушла в свою маленькую комнатушку в подвале, чтобы покурить и немного передохнуть. На её лбу блестели капельки пота.
В холле стоял гвалт, и я, вздохнув, положила телефон в карман джинсов. Малыши взахлёб рассказывали родителям, как могли, что они делали на занятии, и для убедительности что-то показывали руками. Подростки иногда отрывались от телефонов, презрительно хмыкали, поглядывая на младших ребят, и снова утыкались в экраны.
И вот уже Соня, а следом за ней Лиза, выплеснув на родителей все эмоции, наконец-то успокоились, развернули шоколадные батончики, захрустев обёртками. Страсти потихоньку стихали.
Каким-то чудом среди детских и взрослых голосов я услышала звук почты и снова достала телефон. Во «входящих» – новое письмо-приглашение на форум из Общественной палаты. «Надо же, не обманул Иван», – с благодарностью подумала я о руководителе Фонда поддержки предпринимателей.
Я углубилась в чтение:
«Уважаемая Елена Николаевна!
Приглашаем Вас на форум общественных организаций, который состоится 25 сентября в 17 часов в здании Общественной Палаты Калининградской области, по адресу: Советский проспект, 13, комната 110, 1 этаж.
Тема форума – написание заявки в Фонд Президентских Грантов. Приглашённый спикер: Куравлёва И. А – специалист по связям с общественностью ФПГ…»
«Значит, форум через четыре дня». Я достала из рюкзака оранжево-красный блокнот из искусственной мягкой замши и ручку.
Тут я снова услышала три хлопка и властный голос Оксаны:
– Ребята, на занятия!
Подростки медленно и неохотно подходили к стройной женщине, собираясь вокруг неё. Они держались небольшими группами и парами, улыбаясь другу-другу и о чём-то перекидываясь между собой словами и жестами.
Я познакомилась с Иваном три дня назад. Фонд, который должен был помогать всем предпринимателям области, уютно расположился практически под крышей одного из торговых центров, недалеко от правительственного квартала.
Выйдя из лифта на четвёртом этаже, я с удивлением заметила, что стены, двери и даже униформа улыбающихся девушек были в цветах их сайта: красном, светло-коричневом и белом. «Серьёзная компания, – с лёгкой завистью подумала я и принялась быстро искать кабинет, понимая, что опаздываю. – Черкасов И.В., руководитель Фонда»
Переговорная была просторная, в светло-коричневых тонах. Хозяин кабинета в дорогом костюме, который только подчёркивал его статную, атлетическую фигуру, поздоровался и тут же пригласил меня садиться. Мягкий кожаный стул еле скрипнул подо мной.
– Чем могу быть полезен? – голос у Ивана был мягким и завораживающим, с нотками вкрадчивости. Мужчина смотрел на меня приветливо карими миндалевидными, чуть влажными глазами.
– Скажите, где я могу найти маркетологов «pro bono»? – сразу начала я с главной проблемы, которая мучила меня уже несколько дней.
– То есть – бесплатно? – вежливо уточнил Иван и задумался на минуту.
– Когда я работала в Москве, мы часто помогали благотворительным организациям просто так, делая что-нибудь полезное. Так, я одному приюту для собак придумала пиар-компанию и расписала весь план её проведения по дням, – пояснила я на всякий случай.
Вдруг он не знает и путает «pro bono» с обычным волонтёрством, когда люди собираются и помогают руками.
– Pro bono, хм, – Иван с удивлением посмотрел на меня. – Я слышал, что так делают в Петербурге и Москве. Честно, думал, что это только слухи. В нашем городе вы вряд ли найдёте кого-нибудь, уж тем более маркетологов. У них график расписан на год вперёд, люди в очереди стоят за консультациями.
Иван опять ненадолго задумался, а потом предложил:
– Давайте по-другому. Вы можете выиграть грант, чтобы оплатить услуги маркетолога, а я найду вам нужного человека.
– И какие здесь расценки? – поинтересовалась я. – Надеюсь, не столичные.
– Ну, за три-четыре месяца сопровождения средний маркетолог в Калининграде берёт около полумиллиона.
«Сколько-сколько?» – я едва сохраняла спокойствие, но вслух лишь сказала:
– Мне кажется, это дороговато даже для Москвы.
– Но вам же нужен местный, со связями? Я правильно понимаю? – Иван многозначительно посмотрел на меня.
Я лишь кивнула, признавая его правоту.
– А вы придёте на форум?
– На какой? – спросила я.
– Общественная палата проводит консультацию для всех, чтобы рассказать, как писать грантовые заявки. Вот и получите деньги на маркетолога. Приходите, там и познакомитесь с коллегами. Я напишу секретарю и она пришлёт письмо с приглашением.
– Хорошо, – кивнула я.
Я снова перечитала текст письма, пытаясь сообразить, что же мне нужно от местной общественной тусовки, потом посмотрела на часы. «Занятие уже должно закончиться», – машинально отметила я.
Через минуту дверь открылась; из зала, тяжело дыша, вышли подростки. Они потихоньку расползались по своим стульям, чтобы накинуть ветровки, переодеть сменную обувь и разойтись по домам.
Оксана курила на улице. В осенних сумерках огонёк сигареты немного освещал её лицо, придавая таинственности.
– Были проблемы? – я уже собиралась домой в Гурьевск.
– Нет, – ответила она слегка надменно. – Когда будут костюмы?
– К Новому году.
Я давала обещание, но не знала, смогу ли его выполнить. «Интересно, почему она всё время спрашивает про костюмы?»
Оксана молча кивнула, продолжая курить.
Форум
На стене большого зала на мерцающем плазменном экране ровными буквами горела надпись: «Общественная палата КО». Ниже, чуть поменьше размером, другая – «Фонд президентских грантов», а рядом – герб.
Зал гудел. До начала оставалось всего пятнадцать минут. Стук десятков женских каблучков и мужских ботинок скрадывал тёмно-зелёный ковёр, расстеленный полосами на деревянном паркетном полу. Ряды стульев, собранных из разных кабинетов, постепенно заполнялись приглашёнными общественниками.
Единственный стол стоял практически перед трибуной для приглашённого спикера. На тёмно-коричневой поверхности стола белыми прямоугольниками из обычной офисной бумаги лежали таблички с фамилиями и инициалами.
Крупная женщина неопределённого возраста в строгом светло-зелёном костюме, с белыми капельками бриллиантов в ушах, сидя за столом что-то с напором доказывала щуплому мужчине в помятом, но дорогом твидовом пиджаке с аккуратными заплатами на локтях. Мужчина терялся под её потоком слов и энергии. Лишь иногда, когда собеседница делала паузу, чтобы глотнуть воздуха, ему удавалось что-то возразить.
Во время разговора к ним бесцеремонно подсел пожилой высокий мужчина с опухшим лицом. Он совершенно не смущался своей потёртой байкерской кожаной куртки с десятками металлических заклёпок, и такими же штанами. Его одежда никак не вписывалась в сегодняшнюю светскую тусовку, где собрались сливки общественности региона.
Остальным столы не полагались. Наверное, чтобы не занимать драгоценного пространства, которого уже не хватало. Я с усмешкой посмотрела на выданные мне подарки: разлинованный блокнот, дешёвую ручку и бейджик.
Недалеко от меня полноватый мужчина что-то медленно объяснял молодой семейной паре. Он тяжело вздыхал и постоянно вытирал капли пота со своего лба большим клетчатым платком.
Я растерянно оглядывала зал. Ни одного знакомого лица. Ни одного! Я теребила бейджик, раздумывая, как поступить с ним: то ли одеть на себя и быть единственной, кто это сделал, или бросить в карман или рюкзак.
Через минуту я услышала рядом женский голос:
– Здравствуйте! Вы новенькая?
Я тут же повернулась. Передо мной стояла высокая подтянутая женщина, одетая в пыльные джинсы и лёгкую ветровку. Она, как и мужчина-байкер, выделялась среди остальных приглашённых, которые с явным удовольствием выгуливали свои драгоценности, платья и костюмы.
– Да, – кивнула я в ответ. – В благотворительности совсем недавно, около трёх месяцев, раньше только волонтёрила.
Я протянула руку для рукопожатия:
– Елена Ладыгина, директор «Театр тишины». Мы помогаем детям и подросткам с нарушением слуха.
– Эмма Кострюкова, куратор организации «Наш дом», – женщина с удовольствием пожала мне руку.
– Это фонд такой?
– Не совсем. Мы – посредники между российскими и голландскими фондами.
– Как это? – удивилась я.
– Ну, как проще вам рассказать… – Эмма задумалась на мгновение. – Помогаем с заявками в голландские фонды, следим за отчётами.
Она говорила с лёгким иностранным акцентом.
– А у вас какой проект?
– У нас недавно открылась театральная студия. Думаем поставить к новому году инклюзивный спектакль.
– Как интересно! – воскликнула Эмма – Пойдёмте, сядем, и вы мне всё расскажете.
Женщина потянула меня в угол зала, недалеко от выхода, где ещё оставалось несколько свободных стульев.
– Отсюда будет всё видно, и в случае чего можно быстро сбежать. Только вопросы ведущим отсюда задавать очень неудобно. Или Вы сюда для консультации пришли?
– Ну, я никогда гранты не писала, а деньги нужны… на спектакль, – я вздохнула, раздумывая, стоит ли говорить, и нерешительно, даже робко добавила: – И на маркетолога тоже.
– Да, у вас серьёзный подход, – Эмма внимательно посмотрела на меня, улыбнулась и тут же расположилась на стуле. – Значит, Вы пока не решили, как быть?
– Да, – я кивнула в ответ. – Пришла просто послушать.
– Тогда места вам подойдут. Присаживайтесь, пока ещё свободно, – она указала на соседний стул и оглядев зал, добавила: – Думаю, что кому-то придётся постоять.
Зал казался полным, но люди приходили и приходили.
– Давайте, я Вам расскажу про тех, кто за столом сидит, пока докладчики из фонда не пришли, – предложила Эмма, пока я устраивалась на неудобном стуле. Он оказался слишком маленьким.
– Докладчики? – переспросила я. – В приглашении было написано только про одну женщину, из пресс-службы, кажется, как же её зовут… Хм-м…
Я полезла в рюкзак за телефоном.
– Да бросьте вы, – остановила меня Эмма. – Докладчиков будет трое, кажется. Кто-то из кураторов проектов.
– Откуда Вы знаете? – удивлённо спросила я.
– Я в этой тусовке уже больше десяти лет. И про конкурентов должна знать всё, – Эмма снова рассмеялась. – Шучу, конечно. Мы, конечно, никакие не конкуренты Фонду президентских грантов. Мы с такими большими суммами не работаем. А хотелось бы!
Женщина мечтательно подняла глаза к потолку.
– А вы тоже даёте гранты? – уточнила я, раздумывая, как интересно всё складывается.
– Да, – кивнула Эмма. – Давайте я всё же расскажу про элиту.
Она посмотрела в сторону стола с микрофонами:
– Видите женщину в светло-зелёном костюме, с бриллиантами?
Я молча кивнула.
– Это Надежда Петровна, автор марафона «Ты нам нужен». Ну такой, с логотипом в виде разрезанного апельсина. Знаете?
– Нет.
– У вас дети есть?
Эмма прислушалась, быстро достала из карманов джинсовых штанов телефон, что-то посмотрела на экране и снова обернулась ко мне.
– Простите, по работе… Это марафон для школ, поэтому вы и не знаете. Это как «Дети вместо цветов», только в городском масштабе.
– Кажется, поняла, – ответила я, вспоминая листовки, расклеенные в автобусах, баннеры на остановках и рекламу в социальных сетях.
– Видите того престарелого байкера? – Эмма мельком показала на мужчину с опухшим лицом. – Константин Ковалёв. Занимается то ли налаживанием международных отношений, то ли сказками, то ли ещё чем-то. Никто толком не знает. Но правительственные гранты получает исправно.
– А так бывает?
Эмма настороженно посмотрела на моё удивлённое лицо, потом усмехнулась, махнула рукой и воскликнула:
– Вы здесь действительно новенькая! Бывает и не такое.
– А вон там женщина, смотрите, – она сделала паузу, – в вязаном платье. Людмила Ложкина, директор фонда бывшего губернатора – «Наши дети». Ну, того, что раньше был, до Алиханова.
Я снова кивнула, но Эмма продолжала.
– Раньше они при старом губернаторе балы под Новый год такие закатывали, ах! – она снова закатила глаза. – Любой ресторан был к их услугам. А сейчас что? Вот уже и до грантов докатились.
Моя собеседница презрительно усмехнулась.
– Как это, «до грантов докатились»? – спросила я.
Тут к трибуне подошла невысокая, скромно одетая женщина и поздоровалась со всеми. Зал затих в ожидании. Через пару минут она пригласила сотрудников Фонда. Вошли трое: двое мужчин непонятного возраста в простеньких брюках и рубашках в тон, и девушка в незатейливом розовом платье.
Зал взорвался аплодисментами, и через минуту наступила тишина. Женщины и мужчины, сидевшие рядом со мной, смотрели на трибуну с такой любовью и обожанием, как будто трое вошедших были из Little Big и сейчас нас ждал концерт с новыми песнями.
– Так почему же – докатились? – я шёпотом продолжила незаконченную беседу с Эммой. Но соседи так резко зашикали что я вынужденно замолчала.
Тем временем девушка в розовом платье представилась:
– Екатерина, куратор проектов.
В своей простоватой одежде с простеньким браслетом на левом запястье, она смотрелась невзрачно.
Девушка рассказывала о том, как подать заявку, чтобы получить деньги на проект, сопровождая свои слова презентацией, больше похожей на комикс для малышей, чем на инструкцию для взрослых.
«А всё не так сложно, оказывается, – подумала я, внимательно разглядывая слайды и слушая объяснения Екатерины. – Я то же самое в каждом пиар-проекте писала для начальства. Может, попробовать? Это же реальный шанс! Иван был прав, когда говорил про форум».
Мысли лихорадочно закрутились в моей голове. «Вот он – ключ к финансовому ребусу. Только вот на что подать заявку? На спектакль или на маркетолога?».
В этот момент Екатерина добавила, что презентацию всем вышлют сегодня же на электронную почту. Но мои соседи и соседки уже достали только что подаренные блокноты и быстро записывали ручками каждое слово девушки, боясь что-то упустить. Чуть дальше молодая женщина стучала по клавиатуре сверхтонкого ноутбука, изредка поглядывая на плазменный экран с презентацией.
Наверное, из всех зрителей только я и Эмма не писали ничего, да ещё общественники, сидящие за столом. Они слушали, снисходительно кивая головами, в такт словам Екатерины. Мэтры региональной благотворительности пришли сюда ради последних новостей и сплетен, ну и ещё, может быть, поговорить с кем надо кулуарно, за закрытыми дверями, вдали от любопытных глаз.
Я слушала Екатерину внимательно, всё больше убеждаясь, что этот грант точно решит мою финансовую головоломку.
Эмма же с кем-то переписывалась по телефону. Она, в отличие от меня, хорошо знала правила грантовых игр, как официальные, записанные в уставах и на сайтах, так и кулуарные, шёпотом передаваемые друг другу.
Вдруг моя новая знакомая, прослушав голосовое сообщение, изменилась в лице. Эмма вырвала страницу из блокнота, что-то написала, согнула её пополам и отдала мне, прошептав на ухо:
– Надо бежать. Позвоните обязательно.
Аккуратно пробираясь вдоль стеночки, она потихоньку вышла из зала.
Я с любопытством поглядела ей вслед, и только хотела развернуть бумажку, как Екатерина с трибуны перешла ответам на вопросы. Люди в зале одобрительно зашумели. В воздухе появились первые неуверенные руки. «Потом посмотрю, – подумала я, положив листок в рюкзак. – На чужих ошибках надо учиться».
– На хорошую заявку нужен месяц, не меньше, – отвечала Екатерина на вопрос молодого мужчины из другого конца зала. – Поэтому в этот конкурс вы уже не успеете попасть, приём заявок заканчивается через неделю.
Немного подумав, она добавила:
– Хотя, если у вас половина разделов заполнена, то шансы есть.
Прошло полчаса, а очередь из желающих не уменьшалась. Многие вопросы повторялись по несколько раз. «До заявки осталась всего неделя, – размышляла я, уже не слушая Екатерину. – Может всё-таки получится, тем более – впереди выходные».
Я заглянула в свой ежедневник: суббота и воскресенье – «Встреча в Синявино. Купить сосисок для барбекю». «Чёрт, как же я могла забыть про встречу на базе отдыха? Приедут наши друзья, Олег и Катя, ещё обещали быть Никита и Аня, однокурсники мужа». Я растерянно смотрела на запись и понимала, что сейчас нужно выбрать между ежегодной дружеской традицией и написанием заявки.
«Как же невовремя! Как же невовремя!» Мне оставалось только жалобно вздохнуть. «Но писать грант надо, – в этом я уже не сомневалась. – И лучше начать сегодня, чтобы успеть наверняка».
Финансовая катастрофа неумолимо надвигалась. Денег при таких расходах остаётся всего на два месяца, а потом что? Просить Оксану работать в долг? Боюсь, у нас с ней не такие отношения.
– Запишите мою почту, и я постараюсь ответить на все оставшиеся вопросы, – Екатерина попыталась закончить лекцию под разочарованный гул стоявших в очереди к микрофону людей.
Тут поднялся мужчина, один из коллег Екатерины и добавил извиняющимися голосом:
– Поймите нас, нам в аэропорт нужно. Мы не ожидали такого, – он немного помолчал, подбирая нужное слово, – тёплого приёма.
– Так оставайтесь у нас. Бархатный сезон в разгаре. На пляж вас свозим, – крикнул один мужчина, недалеко от меня. Люди засмеялись. А я двинулась к выходу, полная решимости взяться за написание заявки сегодня же.
«Только вот как Диме объяснить, что наша ежегодная встреча в Синявино в это раз точно пройдёт без меня?». Я вздохнула в ожидании неприятного разговора.
По дороге к Северному вокзалу я обдумывала доводы, как убедить мужа, что ему придётся ехать одному на базу отдыха, а мне просто необходимо написать этот грант. Пусть даже вопреки здравому совету Екатерины. И почему театральные занятия чужих детей и подростков для меня в одно мгновение стали важнее встречи с людьми, которых я знала многие годы.
Мои размышления прервал телефонный звонок.
– Лена, ну ты где? На тебя билет брать? Тут очередь, – услышала я голос Димы.
– Конечно, бери. Уже бегу.
Я мельком взглянула на часы в телефоне. «Вот чёрт! Опаздываю». И прибавила шагу.
Влетев в вагон с последним сигналом, мы решили остаться в тамбуре. Пассажиры с недовольными лицами обмахивались веерами или рабочими пластиковыми папками, вытирали пот с раздражённых лиц тряпичными и бумажными платками. У сквозняка из открытых окон не получалось хоть немного остудить переполненный вагон.
Понимая, что лучшего места всё равно не будет, я начала неприятный разговор.
– Дима, я не смогу поехать в Синявино в выходные.
– Почему? Заболела? Что случилось? – в глазах мужа замелькали тревожные искорки.
– Нет, со мной всё в порядке. Просто мне нужно за неделю написать грантовую заявку на спектакль, иначе театральную студию через два месяца можно закрывать. Понимаешь? – мой голос дрожал от волнения.
– Лена, у тебя кроме работы есть личная жизнь. Впереди целых два месяца! Может, получится найти деньги в другом месте? Встреча в Синявино – наша традиция, мы там собираемся уже семь лет. Готовимся целый год. Ребята свой отпуск подгадали, билеты купили. Нельзя же так просто всё перечеркнуть, – зашептал Дима приглушённо, но мне казалось, что рядом стоящие пассажиры стыдливо отверчивались, не желая слушать наши разборки.
«И зачем я только затеяла это разговор в поезде? Как глупо!» – запоздало мысленно отругала я себя, а вслух раздражённо сказала:
– Вот и езжай один, а мне нужно работать.
За окном мелькали столбы, деревья и дома, колёса равнодушно стучали по рельсам.
– Видел бы ты глаза ребят, когда они бежали на занятия! – добавила я еле слышно с мольбой в голосе. – Я их не брошу. Просто не смогу. Езжай один. Если ты не понимаешь, что это форс-мажор и так бывает, то мне кажется, нам нужно немного отдохнуть друг от друга.
На остановке в тамбур зашли мужчины, встав рядом со мной и Димой.
– Тогда я тоже не поеду, – услышала я громкий шёпот мужа. – Что я буду делать один в семейном домике?!
Ужин проходил в полном молчании. Тишина стояла такая, что за стеной были слышны разговоры соседа, который только что вернулся с рыбалки.