Елена Николаевна Финская
Звон колокольчика
Иссохшее лицо с впалыми глазами и ртом поднялось, и горящий взгляд устремился на девушку. Свеча погасла. Запах могилы и сырой земли окутал её. Дзинь…
Девушка проснулась с криком в горле и увидела перед собой лицо Нины.
– Ты чего? Господи, напугала меня! – проговорила мать.
Леся провела рукой по лицу, мокрому от пота, и огляделась. Она по-прежнему была в незнакомом месте, а так надеялась, что вся поездка была лишь дурным сном.
– Вставай. Позавтракаем, и мы с Яной отправимся в путь, – сказала Нина.
– А я? – спросила Леся, садясь за стол. – Я что, останусь здесь? Одна?
Неприятное чувство после сна всё ещё оставалось с ней и пугало её тяжёлым предчувствием.
– Ты уже достаточно взрослая, чтобы остаться дома одна, – с улыбкой произнесла Яна, выглядывая из кухни. – Идите завтракать. Нам нужно вернуться до того, как наступит одиннадцать часов. Обычно в это время просыпается Марья, и она начинает беспокоиться, если никто не приходит на её зов.
Лесю передернуло от этого слова. Оно показалось ей странным.
На столе приятно пахли свежеиспечённые оладьи, рядом стояла банка сгущёнки. Ана подвинула Лесе тарелку с белой густой жидкостью.
– Угощайся. В городе такой нет.
– Спасибо, но я не ем сладкое. А почему я не могу поехать с вами?
– Я никогда не оставляю Марью одну. Раньше с ней приезжала моя дочь, но сейчас она в городе. Поэтому, если мы вдруг задержимся, ты проследишь за ней. Она ведь твоя бабушка.
– Это лишь на словах, – ответила Леся, скривив губы. – Там незнакомый мне человек.
Аня осуждающе покачала головой. Весь завтрак Леси состоял из чая, а потому. когда с Нина и Аня уехали, девушка почувствовала голод. Она прошлась по дому, изучая фотографии обычной семьи, и полистала старые книги.
Посмотрев на часы, она увидела, что уже 9 часов утра. Всего час, а кажется, что прошла целая вечность. Леся вышла во двор и прошлась по нему. Кот лениво ходил за ней, теребясь об ноги. Она прошлась вдоль дороги и вернулась в дом. Сети так и не было. Девушка принялась листать журналы и книги, забыв о времени.
Вдруг она услышала знакомый звук – дзинь. Сначала она не поняла и снова раздался звон – дзинь. Девушка вышла на крыльцо. Колокольчик звенел, прикреплённый к веревке.
– Каменный век, – выдохнула она и посмотрела на часы.
Уже был обед, а мать и Яна так и не вернулись. Она старалась не обращать внимания на звеневший колокольчик, который со временем стал раздражать её. Она просто легла и ещё некоторое время слышала его далёкий звон.
Внезапно наступила тишина. Сначала это принесло облегчение. Но чем дольше тянулось молчание колокольчика, тем неспокойней становилось на душе у Леси. Она подошла к окну и, почему-то стараясь сильно не показываться, посмотрела на улицу.
Дневной свет уходил, гонимый тёмной полоской. Огромная туча, тяжёлая и чёрная, постепенно закрывала солнце. Леся посмотрела в темноту окон. Ничего не было видно в этом непроглядном сумраке склепа. Девушку передернуло от такого сравнения.
Дзынь!
Колокольчик не переставал звенеть, и Леся пыталась заткнуть уши, но это не помогало – проклятый звон действовал ей на нервы. Девушка вышла во двор и, глядя прямо на дом, резко дернула за веревку. По спине пробежал холодок, а из того дома раздалось громкое звяканье. Леся всмотрелась вдаль: только эти два дома стояли друг напротив друга, а остальные теснились поодаль, словно прячась от них.
Снова подул ветер, и снова зазвенел колокольчик. Стиснув зубы, Леся вернулась в дом и принялась искать на полках ножницы. Когда она их нашла, то взяла и перерезала веревку. Наконец-то наступила тишина. Леся победно посмотрела на соседний дом, и у неё перехватило дыхание.
В тёмных дверях отчётливо виднелся скрюченный силуэт. Седые волосы развевались на ветру, обрамляя голову. Тело не было худым – оно было мерзко тучным, одетое в грязные лохмотья, которые вились вокруг толстых грязных ног, и что-то стекало по ним. Тошнота подкатила к горлу, и Леся поспешила зайти в дом.
