Елена Николаевна Финская
Звон колокольчика
Она села на кровать, где ещё недавно спала, и смотрела, как в окне пригибается почти до земли береза.
Леся не знала, сколько она так просидела, но посмотрела на время – третий час.
Да где же они?
В этот миг ей показалось, что она слышит шаги и движение во дворе, но она боялась посмотреть. Ей мерещилось грузное тело, двигающееся под окнами. Вдруг девушка сорвалась с места и побежала к двери. Она схватилась за ручку, которая дрогнула прямо под её руками, и едва успела удержать её.
Тело Леси дрожало, но она уперлась плечом, стараясь не пустить то, что ломилось к ней. Это тяжёлое дыхание, эти звуки мерзкого тела и зловоние, которое сочилось сквозь дверь… Нет, она не пустит.
Вдруг движение прекратилось. Просто все звуки за прекратились. Леся все еще стояла, упираясь и тело ее заныло от напряжения, но девушка боялась отойти.
На кухне сгущалась темнота, и по стенам плясали причудливые и пугающие тени. Оставаться в этом мраке было страшно, но и обнаружить свое присутствие светом тоже не хотелось. Вдруг раздался знакомый звон колокольчика, который она сама перерезала. Теперь же он звучал глухо, как будто из самых глубин ада.
Леся сидела в темноте на кровати, пытаясь зажать уши, но этот звук, словно проникая в самую душу, звучал уже у нее в голове.
Медленно поднявшись, девушка подошла к холодильнику. Открыв его, она обнаружила черный пакет и, взяв его в руки, почувствовала, что содержимое теплое. Кривившись от отвращения, она вышла за калитку.
Как только Леся оказалась за пределами участка, звук колокольчика прекратился, как и ветер.
Зловоние, напоминающее запах мокрой и прогнившей кладбищенской земли, охватило ее, заставляя внутренности сжиматься от страха. Как только она переступила порог, дверь захлопнулась за ней, и Леся выронила пакет. Что-то с липким звуком упало к ее ногам – липкое, с волосами и теплое.
В дальней комнате началось движение. Зловоние стало невыносимым, и Лесю вырвало прямо на липкий пол, голова закружилась. А потом это нечто стало приближаться к ней…
3
Нина вошла в дом и обнаружила, что её дочь мирно спит в кровати.
Женщина осторожно подошла к ней и слегка коснулась плеча.
– Проснись, – прошептала она.
– Почему так долго? – спросила девушка, протирая глаза.
– Мы попали в грозу, съехали с дороги и чуть не перевернулись. А потом и вовсе перекрыли въезд обратно. Как ты?
– Нормально. Едем?
Нина с улыбкой коснулась лица дочери, и та, к её удивлению, ответила ей такой же улыбкой, но какой-то странной, словно чужой.
– Ты зайдешь попрощаться? – спросила Яна.
– Да, наверное, надо, – выдохнула Нина, – всё-таки это мать. А ты собирайся и жди меня у машины. Я недолго.
Солнце нежно ласкало едва влажную дорогу, по которой шла женщина. Ей в спину испытующе смотрела девушка, не отводя взгляда до тех пор, пока Нина не скрылась в темноте дома. Но даже тогда она продолжала смотреть на дом, словно могла видеть сквозь стены.
Нина почувствовала запах пота и жизнедеятельности. На кровати, среди одеял, лежало то, что когда-то было её матерью. Дыхание с трудом вырывалось из полного горла, окружённого множеством колец жира, со свистом. Лицо было опухшим и покрыто воспалёнными прыщами и нарывами.
Толстая старуха, увидев Нину, вдруг оживилась и начала яростно двигать руками, словно пытаясь схватиться за неё, но Нина остановилась в недосягаемости. Рот издавал какие-то звуки.
– О, кажется, она рада встрече, – сказала женщина.
– Можно я останусь с ней наедине? – спросила Нина.
Женщина кивнула и вышла на улицу, под молящий взгляд тусклых глаз старухи. Та начала активнее мычать и двигаться, в глазах застыли страх и мольба. Но Нина стояла молча, не двигаясь, наблюдая за отчаянием, и, кажется, даже удовольствие отразилось в её взгляде.
Но вот силы быстро покинули лежавшую, она стала задыхаться и затихла, руки упали на грязную кровать. Старушка изо всех сил старалась отдышаться. Только теперь Нина подошла ближе, наклонилась к ней и зашептала.
