Елена Умнова
Ведьмачья сказка, или Практика для чародейки. Том 4
4
На фоне коротких серых будней в крепости зимняя охота и рыбалка были захватывающими, если бы еще не пронизывающий холод… Но Брин понадобились волосы водяных баб. Если бы не это, Эскель вряд ли заставил бы себя покинуть крепость в такой мороз, какая бы скука смертная там не была. К тому же в замке была Брин, а тут – нет, и он по ней скучал, хоть и в кои-то веки занялся, наконец, делом посерьезнее растопки печи.
– О чем задумался? Все о бабе своей, небось? Ждешь не дождешься, когда она уже повиснет у тебя на шее, дрыгая ногами? – не дал слишком глубоко уйти в себя Ламберт.
Признаваться в том, что он и в самом деле думал о Брин, тем более когда на горе уже виднелся замок, Эскель, разумеется, не стал.
– Да нет, о тебе горемычном думал, – в манере собеседника ответил Эскель. – Я приеду, меня там ждет и накрытый стол, холодное пиво и горячая женщина, а тебе… а тебе – жопа!
– Ай-яй-яй, какая досада! – поддержал его Ламберт, состроив крайне озабоченное лицо и качая головой. – Один друг за сиськами увязался и пропал, второй на жопу променял. И как мы раньше без пезд тут обходились-то? Как руки-то еще в мозоли не стерли, полируя мечи?
– Ладно, пива я и сам налью, без баб, – хохотнул Эскель, оценив сарказм.
– И выпьешь со мной! – продолжил Ламберт.
– И выпью, – все еще смеясь, согласился Эскель.
– Ну что? – весело спросил Ламберт, предвкушая попойку. – До Каэр Морхена наперегонки? Кто последний – пьет штрафную!
– Пожалей лошадей! По такому снегу, – возразил Эскель, похлопав своего коня по холке.
– Чего их жалеть? Дорога езженая-переезженая, они по ней с завязанными глазами проедут. Да и сколько им еще в стойле-то стоять? Раньше-то на охоту раз в две недели ездили, а теперь что?
– Поехали, – уступил Эскель и сразу же пустил Василька в галоп по рыхлому снегу.
Ламберт от друга не отставал. Так и скакали они вровень, то один вырвется чуть вперед, то другой, и во двор въехали одновременно.
– Вот что значит одна школа! Вот это я понимаю! – воскликнул Ламберт, осаживая своего коня и спрыгивая на землю. – Обоим по штрафной! – щедро решил он.
Эскель только рассмеялся, сам радуясь этому неожиданному соревнованию не меньше друга. Да и против двух кружек вина или даже Ламбертова самогона он ничего не имел по такой холодине!
Устроив лошадей в стойле, ведьмаки поскорее поспешили в цитадель. Большой зал встретил их теплом, ароматами пищи и пустотой. Однако за очагом в кухне было видно и слышно движение. Скинув запорошенный снегом плащ, Эскель быстрым шагом пересек большой зал, Брин он бы узнал из тысячи.
– Эскель! – едва он вошел в помещение, радостно воскликнула девушка.
В переднике, с несколько растрепанной прической, с закатанными рукавами и с измазанными в чем-то красном руками она выглядела такой домашней и такой желанной, что ведьмак, особо не раздумывая, сгрузил свою добычу, что нес в руках, в угол и в пару больших шагов оказался около нее.
– Ой, у меня же руки грязные! И фартук тоже! – воскликнула она, стараясь отодвинуться так, чтобы не испачкать его. – Ты чего?!
– Плевать, – буркнул он ей в губы за миг до поцелуя. Как же он по ней соскучился!
– Ты же сейчас испачкаешься! – напомнила Брин, едва он выпустил ее, и счастливо рассмеялась, глядя на ведьмака.
– Я и так не очень-то чистый, – отмахнулся ведьмак, собираясь снова заключить ее в объятья, но чуть не сбил миску со стола.
– Осторожнее! – воскликнула Брин.
Пришлось ловить, а чародейка от греха отодвинула миску подальше от края.
– Вот решила борщ приготовить, – махнула она рукой на стол. – Подумала, что после охоты самое то будет. Правда, чуть-чуть время не рассчитала, будет готово только минут через пятнадцать.
Эскелю было плевать и на грязь, и на миску, и на загадочный борщ, ему сначала хотелось зацеловать свою чародейку, а потом уж… Нет, ну насчет борща он, конечно, покривил душой. Необычного красного цвета варево в котелке одуряюще вкусно пахло, и особенно его радовал отчетливый запах мяса. Эскель был действительно зверски голоден. Но сначала Брин, а потом и руки можно помыть и одежду сменить, а то, в самом деле, как свинья.
– Куда немытыми руками? – неожиданно раздраженно вскричала Брин.
Эскель сначала увидел недовольство на ее лице, а потом того, на кого оно направлено. Оказывается, за это время Ламберт успел добраться до кухни и теперь без зазрения совести инспектировал миски.
– А ну брысь со своей грязью от общего котла! – теперь в голосе прозвучала настоящая угроза, даже посуда задребезжала.
Ламберт, заглянувший во все миски и попытавшийся добраться до котла с тем самым борщом, на этот раз угрозой впечатлился и отступил, однако успел прихватить с собой кружочек морковки, из ближайшей посудины.
– Фу, – поморщилась Брин, увидев, как он с хрустом ест эту морковку. – Дизентерии давно не было?
– Никогда, – самодовольно ответил Ламберт. – Ваши дизентерии не про меня!
– Еще раз протянешь грязные руки к общему котлу – на две недели в нужнике поселишься! – со всей серьезностью пообещала ему чародейка.
– Себя вымой сначала, а потом за другими следи, – как-то довольно вяло огрызнулся Ламберт и кивнул на сваленные в углу туши. – Мясом вон лучше займись.
Брин с непередаваемой гримасой любопытства и отвращения осмотрела охотничьи трофеи.
– Мясом займусь, а туши сам разделывай, – девушка, все-таки скривившись, отвернулась.
Ламберт задумчиво осмотрел убитую дичь, фыркнул и вышел из кухни. Эскель и Брин снова остались одни, однако момент и настроение были упущены.
– Вот ведь зараза, – осуждающе посмотрела на закрывшуюся уже дверь Брин.
Эскель не мог не согласиться. Умеет же, стервец, все испоганить.
– Пойду тоже умоюсь и переоденусь, – сказал ведьмак, понимая, что дальше стоять тут было бессмысленно.
– Конечно, – засуетилась Брин, возвращаясь к кухонному столу. – А я как раз тут все уберу, и борщ доварится, – и она в самом деле принялась споро убирать, очевидно, уже не нужные продукты и скопившиеся очистки, спеша привести кухню в благопристойный вид.
«Ладно, вечером наверстаю», – решил ведьмак и направился в комнату.
Много времени переодевание не потребовало. Уже почти выйдя в коридор, Эскель прихватил с собой мешочек с волосами водяных баб, решив порадовать Брин поскорее.
– Вот твои когти накеров, – услышал он голос Геральта, спустившись с большой зал.
– А-а, спасибо большое! – возликовала Брин, с благоговением беря в руки колбу с означенным продуктом. – Наконец смогу продолжить!
– А вот еще волосы водяных баб. Они там неподалеку были, Йен сказала, что они тебе тоже до зарезу нужны зачем-то.
Эскель замер на подходе.
– Да-да! Для экспериментов! – сообщила Брин, беря мешочек в другую руку и счастливо улыбаясь. – Как здорово, что ты принес оба ингредиента. Мне только их недоставало!
– Рад был помочь, – усмехнувшись, ответил Геральт и отправился наверх.
Эскель же наоборот подошел к Брин, правда, уже без былого энтузиазма.
– Вот, – протянул он ей свой мешочек с добычей, досадуя, что оказался лишь вторым.
– Еще волосы? Здорово! Теперь надолго хватит. Спасибо! – Брин вроде бы отреагировала так же радостно и даже поцеловала в благодарность, но настроение было немного подпорчено.
– Не за что. Пойдем ужинать? – поспешил перевести тему ведьмак.
– Йен с Геральтом только что вернулись. Подождем их и вместе сядем за стол, – ответила Брин. – Пойду пока хлеб нарежу.
– Хорошо, – кивнул Эскель, хотя на самом деле не особо был согласен, но возражать по пустякам не стал.
К моменту прихода Йен и Геральта в замок вернулась и Трисс, и ужин, который Брин готовила специально для Эскеля, быстро перерос в настоящее застолье. Ламберт не уставал хвастать охотничьими трофеями, упрекая Геральта в прогуле мероприятия. Геральт в свою очередь рассказывал о своей охоте на накеров и водных баб. Трисс и Брин же восхищались добычей ценных ингредиентов посреди зимы, пока это не прекратила Йеннифер, начав рассказ о своих результатах исследования портала. Эскель в кои-то веки был ей весьма признателен.
– Стало быть, портал там все-таки был, но так давно, что сейчас ни восстановить, ни отследить, ни даже узнать создателя уже невозможно, – подвела итог Брин, сразу же переключившаяся на новую тему.
– По остаточному следу удалось понять только, что портал был в другой мир и открыла его сила Старшей крови, – кивнула Йен. – Столько времени потрачено впустую.
– Может быть, в Аретузе есть еще какой-то малоизвестный способ изучения порталов, – предположила Брин.
– Надеюсь, – сухо ответила Йен. – Но надежда слабая. Все-таки Старшая кровь. Но может быть там сохранились какие-то записи о природных порталах, которых не было на карте Аваллак’ха.
– Но все это дела давно минувших дней, – вполне разделяя скептическое настроение подруги, добавила Трисс.
– Нужно хоть что-то делать! – раздраженно бросила Йен, явно упрекая рыжеволосую чародейку в большей вовлеченность в государственные дела, чем в поиски Цири.
– У кого-то есть еще работа, – напомнила та.
– Отправимся в Аретузу завтра, – резко сменила тему Йен, впившись взглядом в Брин. – Может быть, придется там задержаться.
Эскель недовольно нахмурился. Он только вернулся и рассчитывал провести с Брин побольше времени, а визит в Аретузу – это очередной день без нее или несколько дней. Девушка же без возражений кивнула.
– Да, как договаривались, – сказала она. – Хочу попытать свои новые силы на библиотеке.
– Я тоже пойду, – вставила Трисс.
– Не перестарайся только, – беспокойство в голосе Йен и тревога во взгляде Трисс были неподдельными. – Выбросы твои становятся все мощнее, помимо их прямой опасности для тебя на территории школы, они неизбежно привлекут много внимания, от которого не получится избавиться.
– Конечно, – кивнула Брин, но между ее бровей залегла складка. Девушка тоже беспокоилась, и Эскель ничем не мог ей помочь, кроме как осторожно сжать ее руку под столом. Его беспокойство было ничуть не меньше, но как верно сказала на днях Брин – от постоянных переживаний будет только хуже.
– Давай выпьем! Или ты тоже в ведьмину школу собрался, что так уши развесил? – Ламберт грохнул наполненной кружкой об стол. – Р-разочар-рую! С хером туда не берут! – и изрядно подвыпивший уже ведьмак противно расхохотался своей шутке.
– Да, давайте выпьем! – присоединился к нему Геральт, подняв свою кружку.
– Выпьем, – согласно подняла и свой кубок Трисс, а следом за ней и Йеннифер.
– За библиотеку, – мрачно сообщила Йен. – Чтобы уж не пить молча.
Брин к тосту присоединилась, но как обычно едва пригубила из своей кружки.
– За библиотеку я еще не пил! – осушив очередной кубок до дна, сообщил Ламберт.
– Удивительно, что ты вообще знаешь, что это такое, – пренебрежительно фыркнула Трисс.
– Да тебя всякая чушь удивляет! – ткнув в сторону Трисс пальцем, изрек ведьмак.
– А ты с кабаками не перепутал? Библиотека – это не там, где наливают, – с презрением напомнила чародейка.
– Еще и ты туда же? Отвали! – грубо ответил Ламберт, снова осушая кружку. – Я три дня в рот и капли не брал! Имею право! – гаркнул он. – Выпьем еще!
– Вы пейте, а я пойду, доделаю свои эксперименты перед Аретузой, – Брин встала из-за стола, бросив брезгливый взгляд на набравшегося ведьмака.
Эскель было дернулся за ней, но она остановила его, положив руку ему на плечо.
– Останься, я вряд ли скоро закончу, – тихо сказала ему девушка.
– А ты куда?! С тебя еще две штрафных! Забыл? – разумеется, услышав это, тут же отреагировал Ламберт.
Брин быстро покинула большой зал, а Эскель к своему неудовольствию остался. Мало того, что завтрашний день, а возможно и несколько последующих были уже расписаны, и его в этом расписании не было, так еще и вечер был напрочь испорчен. Эскель залпом осушил свою кружку.
– Во-о-от это я понимаю! – Ламберт одобрительно хлопнул друга по плечу. – А теперь вторую!
Остальные чародейки вскоре тоже ушли, Весемир оставил их компанию еще раньше Брин, так что ведьмаки восседали за столом втроем.
– Как в старые добрые времена! В твердыне ведьмаков за столом сидят ведьмаки! – допив очередную кружку, изрек Ламберт, патетически воздев к потолку перст.
– И квасят! – добавил тоже уже дошедший до определенной кондиции Геральт, в порыве чувств слишком быстро опустив кружку на стол и пролив немного самогона себе на штаны. – Зараза!
– Традиция! А традиции надо чтить! – Ламберт уже дошел до «всеуважающей» кондиции, но останавливаться явно не собирался.
– Каждый раз зарекаюсь с вами пить, и вот опять! – язык у Эскеля уже немного заплетался.
– Ты со своей ведьмой уже забыл, когда в последний раз надирался в дружеской компании! – Ламберт обличительно ткнул пальцем в грудь Эскеля и чуть не навернулся с лавки сам.
– Эх… Твоя правда, – не стал отрицать Эскель, подливая себе в кружку.
– Ба-а, да ты даже не отпираешься? – даже икнув от удивления, воскликнул Ламберт.
Эскель махнул рукой и молча выпил.
– С друзьями надо выпивать хоть иногда! – назидательно сообщил Геральт. – Даже Весемир бы согласился.
– Не любит она ни выпивку, ни пьяных, – потянуло на откровения подвыпившего Эскеля, подпершего голову рукой.
– Ишь, цаца какая! Не любит! А кто ее ведьминого мнения спросил? А? КТО?! – с каждым вопросом все громче орал Ламберт.
– Тише, – поморщился Геральт. – Всех перебудишь своими воплями.
– То замок чинит, то в своей лаборатории сидит, – прорвало уставшего молчать и ждать Эскеля. – Уехал на охоту – там сидела, приехал – туда же ушла. Холера!
– Ну и забей на нее! Мы тебе на что? – дружески поддержал его Ламберт.
– Угу. Выпьем! – поднял кружку Геральт. – За дружбу!
– И никакие бабы ей не помеха! – с готовностью поднял свой кубок Ламберт.
Три кружки с грохотом столкнулись, расплескав часть содержимого на уже и так не очень чистый стол, заполненный пустыми бутылками и остатками еды.
– Пойду я, пока окончательно не набрался, – засобирался Эскель, чувствуя, что дальнейшая попойка может выйти из-под контроля.
– Куда? Баба-то твоя из лаборатории еще не вышла! – резонно заметил Ламберт, сыто рыгнув.
– Она может телепортироваться сразу в комнату, – вяло возразил ему Эскель, прекрасно понимая, что друг прав.
– Тогда уже спит, – сделал противоположное предположение Геральт. – Йен завтра всех в несусветную рань поднимет. Отвечаю!
– На, лучше выпей! – Ламберт подлил Эскелю еще самогона.
– Куда торопиться? – поддакнул Геральт, тоже никуда не торопясь. – Мы-то завтра отоспимся.
В кои-то веки они, в самом деле, снова собрались втроем, чтобы напиться. Обычно зимние попойки ведьмаков были веселыми. Поднабравшись, травили байки, смеялись, шутили, даже соревнования устраивали, а еще поднажав, могли даже на подвиги податься, которые для самого Эскеля не раз заканчивались где-нибудь под лавкой. То лешего ходили искать в три пьяные рожи, то стену на втором ярусе собирались переставить, поднатужившись, а как-то раз даже чародеек по мегаскопу хотели вызвать. Стыдно вспомнить, нацепили на себя женские тряпки черт его знает зачем! Ух, Йен тогда разозлилась. Всякое было дело, но хреново всегда становилось на утро. А сейчас, чем больше ведьмак пил, тем гаже становилось на душе, и рука снова тянулась к кружке – в попытке залить. Сколько бесцельно потраченных дней в ожидании? Она исчезает в прошлом – он места себе не находит в ожидании. Она прыгает в портал неизвестно куда – он остается ждать в замке. Она запирается в своей лаборатории – он ждет в комнате. Он ради нее в холодину поперся за чертовыми волосами траханых водных баб! А она их еще и у Геральта попросила, не став ждать и пары дней…
– А мне даже гребаный ужин начать нельзя было! – Эскель сам не заметил когда его мысли перешли в сумбурную, но длинную речь. – Снова пришлось, сука, ждать! Я не пойму, я что, ждун какой-то? Ждец… – язык заплетался уже не на шутку.
– Ждарь! – подбросил вариант Геральт, которого пошатывало уже даже сидя за столом.
– Я тебе давно говорил, брат! Все беды… ик… от баб! – уверенности, с которой говорил Ламберт, позавидовал бы любой оратор, а вот держался вертикально он явно с трудом. – Сколько вот его Йенка об него ноги вытирала?!
– Й-йа попрошу! – с нажимом сказал Геральт.
– А ты, великий соблазнитель, сразу по его стопам! – не обращая внимания на беловолосого, продолжал пьяный оратор. – Хочешь Бриночка в подвал – на, решила погулять – я за тобой как шавка, нахер я тебе не нужен – твой верный коврик для ног подождет. Тьфу, блять! – Ламберт смачно сплюнул прямо на пол. – Тошнит…
– Это тебя от пойла твоего отвратительного тошнит! – заметил ему Геральт.
– Что ж поделать, если нормальное вы всё уже выжрали? – возмутился Ламберт.
– А ты будто сам не пил, – огрызнулся Геральт.
В зале повисла тишина, но ненадолго.
– Нет, я все понимаю, – не унимался Ламберт. – От бабских сисек любой мужик может опиздоуметь. Но всему же должен быть предел! – возмущению ведьмака не было предела. – Чтобы какая-то баба мне… мне! пить, сука, ЗАПРЕЩАЛА?! – Ламберт вскочил из-за стола потрясая кулаками и лишь чудом не навернулся. – С братьями! Пить! – от попыток орать после такого количества выпитого алкоголя голос у ведьмака стал хрипатым. – НИКОГДА!
– Никогда! – прервав молчание, поддержал вопли друга Эскель, пошатнувшись.
– А-а, брат! А ну иди сюда, холера! – пьяно расчувствовавшийся Ламберт потянулся к Эскелю, но дожидаться, когда тот подойдет, не стал, сам пошел к нему, шатаясь и норовя упасть на каждом шагу.
– Брат! – взревел Эскель, поднимаясь навстречу.
Добредя таки до Эскеля, Ламберт все-таки почти упал, но успел вцепиться в друга. Конструкция пошатнулась, но устояла, отрезая путь к отступлению. По отдельности удержать равновесие у ведьмаков бы уже вряд ли получилось.
– У-у, зар-раза! – выругался Геральт и тоже поднялся из-за стола. – Убил бы! Но люблю ведь, сука, люблю… – с этими словами он присоединился к синхронно пошатывающимся друзьям.
Спустя еще парочку пьяных воплей дверь в большой зал открылась и на пороге появилась Йен.
– Так-та-а-ак, – протянула она, глядя на сплетшихся в неразрывно дружеских объятьях мужчин. – Нет, в этот раз я не буду одна на это смотреть.
С рук разбуженной чародейки вспорхнула фиолетовая бабочка и почти сразу растворилась в воздухе.
5
Мысль приготовить борщ посетила меня спонтанно. Наверное, устав бесполезно смешивать ингредиенты, я решила смешать, наконец, что-нибудь, что точно даст хороший результат! Кулинария, как-никак, была ближе всего к химии. Да и встретить своего ведьмака горячим ужином показалось мне прекрасной идеей. За дело я взялась с энтузиазмом, правда, немного не успела. Ну да пока охотники и подоспевшие вслед за ними исследователи порталов отмывались и переодевались, мой борщ как раз дошел до нужной кондиции. Глядя на то, с каким аппетитом все его поглощали, я лишний раз убедилась, что мысль мне в голову пришла толковая. Так же душу мне грели заветные ингредиенты, которые я отправила в лабораторию. Я была очень благодарна Эскелю и Геральту за них! Несмотря на то, что после этих слепых экспериментов с формулой ощутимого прорыва не наметилось, я, наблюдая за реакциями, сильно углубила свое понимание влияния отдельных частей на процесс трансмутации и не уставала поражаться гармоничности формулы. Чародеи прошлого проделали колоссальную работу! Улучшить ее будет сложно. В конце концов, не просто же так они оставили этот процесс и занялись другими своими идеями (один только Вий Альзура чего стоит!). Наверное, тоже как я испробовали массу всего, но не преуспели.
Сдаваться, впрочем, я не собиралась. В лаборатории меня ждали две последние серии экспериментов, а в Аретузе – книги. В конце концов, магия не стоит на месте. За время, прошедшее с момента создания ведьмаков, открыли целый ряд явлений и запатентовали множество изобретений и формул. Если не конкретный предмет, то, по крайней мере, какая-нибудь концепция должна была мне помочь! Правда, если в Аретузу мы отправимся завтра с утра и возможно там и останемся на некоторое время, то все эксперименты мне нужно доделать сегодня, чтобы отправиться туда с законченным исследованием.
К последней мысли я пришла именно в тот момент, когда наши дружеские посиделки за столом начали плавно переходить в банальную попойку. Так что я решила, что мое присутствие дальше совершенно не обязательно, а может быть, даже будет портить настроение остальным, и засобиралась. Эскель хотел было подняться вслед за мной, но я решила не портить ему вечер. Мне бы, конечно, очень хотелось провести время с ним, но сейчас я должна была закончить свои дела, а заставлять его отказаться от компании друзей и просто сидеть рядом со мной в ожидании, ну когда же я закончу, было бы слишком эгоистично. Так что, решив поскорее завершить дела, чтобы у нас осталось время побыть вдвоем до отправления в Аретузу, я поторопилась в лабораторию. Было тревожно оставлять его в компании уже поднабравшегося Ламберта и решившего, похоже, хорошенько отдохнуть после завершения дел с Боклером Геральта (а чародейки, я была уверена, задержатся там ненадолго, так как на завтра у нас с ними были планы).
Пьяных я действительно недолюбливала и старалась избегать контакта, по крайней мере, до замужества. Но бывший муж хоть и выпивал, никогда на моей памяти не злоупотреблял. Эскеля за длительным распитием горячительных напитков я тоже пока не видела и смела надеяться, что, будучи давно уже взрослым и самостоятельным человеком, он свою меру знал и превышать не собирался. Но мне все равно было тревожно и, как оказалось, не зря…
Невнятный шум сверху можно было услышать даже в подвале, но до поры до времени я его игнорировала, лишь нехорошее предчувствие всё нарастало. Когда вопли уже перешли всякую черту, я поспешила свернуть все свои дела, бросив недоделанным последний бесперспективный опыт, и поспешила посмотреть, что там происходит в большом зале. На середине лестницы прямо передо мной неожиданно замерцала фиолетовая бабочка Йен.
«Поднимись», – записка содержала лишь это слово.
По оставшимся ступеням я буквально взлетела и так и замерла на пороге.
– Я и так уже поднима… – начала было я и замолчала на полуслове, увидев Йен, стоявшую в одном прозрачном пеньюарчике на голое тело.
Мысли об одежде, правда, тут же вылетели у меня из головы, когда я заметила трех чуть более чем полностью пьяных ведьмаков, стоящих в обнимку у стола, синхронно шатающихся из стороны в сторону и горланивших что-то малоразборчивое.
– Что это? – глупо спросила я, не сразу отойдя от шока.
– Да вот полюбуйся, – Йен радушно пригласила меня поближе посмотреть на композицию, – что бывает, когда эти трое собираются вместе.
– Йе-э-эн! – кажется, Геральт только сейчас заметил свою возлюбленную и был весьма счастлив ее лицезреть. Улыбка на его лице, по крайней мере, была очень широкая.
– А, кхе-хке, что это за перфоманс? – немного отойдя от шока, спросила я, подходя ближе к наставнице.
– Понятия не имею и разбираться у меня нет ни малейшего желания, – отчеканила Йен, сердито глядя на мужчин. – Я заберу Геральта, а ты своего, пока они ничего не натворили.
– Да куда уж творить, они ж еле на ногах стоят, – усомнилась я в возможностях невменяемых ведьмаков. Чего-то такого я и опасалась.
– О-о, эти могут! Поверь мне на слово, – сообщила Йен и направилась к сцепившимся друзьям. – Пошли спать, алкаш.
Ей довольно ловко удалось отцепить Геральта от собутыльников. Досадливо вздохнув, я попыталась повторить маневр, но это оказалось не так легко.
– Эскель, пойдем, – позвала я, понадеявшись, что увидев меня, он сам отцепится от Ламберта, но реакция оказалась совершенно непредсказуемой.
– Никуда я с тобой не пойду! – с трудом сфокусировав на мне взгляд, заявил Эскель и еще крепче вцепился в Ламберта. – Я буду пить! Дальше! И ты мне не указ! – он махнул рукой, отказываясь идти, и едва не потерял равновесие.
– Так больше нечего пить, – опешив в первый миг, растерянно ответила я, осматривая стол.
– Это т-тебя не касается! – прямо в лицо выплюнул мне ведьмак, обдав смрадом перегара. – У-уйди!
– Что ты несешь? – поморщилась я. – Пошли спать!
Как же я все это ненавидела… все эти пьяные вопли и выходки. Ну что мешает людям остановиться и не напиваться до потери всяких тормозов?
– Не пойду-у! Я т-тебе что, собачка комнатная? Хочешь – поманишь, не хочешь – прогонишь! Хочу и буду пить… с друз-зьями! – растягивая почти каждую гласную в слове, Эскель так качался из стороны в сторону, что меня даже замутило. Или это от мерзкого запаха? Или вообще от самой ситуации?
– Выпил же, даже напился, – ответила я ему. – Хватит, пора заканчивать. Пошли.
Вспомнив, наконец, о магии, я левитацией оторвала одного мужчину от другого. Ламберт без опоры тут же рухнул на лавку.
– Эскель! Дружище! Я с тобой! – заорал он не своим голосом, но подняться уже не смог. Так как таскать его было некому, то и ночевка ему предстояла на этой лавке. Впрочем, ему было не впервой.
– И я за тебя! Горой! – горланил ему в ответ Эскель, пока я, морщась от ора, буксировала его к двери, ведущей в башню. – Холера!
Йен проскользнула туда первой, и с лестницы доносился голос Геральта, перечисляющего все мыслимые и немыслимые достоинства чародейки и уверяющего ее в своих неземных чувствах. Мой же мужчина вел себя иначе.
– Куда ты меня тащишь? А ну верни на место, стерва! Верни, кому сказал! Ты мне никто, чтобы указывать!
К счастью, мне, в отличие от Йен, вести Эскеля было куда как ближе, так что вскоре я с облегчением захлопнула дверь нашей комнаты. На остатках терпения доведя невменяемого ведьмака до дивана, я толкнула его так, чтобы он упал точно по центру. Стащив парой пасов с него сапоги, я подняла его ноги на подлокотник. Все это время он не переставал орать всякие грубости. Я сначала хотела снять с него заляпанную одежду, но непрекращающийся поток гадостей демотивировал.
– Обязательно было Так напарываться? – в очередной раз поморщившись от запаха и замызганного вида своего ведьмака, спросила я, впрочем, тут же пожалела.
– Не твоего ума дело, ведьма!
– Заткнись уже! – не выдержала я. – Нажрался до поросячьего визга, так хотя бы имей совесть – ляг и спи!
– Я? Заткнуться? – взвился Эскель, делая бесполезные попытки подняться. – Да ты кто такая, чтобы… ик… мной командовать?! Наглые чародейки не будут мной помыкать! – заорал он. – Никогда!
Я бросила все попытки раздеть мужчину. Во-первых, это было не так легко проделать с лежащим мужчиной, а во-вторых, меня окончательно разозлили пьяные вопли, так что я передумала перекладывать его в постель, тем более в грязной одежде. Пусть отсыпается на диване.
– Молчи! Ты пожалеешь о сказанном, когда протрезвеешь, – бросила я ему и, не слушая больше ведьмака, направилась к ванной.
Горячий душ успокоил мои знатно потрепанные нервы. К тому же я очень надеялась, что за время, что я провела в нем, Эскель угомонится и заснет беспробудным сном в стельку пьяного человека. Так и оказалось. Едва выключив воду, я услышала молодецкий храп, раздающийся на всю комнату. Порадовавшись, что выслушивать очередной бред пьяного мне не придется, я вылезла из ванной. Укрыв пледом спящего мужчину, сама я улеглась на кровать.
«Ну вот, ты так скучала по нему, не могла без него спать. Получи и распишись», – поздравила я саму себя, понимая, что под такие рулады мне ни за что не уснуть.
Отгородившись от источника шума звукоизолирующей завесой, я перевернулась на другой бок, но сон, понятное дело, не шел. Хоть душу и удалось унять клокочущее во мне раздражение, полностью успокоить меня ему было не под силу. Повидав массу примеров того, во что алкоголь может превратить вполне вменяемого обычно человека, – особенно близко на примере мужа подруги (мой бывший, к счастью, не напивался, и на том спасибо), – я понимала, что все эти крики ничего не значат и принимать их близко к сердцу не надо, что, проспавшись, Эскелю будет очень стыдно за свой концерт. И я даже прекрасно знала, кто ему до этих мыслей помог дойти. Но все равно чувствовала обиду.
«Ну почему надо вот так? Не просто выпить и хорошо посидеть, а прям упиться до состояния нестояния? Что за удовольствие орать всякие гадости? – я не переставала мысленно задаваться одними и теми же вопросами и даже припомнила поговорку «Что у трезвого на уме – у пьяного на языке». – Но за что? Я ему что? Пить не давала? Так наоборот же! Оставила, чтобы он смог выпить. Да и никогда я ему ничего о выпивке не говорила. Да, мне не нравится – я не пью, но его никогда не ограничивала, даже тему не поднимала! Нравится – пей ради бога, но не до такого же свинского состояния…»
Так и не поняв, чем заслужила все эти эпитеты и хамство, я все-таки провалилась в сон, очень надеясь завтра во всем разобраться и больше никогда-никогда в такой ситуации не оказываться.
После таких ночных приключений, утром я проснулась совершенно разбитая, будто это я вчера бухала беспробудно, а не индивид, лежащий на диване. Убрав завесу, я, к своей радости, храпа не услышала. Эскель лежал на боку, и сначала мне показалось, что спал, но потом я поняла, что лишь делал вид.
– Вставай, – хмуро сказала я ему, подходя ближе. – Хватит притворяться.
– Я не притворяюсь, – так же хмуро ответил мужчина. – Голова болит.
– Пить меньше надо было! – не удержалась я от назидания.
Положив руку ему на лоб, я отогнала боль и заодно устранила некоторые другие последствия вчерашних возлияний. Вообще я бы могла прямо вчера его протрезвить сразу. Но, во-первых, это была не очень приятная для него процедура, во-вторых, для чего-то же он вчера столько выпил, вряд ли он хотел, чтобы эффект пропал сразу, ну а в-третьих, мне самой требовалась отсрочка для этого разговора. Слишком уж меня выбило из колеи его вчерашнее поведение, мне нужно было время, чтобы понять, как реагировать.
– Спасибо, – даже как-то недовольно буркнул Эскель, хотя, на мой взгляд, ему бы стоило начать извиняться.
Мужчина сел на диване, потер лицо и осмотрел себя.
– Не хочешь объяснить, что это такое вчера было? – так и не дождавшись от него ни слова, сама спросила я.
– Выпил с друзьями, – его тон и лицо стали непроницаемыми.
– Выпил это когда сам пришел, а я тебя сюда тащила, – заметила я, складывая руки на груди.
Начало разговора мне уже совершенно не нравилось, я откровенно не понимала, что происходит.
– Не тащила бы, никто тебя не заставлял, – пожал плечами мужчина, чем на некоторое время лишил меня дара речи.
– То есть, – медленно начала я, подбирая слова, – мне надо было бросить тебя внизу.
– Ты сама туда пришла, сама решила меня тащить, а теперь предъявляешь претензии мне? – приподнял одну бровь ведьмак.
Во мне снова начала подниматься вчерашняя злость.
