Елена Уварова
Эта книга расскажет о маленькой птичке с большой душой
Глава 9. Pinky
Теперь у попугайчиков появилось много других интересов, они так заботливо окружили вниманием своих подруг, так нежно чесали им за ушком, чистили перышки, что смотреть на них было одно удовольствие. В доме стало еще шумнее и веселее.
Однажды вечером, когда муж разговаривал по телефону со своим другом, я услышала, как тот посетовал, что ему нужно срочно уехать на пару дней и совершенно не с кем оставить своего розового какаду Pinky. Розовый какаду! У меня аж все подпрыгнуло внутри от мысли, что когда еще представится такая возможность пообщаться с настоящим какаду! Я замахала руками, делая знаки мужу, что мы с удовольствием возьмем погостить Pinky у нас. Его друг был несказанно рад такой неожиданной удаче, однако он и представить себе не мог, как обрадовалась я тому, что он согласился! На следующее утро я с нетерпением ждала к нам в гости Pinky.
И вот его привезли вместе с походной разборной клеткой. Пока хозяин ее собирал, Pinky сидел у него на плече и осматривался на новом месте, а я присматривалась к нему. Pinky был еще совсем малышом, полтора года для какаду, это как трехлетний человеческий ребенок, и что меня больше всего поразило, он и вел себя именно как человеческий ребенок. Немного капризный, немного избалованный вниманием и любовью, любитель громко покричать и пошуметь, он не сходил с рук и плеч хозяина, дергал его за волосы и требовал постоянного внимания к себе. Я сразу почувствовала, что такая птица в доме – это второй ребенок, это человек!
Pinky означает розовый, он и был весь яркого розового цвета, кроме белого бесподобного хохолка на голове и белых же крыльев и хвоста, словно одетый в белый фрак, и выглядел сверх элегантно. Любопытные черные глазки и смешной, всегда улыбающийся клювик, дополняли образ веселого человечка. Кто он, мальчик или девочка, до сих пор определить никто не смог, зато это быстро сделали мои попугайчики, но не буду забегать вперед событий.
Pinky сидел и насвистывал совсем по-человечески мелодию, которую явно перенял от хозяина. Меня это очень рассмешило и я насвистела ему свой мотивчик, а он тут же безошибочно повторил – абсолютный музыкальный слух! Все таки попугаи необыкновенные… даже не могу сказать птицы, у них почти человеческий интеллект!
Неожиданно Pinky с громогласным криком взлетел с плеча и сделал круг по прихожей. Хозяин вытянул руку и он тут же на нее приземлился. Ага, поняла я, вот как надо подзывать Pinky. Ему не терпелось освоить наш дом, попугаи славятся своим любопытством, им, как и маленьким детям, нужно все потрогать своими руками, попробовать на зуб, нужны игрушки, чтобы было чем себя занять, одним словом, на два дня мне надо было стать его нянькой и я была этому безмерно рада.
Чтобы сразу не напугать наших попугайчиков такой огромной птицей и дать им время привыкнуть, мы посадили Pinky в клетку, при этом он недовольно заворчал, и медленно вкатили ее в зал. Pinky с самого начала слышал чириканье наших птах и отвечал, подражая им, так что заочно они уже познакомились.
Я поставила клетку рядом с вольерой, а сама села наблюдать. Pinky обрадовался, как ребенок новым игрушкам, и стремился их поскорее достать. Мои же птахи притихли и вытаращили глаза от удивления. Они понимали, что Pinky родственная им душа, однако его размеры потрясали! Так, минуту-другую, они изучали друг друга.
Первым очнулся от ступора и выдвинулся вперед Ванюшка, он, как всегда, был впереди команды всей. Подсел как можно ближе к Pinky и вдруг заворковал тихую нежную песенку, какую он всегда напевал своей подружке Сашеньке.
Гоша, никогда ни на шаг не отходящий от Маруси, тоже подсел поближе к Pinky и с интересом разглядывал это заморское создание. Я уже поняла в чем дело, а поведение Сашеньки и Маруси подтвердило мою догадку. Сашенька беспокойно крича, заметалась по жердочке, а у Маруси был настолько красноречивый возмущенный вид, что сомнений не осталось – Pinky была девочкой!
Гоша первым внял голосу разума и вернулся к Марусе с явно виноватым видом; за ним последовал и Ванюшка, зная, что от вспыльчивой Сашеньки ему может крепко достаться. Страсти потихоньку улеглись, все вернулись к обычным своим делам и я достала Pinky из клетки, потому что эти птицы должны жить свободными, лишь на ночь их закрывают для их же безопасности, так как в темноте они плохо видят.
Для начала мы ушли в длинный коридор, где Pinky могла свободно летать, без риска повредить что-нибудь. Там, обойдя и изучив все двери, окна, стремянку и соломенные шляпы на стене, она, как только я протягивала руку, тут же возвращалась ко мне. Как и все попугаи, она больше предпочитала сидеть у меня на плече и еще ей понравилось стричь мои волосы. Рискуя остаться без оных, мне пришлось надеть шапочку. Pinky тут же сказала – “Витторио” – так звали ее хозяина. Я засмеялась, видимо, и он так же спасал свои волосы.
Затем мы вернулись в зал к нашим попугайчикам. Я включила любимую ими испанскую гитару и выпустила полетать и попеть, а Pinky сидела на столике и, держа в поднятой лапке кусочек морковки, откусывала понемногу, совсем так, как это делаем мы, люди. Ее милый хохолок то приподнимался, то опускался в такт музыке, и вообще по разному реагировал на абсолютно все звуки и движения вокруг. Он до такой степени выразительно отражал все эмоции Pinky, почти так же, как лицо у человека.
Мои птахи дружно взлетели на карниз и сверху вниз смотрели на это диво. Гошу, видимо, тоже впечатлил хохолок, он даже в подражание нахохлил свои перышки на макушке и запел испанскую лирическую, а хор подхватил. И здесь произошло чудо – Pinky закружилась в танце, то кивая головой и раскрывая веером хохолок, то приподнимая лапки, как это уморительно смешно умеют делать какаду, при этом еще и присвистывая. Ее белый хвост был похож на шлейф длинного платья. Вы не поверите, но это было настоящее фламенко!
Я замерла в восхищении. Мне вспомнилась раскаленная солнцем Андалусия, суровые смуглые лица испанских танцовщиков, дробь чечетки и стук кастаньет. Я не выдержала и поддержала актеров хлопаньем в ладоши и криками “Оле!”.
До чего же талантливы эти создания, подумалось мне в который уже раз, они не перестают удивлять, восхищать, смешить до слез и просто радовать своим присутствием. Жить с ними рядом одно удовольствие!
Ближе к вечеру, перед заходом солнца, все птицы затихают, перед сном они должны плотно поужинать, чтобы продержаться до утра, ночью они никогда не едят, и домашние птицы тоже, так действует инстинкт; все укрываются в своих домах, ведь ночные хищники не дремлют.
Вот и мои попугайчики парами устроились на веточках, помогли друг другу почистить перышки и запели тихие колыбельные песенки. Pinky, усталая от новых впечатлений, тихонько наговаривала какие-то слова. Я прислушалась. Наверное, там была смесь всего, что она услышала за день, а также привычное ей – “буонанотте, Pinky” – “спокойной ночи, Pinky” – , а еще посвистывание и пощелкивание кастаньет.
На следующее утро вернулся хозяин, он спешил закончить все дела в один день, видимо, беспокоился о Pinky, скучал по ней и я его понимаю. Мне очень грустно было расставаться и я ей все повторяла “Чао, Pinky!”; и мои попугайчики тоже прощально выкрикивали – “Чао, пикколо! Чао, чу-чу!”, – ведь они уже приняли ее в свою компанию. А мне тут же захотелось нарисовать портрет Pinky, так она навсегда останется с нами, и я взялась за кисти и краски.
