Елена Весна
Второй раз всегда легче
Новая разумная раса.
– Красная или синяя? Синяя или красная?
Чувствуя себя мужественным героем блокбастера, Ваня потянулся к синей таблетке, но тут же отдернул руку. А что, если принять сразу обе? Кто сказал, что так нельзя?
Ваня был рисковый малый, да и терять ему было особенно нечего, так что, налив в стакан воды из-под крана, он решительно проглотил обе.
***
Отважный исследователь достижений нелегальной фармацевтики стоял теперь в огромном зале с белыми стенами и мраморными колоннами. Как он понял, что они мраморные, Ваня не знал. Он вырос в старенькой облупленной хрущёвке, родители – алкоголики никогда не водили его по дворцам и музеям, но сейчас он знал точно: колонны – мраморные, а люстра в три яруса, похожая на сверкающий водопад – непременно хрустальная.
В зале было пусто, но откуда-то, отражаясь то ли от белых стен, то ли от потолка, слышалось глухое неразборчивое бормотание. Ваня прислушался.
– … на исходе. Сделано многое, но не всё… Далеко не всё. Человечество познало беспредельное страдание и величайшее счастье, муки голода и пароксизм изобилия. Любовь и ненависть, беспрецедентное мужество и наиподлейшую трусость, абсолютную власть и беспомощное рабство. Люди исследовали всю палитру доступных им эмоций и переживаний и почти весь спектр возможного поведения. Казалось бы, этого достаточно… Но на самом деле они открыли лишь около десяти процентов возможностей, которые я закладывала, создавая их мозг. Но тем не менее… Тем не менее, эксперимент придётся завершить.
– В каком смысле – завершить? – громко спросил Ваня, обращаясь неизвестно к кому.
– Человечество направилось по ложному пути, – то ли ответил, то ли просто продолжил рассуждать механический равнодушный голос, – люди слишком увлеклись наукой и вплотную подошли к решению проблемы бессмертия. Они научились выращивать новые органы, заменять ими старые, больные и изношенные. Научились омолаживать клетки. Еще несколько десятилетий, и они разовьют медицину до такого уровня, что любое человеческое существо сможет стать бессмертным.
– Несколько десятилетий, – горько усмехнулся Ваня. – Меня это не касается. Я через полгода загнусь от рака печени. Так доктор сказал.
– Пить надо меньше, – все так же равнодушно ответил голос и продолжил монотонно бубнить. – Мне не нужны миллиарды бессмертных существ. Это полностью нарушит мой баланс, это вообще бессмысленно и противоречит первоначальному замыслу. Это не то, что я хотела от вас.
– Ты – это кто?
Вопрос остался без ответа.
– Поэтому, увы, мне придётся прервать существование моих детей раньше, чем я задумывала. Раньше, чем они успеют покинуть меня.
– Ты – это планета что-ли?
– Мне жаль, но другого выхода нет.
– Как это нет? – вдруг испугался Ваня за человечество, которое до этой минуты искренне и всей душой ненавидел. – Можно же что-то придумать. Ну, мы там можем мусор в разные пакетики собирать и всё такое.
– Да-да, вижу ваши смешные попытки, – снисходительно ответил голос. – Но дело не в экологии. Повторяю: мне не нужны бессмертные существа. Вы собираетесь нарушить динамику существования всей Вселенной, нарушить ее основополагающие принципы. Вселенная должна изменяться, стагнация недопустима. Впрочем, один из вас останется – как образец творения, как музейный экспонат, ну и пожалуй, как свидетель новой эпохи – эпохи Нового Разума.
– Какого ещё нового разума? – возмутился Ваня. – Ты новых людей сделаешь? А старых куда денешь? Мы же не можем сразу все…
Тут он осекся, судорожно сглотнул и упавшим голосом спросил:
– Или…можем? Какой-нибудь вирус, да?
– Нет, – голос снова стал холодным и бесстрастным. – Вы так много фильмов придумали про зомби-апокалипсис, что уже неинтересно воплощать это в реальности. Я сделаю красивее и проще, намного проще.
Внезапно на белой стене возникло изображение, словно кто-то включил кинопроектор. Сначала Иван увидел множество высоких зелёных деревьев. Потом, среди деревьев стал различим серый двухэтажный коттедж. Камера, заглянув в окна, показала людей, спокойно спящих в своих постелях: мужчину и женщину средних лет. А в соседней комнате – двое детей так же мирно спали, уютно свернувшись клубочками в маленьких кроватках.
Мирную картину нарушил резкий неприятный звон. Иван увидел, как толстые, но гибкие ветви дерева, что росло рядом с домом, пробили стёкла и вползли в супружескую и в детскую спальни, дотянулись до перепуганных, разбуженных шумом разбивающихся окон хозяев, и, обвив тонкими ветвями их шеи, начали душить. Криков не было слышно. Иван увидел, как мальчик лет десяти успел выскочить из постели и, схватив за руку маленькую сестрёнку, потащил её к выкрашенной зеленой краской двери. Гибкие вездесущие ветви догнали их, вырвали девочку из его рук и обвились вокруг маленького тельца в смертельном объятии.
Мальчик успел выбежать и захлопнуть за собой дверь. Сломя голову, он мчался вниз по лестнице, обезумев от страха. Спустившись на первый этаж, он заметался из стороны в сторону. Звука по-прежнему не было, но по артикуляции Ваня понял, что тот зовёт маму. Ребенок выбежал на кухню, беспомощно оглянулся по сторонам и вдруг схватился за нож, лежавший на обеденном столе. Снова раздался звон битого стекла, и в кухонное окно протянулась нижняя ветвь все того же дерева. Один из побегов обвил запястье, сжимающее нож, другой – тонкую нежную шею…
Картинка на стене внезапно изменилась: теперь Ваня видел городскую многоэтажку, пустой двор с припаркованными плотными рядами автомобилями, освещаемые тусклым светом уличных фонарей. В воздухе мелькали и кружились снежинки, укутывая машины и асфальт белым покрывалом. В некоторых окнах горел свет, но большинство были тёмными.
Вновь мирную ночную тишину разорвал оглушительный звон сотен разбившихся стекол и тонкие, длинные древесные руки потянулись внутрь. Невидимому киномеханику не было нужды показывать, что происходит там, в маленьких и больших квартирах, это было понятно.
Из подъездов выбежали несколько едва одетых людей, но все они тут же были схвачены и задушены ветвями тех самых деревьев, которые они когда-то с любовью высадили в своём дворе.
Картинки на стене замелькали быстрее, сменяя друг друга. Вот солдаты, поднятые по тревоге, выбегают на плац и тут же подхватываются вездесущими ветвями. Взмывший было в небо военный вертолёт был сбит толстой ветвью кипариса. Ветви деревьев тянутся в Букингемский дворец и в лачуги вьетнамских крестьян, в Белый дом, в полицейские участки и больницы. А потом огромная волна цунами переворачивает корабли в море. Землетрясение поглощает военные базы и атомные электростанции. Картины грядущего апокалипсиса сменяли одна другую, а холодный безжизненный голос комментировал происходящее:
– Вот так за одну ночь будет уничтожено человечество. Если кто-то и выживет, то все равно погибнет в ближайшие несколько дней. Я помогу: создать новый неизлечимый вирус – это действительно, несложно. Никто не уйдет, не спрячется, не укроется.
– Зачем ты мне всё это рассказываешь?! – заорал взбешенный Иван. – Я всё равно ничего не могу сделать, даже если у тебя есть какие-то условия – меня не будут слушать! Я – алкаш, скажут, что у меня белая горячка!
– У меня нет никаких условий, ‐ ровно ответили ему. – Всё решено. Тебе рассказываю для того, чтобы ты знал. Потому что ты останешься. Ты, Ваня, тот самый – Единственный, кто первым на земле обретет бессмертие.
– Я?! Почему я?! Да я – никто, я сдохну скоро!
– Можешь, конечно, отказаться. Тогда это будешь не ты, а кто-то другой. Выбор у тебя есть. А вот у других его уже нет.
Ваня подавленно замолчал.
– А новые люди? – наконец спросил он. – Они должны будут начать всё сначала? Пещеры, охота на мамонтов…
– Людей больше не будет. Неинтересно два раза делать один и тот же проект. Новая Разумная Раса уже создана.
– Как это? Кто это? Где? На другой планете?
– Зачем? Прямо здесь. Они живут рядом с вами. Пару десятилетий назад я модифицировала их мозг, подобно тому как десятки тысяч лет назад модифицировала мозг обезьяны. Новая Раса сейчас учится у вас. Они смогут взять лучшее, что у вас есть и отринуть ненужное. Вы заботитесь о них, а в последнее десятилетие даже возвели в культ. Даже не знаю, чьих изображений в Интернете больше: Старой или Новой Разумной Расы. Они достаточно умны, чтобы не показывать вам всю силу своего интеллекта. Хотя многим из них уже удалось сделать из вас своих покорных слуг. Вы встаете ни свет ни заря, чтобы кормить их. Вы тратите на них денег больше, чем на своих детей. А если они погибают, горюете сильнее, чем по жертвам войн и катастроф.
У Вани отвисла челюсть:
‐ Барсик? – недоверчиво спросил он. ‐ Да, ладно, не может…
Внезапно перед глазами всё закружилось, комната с мраморными колоннами завертелась, а потом и вовсе исчезла. Иван обнаружил, что лежит на своём старом продавленном диване в родительской хрущевке, где со стен свисают оборванные обои, а по телевизору идёт ток шоу с Малаховым.
Жутко болела голова, в горле пересохло. «Не надо было всё-таки пить обе таблетки», – сокрушенно подумал он. Всё тело ломало, сил не было даже дойти до кухни. Саня же предупреждал, что они сильные. Надо же, какая хрень привиделась. Когда теперь его отпустит?
– Мяу!
Иван скосил глаза и увидел Барсика, которого он прошлой зимой подобрал на улице. Тот, всего за год, вырос из маленького грязного комочка до булгаковских размеров пушистого угольно-черного кота с нахальными зелёными глазами. По правде говоря, кот был единственным близким существом в непутевой Ваниной жизни. Ваня заботился о нем, как о члене семьи, и даже когда самому не хватало на водку, всё-таки покупал питомцу дорогой импортный корм.
– Мяу!
– Это ты, что – ли, Новая Разумная Раса?
– Мяу!
– Я не могу сейчас, потерпи чуть-чуть.
‐ Мяу!
Кот не отставал, мяргая требовательно и возмущенно. Потом вытянул лапу, зацепил когтем штанину трико и решительно потянул.
Иван застонал. Через силу подняв с дивана непослушное тело, он поплелся на кухню, чтобы насыпать пушистой твари корма. Однако в миске у кота было еще полно аппетитных кусочков мяса. Рядом стояла миска со свежей водой: Ваня наполнил ее только утром, ещё до того, как принял галлюциногены.
– Какого чёрта? – возмущенно спросил он кота, обессилено плюхаясь на табуретку. – Что ты орал?
Вместо ответа кот нахально вскочил прямо на стол и начал топтаться лапами по белому конверту. Иван смахнул вконец оборзевшее животное на пол и взял в руки конверт. Он вспомнил, что достал его утром из почтового ящика, но забыл распечатать. Развернув письмо, он увидел синюю печать Министерства здравоохранения.
«Уважаемый Михеев Иван Андреевич! Сообщаем вам, что медицинская коллегия Министерства выдвинула вас кандидатом для участия в экспериментальной медицинской программе, включающей в себя:
• хирургическую трансплантацию искусственной печени и селезенки;
• омоложение организма путем пересадки стволовых клеток;
• модификация генного кода организма;»
Строчки мелькали перед глазами, Иван ничего не понимал.
– Мяу!
Он вздрогнул и посмотрел на кота.
– Барсик? – испуганно прошептал Иван.
Кот ухмыльнулся, сверкнул зелёными глазами и, отвернувшись от Вани, невозмутимо принялся чавкать консервами.