Елизавета Михайловна Родкевич
Песня вересковых топей
Глава 1
В кухне было душно. Пахло кофе и виски, да так, что кружилась голова. Парень сделал глоток.
Его светло-русые волосы слегка вились, спадая на лоб и закрывая обзор. Он тряхнул головой, убирая челку, и спросил шатенку, сидящую рядом с ним и глядящую в никуда:
– Выходит, Джеймса и правда сбила машина? Ну и дела. Бесс, ты как?
– Не знаю, Нолан. Правда, не знаю. Всё сложно… Если честно, мне казалось, что я давно потеряла его. Буду честна, мне сейчас непросто, – молодая вдова горестно усмехнулась.
Нолан сочувственно вздохнул, и, старясь перевести тему, спросил:
– Что планируешь делать дальше? Старина Джеймс сколотил неплохое состояние. По завещанию большая часть денег отходит тебе.
– Я хочу уехать отсюда, уехать далеко-далеко. Я присмотрела себе миленький домик в Хизер-Свэмпе. Небольшой городок, почти что деревенька. Знаешь, болото там, комары, романтика, все дела, – снова усмешка, на этот раз саркастическая.
– Ты с ума сошла, подруга? Какие болота? Какие комары? – Мёрфи коснулся ладони Бесс, накрыл её своей огромной ручищей.
Девушка поёжилась и аккуратно отстранилась.
– Нолан, пойми меня, у меня недавно умер муж. Я не готова к отношениям.
– Почему, черт возьми? Сколько мне ещё ждать? То ты замужем, то, видите ли, благочестивая вдова! Что нам мешает прямо сейчас… – он не договорил и навис над девушкой, притянул её к себе и коснулся губами щеки.
Звон от пощёчины разлетелся по комнате. Парень разочарованно проговорил:
– Понял. Принял. Уезжаю. Только…
– Что «только»? Чего тебе ещё от меня надо? – усталым голосом спросила Элизабет.
– Если все же захочется любви и ласки, то набери. В любое время. Я приеду, все брошу, клянусь! – в голосе сквозила надежда.
– Подумаю. А теперь пошёл к черту! – почти крикнула она, выпроваживая приятеля.
**
И вновь Бесс раскусала губы до крови. Хотелось смеяться, смеяться так, как смеются сошедшие с ума, доведённые до ручки люди. Мысли о смерти Джеймса плотно засели в голове, не давая покоя.
Девушка лежала на кровати. Рядом свился калачиком ее пёс, Нетт.
– Скучаешь по хозяину, да, милый? Ты уже второй день не ешь. А ведь он не вернётся. Нам с тобой надо как-то двигаться дальше, – заметив, что такса печально заурчала, Элизабет потрепала её за ухом и проговорила, – До чего я дошла, приятель: разговариваю с собаками. Разве это нормально?..
Горестно рассмеявшись, Пензер подумала, что сходит с ума. Она устроилась поудобнее и предалась воспоминаниям, мысленно возвращаясь к тому, как у них с мужем появился пёс.
Нетт был парнем с непростой историей. Его, тощего, исхудавшего, блохастого, нашёл Джеймс на улице. Муж принёс собаку домой, где Бесс вымыла её клубничным мылом и нарекла Неттом, от немецкого «милый». Пёс и правда на первый взгляд казался очень ласковым, но на улице превращался в истинного бойца. Как и любая такса, с невероятной храбростью рвался он в бой, завидя любую собаку, будь то чихуахуа или ротвейлер. А что тогда начиналось, страшно было представить: миловидная собачка становилась волкодавом, восемь с половиной килограмм на поводке ощущались как все восемьдесят, Нетт извивался и оглушительно тявкал, адресник на ошейнике гремел подобно грому. Пензеры уже было и хотели переименовать своё чадо, но потом решили, что сарказм никому ещё не мешал. Пёс был цвета пожухлой листвы, длиной с половину руки и напоминал сосиску. На прогулке его уши развевались, подобно парусам, при малейшем дуновении ветра; короткие лапки быстро семенили, заставляя рассмеяться каждого, кто его видел. Нетт любил играть с Джеймсом, принося ему палку; был готов «продать душу», как выражалась Бесс, за лакомство.
Перед глазами вдруг предстал облик мужа и их последняя встреча. Вот он целует её в щеку, целует слегка небрежно, явно торопясь. А ведь она перестала любить такие прикосновения: становилось противно и холодно. Иногда казалось, что после всего произошедшего ей совершенно не было жаль Джеймса. Была ли она рада своему внезапному освобождению, вдовству? Нет, она скучала, и, должно быть, где-то в глубине души всё ещё любила, хотя и сама себе не признавалась в этом.
И как же они до такого дошли? Ведь с самого начала она боготворила Джеймса, оставила ради него семью, переехала в другой, совершенно незнакомый город. Он был первым мужчиной, смотревшим на её разноцветные глаза не с ужасом, а с любовью, восхищением.
И что потом, спустя сотни тысяч признаний в любви, спустя два года безграничного счастья? Другая женщина! Ложь, скандалы, слезы… А ведь она была беременна. Но не суждено было родиться этому ребёнку, не вынес он горя матери. О, как же после всего она осталась с этим человеком, жила с ним долгие полтора года? Боялась не вынести одиночества. А чувства угасали, невыносимо быстро угасали, и спустя время под одним одеялом просыпались два незнакомых человека.
Из печальных размышлений её вырвал звонок риелтора. Спустя пять минут девушка положила трубку. Решение было принято: завтра она оформляет бумаги на дом, а через две недели переезжает.
Глава 2
«Добро пожаловать в Хизер-Свэмп» – гласила зеленоватая вывеска, одиноко стоявшая на въезде в город. Бесс оставила автомобиль на обочине и вышла на улицу. Прохладный влажный ветер трепал её кудри.
Окна небольших домов с поросшими мхом крышами ярко светились в сумеречной дымке. Солнце садилось, и лёгкий туман окутывал старые вязы. Казалось, что все в этом городе отдаёт сыростью и обветшалостью.
Почему-то Бесс не покидало ощущение, что на неё кто-то пристально смотрит.
– Возьми, доченька, ты обронила, – послышался скрипучий голос. Позади неё стояла пожилая женщина в длинном белом платье, протягивая ей монетку. Седые спутанные волосы не давали разглядеть лица.
– Спасибо вам! Я недавно сюда приехала, поэтому никого не знаю. Простите, как вас зовут?
– Как меня, деточка, зовут, и кто я такая, совсем не важно. Важно лишь то, кто ты.
Позади послышался шорох, и Бесс обернулась, а когда повернулась назад, женщины уже не было.
«Что за чертовщина?» – подумала Бесс, но не придала произошедшему значение, списав всё на свою усталость и лёгкое сумасшествие встречной.
В окно поскребся Нетт, стоящий на задних лапках на сиденье.
– Ох, милый, ещё чуть-чуть, подожди, – с этими словами Бесс вновь села в машину и поехала прямиком к своему новому дому.
Девушка, предусмотрительно оставив пса в автомобиле, вышла на улицу и огляделась. Вот и место, где ей предстояло жить. Это был небольшой обшарпанный двухэтажный домик. Чердачные окна, подобно пустым глазницам, мрачно глядели исподлобья. Кроваво-алыми цветами цвёл шиповник.
Завидев кого-то через окно машины, Нетт залаял.
– Здравствуйте! Какая чудесная собачка! Она ваша? – смуглая кудрявая женщина в твидовой клетчатой юбке и белом кардигане стояла у соседней калитки, приобняв высокого усатого мужчину. Тот, не дождавшись ответа Бесс, раздраженно принялся пояснять жене:
– Перед тобой такса, Клара. Охотничий пёс. Эта крохотная собачонка способна удавить барсука! Представляешь ты себе барсука?
Отмахнувшись от него, та, которую назвали Кларой, спросила:
– Вы наша новая соседка, верно? Как вас зовут?
– Элизабет Пензер. Да, это моя собака. Муж на улице нашёл в прошлом году. А с кем я имею честь беседовать?
– Я – Клара, а мой супруг – Джонатан Рэй. А где же ваш муж, миссис Пензер?
– В лучшем мире. Оставим это, – сказала она, не дав печально вздохнувшей Кларе задавать лишних вопросов. – Не хотите ли зайти ко мне сегодня вечером на чай, после того как я немного устроюсь на новом месте?
– Да, мы будем очень рады! Вы чудо, миссис Пензер! – Клара была счастлива, как ребёнок. Джонатан же недовольно выдохнул.
– Просто Элизабет, хорошо? – при столь официальном обращении Бесс явно чувствовала себя неловко.
– Конечно, – вступил в разговор мистер Рэй, стремясь скорее уйти. – До свидания, Элизабет. Пойдём, Клара, пойдём!
Не то, чтобы Бесс просто было заводить новых друзей или очень уж хотелось познакомиться с Рэями, лишь нужно было отвлечься от тревожных мыслей и чувства вины, преследовавших её. «Быть может, они не так уж и плохи» – подумала девушка.
Забрав Нетта из машины, Пензер вошла в дом. Там было темно и сыро. Углы уже успели облюбовать пауки. Атмосфера была словно в фильме ужасов, в которых семья переезжала в особняк с призраками. Поймав себя на мысли, что ей, несмотря ни на что, здесь довольно уютно, Элизабет улыбнулась и опустила Нетта на пол. Тот, довольный, принялся осваиваться.
Пока она выгружала сумки из машины, думала о прошлом. Подобно мухе в паутине билась в сетях былого и никак не могла вырваться. Каждую ночь видела Джеймса, вспоминала свою боль. Внезапно она осеклась, понимая, что вновь в кровь расцарапывает ладони.
Спустя два часа в дверь позвонили. Вошли Рэи.
– Здравствуйте, здравствуйте! Как тут миленько! Ой, а что у вас с глазами? Я только сейчас заметила, на улице было темно! – Клара, активно жестикулируя, с порога засыпала хозяйку дома вопросами.
– Гетерохромия, ничего особенного. У меня это с детства, – как же она ненавидела этот вопрос! Девушка почувствовала себя некомфортно, и гостей захотелось поскорее выпроводить.
– А это не заразно?
– Нет, ни капельки. Проходите, столовая там, – стараясь не выдавать своего раздражения, Элизабет глубоко вдохнула.
– А моя бабушка считала, что разные глаза бывают только у демонов! Ой, а где же ваша собачка? Она нас не покусает? Мой муж говорил, что такса может удавить целого барсука!
«Как жаль, что ты – не барсук», – подумала Бесс. Она и представить не могла, что кто-то может злить её сильнее пьяного Нолана, но поняла, что сильно ошибалась.
Наконец гости прошли в столовую. Усевшись, даже с набитым ртом Клара не переставала расспрашивать хозяйку дома:
– Вы же вдова, да? А что с вашим мужем случилось?
– Он умер. Простите, не хочу поднимать эту тему за столом.
– Почему? Что-то ужасное? Его убили, да? Какой кошмар!
Джонатан и Элизабет обменялись сочувственными взглядами.
– Нет, его сбила машина. Впрочем, повторюсь, это не застольная тема.
Словно не обращая внимания на попытки уйти от расспросов, Клара продолжала:
– А почему вы не носите траур? Если бы мой Джонатан умер, я бы просто повесилась! Вы своего супруга, наверное, не сильно любили, да? Почему? Он вам изменял? Или бил вас?
– Простите, мне кажется, что это очень личные вопросы. Пока мы мало знакомы. Быть может, сменим тему? – о, боги, как же теперь она сожалела о решении пригласить в свой дом эту женщину!
Впервые за весь вечер верно поняв её правильно, Клара продолжила тараторить:
– Знаете, здесь раньше жила такая нелюдимая старушка, никогда к себе нас не пускала. Мы только один раз побывали у неё, как только переехали сюда. А ведь я раньше жила в Италии, мы там и познакомились с Джонатаном. Милый, помнишь, как ты впервые позвал меня на свидание?
Мистер Рэй кивнул, продолжая прожигать взглядом стену.
«Я, кажется, даже догадываюсь, почему она вас к себе не пускала», – раздраженно подумала Бесс.
– Ой, вы представляете, у нас в городе с недавних пор вообще какая-то чертовщина творится. Мой Джонатан – полицейский, и ему приходится со всем этим разбираться. Милый, расскажи Элизабет про миссис Андерсон!
– Да что тут рассказывать? – Рэй наконец-то оторвался от стены и принялся пропиливать взглядом Бесс, – Пропала у нашего адвоката жена, вскоре нашли тело в болоте, никак опознать не могли. Потом по фамильному перстню на пальце поняли, что это она. Жаль немного, – Рэй явно скучал, устав от болтовни жены.
– Нет, дорогой, расскажи все! У неё же в сундуке обнаружили…
– Я уже жалею, что сказал об этом тебе! То была тайна следствия, а теперь о ней знает весь город! – резко поднявшись из-за стола, он попрощался. – До свидания, Элизабет, нам уже пора.
Громко споря, пара вышла из дома. Кажется, это то, о чем Бесс мечтала весь вечер: тишина и покой. Смертельно устав, она лишь выпила чай, забрала Нетта к себе в постель и легла спать.
