Ермек Турсунов
Кирпич
Кирпич первый
Кто чей дедушка?
«Это великолепные золотые часы на цепочке. Я горжусь ими. Их продал мне мой дедушка, когда лежал на смертном одре».
Уди Аллен
Друг вернулся из Праги. Жил там некоторое время. По приезде, по велению сердца, отдал сына в первый класс. Казахский.
На одном из уроков учительница принялась рассказывать детям о стране, об успехах в строительстве новой жизни, о долгожданной независимости, о победах демократии, словом, о нынешней нашей замечательной жизни, которая превратилась в чудо сказку. Через слово она упоминала о неоценимой роли Елбасы, о том, что во всех этих достижениях имя его стоит особняком. При этом учительница старалась быть понятной и избегала сложной риторики все-таки дети малые, надо на доступном языке. Поэтому она называла Елбасы просто Нурсултана. То есть дедушка Нурсултан, он же Главный волшебник.
Закончила она свой рассказ на мажорной ноте:
– Вот, дети. Благодаря вашему аташке мы так замечательно живем, и поэтому надо его любить и быть благодарным за все то, что он для нас всех делает.
И тут поднимает руку сынишка моего друга, семилетний оралман из Чехии.
– Апай, говорит, у меня вопрос.
Да, Мухтарик. Спрашивай.
Вот вы говорите, что Елбасы наш аташка. Но у меня уже есть свой аташка. Его зовут Каиргалиата. А наш Елбасы Нурсултан Назарбаев. Поэтому он мне не аташка, а всего лишь президент. Разве не так?
Учительница слегка оторопела, не найдя, что ответить. А тут и все остальные руки потянули.
И у меня есть свой аташка!
И у меня!
А у меня их даже два!
И начался шум. Ор. Крики. До слез дошло. Словом, урок свернулся.
После обеда, когда отец заехал в школу забрать сына, учительница обратилась к нему с укором:
Ваш сын сорвал сегодня урок.
Как? растерялся отец. Как может маленький мальчик сорвать урок?
Ну учительница ему и рассказала как.
Слава богу, отцу хватило ума не затевать скандал. Смысл? Он объяснил это «тлетворным влиянием Запада». Все-таки жизнь в Европе реально действует на мозги. Пусть даже это ребенок.
Если помните, в наше время добрым аташкой был дедушка Ленин. Дело и имя его должны были жить в веках, но просуществовали чуть больше семидесяти лет. Впрочем, и этого, как оказалось, достаточно. Хватило всем по горло. До сих пор отмываемся и все никак не отмоемся. У каждого второго тавро на лбу.
А вот еще был случай. Мне его Асеке (Асанали Ашимов народный артист СССР) рассказал. Я смеялся. Поначалу даже не поверил, но он убедил.
Ну вот, значит.
Время от времени Асеке приглашают в разные места народ его любит. И уважает. Тем более есть за что.
В этот раз его позвали на родину в Южно Казахстанскую область. В Туркестан. Там ему всегда рады, на руках носят, облизывают…
Ну, понятное дело, бешбармаки, куырдаки, встречи в больших и малых аудиториях, чапанокрытие и все такое прочее. Это мы умеем лучше всех.
Вволю нагостевавшись, Асеке отправился обратно. На машине. С ним его старый друг детства, вместе школу заканчивали знаменитый театральный критик Ащирбек Сыгай. За рулем Серик, здоровый такой малый, «тридцать два в отрезе», как сказал бы мой незабвенный мастер ВалерСеменыч Фрид. (Так зэки называли в тайге самые большие бревна)
Едут.
Ну, голова, естественно, трещит, в животе легкий переполох, во рту ощущение, будто там ночевала семья ежей. Хочется в тенечек и полежать на корпешках. И «умереть» на пару часов. Хотя бы. И чтобы тишина. Желательно кладбищенская…
И Аллах услышал! Послал приличную такую, умело оборудованную остановку у трассы. С кафешкой, кумысом, беседками, родничок журчит, орел гипсовый над ним нависает. Не Микеланджело, конечно, но определенный уют создает.
Гастролеры загнали машину на парковку, а сами отправились в тенек, туда, где беседки, зеленый чай и арбузы. По жаре это самое то. И только расположились, только сели подъезжают два здоровенных пыльных автобуса. И из них с шумом гамом высыпают детки разных возрастов. И все, как только увидели Асеке, побежали к нему. Облепили:
Агай! А можно с вами сфотографироваться?
И давай с ним селфиться. Сами, по всей видимости, не очень понимают, кто такой. Да это и не важно. Лицо засвеченное, значит, знаменитость какая-то. Звездень.
Асеке терпел, терпел, а потом и говорит:
Зря вы ко мне пристали. Лучше идите вон к тому дядьке. Видите? и показывает на Аширбека, который благоразумно ретировался и устроился в другой беседке и потихоньку арбуз трескал в одиночестве.
Детки:
А кто это?
Как кто? спокойно отвечает Асеке. Это же Мухтар Ауэзов.
Урра! закричали детки и побежали к «Ауэзову». Мухтарагай! Мухтарагай! А можно с вами сфотографироваться?
Ащирбек от неожиданности чуть арбузом не подавился. Так и застыл с открытым ртом. Но было уже поздно. С ним уже вовсю селфились.
Но Ащеке Сыгай тоже не пропах. Все знают, что он никогда за словом в карман не лез. Посидел он для приличия с минутку, а потом и говорит:
Зря вы на меня время тратите, ребятки. Вон целый Тохтар Аубакиров стоит. Первый казахский космонавт! и на водителя Серика показывает.
Детки к Серику:
Ура! Первый космонавт! Первый космонавт! Агай, можно с вами сфотографироваться?
А Серику все равно делать нечего. Да и не привык он к такому вниманию. Обрадовался даже.
Конечно, дети! Давайте! И принял удар на себя с превеликим удовольствием.
А Ащирбеку любопытно стало: что это за школа такая, откуда детки? Подозвал к себе молодую учительницу, что металась вместе со всеми от одного к другому и фоталась сама не своя от счастья.
Жизнь сама порождает анекдоты. Девятнадцать лет благодатного упадка привели к тому, что наша действительность становится частью народного фольклора. А что остается? Остается улыбаться и смотреть на свои беды сквозь призму смеха. Но это нехороший смех. Неприятный.
Скажи, айналайын, а кто эти школьники?
Это второй курс Жетысайского колледжа культуры, отвечает счастливая поклонница знаменитостей. А я руководительница ихняя.
Хотел было Ащирбек выразить ей свое «фе», да некогда было. На поезд опаздывали, в Шымкент. Подождали они с Асеке, пока «первый космонавт» нафотается с учащимися культурного колледжа, ну и отправились дальше.
Прибыли на вокзал поезд уже на путях стоит, пыхтит. Побежали по перрону, и тут апашка какая-то, что пирожками торгует, навстречу:
Эй, Асанали! Чего ты как на пожар? Возьми вот пирожки, по дороге съешь!
Да я не люблю пирожки, отвечает на ходу Асеке. Вон сзади Мухтар Ауэзов бежит. Вот он от них просто без ума.
Бабушка глянула, куда Асеке показывает. А там Ащирбек с арбузом ковыляет чертыхается.
Ты что?! заругалась она на Асеке. Какой же это Ауэзов? Это же Ащирбек Сыгай. А Мука, да будет ему земля пухом, ушел от нас еще в 1961 году! Разве ты не знал? Как не стыдно! А еще в городе живешь! В театре выступаешь!
Асеке засмеялся и полез к себе в вагон.
Вот такая история приключилась.
Жизнь сама порождает анекдоты. Девятнадцать лет благодатного упадка привели к тому, что наша действительность становится частью
народного фольклора. А что остается? Остается улыбаться и смотреть на свои беды сквозь призму смеха. Но это нехороший смех. Неприятный.
Вот мне недавно еще анекдот рассказали. Жизненный.
Настоящее образование это то, что оста лось после того, как ты забыл все выученное в школе.
Училка просит детей написать сочинение на тему «Что бы я сделал, если бы стал премьерминистром Казахстана?».
Ну детки подумали подумали и написали. То сделаю, это сделаю, там порешаю, тут. Все разное. Но главное в концовке. У всех сочинение заканчивалось одной и той же мыслью: «И хрен кто меня потом найдет!»
К чему я все это?
Каждый раз, когда я слышу о назначении нового министра образования или культуры, о реформах в школе, о небывалых успехах в той или иной сфере, я уже мало чего жду. Понятное дело слов больше не осталось. И не хочется уже ни про учебники позорные лишний раз говорить, про зарплаты нищенские учителей, про ЕНТ это долбаное, на которое детки идут, как наши отцы шли в штыковую…
Какой умник вообще придумал это ЕНТ? Ну что это такое, в самом деле? Какие-то суровые дядьки и тетки с миноискателями на входе. Вопросы задают, потрошат, роются, ищут чего-то чисто вертухаи у ворот. Обстановочка, конечно: реальный шмон на зоне.
И как должен после этого чувствовать себя школьник?
Я понимаю аэропорт. И то, мера эта вынужденная, хоть и малоприятная. Но это же пока еще школа. Это же дети, а не зэки, что вернулись с лесоповала и притащили с собой притыренные заточки.
Ну и какой после этого экзамен? Это же чистой воды профанация. Она в состоянии выявить разные таланты: умение извернуться, спрятать, способность обмануть систему, справиться с психологическим шоком. Все, что угодно. Но она не показывает главного научился человек мыслить или нет? Все эти вопросники с клеточками рассчитаны всего лишь на один день. Завтра они уже никому не понадобятся.
Настоящее образование это то, что осталось после того, как ты забыл все выученное в школе.
Я бы вообще предложил отменить экзамены. Пусть выпускник напишет на двух трех страницах, что он собирается делать дальше и почему.
И что он думает о школе, кстати? Какие итоги он может подвести, ведь он провел в ее стенах столько лет!
Все эти «баллы», вымученные, отражают однобокую картину. Пусть он покажет, что научился думать и грамотно излагать свои мысли. Пусть он продемонстрирует свой интеллект. Интеллект юного человека, который вступает во взрослую жизнь. По прочтении всех этих сочинений можно будет сделать много интересных выводов. И рекомендаций.
Надоело. Понятное дело, что образование наше это маленький островок в океане. И этот островок не может быть процветающим, когда его со всех сторон обступает гора разнородного мусора. Да и вообще, высказываться насчет уровня нашего образования все равно, что говорить о скверной погоде. Она существует, мало кого устраивает, но исправить ее никто не берется. Ясно одно школа знаний не дает. Она все больше превращается в формальность, нежели является реальным обучением. Просто надо чем-то занять детей. Пусть промаются одиннадцать лет, а там посмотрим. Хотя куда смотреть? Вузы нынче продолжение той же школы, правда, с другими тарифами и более мерзопакостной обстановкой. И что остается?
«За рубеж».
Но «за рубеж» не всякий потянет. Да если даже и потянет, куда потом этот ребенок, отравленный этим самым «за рубежом», приткнется? Даже с красивым иностранным дипломом. Приедет обратно в это же недоразумение? А в зарубежных вузах взятки давать не учат и разводить экзамены тоже. «За рубеж» живет по другим правилам. И про «всенародных аташек» там сказки не рассказывают.
Что в итоге? Замкнутый круг? А в современном мире не сырье и не ресурсы определяют могущество страны. Самое важное сегодня это наука и культура. О чем я все время и говорю.
Учителя твердят: «Надо найти себе место в жизни».
Кто ж спорит? Но надо, оказывается, еще найти такую жизнь, чтобы можно было найти себе там место.
Завтра все эти любители селфиться со знаменитостями пойдут рулить страной. Завтра кто-нибудь из них вполне может стать премьерминистром. Ну или просто министром, на худой конец…
Хотя почему завтра? Иные уже сегодня там сидят. И рулят. Больно смотреть.
Я вот что думаю: а что дальше? Есть ли дно у этой пропасти? Видимо, наша жизнь
превратилась в нескончаемый такой полет. Сплошное падение. Стабильное состояние упадка. Как в кошмарном сне: летишь куда-то вниз, пока не проснешься в поту.
Бардак вообще устойчивее порядка. Поэтому количество бандерлогов на душу населения превзошло все мыслимые нормы. Они уже везде. Они уже в правительстве. Мы ушли от одной дикости и пришли в другую. Вернее, нас туда привели…
Мне хочется за что-нибудь зацепиться. За что-нибудь хорошее. Ну, допустим, за мысль, что не все невежды и прохвосты. Есть замечательная молодежь. Светлые, чистые, образованные. Но темноты больше. Несоизмеримо больше. В будущем это конфликт. Они не уживутся вместе. И не сработаются. Это факт.
А жизнь течет себе, течет. И не останавливается. Учителя твердят: «Надо найти себе место в жизни». Кто ж спорит? Но надо, оказывается, еще найти такую жизнь, чтобы можно было найти себе там место. В нашенской жизни место себе находят только те, кому этот абсурд кажется нормой. Они его, впрочем, и создали. Под себя. Остается или принимать эти правила, или валить «отсюдова» подальше. Что, собственно, и происходит. Я чувствую, как страна незримо ускользает все равно что песок сквозь пальцы. Я, видимо, скоро ослепну от блеска наших скорых перспектив. Мне их пихают в глаза и уши по 24 часа в сутки.
«В глубине сердца я не могу не признать, что мои дорогие соплеменники, за небольшим исключением, ничтожества». Это не я сказал. Это сказал Зигмунд Фрейд. И здесь я его понимаю.
«Когда стоишь спиной к солнцу, ты видишь только собственную тень». Это кто-то из умных сказал. И я привожу эти слова здесь не для того, чтобы сделать кому-то больно. Обидеть там или поддеть. Нет. Просто я говорю об этом потому, чтобы потом не жалеть, что я все это видел и благоразумно промолчал.
Бардак вообще устойчивее порядка. Поэтому количество бандерлогов на душу населения превзошло все мыслимые нормы. Они уже везде. Они уже в правительстве. Мы ушли от одной дикости и пришли в другую. Вернее, нас туда привели…
Кирпич второй
Мать моя женщина
«Женщины творят историю, хотя история запоминает лишь имена мужчин».
Генрих Гейне
Георгий Петрович Федотов, русский историк и мыслитель, говоря о русской идее, однажды сказал, что методом русофобов был принцип «Если идею нельзя истребить, не убив вместе с ней историю, надо убить историю».
Мы свою историю знаем скверно. Фрагментами. Эпизодами. В основном «победительными». Вернее, у нашей истории слишком много вариаций. И этому есть объяснения. Их тоже, в свою очередь, немало. Но я не об этом сегодня. Я о нашей мифологии, поскольку она тоже в какой-то мере является частью общей истории и корни которой уходят в глубь веков.
Я помню какие-то отрывки из сказок, которые мне рассказывали в детстве ажешки, что жили по соседству (мама иногда оставляла меня им, когда уходила на работу). Помню то волшебное состояние, тот трепет, который охватывал меня, когда я слушал неторопливые рассказы о батырах, о жезтырнаках, о кубыжыках, о мыстан-кемпир, об албасты и прочей нечисти, о красавицах, томящихся в подземелье, и о гигантских птицах самруках, которые помогают храбрым джигитам спасти их из заточения…
Я тогда не знал, откуда берется эта красота. Я был лишь благодарным слушателем и не мог предполагать, что внутри меня происходит большая работа. Что культурный генокод, формулу которого знали мои великие предки, включается и отзывается каждый раз, как только начинается очередное повествование. И было этих рассказов и сказаний превеликое множество. И теперь они не дают мне сбиться с пути, заплутать в безмерном океане нынешнего информационного мусора. Они помогают мне отличать одно от другого, добро от зла, правду от лжи.
Позже, когда я научился читать сам, мама подсовывала мне книжки. Помню четырехтомник казахских народных сказок, эпосы, дастаны, мифы, легенды…
А совсем потом, когда я сам научился искать и находить, я прочел и услышал «наши» сюжеты у других народов.
Например.
Не все знают, что в мифологии тюрков есть история о Всемирном потопе и о праведнике Жайыке. ТенгриУлкен любил его и велел построить ковчег (кереп) и взять с собой «живых и дышащих, живущих на земле и птиц летающих». Потом сыновья Жайыкнаме Созунулу, Сарулу и Балыкши построили ковчег, на котором плыли по морю много дней и искали землю Казыгурт. И помог им в этом поиске голубь.
Или вот еще. У индейцев племени сиу есть легенда о том, как враги напали на их племя. Сожгли поселение и убили всех. Остался только маленький мальчик. Враги отрубили ему руки и ноги, а самого бросили в болото. Вскоре на плач ребенка прибежала из лесу волчица. Она вскормила его своим молоком и спасла.
Эта история один в один повторяет легенду о происхождении рода ашина.
Как известно, братья Бумын и Истеми стояли у истоков создания Тюркского каганата в 552 году, еще задолго до появления арабов.
Так вот, «наша волчица» родила десять сыновей, от которых в свою очередь произошли еще пятьсот семей. В венах нынешних казахов течет их кровь.
А вот еще одна история.
Однажды Геракл искал своих коней и забрел на землю Гилея. Там его встретило некое существо: полу-женщина, полу-змея. Она сказала, что спрятала его коней и вернет, если он останется жить с ней. У бедного Геракла не было выбора, и он остался, и вскоре у них родились сыновья. Трое. Старшего назвали Агафирсом, среднего Гелоном. А младшего Скифом. От него произошли все скифские цари (об этом пишет Геродот).
А что вы скажете об этом?.. Жил когда-то на свете кочевник сак по имени СакьяМуни (Шакьямуни). Он был отшельником. Жил высоко в горах. Созерцал этот мир, пытался понять его суть. Позднее он получил имя Будда.
Приводя все эти индуистские, индейские, библейские и эллинские сюжеты, я хочу сказать, что фольклор кочевников вовсе не выбивается из общего контекста общечеловеческой культуры. Что люди всю жизнь пересказывали друг другу одни и те же сказки, потому что у всего человечества, по сути, духовный корень один. И имя ему мифология. И что мы казахи в этом смысле ничем не хуже и не лучше остальных. Это не качественное сравнение, это просто данность. Поэтому, наверное, фильм «Келин» принимался как свой и в Германии, и в Израиле, и в Италии, и в Канаде, и в Японии… Люди видели и узнавали в нем знаковые сюжеты, находили те ценности, которые высоколобые киноведы называют «гуманистическими кодами искусства».
По сути дела, люди в разных концах света издревле рассказывали друг другу один и тот же сюжет историю выживания человека в окружающем его враждебном мире. И главным условием этого выживания была и остается женщина.
В качестве иллюстрации приведу еще один красивый миф. Когда-то амазонки жили в своей амазонской стране по своим амазонским законам. Мужчины им были нужны в узких, если не сказать утилитарных, целях. Они захватывали их в плен, устраивая разбойные набеги на соседние племена. Все это продолжалось до тех пор, пока греки не решились прекратить это безобразие.
Война была недолгой. Армия амазонок в жаркой битве потерпела поражение. Тех, кто остался жив, погрузили на корабли и повезли в Грецию через Азовское море. По дороге случился шторм. Воспользовавшись суматохой, беспокойные пленницы перебили охрану, а бурные волны отнесли корабли к устью Дона. Там они, израненные и вконец измотанные, высадились, и первыми, кого они встретили на берегу, оказались косматые дикие скифы в звериных шкурах. Понятное дело, что они понравились друг другу с первого взгляда. Так появились на свет сарматы одно из многочисленных воинственных племен, населявших Великую степь. Было это 2500 лет тому назад.
Еще Табари писал: «У тюрок всего можно добиться через женщин», что перекликается со знаменитым французским шерше ля фам.
На протяжении долгого времени женщины наравне с мужчинами переносили все тяготы кочевой жизни. Археологические раскопки скифских курганов дали любопытные (с точки зрения антропологии) результаты. Кости женщин, так же как и мужчин, в области позвоночного столба были истерты таким образом, что свидетельствовало о постоянном пребывании в седле.
Это и немудрено. С двух-трех лет ребенка усаживали на лошадь, и так до последних дней человек проводил свою жизнь верхом. Отсюда и изображение кентавра-человека, слившегося с конем.
Зачастую в древних захоронениях центральное место отводилось женщине-жрице, которая занималась когда-то предсказаниями и являлась главной советницей вождя.
Конечно, по логике вещей пастушеское хозяйство предполагало патриархальные отношения. Тюрки в этом смысле не составляли исключения. У Никиты Бичурина есть такая запись: «По смерти отца, старших братьев и дядей по отцу женятся на мачехах, невестках и тетках» (это он про традицию аменгерства говорит).
Все верно. Наследование жен имело несколько практических смыслов. Во-первых, в доме появлялась новая работница. А во-вторых, эта древняя традиция предусматривала охрану прав вдовы: ее не бросали на произвол судьбы, а дети не росли без отца. А посему о якобы приниженном положении женщины в тюркском обществе говорить не приходится. Статус женщины был весьма высок. Еще Табари писал: «У тюрок всего можно добиться через женщин», что перекликается со знаменитым французским шерше ля фам.
Наши предки испытывали особенный пиетет в отношении прекрасного пола. Чего, к сожалению, не скажешь о современных нравах.
Но самый показательный, на мой взгляд, обычай существовал в эпоху Тан. Я более чем уверен, что он имеет амазонские корни.
.. Тюркские нимфетки имели обыкновение заключать между собой эдакий братский союз, который основывался на сходстве характеров, общих вкусах и пристрастиях. В этом союзе было не меньше девяти девушек. Они называли друг друга братьями, а если какой юноша женился на одной из них, то получал женское имя. И все члены женского братства могли являться в дом новобрачных с целью «отведать невесту», то есть мужа. Молодая не ревновала, ее прочно защищал обычай, который существовал в VIVIII вв. К сожалению, после монгольского нашествия все эти интересные традиции забылись.
Позднее, уже в исламское время, в Степи на женщину не стали надевать чадру, как это произошло в других мусульманских государствах. Тем не менее в Коране есть аят, который пришелся степнякам по душе. Вкратце он звучит так: «Матери, матери, матери, а потом отцу». Трижды сын (или дочь) обязан в этой жизни своей матери и лишь единожды отцу. Священный канон органично вписался в морально нравственный контекст кочевых народов Средней Азии.
Дошел он и до наших дней. Поэтому не случайно, что мы, казахи, называем свой язык ана mini, т. е. язык матери. Это первое, что слышит ребенок, находясь еще в материнской утробе. Символически и буквально он связан с ней неразрывной жизненной нитью. А самое дорогое у народа это его язык и его память. Генетический код. Его мифология. Святость, целомудрие у казахов ассоциируются с образом матери, а потому женское начало в Степи начало всех начал. Так было всегда.
Наши предки испытывали особенный пиетет в отношении прекрасного пола. Чего, к сожалению, не скажешь о современных нравах.
