Ева Ворон
Эрин. Погружаясь в Бездну
Глава 3. Отражения
Эрин Вальк, Иллюзия особняка Сорэ
Мелир взмахнул ладонью, и в центре гостиной появилось зеркало во весь рост. Узорчатая рама показалась мне знакомой – кажется, я видела её в заброшенной кузне особняка Сорэ. Возможно, её даже успел погрызть Дрелька.
Эльф жестом пригласил меня встать напротив, а сам подошёл со спины. Теперь мы оба отражались в серебристой глади.
– По счастью, мне и менять почти ничего не нужно. Ты и так не слишком похожа на терронскую человеческую девушку. – Он обошёл меня по дуге, потёр подбородок. – Попробуем так, как предлагал Дамир.
Щелчок пальцев – и мои волосы побелели, выпрямились. Я ахнула, подёргала себя за прядь, присмотрелась. Копна красиво переливалась перламутром в дневных лучах иллюзорного солнца.
– Ещё вот так, – новый щелчок.
Мелир отошёл на шаг, задумчиво склонил голову на бок. Он, как художник, искал куда положить ещё один мазок краски. Какую черту подправить, чтобы превратить работу в шедевр.
Моя светлая кожа стала смуглой, ярко контрастировала с белыми волосами. Сочетание сбивало с толку.
– Хм… чего-то не хватает. – хмурился Мэл. Я боялась пошевелиться, чтобы не сбить маэстро с мысли. – Ну-ка улыбнись.
Губы сами растянулись в улыбке. Мне нравилось новое отражение. Во времена мо́делинга приходилось часто менять образы по воле стилистов. Я и забыла, что это может быть так весело! Мэл подмигнул зазеркальной Эрин, и… у меня появились клыки!
– Ух ты! Клыки! Настоящие! – я радовалась, как ребёнок, приклеилась к зеркалу и ощупывала новые зубки. Плевать, что неприлично. У меня клыки!
– Ненастоящие, – поправил Мелир. – Всё это иллюзия. Но грань между иллюзией и реальностью порой очень тонка.
Я тронула клыки языком. Острые. Острее, чем у людей. По размеру чуть меньше демонических или эльфийских.
– На кого я теперь похожа?
Я крутилась во все стороны, как девчонка в обновках. Эта дерзкая девушка с хищным оскалом мне нравилась. Хотела бы я и внутренне больше походить на неё. Казалось, её золотые глаза светятся силой, а не лихорадочным отблеском страхов, как мои.
– Пока ни на кого… – проговорил Мел, выплетая что-то вокруг меня. Потом свёл концы нитей силы, завершая свои манипуляции. – А вот теперь ты – полукровка человека и демона! – Довольно сложил эльф руки на груди.
Надо же… моя не слишком человеческая для Террона внешность, наконец, пригодилась. Нет, это всё ещё была я – мои черты лица, мои глаза. Но в то же время узнать прежнюю Эрин было почти невозможно. Клыки немного поменяли форму губ, на смуглой коже иначе играли тени. Думаю, опознать меня могли немногие. Только те, кто знал лично, и то не сразу. Но от всех знакомых я планировала держаться подальше.
Новый облик безусловно служил защитой. Но я не могла отделаться от ощущения искусственной оболочки. Личина, которая неприятно липнет к коже. Красиво, да, но хотелось выползти из неё как из тесного трико.
Мэл видел, что мне неуютно в новой шкуре и сказал, что это нормально для сильных магов. Дар высокой ступени эгоистичен, нетерпим к маскараду.
– Сильная магия желает демонстрировать себя такой, какая она есть, а не такой какой её хотят видеть. – Эта фраза отозвалась внутри меня, зазвенела негодующей струной и вырвалась наружу лёгкими искрами. Пришлось собраться и пригасить внутренний огонь. Магия у меня может и сильная, но жизнь слишком сложная.
– И никто не сможет распознать иллюзию?
– Никто, кроме иллюзорника, сильнее меня. Но таких ещё меньше, чем пепельных артефакторов. – без бравады, констатировал Мэл. – К тому же, для начала нужно задаться вопросом, не иллюзия ли это. Я наложил маскировку не только на внешность, но и на твою ауру.
– Ты её поменял?
– Поменять ауру нельзя. Аура – это просто отражение живого существа в магическом пространстве. А чтобы изменить отражение… – Мел замолчал, предлагая мне закончить фразу.
– Нужно изменить сам объект?
– Верно, – кажется, я заработала ещё одну звёздочку. – Но даже на отражение можно накинуть вуаль. Твой амулет, – он указал на мой чёрный невзрачный камушек, – создаёт искажение. Я придал искажению нужную форму. Теперь ты выглядишь как демоница-полукровка с огненным пепельным даром.
Готова поспорить, что Мелиру очень нравится преподавание. Казалось, ещё немного и он наколдует парту посреди голубой гостиной. Догадка прорвалась наружу.
– Угадала, – тихо рассмеялся эльф. – Я долго преподавал в своём Доме и в двух академиях. Вот на тебе и буду практиковаться, чтобы не терять навык. – Он вернулся к менторскому тону и начал: – Слушай и запоминай свою легенду…
На заучивание ушло часа три, не меньше. Пришлось десяток раз повторить незамысловатую историю от начала до конца. Мелир забрасывал меня вопросами, и требовал отвечать без запинок. Под конец я вымоталась. С непривычки умудрилась прикусить себе губу клыком.
– А вообще, посылай всех чересчур любопытных в Бездну! К этой личине твой характер подходит идеально! – усмехнулся Мэл. – Может, у тебя в предках всё же были демоны?
– Да нет у нас никаких демонов! – огрызнулась голодная и уставшая полукровка.
– Вот! – удовлетворённо кивнул наставник. – Вот с таким напором и посылай! И навсегда забудь это «у нас нет демонов». У нас – он подчеркнул это слово – демоны живут повсюду.
Я застонала.
– Так, всё, на сегодня хватит.
Щелчок пальцев – и вот мы уже в телеге. Я моргнула, пытаясь понять, что произошло. Мы долго пробыли в иллюзии, но в реальности прошло всего несколько минут. Повозка даже не успела проехать небольшую деревеньку, которая виднелась с дороги.
Удивлённо уставилась на Мелира. На губах застыл немой вопрос: «Как?» Эльф перехватил мой взгляд и лукаво усмехнулся.
Кто-то дёрнул меня за волосы. Мальчишеский возглас чуть не разорвал барабанную перепонку.
– Ух ты! Мне нравится! Но теперь ты не так похожа на настоящих шерри. – Оборотнёнок Лорк увлечённо перебирал жемчужные пряди и жалел о моём родном бронзовом окрасе. Я тоже жалела, но так надо.
Я уже открыла рот, чтобы строго осадить мальчишку, но…
– Ой, клыки! – сорванец тут же полез их трогать, но Лания успела одёрнуть брата за шкирку.
– Лорк! Так нельзя, ты что творишь?!
Парень только дёрнул ушами с короткими кисточками. Всерьёз, никто его не корил. Просто ему единственному, в силу возраста, допустимо тянуть руки ко всему любопытному. Остальные изучали новый облик на расстоянии, но с не меньшим интересом.
Мэл и Мали переглянулись, как подпольщики. Дамир помешивал каху, отчего по повозке растекался одуряющий аромат. Я облизнулась, задев клыки. Острота зубов окончательно убедила меня: не все иллюзии пропали вместе с голубой гостиной Сорэ.
– Как я и думал, тебе идёт белый. – отметил Дамир – Согласна, нари-маа? – вампир разглядывал меня, будто сверял мысленный эскиз с готовой картиной.
– И не говори! – отозвалась Мали. – Чудная у меня родственница получилась!
Родственница?
Это же часть только что выученной мной легенды!
Я потёрла лицо ладонями. Выходит, они успели придумать и обсудить историю задолго до того, как Мелир вообще посвятил меня в план.
Древние… Чтоб их! Всё-то они просчитывают наперёд.
А мне давно пора включить голову!
Моя куртка стала последним штрихом в сказочке о молодой полукровке, не слишком удавшейся наёмнице, отправленной к тётке-демонице на побегушки. Лания закончила вышивку. Чёрная пантера выглядела как живая – казалось, из её пасти вот-вот вырвется рык. Но увы, нельзя оставлять её в таком виде.
Наёмники и боевые отряды повсеместно носили похожие кожанки и украшали их отличительными знаками. Но на Терроне не бывает чёрных шерри, а у молодых наёмниц куртки не пестрят царапинами и потёртостями.
Мел наложил иллюзию.
Из чёрной, знакомой до последней трещинки, куртка превратилась в почти новую, тёмно-зелёную, цвета сосновой хвои. Металлические клёпки оплели золотистые нитки. Вместо чёрной пантеры со спины взирала бронзовая шерри, так подходящая племяннице жрицы Весты.
Там, в иллюзии, смотреть на своё новое отражение было непривычно, немного неприятно, но интересно.
А вот измененный вид куртки заставлял горло сжиматься так, будто на моих глазах растерзали последнее фото Макса. Татуировку на лопатке кольнуло.
Всё это, конечно, здорово: договор, новая личина, помощь. Но странно начинать путь к себе, спрятавшись под вымышленным образом. Так нужно, я понимала… И всё равно жутко злилась. Злость рождала бурление магической силы, которая требовала выхода.
Не обращая ни на кого внимания, встала, подошла к краю повозки. Транспорт замедлился, я спрыгнула в дорожную пыль, свернула к цветочному полю. Краем глаза заметила, что телега остановилась.
Оставляя за собой дымящийся след, проторила дорожку сквозь заросли высокой травы. Уставилась в горизонт.
И закричала.
Изо всех сил. Не оставляя воздуха в лёгких.
Это был ответ.
Мне из прошлого: смотри, Арина, я – не ты. Я выжила, я справилась.
Древу, перенёсшему меня сюда: смотри, я буду просто жить, наплевав на твои цели.
Эоху: выкуси, древняя развалина! Я не стану плясать под твою дудку.
Райниэлю и его Правителю: я не дам лепить из себя удобный инструмент.
Крик перешёл в вой.
В нём была тоска: по солнечному Арту, по сапфировым глазам и усмешке его брата, по шуму и громкому смеху Фардэ, по тренировкам с Камилом, по бесподобным блюдам Осинии, по пылу Касси и участливым вопросам Гарна.
Дыхание закончилось. Я замолчала, упала на колени в траву. И мир будто тоже затих, прислушался. Я наблюдала как потоки стихий вихрем вращаются вокруг меня.
Стихии следуют за пеплом. Пепел зовёт, и они приходят. Так говорила Мали. Хорошо, что они пришли на мой зов.
Когда-то лэрон Второго Дома Райниэль Сорэ предупреждал меня: будь осторожнее с клятвами. Я пообещала учесть это, потому произнесла следующие слова громко и чётко, впиваясь пальцами в почву. Магия кружила вокруг меня, но я даже не пыталась её обуздать. Амулет обжигал кожу, сдерживая магпульс, но я не обращала внимания.
Я ни к кому конкретно не обращалась, но меня точно слышали.
Слышали те, кто сидел в повозке. Слышали стихии. Слышала моя магия. Я коснулась своей сути, направляя нити силы к земле.
– Я приношу эту клятву себе! – Моё тело пронзила горячая волна, амулет раскалился до боли, земля под пальцами задымилась. – Клянусь, что верну своё лицо, своё имя и свой тотем!
Стихии взвыли.
– Я приношу эту клятву Весте! – ветер поднимал пыль и цветы, закручивал их в танце. – Клянусь, жить по своей воле, и только Богиня Путей будет моей проводницей!
– Клянусь, сама распоряжаться своей силой. Клянусь защищать тех, кого пожелаю защитить. – Земля задрожала, потоки устремились ко мне, сплетаясь с моей магией. – Слышишь, Террон?! Клянусь!
Разноцветье стихий слилось в ослепительное белое сияние и взорвалось мириадами искр. И мир, словно выдохнув, застыл в безмолвии. Руку опалило жаром, и левое запястье опоясала ещё одна нить. Золотая, яркая. Куда прочнее и ярче нити договора с Мелиром.
– Я услышала тебя, Дитя, – фразу произнесла Мали, возникшая за моей спиной. Но глаза её заволокло белым перламутром, а голос был чужим, раскатистым и звучал отовсюду.
«Спасибо, Веста», – мысленно ответила Богине, снизошедшей до моих слов.
Чтобы исполнить эту клятву, мне осталось ответить всего на два вопроса: кто я теперь и на что я способна?
Глава 4. Всё не так просто…
Эрин Вальк, Граница Союза Лесов с Драконьими Землями
Стоило обернуться, увидела за спиной демоницы труппу Дамиро, выстроившуюся полукругом посреди цветочного поля. Они стояли, словно на природной сцене, отгороженные притулившимися на обочине повозками. Все замерли, слегка склонив головы, напоминая то ли жреческий молебен, то ли выход артистов на поклон в конце спектакля.
– Что они делают? – хриплым полушёпотом спросила у Мали.
– Свидетельствуют, Шерри. Они свидетельствуют твоей клятве.
Искры силы одна за другой падали в траву с их ладоней.
– Теперь никто не сможет принудить тебя к служению, – торжественно заключила жрица. – И у тебя есть пара десятков заверенных магией свидетелей о месте и времени клятвы Весте.
Я непроизвольно приложила ладонь ко рту. Спутники поднимали головы, встречая мой ошарашенный взгляд молчаливыми подбадриваниями, но никто не приближался. Они давали мне время осознать случившееся.
Солнце отражалось в бесчисленных браслетах и украшениях Мали, ветер трепал концы пёстрого платка. До клятвы её статус жрицы казался мне чем-то неосязаемым. Он как-то не сочетался с её резвостью, умением не лезть за словом в карман, с её почти цыганскими нарядами.
Теперь же я не знала как развидеть отпечаток той силы, что говорила со мной через неё. Силы, которая повязала на мою руку новую клятву. Куда меня приведёт эта нить? Мали, ты знаешь ответ? Ты видела его в своих снах теми побелевшими глазами?
Демоница, словно прочла вопросы по моему лицу и предупредила:
– Ты принесла клятву добровольно, маленькая шерри.
Она медленно приподняла связку браслетов, открывая запястье, и провела пальцем по тёмной коже. Проступила золотая нить. Точь-в-точь как моя собственная.
– Пока на тебе клятва, ты под защитой храмов Весты, как жрицы. Короны не могут повязать клятву поверх этой нити.
– Вот и славно! Как раз это мне и нужно, – довольно усмехнулась я. Но Мали не разделяла моего восторга.
– У правителей есть много способов получить желаемое помимо клятв. Храм встанет на твою сторону, но тебе всё ещё нужно быть осторожной. – Её голос снова потяжелел, наполнился отголосками того самого рокота. Она стала похожа на древнюю молитвенную статую. – Ты ещё не поняла, Шерри. Богиня потребует твоего участия там, где ей покажется нужным. Ты выбрала непростой путь.
Я нашла в себе силы отстраниться от духовного трепета перед Мали, отряхнула одежду, забрала в хвост белые волосы. За этими манипуляциями обдумывала всё, что она сказала.
– Зато я выбрала его сама! – выпрямилась, ответила уверенно, даже с вызовом.
Мали хищно улыбнулась. – А вот это верно!
Раздался громкий хлопок в ладоши. Так Дамир привлёк всеобщее внимание. Он обвёл взглядом труппу, хорошо поставленный голос разнёсся по поляне.
– Довольно торжественности и мудрых речей моей нари-маа[1]! – режиссёр широким жестом указал на цветочный луг, потрёпанный стихийными плясками. – Шерри устроила нам отличное место для привала. – вишнёвые глаза сияли таинственным предвкушением. – Кто остаётся?
Когда он успел переодеться из чёрного кафтана в бордовый?
– Как заманчиво… Но нам придётся поехать вперёд. Слишком много дел, – ответила миловидная красавица-вампирша, с которой мне пока не удалось познакомиться.
Она разглядывала лужайку, будто там спряталось нечто крайне притягательное, но недоступное. Девушка поигрывала подолом чёрного платья, потом крутанула юбки и вслед за волной черного кружева развернулась к телеге. Остальные вампиры согласно покивали и стайкой двинулись за ней. Девушка игриво подмигнула мне, запрыгивая в кузов. Я ничего не поняла, но помахала ей рукой, она задорно улыбнулась.
Несколько ребят, включая Ланию и Лорка, метнулись за пледами и провиантом. Другие присоединились к орку по имени Хорг, который тоже торопился в город. Звезда театра Филли топталась на поляне в нерешительности. Её раздирали противоречивые желания: провести время рядом с ненаглядным Дамиром и сбежать от его компании куда подальше.
Она уже сделала шаг к орку, когда я поймала её за руку.
– Филли, могу я с тобой поговорить? Нужен твой совет.
Она резко крутанулась от неожиданности. Светлые волосы едва не хлестнули меня по лицу.
– А? Совет? Ну… – она следила за тем, как в десяти шагах от нас артисты спешно забирались в транспорт, и в её голосе слышалось сомнение.
– Кое-что, связанное с артефактами. Говорят, ты неплохо в них разбираешься… – забалтывала я девушку, уводя всё дальше по цветочному ковру.
Мали жестом показала, чтобы мы возвращались, когда ребята накроют стол. Мэл уже выравнивал полянку под пледы. Эльфийское терраформирование – полезнейший в походе навык. Точнее, терроноформирование.
– Ну, не то что разбираюсь. Отец их коллекционирует. Поэтому тоже кое-что знаю.
Филли вздохнула, оглядываясь на отъезжающую повозку Хорга. Поняла, что теперь ей не избежать моего общества, как и общества Дамира. Смирилась, вытянула мягкую ладошку из моей цепкой хватки и сосредоточила внимание на мне.
– Ты как будто на сцену собралась. – звезда Дамиро окинула мой новый облик профессиональным взглядом.
– На твоё место не претендую, не переживай! – отмахнулась, имея в виду не только сцену.
Эльфийка надменно фыркнула, скрестив руки на груди, мол, «куда тебе до меня!» Я улыбнулась. Всё же эльфы фанаты своего дела, и всегда трезво оценивают свои навыки. К их чести, они никогда не стесняются ставить себе отметку «великолепно», если того заслуживают.
– И что ты хочешь знать? – Филли опустилась на землю, поправляя простой дорожный синий плащ. Широкие коричневые штаны и серая рубашка никак не вязались с её статусом примы. К тому же придавали идеальной светлой коже болезненный вид, не смотря на всю дороговизну ткани, из которой пошили одежду.
Стоило её пальцам зарыться в траву, как произошло маленькое чудо. Цветы потянулись к Филлисэль, как ласковые зверьки. Вьюнки обвили тонкие пальцы и запястья, яркие лепестки стремились дотянуться до предплечий. Листья и стебли тёрлись о сапоги, будто хотели стать новым орнаментом.
Филли гладила то один цветок, то другой, совершенно бездумно, глядя вдаль – туда, где дрожащая линия горизонта разделяла пахучую летнюю зелень и сочную лазурь неба. Она не замечала ни своих жестов, ни ликования цветов. Я тихонько присела рядом, боясь даже моргнуть. Вдруг видение богини Флоры мне только мерещится?
– Ты чего? – недоумённо посмотрела на меня девушка.
– Это они «чего», – кивнула на цветы, вплетающиеся в кончики её светлых волос.
– А, ну да. Ты же с Севера, – Филли небрежно передёрнула плечами.
Эту дурацкую выдумку Мэл пока сохранил для труппы.
– Маги жизни там не слишком приживаются, да?
Я кивнула и припомнила всё, что читала о таких магах. Маги жизни формируются только из магов земли. Они не целители, хотя часто работают с ними в связке. Целители, грубо говоря, чинят то, что сломано и не работают с растениями. Маги жизни – другое. Они могут прорастить семена, напитать иссохшее дерево, вернуть силы после болезни.
В целительстве они подключаются на этапе реабилитации или поддерживают больных в тяжелом состоянии. В лечебницах их тоже называют лекарями. Это скорее должность, а не дар. Маг жизни – универсальный донор силы. Он даже может подпитать искру ослабленного мага, но только если сам пациент хочет жить.
– Здесь давно не было хорошего дождя. – Филли легко выпустила нить силы. Та осторожно прошлась вокруг нас сияющей рябью. Цветы засверкали, выпустили новые листочки, а лепестки стали ещё ярче. – Достаточно, – пожурила эльфийка особо резвый вьюнок, не желавший выпускать её локон. Затем, не задумываясь, отёрла пальцы, испачканные землёй, о штаны. Вот тут-то мне и стало ясно, почему вне сцены она одевается как садовник. В голове начали формироваться замыслы.
– Так о чём ты хотела спросить?
Её знания, её помощь, её хорошее отношение – всё это было необходимо, чтобы оставаться под защитой Дамиро. Коварный план по привлечению эльфийки на свою сторону начинался с этого разговора.
– У меня есть артефакт. Только непонятно, зачем он нужен. Сможешь подсказать?
– Давай посмотрю, – Филли протянула руку.
– Эм… я не могу его снять.
Светлые брови эльфиечки изогнулись домиком, в фиалковых глазах вспыхнуло любопытство. Я указала на пулю у себя на шее. Она наклонилась ближе, присмотрелась, аккуратно подцепила артефакт пальчиками. Я почувствовала, как от блондинки веет чем-то природным и тёплым, словно от нагретой на солнце коры. Теперь я понимала эти цветы. Хотелось обнять её и греться в этом ощущении. Но я лишь тихо сидела и ждала вердикта.
– Ну и путаница! Вот эти пять нитей вообще никуда не ведут. В узлы завязаны и висят неизвестно для чего. – Маги жизни прекрасно видят потоки – как в теле, так и в плетениях. Они интуитивно чувствуют направления силы. Своего рода магические рентгены.
– Как ты вообще умудрилась создать нечто настолько мощное, но несуразное?!
Я пожала плечами.
– Я понятия не имею ЧТО создала, а ты спрашиваешь КАК.
Тёплая древесная аура Филли спорила с её колким взглядом, в котором читалось: «ну ты и дура…». Я развела руками, мол, какая есть.
– Есть идеи?
Она снова сосредоточилась на пуле. Вертела её в руках, словно пытаясь разглядеть невидимую гравировку, доступную только магам жизни.
– Силы ты сюда вбухала немерено. Это я точно могу сказать. И почти всю совершенно бездарно. Или я чего-то не понимаю. Здесь такой клубок, что даже я не могу разобрать, где начало, а где конец.
Я печально вздохнула.
– Но кое-что вижу, – просияла девушка, явно гордясь своим открытием. – Артефакт связан с поиском.
С поиском?
Я вспомнила, как сидела в кустах, сжимая пулю, и повторяла про себя: «Только бы меня не нашли». Перед глазами промелькнули форменные сапоги незнакомого эльфа, хруст веток. Во рту пересохло, кровь побежала быстрее.
– Филли, а с поиском… или против поиска?
Эльфийка заправила за острое ушко светлую прядь, точно так же, как Мэл. Забавно, как наследственность отчётливо проявляется в таких мелких жестах, порой ярче, чем в оттенке волос и форме носа. Фиалковые глаза снова уставились на пулю, древесный аромат усилился.
– Хм… да. У отца в коллекции был один амулет. Глушил поисковики. Там нить свивалась в похожий узор. Но всего одна нить! У тебя таких… раз… два… О, ещё одна. Ну, я девять насчитала.
– И что это означает?
Пуля скользнула обратно, металл, согретый теплом рук Филли, коснулся моей кожи чуть ниже ключиц.
– Понятия не имею. Я же не артефактор, – на её щеках выступили ямочки. – Но могу кое-что попробовать.
Она быстро кинула в меня крохотный светящийся шар. Заклинание-поисковик, как оказалось. Светлячок развеялся, даже не коснувшись меня.
– Видимо, всё же против поиска..
Мы переглянулись. Мне дышать стало легче от этой новости. Только насколько мощной получилась защита, Филли не знала.
– Могу посмотреть в другой раз, когда будет больше времени. Вдруг, ещё что-нибудь разгляжу.
Я прекрасно понимала, что артефакт – не единственная моя странность и помощь Филли мне ещё потребуется. Замысел сформировался окончательно.
– У меня есть к тебе предложение, – заговорщицким тоном обратилась к эльфийке.
Она насторожилась.
– Ты поможешь мне с артефактами и с моим даром, а взамен я помогу тебе с Дамиром.
Дослушав, Филли мгновенно помрачнела. Она отвернулась, и казалось, вьюнки почувствовали перемену. Их тяжелые зефирно-белые головки ткнулись в её ладони, как молочные котята.
– Тут ничем не поможешь.
Вьюнки ластились, один прополз по руке, коснулся шеи, бесцеремонно приправив плечи чёрными песчинками.
– Почему ты так говоришь?
– Тебе какое дело? – огрызнулась девушка.
– Да в целом никакого. Но мне нужна твоя помощь, а тебе нужен Дамир. А ещё… От одной знакомой я заразилась желанием причинить кому-нибудь счастье. – перед глазами вспыхнул образ Даниры Сорэ, но её имя я, конечно, не упоминала. – А то вы смотрите друг на друга воловьими глазами, но даже толком не разговариваете.
Филлисэль ощерилась, как ёжик. Вьюнок поспешил затеряться в траве, оставив след на сером рукаве рубашки.
– Чушь! Дамир смотрит на меня как всегда, как сто с лишним лет назад. А я…
Вспышка мгновенно угасла, оставляя лишь сжавшийся в комочек уголёк девичьих грёз.
– Что ты имеешь в виду? «Как сто лет назад» – это как?
– Как на малявку, которая всюду за ним таскается.
Она едва слышно пролепетала эти слова, но тут же выпрямилась, встряхнула светлой косой. – В принципе, сложно его винить. Я ведь действительно за ним таскаюсь, – она стиснула ткань брюк и зло выпалила: – Ничего не поменялось!
Филли снова уронила голову, уткнувшись в колени.
– Почему я вообще с тобой об этом говорю?!
Она была сплошным клубком противоречивых эмоций, наверное, таким же запутанным, как нити в моей пуле.
– А почему бы и нет? – спокойно посмотрела на неё. – Я точно тебя выслушаю. Я же сказала, что хочу помочь. Не получится – закинешь меня в выгребную яму, как и собиралась с самого начала. Но если получится… то на Терроне станет на одну счастливую Филлисэль больше. Чем ты рискуешь? Тем, что не сможешь мучиться ещё сто лет, отгоняя других женщин?
Филли задумалась. Погладила какой-то колокольчик, кивнула своим мыслям.
– Всё не так просто…Одну точно не отогнать. Нет у меня такого права…
После этой туманной фразы она всё же начала рассказывать.
Они познакомились в доме Шантора – главы красных драконов. Дамир тогда подолгу жил у него по своим причинам, о которых Филли никто не докладывал. Он дружил с сыном Шантора – Шайраном. Обоим не было ещё и тридцати. Отец Филли приехал в Красные Горы с дипломатической миссией, взяв малолетнюю дочь с собой. Филли только исполнилось двенадцать.
– Помню день, когда впервые его увидела. Девчонкой я обожала пирожные из агавы, никогда ни с кем ими не делилась. Но он выглядел таким одиноким, как заброшенный сад. Я не выдержала и пихнула пирожное прямо ему под нос. От сердца оторвала! Я испачкала ему щёку, а он улыбнулся. Я тогда подумала, что ничего красивее в жизни не видела! Даже лучше цветущей свибы!
Парни не испытали восторга от свалившейся им на головы малявки, которая всюду таскалась за старшими. И не отправишь её никуда – дочь посла всё-таки. Однажды они заперли Филли в подсобке, чтобы смыться в опасный поход на заброшенные плавки драконьего стекла. Когда это обнаружили, Шантор устроил им страшную взбучку. А после, глава красных драконов передал ответственность за девчонку обоим лоботрясам. Так он решил научить их ответственности.
Дамир с детства обладал талантом сочинять истории. Истории и небольшие спектакли с теневыми фантомами стали для парней способом договориться с маленькой надоедой. Она не пытается увязаться за ними в очередное приключение, а взамен её ждут пирожные и новая сказка.
Сдирать коленки на камнях или есть пирожные и смотреть спектакли? Выбор для маленькой Филли был очевиден.
Филли с отцом провела в доме Шантора пару лет и потом часто приезжала, особенно на каникулы парней. Со временем надоеда стала полноценной частью банды. Она любила шутить, что Дамир должен ставить спектакли, а она играть в них главные роли. Вампир ничего на это не отвечал и не спорил. Только улыбался и читал новую пьесу.
Когда Филли исполнилось тридцать, она обрела форму дара и взрослый облик. И тогда её снова перестали брать с собой на вылазки. А Дамир всё чаще держался на почтительном расстоянии.
– Вы люди взрослеете плавно. А я в одно утро проснулась другой. Не подростком, а взрослой девушкой. С новыми силами и совершенно новыми желаниями.
– Что ты имеешь ввиду? – не совсем уловила я смысл.
– Имею ввиду, что когда не экспериментируешь с формой дара, мечтаешь о том, как затащить кого-нибудь в постель. Я когда через месяц после совершеннолетия Дамира увидела, слов не слышала. Всё о чём могла думать, как хочу на него наброситься. А он впервые в жизни говорил со мной, как с уважаемой лэрой Третьего Дома.
На моём лице проступило изумление. Бедные эльфы, им как будто весь гормональный бунт достаётся в сжатые сроки. А потом я подумала, что с Дамиром у них точно ничего не было, так что…
– Филли, ты же не…
– Я не девственница. Поверь, в том состоянии девственником остаться невозможно. Рехнёшься. – она закусила губу, посмотрела на тянущиеся по небу облака. – А Дамир в тот год вообще обходил меня по очень широкой дуге.
Как-то раз она порезала при нём руку, и он скривился как от зубной боли. Филли решила, что её кровь ему противна, поэтому старалась не допускать подобного впредь.
С вампирами такое бывает. Чья-то кровь пахнет приятно, чья-то – как резкие духи, а чья-то вовсе вызывает отторжение и чувство изжоги. А спустя ещё семь лет, когда Дамиру исполнилось пятьдесят, он исчез. Он не приехал к Шантору на каникулы, как обычно. Шайран тоже ничего не объяснял. Все сделали вид, будто Дамира просто не существовало.
К тому моменту детское очарование перешло в девичью влюбленность. И никто, ни одна живая душа, не отвечал на её бесконечные вопросы о судьбе вампира.
Она сходила с ума в одиночестве.
Со временем боль притупилась. Учёба в академии набирала обороты. Она поступила в академический театр, много работала, чтобы получать главные роли.
Подруги, поклонники, студенческая жизнь и первые практики в лечебницах помогли отодвинуть воспоминания на второй план.
Но ещё через двадцать лет…
На весь мир прогремел Дамиро!
И всё.
Филли сложила два плюс два и, что называется, упёрлась рогом.
Она не слушала ни родителей, ни других родственников, ни друзей, которые уговаривали её забыть о детской привязанности. Но неожиданно девушку поддержал Мэл. В сопровождении старейшины Третьего Дома её отпустили без возражений.
Филли была счастлива, когда нашла Дамира. Ожидала, что и он обрадуется. Но вышло иначе.
– Когда мы встретились, он посмотрел на меня так, будто впервые видел. Будто я – просто знакомая со светского приёма. Сказал, чтобы я уезжала. Нечего благородной лэре глотать дорожную пыль. Самое обидное, что Мэлу он сразу предложил остаться.
– Но ты же здесь. Играешь главные роли.
Губы Филли исказила грустная усмешка.
– Я пять лет скиталась вместе с театром! – продолжила она с горечью. – Мэл уговорил Дамира не выгонять меня, при условии, что я подпишу клятву. Я подписала, но и после этого Дамир меня игнорировал. Я каждый день старалась быть полезной, чтобы он хоть как-то признал моё существование.
Она не плакала, даже слезинки не уронила. Только цветы вокруг притихли, затаились, запрятали цветастые шапочки в плотные тёмные листья.
Филли помогала с костюмами, с организацией. Делала всё, что было в её силах. Незаметно она стала для театра не меньшей опорой, чем Мали и сам Дамир. Но ни на одни пробы в спектакль он её не допускал. А стоило где-то пересечься, всякий раз напоминал, что лэре здесь не место.
Так продолжалось, пока одна из актрис не бросила труппу на произвол судьбы, умчавшись с любовником в день премьеры.
Роль была небольшой, но важной. Для Филли это был шанс, который она не упустила.
У Дамира не осталось выбора. А эльфийка знала текст и сценическое движение наизусть, к тому же оказалась очень талантлива. За годы в академии она отточила мастерство, благодаря упорству и любви к спектаклям, привитой ей самим вампиром.
Дальше дела пошли на лад.
Дамир мог сколько угодно отмахиваться от надоеды-Филли, но, будучи одарённым драматургом, был не в состоянии игнорировать талантливую актрису Филиссэль Вирго.
