Евгений Гаглоев
Восставшая из пепла
Глава седьмая
Новые соседи
Ночью кто-то заботливо подложил под ее голову подушку, а саму девушку накрыл теплым одеялом. Татьяна проснулась отдохнувшей и полной сил, сладко потянулась в мягкой постели. Ее комнату заполонял солнечный свет, через открытое окно лился свежий утренний воздух, было слышно громкое пение птиц. Татьяна уже и забыла, каково это – встречать утро в деревне. Она невольно улыбнулась и встала с кровати.
Деревня постепенно просыпалась. В соседних дворах мычали коровы, блеяли козы, громко кукарекали петухи. Где-то поблизости раздавалось тарахтение техники, доносилась музыка из радиоприемников. От всего этого веяло таким умиротворением, что Татьяна даже зажмурилась от удовольствия. Все-таки в родном доме намного лучше, чем в интернате. Дома, как говорится, и стены помогают. Оставалось только выяснить, чего хочет от нее отец. Ведь зачем-то он забрал ее из «Хрустального ручья»?
Татьяна присела на широкий подоконник. В соседнем дворе теперь возвышался огромный дом из красного кирпича. Раньше, насколько она помнила, тут стояла древняя, покосившаяся двухэтажная избушка, стены которой подпирали толстые бревна. Новый дом был очень красивым, куда лучше, чем их с отцом. Высокие окна, свежеокрашенная крыша, колонны на широком крыльце. Дом был окружен большим садом из плодовых деревьев. Татьяне из окна были видны яблони, груши, вишни, а под всем этим зеленым великолепием – клумбы с яркими цветами.
Во дворе, за решетчатой оградой, прямо напротив Таниного окна, стояла приподнятая на домкратах новенькая иномарка белого цвета. Из-под нее торчали чьи-то босые ноги в синих подвернутых джинсах.
В этот момент из соседнего дома появилась молодая, симпатичная женщина в коротком цветастом халатике. Ее светлые волосы были накручены на здоровенные бигуди.
– Олег! – позвала она. – Ты куда опять подевался?
Из-под машины послышалось что-то, похожее на сдавленное ржание.
– Открой глаза пошире, сладенькая! Может, тогда меня увидишь!
Одна джинсовая нога поднялась над травкой и приветливо покачалась в воздухе. Женщина заметила это, подошла к машине и опустилась рядом с ней на корточки.
– Строители сделали в туалете кривой потолок, – заглядывая под капот, сообщила женщина. – Как это понимать?
– Архитектор был пьян в стельку и страдал косоглазием, – послышалось из-под иномарки. – Других объяснений у меня нет.
– Но с этим ведь что-то надо делать?
– Пусть остается, как есть. Это будет особенностью нашего нового дома!
– Не нужны мне такие особенности, – недовольно сказала женщина.
– Тогда возьми в гараже напильник и подровняй потолок сама!
Женщина, вскочив, наподдала ногой лежащему под машиной.
Тот громко ойкнул. Блондинка в бигудях повернулась, и Татьяна поспешно спряталась за шторой.
– Говорила мне мама не выходить за тебя замуж! – гневно сказала блондинка. – А я ее не слушала. И вот что получила!
– Я тоже знаю, что мы счастливы вместе, – послышалось из-под машины.
– Ага, так сильно любим друг друга, что уже два раза откладывали развод!
Татьяна громко прыснула и тут же присела, чтобы ее не заметили. В этот момент снизу позвали завтракать.
* * *
Завтрак оказался довольно скромным. Отец заварил чай и высыпал в керамическую вазочку несколько черствых пряников в мятной глазури. На тарелке высилась горка бутербродов с колбасой, рядом стоял графин апельсинового сока.
Тамара Петровна Оболдина все еще была здесь. Оказалось, что у нее действительно имеется своя комната в их доме. Женщина сидела за столом в элегантном бежевом брючном костюме и потягивала кофе из небольшой позолоченной чашечки. Они с отцом о чем-то переговаривались вполголоса, но стоило Татьяне войти на кухню, как оба тут же умолкли.
Александр Борисович хмуро уставился на дочь своим единственным глазом. Немного робея, Татьяна осторожно присела на край стула и придвинула к себе тарелку с бутербродами. Отец налил ей чай в большую кружку.
– Освоилась? – спросил он.
– Да, вещи уже разложила, – сказала девочка.
– Вчера я зашла, чтобы позвать тебя ужинать, – сообщила Тамара Петровна, – но ты так сладко спала, что я решила тебя не будить.
– Я отлично отдохнула, – улыбнулась ей Татьяна.
– Как твои успехи в учебе? – поинтересовался отец.
– Нормально, – кивнула Татьяна.
– Хорошо, – сказал отец. – В этом году ты вела себя куда лучше, чем в прошлом. Мне даже ни разу не звонили с жалобами на тебя.
Тамара Петровна с улыбкой отставила пустую чашку в сторону.
– Мне тоже Клавдия Ивановна не жаловалась. Наоборот, она всячески хвалила Танюшу!
Татьяна бросила на нее удивленный взгляд. Оболдина по-дружески подмигнула в ответ.
Наверняка директриса ей наябедничала и рассказала про призрака, но Оболдина не стала докладывать об этом отцу. Забыла? Хотела подружиться? Годы, проведенные в интернате, научили девочку, что ничего не бывает просто так, за все рано или поздно придется платить. Нужно обдумать это позже, решил про себя Татьяна. А вслух спросила:
– Почему ты решил забрать меня раньше срока?
Отец с хрустом разжевал сухой пряник.
– На то есть причины, – с набитым ртом сказал он. Его обезображенная шрамами щека нервно дернулась. – Видишь ли, я никогда тебе об этом не рассказывал, но у твоей матери тоже был диабет…
Татьяна удивленно на него посмотрела. Действительно, об этом она слышала впервые.
– Это очень опасное заболевание, и до недавних пор от него не было никакого спасения. Твоя мать умерла от диабета вскоре после того, как на свет появилась ты.
Девочка взволнованно охнула:
– Я не знала об этом.
– Не хотелось тебя расстраивать лишний раз, но теперь совсем другое дело…
– Почему?
– Потому что то же самое заболевание и у тебя.
– Я в курсе, – кивнула Татьяна.
– Но ты не в курсе, что болезнь развивается, и теперь у тебя более тяжелая стадия.
– Что?! – испуганно воскликнула Татьяна. – Этого не может быть!
– Еще как может!
– Нет! Мне ничего об этом не говорили! Даже медсестра в интернате! А ведь у нас там каждые полгода проводились медосмотры!
Отец печально ей улыбнулся:
– Она сообщила об этом мне. Поэтому я и решил забрать тебя домой, чтобы заняться твоим лечением лично.
Аппетит как-то сразу пропал.
– И что теперь? – убито спросила девушка. – Вы отправите меня в больницу?
– Ну что ты, дорогая, – мягко улыбнулась Тамара Петровна. – Не зря же мы столько времени работали над лекарством! Твой отец сможет сам излечить тебя. Он будет делать тебе инъекции препарата каждый вечер, и ты полностью излечишься! А врачи нам не нужны, мы ведь сами медики!
Татьяна почувствовала некоторое облегчение. Она всегда побаивалась докторов. Она и уколы не любила, но что было делать? Хочешь выздороветь, терпи.
Тамара Петровна мягко потрепала ее по руке.
– Мы спасем тебя, – пообещала она. – Можешь не волноваться. А пока, может, сходишь на озеро искупаться? Погода дивная, солнышко так и припекает!
– Нет, спасибо, – сдавленно произнесла Татьяна. – Лучше я наведу порядок в своей комнате.
– Понимаю, – кивнула Тамара Петровна. Она как-то странно переглянулась с отцом. – После таких новостей… Но, как я уже говорила, все будет хорошо!
Татьяна взяла еще один пряник и опустила его в кружку, чтобы хоть немного размочить. В этот момент старенький радиоприемник, висевший на стене, с треском и громкими помехами начал передавать местные новости.
– …И вновь напоминаем тем, кто держит скот, – послышалось из динамика, – не оставляйте коров и коз без присмотра и не пасите их в лесу. Вчера егери вновь обнаружили в чаще растерзанную тушу лося, уже пятую за последний месяц. По их мнению, в округе орудует стая волков. Меры уже приняты, но результатов пока никаких. Родителям не рекомендуется отпускать детей в лес. Кто знает, как поведут себя дикие звери!
– Рядом с Ягужино водятся волки?! – откровенно удивилась Татьяна.
– В этой деревне постоянно что-то происходит, – отмахнулась Тамара Петровна. – Местные власти больше панику наводят. Ну, задрали волки пару лосей и что с того? Так всегда было и так всегда будет. Это закон природы – сильный пожирает слабого. Не обращай внимания, дорогая!
Она встала из-за стола и подошла к открытому окну. С соседнего участка вдруг донесся громкий женский крик:
– Олег! Куда ты подевал напильник?!
– Он на кухне! – ответил Олег.
– Там такой бардак, что я ничего найти не могу! Развел настоящий свинарник!
– Может, нам уже ребенка завести? – крикнул в ответ Олег. – Будет кому наводить порядок и ходить в магазин!
Татьяна улыбнулась.
– А кто у нас в соседях? – спросила она. – Я не видела их раньше…
Александр Борисович презрительно фыркнул:
– Молодая парочка! Парень – полный кретин, а его жена – идиотка! Ни больше ни меньше! Старый дом принадлежал его отцу, а они въехали совсем недавно после полной перестройки дома. Как же они оба меня раздражают!
Его лицо вдруг исказилось от злости. Татьяна чуть не поперхнулась бутербродом. Она никогда еще не видела отца в таком бешенстве, и у нее сразу пропало желание говорить, что новые соседи ей понравились. Вообще нужно было сначала разведать обстановку, а уж потом высказывать свое мнение.
Глава восьмая
Ягужинские развалины
Татьяна весь день приводила в порядок свою комнату и разбирала вещи в шкафу, краем уха слушая работающий телевизор. Передачи и сериалы сменяли друг друга, она не обращала на них особого внимания. Ее заинтересовал лишь выпуск криминальной хроники на одном из каналов. После рекламного блока речь снова пошла об убийстве бизнесмена Николая Морозова. Татьяна прибавила громкость в телевизоре.
Выступала помощница главного прокурора Санкт-Эринбурга Эмилия Гордуновская. На этот раз она была в лучшем расположении духа.
– Водитель Николая Егоровича чудом остался в живых, – сообщила женщина репортеру. – Его отравили сильным токсином, и сейчас он в коме. Однако был момент, когда водитель ненадолго пришел в себя и успел нам кое-что сообщить.
– Правда ли, что на записи камер слежения, установленных на стоянке, виден напавший на Морозова человек? – поинтересовался репортер.
Эмилия нахмурилась:
– Откуда вам это известно?
– У нас есть свои источники.
– На пленке виден лишь расплывчатый силуэт женщины, – нехотя проговорила Гордуновская. – По словам водителя, она называла себя Сладкий Яд и пользовалась отравленными иглами. Больше о преступнице пока ничего неизвестно. Она объявлена в розыск.
Репортер обратился к телезрителям.
– Нам удалось получить фрагмент записи, – доверительно сообщил он. – Наши специалисты увеличили изображение и обработали его на компьютере. Сейчас мы покажем вам фотографию преступницы.
На экране возникло расплывчатое, темное изображение.
Татьяна увидела странного вида девушку в коротком плаще и больших круглых очках.
– Известно, что у преступницы был сообщник. К сожалению, этот человек не попал в объективы камер. Остается не ясно, каким именно образом злоумышленникам удалось заморозить автомобиль бизнесмена, – продолжил свой репортаж корреспондент.
Потом начался следующий сюжет, и Татьяна переключилась на другой канал. Но здесь показывали пресс-конференцию руководства компании «Амариллис». За высокой трибуной стояли какие-то люди в строгих черных костюмах, их то и дело освещали яркие блики фотовспышек. Но вот возбужденные голоса немного поутихли, и перед камерами появилась мачеха Наташки Ирма Морозова.
Женщина оказалась настоящей красавицей, несмотря на свой уже не самый юный возраст. По словам Наташки, Ирме перевалило за сорок, а на телеэкране она выглядела лет на тридцать, не больше. Элегантный черный костюм, драгоценности, изящно уложенные платиновые волосы лишь подчеркивали ее красоту.
Ирма грациозно поднялась по ступенькам на трибуну и замерла перед объективами телекамер.
– Я благодарна вам за то, что вы собрались здесь почтить память моего мужа, – сдержанно произнесла она. – Он был великим человеком. Николай Егорович очень многое сделал для процветания нашей компании. Он всегда мечтал жить в мире, где главенствовала бы красота. Поэтому теперь, когда я встала во главе фирмы, мой долг – продолжить его начинания. Компания «Амариллис» все так же будет радовать наших постоянных покупателей своими новыми товарами.
Татьяна взяла в руки мобильник и набрала номер Наташки. Но телефон подруги был отключен. Наверное, у нее сейчас было много забот, связанных с похоронами отца. Татьяна решила позвонить ей позже, через пару дней, когда все утрясется.
Она убрала телефон и расстелила на полу коврик для занятий йогой. Ей всегда нравилось заниматься медитацией. Эту науку она открыла для себя в третьем классе интерната с легкой руки одной одноклассницы, чей отец был настоящим йогом. Медитация была хорошим способом расслабиться, очистить голову от посторонних мыслей. После медитации Таня всегда чувствовала себя отдохнувшей, бодрой, даже настроение улучшалось. В интернате Татьяна ходила на йогу почти каждый день после занятий единоборствами, и ей не хотелось нарушать эту традицию.
Татьяна опустилась на пол и замерла в позе лотоса. Через открытое окно до нее доносились крики молодых соседей. Парочка снова переругивалась, обзывая друг друга разными смешными прозвищами.
* * *
Комната Тамары Петровны была постоянно заперта, как и вход в подвал дома. Большую часть времени Оболдина проводила в Санкт-Эринбурге, а в Ягужино приезжала два-три раза в неделю. Тогда-то она и останавливалась у Федоровых. Татьяна поначалу думала, что та метит в мачехи, но все оказалось совсем не так. Отец и Тамара Петровна звали друг друга только по имени-отчеству и исключительно на «вы». Видимо, их и впрямь связывала только общая работа.
Первую инъекцию нового чудодейственного лекарства от диабета, разработанного Александром Борисовичем, Татьяне сделали на следующий вечер после ее возвращения в Ягужино.
Отец впервые в жизни пригласил Таню в свою лабораторию – мрачное подвальное помещение с низким потолком, заставленное стеллажами с химикатами и разными странными приборами, – и попросил прилечь на кушетку. Татьяна легла. Он закатал ей рукав кофточки и вколол в плечо какую-то странную жидкость ядовито-желтого цвета. Девушке даже показалось, что этот препарат светится в темноте.
Едва отец выдернул иголку из ее плеча, Татьяна тут же отключилась.
Очнулась она лишь утром следующего дня.
Она лежала в своей постели, раздетая, ее голова раскалывалась от боли. И она совершенно не помнила, как оказалась в своей комнате. Следующим вечером все повторилось. Очередной укол и очередной обморок.
– Так и должно быть, – сказал ей утром отец. – Я очень доволен ходом эксперимента. Твой организм борется с заболеванием и таким образом реагирует на лечение.
У Татьяны не было причин не верить ему, хотя ее немного напрягало слово «эксперимент». Но все-таки он был ее отцом и не мог причинить ей вреда. Да и Тамара Петровна, когда приезжала из города, всегда была весела, любезна и щебетала, словно канарейка. Она рассказывала разные интересные истории про свою работу в исследовательском институте «Геликон», готовила Татьяне завтраки, заботливо интересовалась ее самочувствием. Постепенно девушка начала доверять ей, хотя иногда ей по-прежнему казалось, что Оболдина чего-то недоговаривает.
Вскоре после начала лечения ежедневные утренние головные боли прекратились. Татьяна просыпалась бодрой и отдохнувшей, но ничего не помнила о прошедшей ночи. Александр Борисович не уставал повторять ей, что все в порядке, но ее не очень-то радовало такое положение вещей. Особенно если учесть, что ее болезнь по-прежнему никак себя не проявляла.
Дни Татьяна проводила дома, занимаясь хозяйством либо гуляя в саду. Отец обещал в скором будущем нанять для нее репетитора, но пока этого не произошло, основными развлечениями Татьяны были компьютер, телевизор и редкие походы в деревенский продуктовый магазин.
Однажды утром, когда отец снова закрылся в своей лаборатории, а Тамара Петровна уехала в город, Татьяна наконец-то собралась на пляж. В детстве она с удовольствием бегала на ягужинское озеро с местными ребятами, но сейчас никого из них в Ягужино не осталось, все подались в город. Новых знакомств в Ягужино Татьяна еще не завела, все сидела дома. И вот наконец решила отправиться на озеро одна.
Татьяна постучалась в дверь подвала и, услышав приглушенный голос отца, крикнула:
– Ты не будешь возражать, если я схожу на пляж?
– Конечно, ступай куда хочешь! Только не отвлекай меня от работы! – последовал ответ.
Татьяна быстро собралась, сделала себе пару бутербродов, надела под платье купальник и отправилась на берег озера.
В последний раз она была на озере лет шесть назад, но с тех пор тут ничего не изменилось – все тот же пологий песчаный берег, тянущийся насколько хватает глаз, редкие островки мягкой травы, по которым хорошо прыгать, когда песок становится чересчур горячим, и густой лес, плотно обступающий пляж со всех сторон.
Приблизившись к самой кромке воды, Татьяна увидела неподалеку группу местных ребят. Мальчишек было четверо, трое казались ее ровесниками, последнему едва исполнилось восемь лет. Они сгрудились на берегу тесной стайкой и увлеченно играли в какую-то забавную игру: по очереди подпрыгивали на месте, отбивая ногой кусочек меха с пришитым к нему грузиком. Веселый хохот и громкие крики звенели над озером.
Татьяна подошла к мальчишкам поближе, расстелила на светлом песке большое полотенце и стянула платье через голову, оставшись в купальнике. Не то чтобы она хотела обратить на себя внимание мальчишек, просто там, где они резвились, земля была относительно ровной, тогда как весь остальной берег спускался к воде под довольно крутым углом.
Мальчишки ее заметили, но игры не прекратили. Татьяна тоже не удостоила их особым вниманием. Вместо этого она поджала под себя ноги, выпрямила спину, положила руки ладонями вверх на колени и замерла.
Она расслабила мышцы лица, а затем и всего тела. Потом, как учила приятельница, представила, что теплая энергия распространяется по телу, заполняя каждую клеточку. Приятная тяжесть тут же разлилась по мускулам. Татьяна прямо чувствовала поток крови, несущийся по ее венам. Самое время открыть чакры и…
– Ты чего это делаешь? – раздалось вдруг над самым ее ухом. – Не уснула, часом? Так и до солнечного удара досидеть недолго!
Татьяна недовольно приоткрыла один глаз и уставилась на того, кто так бесцеремонно оторвал ее от занятия. Перед ней стоял невысокого роста веснушчатый паренек в огромном мятом картузе, постоянно сползающем ему на уши. Он то и дело поправлял его рукой.
– Привет! – осторожно сказала ему Татьяна.
– Здорово, коли не шутишь, – важно ответил мальчишка в картузе. – Ты кто? – по-простецки поинтересовался он.
– Меня зовут Таня, – представилась девочка.
– Городская?! – подозрительно прищурился малец.
– Нет, местная. Раньше мы жили в Санкт-Эринбурге, но уже давно перебрались сюда. Только я училась в интернате, а теперь вернулась. Живу на том конце деревни, – показала рукой Татьяна.
– Местная – это хорошо, – обрадовался мальчишка. – Мы городских не очень любим. Какие-то они странные! А меня Санькой зовут. Будем знакомы!
Они пожали друг другу руки. Трое Санькиных друзей прекратили игру и тоже приблизились.
– Это Витек, Мишка и Петька, – представил своих приятелей Санька. – А ее Таней зовут…
– А я тебя знаю! – воскликнул вдруг Петька. – Вчера вечером тебя видел!
– Где это? – удивилась Татьяна. – Я из дому-то вроде не выходила…
– Выходила-выходила! – со знанием дела заявил Петька. – Я живу неподалеку от вас. Вчера, когда совсем уже стемнело, ты у себя во дворе бродила! Папаша твой тебе что-то говорил, а ты все его приказы исполняла!
– Что?! – испугалась Татьяна. – Как это?
Она совершенно этого не помнила.
– Вот так! – Петька закатил глаза так, что стали видны белки, выставил перед собой руки и начал медленно вышагивать по песку. – Он тебе говорит: «Подойди к забору!» Ты идешь. Потом просит тебя принести ему камень от ограды. Ты поднимаешь и приносишь. Мне еще тогда все это каким-то странным показалось. Папаша твой и так страшный как черт. А тут еще так на тебя покрикивал! Мне даже как-то не по себе стало…
Татьяна ошеломленно его слушала. Мальчишкам же все это показалось донельзя смешным, и они громко захохотали. Только ей было не до смеха. Как она могла бродить по двору? В восемь вечера отец позвал ее в лабораторию для очередной инъекции, а потом… она отключилась.
Паренек явно что-то напутал.
Мальчишки посмеялись еще немного, а затем, потеряв к ней интерес, вернулись к игре. А Татьяна поднялась с полотенца и пошла купаться. Она осторожно вошла в воду, ожидая, что та будет такой же холодной, как в озере возле «Хрустального ручья». Однако ее опасения не подтвердились – вода была теплой, как парное молоко, и девочка с радостью бухнулась в нее во весь рост.
Плавала она всегда очень хорошо, в отличие от той же Наташки, которая сразу камнем шла на дно. Поэтому, когда в интернате проводились занятия по плаванию, Наташка предпочитала отсиживаться на берегу и наблюдать за проплывающими мимо яхтами.
Наслаждаясь теплой водой, Татьяна грациозно перевернулась на спину и медленно поплыла, делая плавные махи руками. На другом берегу возвышался гигантский крутой утес, заросший густым, непроходимым лесом. Когда-то Таня слышала, что много лет назад там был устроен могильник для захоронения павшего скота. Когда лошади и коровы погибали от каких-нибудь болезней, их закапывали по ту сторону утеса. Но происходило это очень давно, больше ста лет назад.
Татьяна доплыла почти до середины озера и перевернулась на живот.
И тут ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Она быстро огляделась. На противоположном берегу, у самого подножия утеса, в густых зарослях стояла женщина в просторной светлой одежде. У нее были темные длинные волосы, перехваченные на лбу широкой лентой. Женщина, не отрываясь, смотрела на нее. Татьяне даже стало как-то неуютно под ее пристальным взглядом.
Девочка заслонилась рукой от слепящего солнца и снова взглянула на незнакомку. Но той уже и след простыл. Будто растворилась в воздухе. Татьяна еще раз осмотрела окрестности, но никого не увидела. Недоуменно хмыкнув, она развернулась и поплыла к песчаному берегу.
Мальчишки уже закончили играть и отдыхали на мягком песке.
– Отлично плаваешь! – похвалил ее Санька. – Как настоящая пловчиха.
– Я с детства хорошо держусь на воде, – ответила девочка. – А во что это вы играли? Никогда такого не видела.
– В «плюшку», – сказал Витек. – Хочешь попробовать?
– Нет, – с улыбкой покачала головой Татьяна. – У меня так даже ноги не гнутся! Я лучше пойду прогуляюсь, погляжу на окрестности…
Татьяна вышла из воды и принялась вытираться полотенцем, затем промокнула волосы.
– А мы сейчас на развалины поместья пойдем! – похвастался Витек. – У нас там штаб!
– На какие еще развалины? – удивилась Татьяна.
– Ну вот! А еще говоришь, что местная. – Санька рассмеялся. – На развалины старинного графского дома, который по ту сторону Ведьминого утеса. – Он махнул рукой в сторону скалы. – Хочешь с нами? Тем самым докажешь, что ты крутая!
Татьяна задумалась. Ей очень хотелось казаться крутой! Да и никаких других дел у нее пока не было.
– Хочу! – кивнула она. – А это далеко?
– Около часа ходьбы, если знаешь короткую дорогу.
– Погодите-ка! – спохватилась Татьяна. – А как же предупреждение о волках? По радио каждый день передают. Недавно опять корову задрали. Не боитесь, что на вас нападут?
– Волки только по ночам нападают! – со знанием дела заявил Витек. – К тому же нас много, и мы сможем отдубасить их палками!
Татьяна не могла не согласиться с такими доводами. И они отправились на развалины.
Солнце стояло высоко, было очень тепло, даже жарко. Татьяна не пожалела, что искупалась перед дорогой, – хоть ненадолго освежилась. В лесу раздавалось громкое пение невидимых птиц, приятный ветерок шевелил листву деревьев. Тропинка, ведущая к руинам, едва просматривалась в густой траве, сразу было видно, что ею не так часто пользуются. Компания обогнула озеро и направилась в сторону Ведьминого утеса.
– А почему утес называют «Ведьминым»? – спросила у мальчишек Татьяна.
– Понятия не имеем, – пожал плечами Витек. – Это надо у деда Семена спросить, церковного сторожа. Он все местные легенды знает. А мы и не интересовались никогда.
– Утес уже давно так называется, – подхватил Санька. – Лет двести, наверное. С тех пор, как жили в этих местах три графини-ведьмы!
– Что? – удивилась Татьяна. – Здесь жили ведьмы?
– Говорят, – кивнул Санька. – Кстати, на развалины их поместья мы и идем! Что, струхнула?
– Вовсе нет! – поспешно покачала головой Татьяна, но по ее коже действительно побежали мурашки.
Вскоре тропа завела их в самое настоящее болото. Мальчишки резво заскакали по сырым, наваленным в грязную жижу бревнам. Им ведь это было не впервой, а Татьяна едва поспевала за ними.
– А вы уверены, что мы идем правильно? – наконец, не выдержав, спросила она. И тут же едва не провалилась между двумя полусгнившими бревнами.
– Конечно, уверены! – сказал Санька. – Это место называется Ягужинская гать! А сразу за болотом начинается поляна, где и стоят развалины.
– И вы ходите туда играть?
– Иногда.
– Что, лучшего места не нашли? – с улыбкой спросила Татьяна.
– Там хорошо, взрослых никогда не бывает, – ответил Санька. – Только поодиночке туда лучше не ходить.
– Почему?
– Жутко как-то становится.
Татьяне не слишком понравился его тон.
– Жутко?
– Да, – горячо подтвердил Витек. – Как вспомнишь все эти россказни о графинях!
Нога Татьяны вновь соскользнула с бревна, и девочка с трудом удержала равновесие.
– А чем они занимались?! – нервно переспросила она.
– Да как обычно! Порчу наводили, погодой управляли. Ритуалы творили всякие нехорошие, – со знанием дела пояснил Санька. – Но это давно происходило. Так что ты не волнуйся!
– Сам сказал, что там жутко!
– Не знаю, как объяснить, – развел руками Санька. – Просто иногда чувствуешь, что там нечисто. Волнение какое-то нападает, беспокойство… Ни с того ни с сего вдруг мурашки по коже бегать начинают.
– А откуда вы знаете про ведьм? – спросила девочка.
– Так, говорю же, нам дед Семен рассказывал. Он в церкви сторожем служит и в нашем краеведческом музее подрабатывает. Очень многое знает о местной истории. Надо тебе как-нибудь с ним познакомиться. Он – мировой старик!
Болото закончилось, и они действительно оказались на широченной поляне. Со всех сторон это место обступал густой, непроходимый лес. В центре, почти неразличимые из-за буйных зарослей кустарника, возвышались руины графского дома.
Татьяна увидела почерневшие от времени стены, поросшие зеленым мхом, горы каменных плит, в беспорядке сваленных друг на друга. Из центра развалин поднимался гигантский, раскидистый дуб, его крона полностью закрывала на поляне солнце. Крыша дома кое-где еще была цела, в некоторых комнатах можно было даже укрыться от дождя и непогоды. Когда-то особняк окружала кружевная чугунная решетка, но со временем она почти полностью скрылась в сырой земле. В некоторых местах из густой травы еще торчали острые кончики ее прутьев.
– Пойдем внутрь, – позвали Татьяну мальчишки. – Не робей!
– Я и не робею. Просто как-то…
Санька вышел вперед и бесстрашно направился к развалинам. Остальные последовали за ним.
Штаб мальчишек располагался в самой дальней комнате разрушенного дома. Крыша тут держалась лишь за счет подпирающих ее снизу толстых ветвей дуба. Сквозь огромные дыры в каменном полу проросли березы. У выбитого окна стоял деревянный колченогий стол, рядом с ним виднелись две покосившиеся скамейки. На стене Татьяна увидела какое-то драное полотнище. Наверное, оно должно было изображать ковер.
– Мебель мы со свалки притащили! – хвастливо заявил Витек. – Надо же нам на чем-то сидеть! Ну как, нравится?
Татьяна осмотрелась и кивнула:
– Здесь действительно классно!
– Погоди еще, сейчас картошки напечем! Мы позавчера ее на поле накопали!
Санька показал на развалившийся камин у стены. Когда-то это сооружение было очень красивым, на нем до сих пор виднелись следы изящной лепнины, но очаг уже полностью рассыпался. Камин был заполнен свежей золой, рядом стояло ржавое ведерко с крупными картофелинами.
– Сейчас только дров найдем! – воскликнул Санька. – Тут рядом много валежника валяется.
– Я вам помогу! – с готовностью заявила Татьяна. – А еще у меня бутерброды с собой есть.
Все вместе они направились к здоровенной дыре в стене, за которой валялась упавшая сухая осина. Но вдруг Санька, идущий впереди, замер на месте и предупреждающе вскинул руку вверх.
– Стоять! – прошипел он. – Снаружи кто-то есть!
Мальчишки и Татьяна, стараясь не шуметь, подползли поближе к дыре и выглянули во двор.
На площадке, выложенной большими каменными плитами, и в самом деле кто-то стоял. Судя по фигуре, это была женщина.
– А говорите, что взрослых здесь не бывает, – прошептала девочка.
– Никогда раньше не было, – недоуменно сказал Мишка.
– А что ей сейчас тут…
Татьяна остолбенела. В пришелице, бродившей у развалин, она узнала Тамару Петровну Оболдину.
Женщина бродила по площадке у развалин и сосредоточенно разглядывала потрескавшиеся плиты у себя под ногами. А ведь должна сейчас быть в Санкт-Эринбурге! На ней была плотная брезентовая куртка с капюшоном, обтягивающие штаны цвета хаки и высокие сапоги до колен.
Вскоре Оболдина опустилась на корточки и начала ползать по плитам, вросшим в землю, тщательно ощупывая их края. Она словно искала что-то.
– Кто это? – шепотом спросил Витек. – Вроде не из местных.
– А я почем знаю? – огрызнулся Санька.
– Что ей тут нужно? – подал голос Мишка.
И лишь Татьяна молчала, пристально наблюдая за Оболдиной.
Та подняла что-то с земли. Это оказался короткий ломик с загнутым концом. Она обвела ломом вокруг одной из плит, счищая землю, затем попыталась подсунуть железяку под ее край.
Кусты боярышника у края поляны вдруг с треском раздвинулись, и к развалинам вышел еще один человек. Увидев его, Оболдина так и подскочила, от неожиданности выронив лом. Тот с громким лязгом отпрыгнул от плиты.
Незнакомец оказался высоким и красивым. На вид ему можно было дать лет двадцать – двадцать пять. Смуглое лицо оттеняли длинные белоснежные – словно седые, – волосы, стянутые в хвост на затылке. В ухе пришельца поблескивала золотая серьга. Одет он был в темную походную куртку с капюшоном, такого же цвета штаны, высокие армейские ботинки. Из-за правого плеча виднелась рукоять какого-то жезла.
– Кто вы такой?! – испуганно выдохнула Оболдина.
– То же самое я хотел спросить у вас, – приятным голосом произнес пришелец.
– Я… я ищу кое-что! – пролепетала она. – Выронила тут ключи от машины!
