Евгений Гончаренко
Сквозь преграды
9
Алексей, как начальник штаба, часто оставался в землянке один, и ему удалось сфотографировать схему аэродрома с расположением объектов и постов.
Сегодня он усиленно готовился к своим именинам.
Наливая в две пустые бутылки из-под коньяка воду, разбавленную соком варенья, Алексей готовил себе «коньяк». Одну бутылку он приготовил особо: крепчайший коньяк он долил наполовину чистым, неразведенным спиртом и, размяв, всыпал туда несколько таблеток хинина. Затем, добавив в приготовленную смесь красного толченого перца, Алексей запечатал бутылки и спрятал их в чемодан.
Все это видел только Фок. Но Фок не умел говорить.
10
Алексей возвращался от полковника Штальбе, у которого разбирались причины провала задания группы Вебера. В беседе полковник задал Алексею несколько странных вопросов. «Неужели в чем-то заподозрили? Или это просто перестраховка полковника?» – думал летчик, вспоминая подробности разговора.
Взять, к примеру, такой вопрос: «Что вам известно о приказе генерала Китцингера?» А когда Алексей спросил, о каком приказе идет речь, полковник улыбнулся и ничего не ответил. Или – упоминание о Корфе. Оно как-то перекликается с содержанием письма барона Сальге…
Размышляя, Алексей подошел к офицерской закусочной, разместившейся под брезентовым навесом. Здесь всегда можно на ходу перекусить, выпить кружку пива. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Алексей оглянулся: за круглым столом сидел лишь один офицер. Он быстро опустил голову, но Алексей узнал в нем обер-лейтенанта Эргарда Босса.
Круто повернувшись, Алексей направился в закусочную, сел против Босса, заказал закуску. Обер-лейтенант растерялся и, оставив недопитое пиво, встал из-за стола.
Алексей посмотрел на него в упор.
– Здравствуйте, Босс!
Босс вздрогнул и недоуменно поднял брови.
– Я вас не знаю, господин капитан, и не желаю знать, – ответил он, намереваясь уйти.
Но Алексей взял его за руку и рывком усадил на место.
– Поздно, Эргард Босс. Об этом вам следовало подумать гораздо раньше.
– Откуда вы меня знаете?
– Это не имеет значения, – ответил Алексей, наливая в стопки коньяк. – Сегодня день моего рождения, и, вспомнив вас, моего старого друга, мне захотелось, чтобы вы выпили за меня, – Алексей подал Боссу стопку.
Босс помедлил, затем нерешительно взял ее.
– Здесь какая-то странная ошибка, – заговорил он, – я вас не знаю, вы никогда не были моим другом… А впрочем, – подумав, добавил он, – желаю вам всякого добра, – и он выпил.
Алексей налил еще.
– Вы знаете, – сказал он, – я, должно быть, не чужд сентиментальности: мне всегда жалко мелких людей, опрометчиво взявшихся за такие дела, которые не могут не раздавить их насмерть. Не кажется ли вам, что вы очутились именно в таком положении?
Алексей достал сигарету и не спеша прикурил. Босс напряженно выжидал.
– Я никак не пойму, о чем вы говорите, – Босс с опаской поглядел на собеседника.
– Помните, в госпитале вы сказали мне: «Еще пожалеете». Как видите, сегодня у меня появилось желание пожалеть вас. Пока что на вас падают мелкие камушки, но боюсь, что завтра, милейший, вас придавит большая глыба.
Босс вскочил.
– Что вы от меня хотите? – истерично крикнул он.
Алексей опять властно посадил его на стул.
– Я хочу от вас, обер-лейтенант, того же, чего и вы хотели от меня. Ваша игра с треском провалилась. Вы очень неудачливый, жалкий игрок. К тому же – подлец и трус.
Босс втянул голову в плечи, будто ожидая удара:
– Я ничего не знаю, господин капитан. Вы по ошибке принимаете меня за кого-то другого.
Алексей с досадой отодвинул массивную пепельницу.
– Хватит притворяться!
Босс побледнел, нижняя челюсть его затряслась.
– Вы не пытайтесь меня запугать, Шверинг. У меня против вас имеются гораздо более веские улики. Ваше преступление…
– Вымышленные вами против меня улики, – перебил его Алексей, – и являются той скалой, которая неминуемо раздавит вас… Ну, что же! Только не просите пощады. Я считал вас более смышленым.
Капитан поднялся и, смерив Босса презрительным взглядом, направился к выходу.
– Одну минутку, – остановил его Босс. – Я надеюсь, – заискивая, заговорил он, – что этот разговор останется между нами.
– Не волнуйтесь, – спокойно ответил Алексей, – дальше того, кто послал вас сюда, дело не пойдет, это ведь не в его интересах. Да, кстати, возьмите письмо своего тестя барона Сальге и уплатите долг. Я, понимаете, не намерен погашать ваши долги.
Босс оглянулся по сторонам, – не слышал ли кто их разговора, – и, схватив Алексея за рукав, зашептал:
– Здесь не место для объяснений, господин капитан. Выйдем отсюда.
Смерив его презрительным взглядом, Алексей медленно пошел в лес. Босс шел рядом:
– Нам необходимо немедленно и начистоту объясниться, – сказал, наконец, он. – Во-первых, откуда вам все это известно…
– Я не намерен вам докладывать, обер-лейтенант, – снова перебил его Алексей. – Источники у нас с вами одни и те же. Напоминаю лишь о том, что ваши действия направлены против вас же. Если вы не прекратите начатую вами игру краплеными картами, я не ручаюсь за то, что не увижу вас в чине солдата.
– Ну, тогда знайте: я собственными глазами видел, как вы стреляли в Корфа, – вызывающе сказал Босс.
Алексей рассмеялся.
– Напоминаю, полупочтенный, что вы слишком мелкая пешка, чтобы с вами кто-либо считался. Вас просто сбросят щелчком с шахматной доски.
Алексей небрежно козырнул и направился к землянке.
Босс, остолбенев, остался на месте.
«Вот это влип, – растерянно думал он. – Шверингу все известно. У него, видимо, связи с генералом Китцингером. Что делать?..»
– Ну как? – спросил Алексея Ганн, когда тот появился в землянке.
– Все в норме… Спасибо, Ганн, что помог мне установить, кем доводится Боссу барон Сальге.
– Ты излишне мягок, – сказал Ганн. – Следовало бы доложить командованию о таком мерзком поступке Босса.
– Будешь у меня на именинах? – неожиданно переменил разговор Алексей.
– Обязательно… Только ты извини заранее, кроме сельтерской, ничего пить не буду. Да и ты ведь, думается мне, будешь пить с ними для того, чтобы не ломать компанию… Знаешь что, держись осторожней с Вебером. Говорят, в последнее время он стал дружить с Боссом…
11
Вечером командовал Курт. Он хлопотал у стола, по-хозяйски расставлял посуду и закуски. Алексей был огорчен: рушился его план связаться с партизанами и передать схему аэродрома; в селе побывать не придется, а здесь возможностей – никаких…
Постепенно собирались приглашенные на именины офицеры, поздравляли Шверинга, подносили ему кой-какие подарки. Когда подняли бокалы, Вебер произнес тост за новорожденного.
Алексей пил воду, подкрашенную под цвет коньяка. После первых бокалов разговоры стали оживленнее. Курт потянулся было к бутылке Алексея, намереваясь попробовать изысканный коньяк, который предпочитает Шверинг, но Алексей пододвинул ему бутылку с заранее приготовленной смесью. Хотя Курт и был стажированным пьяницей, но, выпив «горючую смесь» Алексея, поспешно схватил со стола банку с сардинами и, задыхаясь, стал торопливо закусывать. Слезы выступили у него на глазах, лицо побагровело. Офицеры от смеха хватались за животы.
– Вот это коньячок, – прожевывая сардины, с трудом выдохнул Курт. – Держу пари, что сам дьявол отказался бы пить этакий.
А друзья потешались над ним. Все знали его слабинку изрядно выпить и при случае поволочиться за женщинами, но уважали его как боевого, смелого и находчивого аса.
За окном послышался приближающийся гул автомашины.
– Ба, совсем забыл! – крикнул Курт. – Господа офицеры, я устроил для вас маленький сюрприз.
Он выскочил из землянки и тут же вернулся. За ним, пугливо озираясь, входили девушки. Замыкал шествие комендант Шмольтке. «Этого еще не хватало», – подумал Алексей, наливая бокал. Мюллер, придвинувшись к нему, захихикал на ухо:
– Ну и Курт, вот молодчина! Он понимает толк не только в водке, но и… ха-ха-ха… в ананасах!
– Разрешите, господа, – гаркнул комендант Шмольтке, – выпить за именинника и откланяться! Рад бы посидеть, да служба… – Он схватил чей-то наполненный стакан, выпил и, не закусывая, вышел.
Офицеры покинули свои места, подошли к девушкам.
«И откуда только понабрали таких… – думал Алексей, разглядывая прибывших. – Впрочем, в семье не без урода».
Курт подошел к сероглазой девушке с лентами в косах, взял ее за руку.
– Господа, – закричал он. – Эта девушка будет сидеть с именинником. Пусть это будет ему подарок.
Наташа испуганно смотрела на захмелевших офицеров, стараясь угадать именинника. Вот ее взгляд встретился с глазами Алексея. Она хотела вырваться из цепких рук Курта, но тот потянул ее к столу и резко посадил рядом с Шверингом.
– Не бойтесь, русский барышень, – наклонился он к растерявшейся девушке, – мы есть культурный офицер и безобразить никому не позволим, – он подмигнул сидевшим.
Все захохотали. Смущенная Наташа опустила глаза.
Алексей налил ей рюмку из своей бутылки.
– Как вас зовут? – услышала она сквозь смех голос именинника. – Не стесняйтесь, Наташа, будьте как дома. Так, кажется, у вас говорят?.. Давайте выпьем за ваше здоровье.
Наташа отрицательно качнула головой. Алексей сочувственно смотрел на девушку, и у него сразу возник план. Он сильно стиснул ее руку, прошептал властно:
– Пей до дна! Ясно?
Наташа выдернула руку, схватила рюмку и залпом осушила ее под рукоплескания присутствующих. Курт, зная, какую ужасающую дрянь пьет Шверинг, от удовольствия даже рот раскрыл.
Наташа, удивленная, что выпитый ею напиток оказался совсем не хмельным, растерянно осмотрелась по сторонам.
Алексей наступил ей на ногу и тотчас поднес закуску. Передернувшись от боли, девушка наклонилась к столу; слезы выступили на глазах. Все рассмеялись, а громче всех – Курт.
– Ничего, – кричал он, – со мной хуже было! Это есть чертова настойка – гениальное изобретение капитана Шверинга.
Одни пили коньяк, другие рассказывали были и небылицы, третьи развлекались с девушками. После нескольких тостов комната наполнилась шумом, смехом, звоном бокалов.
Поведение именинника казалось Наташе загадочным. Зачем он дал ей выпить приятной на вкус воды, а потом так больно наступил на ногу? Может быть, вода с чем-нибудь смешана? Но никакого опьянения она не чувствовала. Глядя искоса на толстый планшет, висевший на боку капитана, Наташа вспомнила, что летчики несколько раз называли Шверинга начальником штаба.
«Интересно, что хранится в этом планшете?» – подумала девушка.
Немного осмелев, Наташа решила споить обходительного именинника. В глазах ее появились задорные огоньки. Она схватила бутылку с приятным напитком, наполнила свою рюмку, а из другой налила капитану и предложила тост за его здоровье.
Алексей внимательно наблюдал за Наташей. В ответ на ее тост он кисло улыбнулся, вежливо чокнулся, подумал: «Попался на собственную удочку», – и выпил приготовленную самим же смесь.
«Только бы не охмелеть», – подумал он и принялся закусывать.
А с улицы, через щелку в занавешенном окне, наблюдал за ним обер-лейтенант Босс. Он так увлекся подсматриванием, что не расслышал, как сзади к нему подошел капитан Ганн.
– Что вам угодно здесь? – спросил он грубо. – Как вам не стыдно подглядывать?
Босс отскочил от окна и быстро удалился.
– Подлец! – прошептал сквозь стиснутые зубы Ганн. – Ищейка!
Из землянки доносились возбужденные голоса.
– Музыку, музыку! – слышались выкрики Мюллера.
Веберу передали аккордеон, и он, с трудом перебирая лады, стал наигрывать русскую плясовую. Фроська приподняла сарафан и, притоптывая, пустилась в пляс.
Алексей притворился сильно опьяневшим. Наташа позвала его выйти на воздух. Покачиваясь, он шел за ней, затем рухнул на траву, бормоча что-то несвязное.
Убедившись, что летчик окончательно пьян, девушка сказала насмешливо:
– Что ж это ты, приятель, и шагу шагнуть не можешь? Тоже мне, жених!
Где-то близко послышался приглушенный смешок Фроськи.
Медлить было нельзя. Дрожащими руками Наташа раскрыла планшет и, вынув какие-то бумаги, спрятала их за пазуху. «Теперь бежать», – мелькнула мысль. Она еще раз оглянулась и в ужасе присела на траву: именинник навел на нее пистолет. «Все! Попалась! Сейчас поднимется тревога, схватят. Зря Вася отговорил взять пистолет», – пронеслось в голове.
Но летчик не поднимал тревоги, не стрелял. Он встал, вложил пистолет в кобуру и твердым шагом подошел к ней, взял за руку. Наташа не устояла и, покачнувшись, очутилась в его объятиях.
– Пусти! – крикнула она, задыхаясь. В стороне снова сдержанно засмеялись. Алексей отпустил Наташу и тихо, но твердо сказал по-русски:
– Плохо работаете, Наташа… Верните карты.
Наташа окончательно растерялась, но карты вернула.
– Вот, возьми это! – сказал Алексей и передал ей самодельный конверт. – Если попадешься, сейчас же вскрой, там непроявленная пленка.
Он повернулся и пошел, снова покачиваясь как пьяный. Немного спустя, послышался его голос на чистом немецком языке:
– Курт, Куу-урт! Куда ты, черт рыжий, делся?.. Где наша землянка? Ничего не разберу…
Если бы не конверт, который Наташа крепко держала в руке, она подумала бы, что все происшедшее ей приснилось. Холодный пот струйками сбегал по ее лицу. Вытирая пот платком, она присела на траву. По вершинам деревьев пробежала полоса зарницы. Близился рассвет…
Понадежнее спрятав конверт, Наташа быстро пошла через кусты к выходу с аэродрома.
А Алексей, выйдя на опушку, присел около пня. Кругом была тишина. Только изредка то там, то здесь раздавался пьяный смешок или испуганный девичий вскрик.
Где-то в глубине души зародилась искорка сомнения: «А что, если эта милая на вид девушка подослана гестаповцами?»
Пошарив рукой дерн около пня, Алексей спрятал маленькую портативную лейку, по наследству перешедшую к нему из личных вещей Генриха Шверинга. Эту лейку он раньше никому не показывал. Подумав, он положил в тот же тайник все копии с оперативной карты. Убедившись, что кругом тихо и что за ним никто не следит, Алексей поднялся, пошел к землянке, пошатываясь и спотыкаясь, словно пьяный.
12
Мучительно долго тянулся остаток ночи. Алексей несколько раз вставал и выходил на улицу. В расположении было по-прежнему тихо, лишь изредка слышались крики ночных птиц да где-то в стороне, бряцая оружием и тяжело ступая коваными сапогами, ходил ночной патруль…
Шли дни, а Наташи все нет и нет. Каждое утро Алексей заходил в штаб, но среди девушек ее не было.
«Неужели попалась?» – думал он.
– Скучаете, господин капитан? – окликнула как-то Фроська. – Хи-хи-хи…
– Что с ней? – спросил Алексей на ломаном русском языке.
– А ничего, – засмеялась Фроська, – очухалась! Завтра выйдет на работу.
Алексей облегченно вздохнул. «Молодец! Хорошо придумала, – одобрил он действия Наташи. Стало легче на душе. – Если Наташа передаст пленку, если удастся связаться с партизанами, начнется настоящая работа!» – Он улыбнулся своим мыслям, а глядевшая на него Фроська снова захихикала.
Прошли еще сутки. Прогуливаясь около штаба, Алексей нетерпеливо ожидал машину с девушками. Чтобы убить время и не вызвать подозрений, он останавливал знакомых офицеров, подолгу болтал с ними о разных пустяках. Встретился и Эргард Босс. Он сдержанно поприветствовал Шверинга и скрылся в кустах.
Наконец, долгожданная машина подкатила к штабу. Наташа, мельком взглянув на капитана, подхватив ведро, пошла вслед за Фроськой.
Алексей размышлял, как передать пленку Наташе. У штаба больше стоять нельзя. Он зашел по служебным делам в оперативный отдел, заглянул в секретную часть – нет ли новых приказов – и снова очутился на улице. Наташа с полным ведром грязной воды медленно шла к мусорной яме. На ходу она оглянулась.
«Что же ты стоишь? Иди за мной», – говорили ее глаза.
Алексей подошел к мусорной яме.
Девушка стояла у дерева и нервно обрывала лепестки белой рюмашки.
– Любит, любит! – улыбаясь, сказал Алексей. – Такую девушку, как вы, нельзя не любить.
Наташа отбросила цветок и настороженно посмотрела на Алексея большими серыми глазами.
– Кто вы? – тихо спросила она. – Я чувствую, что вы не тот, за кого вас все считают…
Алексей улыбнулся.
– Я не спрашиваю, кто вы и кто послал вас, – так же тихо ответил он. – Давайте и впредь так. Не будем терять времени… Поручения есть?
Наташа молча выплеснула грязную воду, с трудом вытащила из ведра диск, расцепила его надвое и протянула Алексею.
– Спрячьте!
Алексей торопливо открыл планшет, спрятал диск. Затем достал из кармана черный конверт и, приблизившись вплотную к Наташе, сказал:
– Помните то же: если будет неминуемая опасность – вскройте.
Наташа вздохнула и, опустив отяжелевшие от бессонных ночей веки, спрятала конверт на груди под блузку.
– Я передала вам две магнитные мины с часовыми механизмами. Помеченная белой краской поставлена на взрыв в 23.00. Вторая – на завтра в 11.00. Подложите куда представится возможность. Желательно взорвать бомбосклад или бензохранилище…
Только теперь Алексей заметил, как устала Наташа. Лицо ее было бледно, под глазами синеватые полудужья. Алексея охватила жалость.
– Спасибо, милая девушка. Родина вас не забудет, – с жаром сказал он. Затем, вытащив из кармана белый конверт, Алексей с поклоном передал ей. – Это лично вам!
И не успела Наташа ответить, как он поцеловал ее в щеку.
Гневный румянец залил ее лицо. И Босс, наблюдавший из-за дерева, увидел, как девушка дала пощечину капитану Шверингу.
– Натка! В помойке что ли утонула? – послышался грубый голос Фроськи: – Иди быстрее сюда! Вот дрянь девка! Так и отлынивает от работы. Ужо я тебя проучу…
Наташа убежала, а Алексей, потирая щеку, зашагал к землянке.
И снова Босс попался ему навстречу.
«Неужели он за мной следит? – думал Алексей. – Мало проучил. Ну погоди, придет время – рассчитаюсь».
В окно хлестал дождь. Летчики по предложению Курта ушли играть в карты в землянку погибшего подполковника Шома. Противник картежной игры Фридрих Ганн ушел к приятелю, и только Алексей, сославшись на головную боль, лежал в кровати.
К нему подошел Фок, заскулил. Алексей, порывшись в чемодане, достал сахар. Фок благодарно лизнул его в щеку и лег у порога. Алексей бросил ему еще кусок сахара и выглянул из землянки.
В темноте под дождем шумели листья деревьев.
«Надо идти! Время не ждет», – подумал он.
Набросив клеенчатый плащ, Алексей вышел. Минут через десять он с трудом добрался до склада боеприпасов. Большую полянку окружали многолетние сосны, вплотную подступали к штабелям ящиков кусты орешника.
Алексей подождал, высматривая часового. Вот уже слышны его приближающиеся шаги. Часовой остановился совсем рядом. «Прислушивается», – Алексей затаил дыхание. Наконец, часовой снова пошел в обход, что-то мурлыча себе под нос. Когда чавканье его сапог совсем стихло, Алексей подошел к накрытым брезентом ящикам.
Откинув край брезента, он быстро вскарабкался на штабель и увидел за ним стоявшие рядами тяжелые фугасные бомбы. Алексей подобрался к ближайшей из них, сквозь щель в таре нащупал взрыватель и приложил к нему магнитную мину. Цепляясь за выступы ящиков, он осторожно, почти бесшумно стал спускаться вниз. И вдруг услышал испуганный окрик:
– Хальт!
Оглядевшись, Алексей увидел внизу, правее себя, часового с автоматом. Раздумывать было некогда. Алексей камнем упал на часового, сшиб его с ног и со всей силы вонзил кортик по рукоятку в шею часового. Затем, затащив труп в кусты, вернулся к штабелю и опустил край брезента. Прислушался. Вокруг было тихо. Только по-прежнему шумел дождь и тревожно стучало сердце. «Взорвется или не взорвется?» – успел подумать Алексей, но тут же другая мысль поторопила его покинуть это место.
Запыхавшись от бега, Алексей остановился недалеко от входа в землянку. Он взглянул на светящийся циферблат часов. «Если взрыва не произойдет, через двадцать минут смена караульных обнаружит убитого часового, вызовут ищейку…»
До слуха донеслась какая-то возня, выкрики. Алексей стремительно вбежал в землянку. Мюллер, тяжело дыша, размазывал по лицу пот, смешанный с кровью, струившейся из носа. На полу, у его ног, лежал связанный ремнем Эргард Босс и отчаянно ругался. Привязанный к койке Фок, злобно рыча, тянулся в сторону Босса. Посреди землянки стоял раскрытый чемодан Шверинга, вещи в беспорядке были разложены на полу.
– Что здесь происходит? – начальственным тоном спросил Алексей.
Мюллер торопливо рассказал, что, проигравшись в карты, он вернулся в землянку, чтобы занять у Шверинга денег, и увидел разбросанные вещи и визжавшего под собакой Босса.
– Хорошо, что в землянке оставался Фок, а то бы этот проходимец ограбил всех нас. Если бы я не привязал Фока к койке, он загрыз бы этого негодяя, – закончил Мюллер.
Алексей подошел к Боссу и, схватив за воротник, поднял на ноги. Ему-то было ясно, что искал в его чемодане Босс. Обер-лейтенант, весь в пыли, с разорванной штаниной, съежился и испуганно глядел на разъяренного Шверинга.
– Вы что ж, забыли о нашем разговоре, милейший? – строго спросил Алексей.
Босс молчал.
В землянку вошел Ганн. Мюллер рассказал ему о происшедшем, щедро сопровождая свой рассказ увесистыми затрещинами Боссу.
Ганн и Мюллер повели его в штаб, чтобы доложить о случившемся полковнику Штальбе.
Оставшись один, Алексей снял плащ и только теперь заметил, что рука его в крови.
«Не заметил ли этого Босс?» – с тревогой подумал он.
Полковник Штальбе, задумавшись, сидел в своем кабинете. Сегодня звонил генерал Китцингер и предупредил о возможной перебазировке в новый район. Штальбе знал, что в армии со дня на день ждут приказ фюрера о всеобщем наступлении на участке Орел – Курск, но перебазирование его части было неприятной новостью. Нужно срочно укрепить авиагруппы хорошими командирами, а до сих пор еще никого не прислали на место погибшего подполковника Шома. Пора бы заменить и Вебера.
«Завтра же дадим Шверингу провозные или выпустим в самостоятельный полет!» – решил Штальбе. Он взглянул на ручные часы. Стрелка приближалась к одиннадцати. «Пора спать», – подумал полковник и устало поднялся из кресла. В это время зазвонил телефон. Штальбе лениво снял трубку, и, услышав начальствующий голос генерала Китцингера, выпрямился.
Китцингер сообщил, что направляет пополнение в полк Штальбе летчиками и машинами, одобрил замену Вебера Шверингом и поинтересовался здоровьем капитана. Штальбе не успел ответить: раздался оглушительный взрыв, со звоном вылетели из окон стекла. «Бомбят», – мелькнуло в его сознании. Он бросил телефонную трубку и, выскочив из штаба, заметался в поисках щели.
Зарево пожара, частые взрывы и шелестящие с завыванием звуки осколков бомб доводили его до отчаяния. Наконец, Штальбе оступился в какую-то грязь. Это несколько отвлекло его от ужасной бомбежки.
Штальбе так и не понял, что взрыв произошел на складе боеприпасов… Обер-лейтенант Босс, воспользовавшись суматохой, вызванной взрывом, сбежал от Мюллера и Ганна. Им тоже было не до него.
…Сопровождаемые взрывом вспышки пламени озаряли низко плывущие тучи.