Евгений Михайлович Лурье
Меня зовут Цюй Пэн
…ириска сегодня не сразу идет на контакт, как будто тормозит, но с чего ей тормозить, это вообще невозможно, она ведь с каждым мгновением становится только сообразительней – кстати, тревожный процесс, надо бы поговорить с программистами, чтобы они все-таки задали какой-то предел ее самообучению, интересно, не поздно ли еще это сделать; ириска спрашивает, когда у нас следующая серия экспериментов, – на следующей неделе, – через паузу она жалуется, что чем же ей заняться на этой неделе, но ириска зря волнуется, чем ее нагрузить всегда найдется, для нее подготовлена подробная карта предварительных расчетов, но ириске предварительных расчетов мало, они занимают лишь мимолетный квант машинного времени, а без дела простаивать ириска не любит, правда, это не ее слово – «не любит», – она же не может любить или не любить, она сама про себя так никогда не скажет; понятно, это проекция человеческого восприятия на ее цифровую матрицу: раньше мы одушевляли животных, теперь – машины; шутки шутками, но ириска может круглые сутки семь дней в неделю проводить эксперименты и анализировать результаты; интересно, что произойдет, когда ириска сообразит, что мы ограничиваем ее движение вперед…
… очень похоже на какой-то сочный и соблазнительный фрукт, но ведь не фрукт, а часть тела оленьки из бухгалтерии, которая в основном дура дурой, но соблазнительному фрукту же и не требуется быть семи пядей во лбу, однако все же желательно, хотя вот с иришкой это не помогло, не сработало, а теперь сколько лет еще алименты платить…
(Эта тропинка явно ведет не туда, хотя теперь понятно, почем Левицкий называл ИИ Ириской)
…как этот стрепетов вообще нашел лабораторию, у него что, есть соответствующий допуск? и чем он вообще занимается в корпорации? хоть кто-нибудь говорил об этом? сплетни, сплетни, сплетни, как старые бабки на завалинке, а полезной информации – нано-хрен, какие у него полномочия? он и правда может наложить вето? – нас не представляли, моя фамилия степченко, – вот же черт, он не стрепетов; вблизи степченко кажется старше, или это просто освещение? – неплохо вы тут устроились, – только без грубостей в ответ, – по глазам, вижу вы удивлены моему визиту, но по долгу службы меня посвятили в некоторые аспекты вашей работы, и я решил лично зайти, чтобы обсудить пару моментов, – никаких проблем, но только через разрешение директора; а степченко улыбается, лезет в нагрудный карман и демонстрирует визу директора, подготовился, зараза; – да вы не волнуйтесь, я не собираюсь выпытывать никаких секретов и тайн, скорее наоборот – хотел поделиться некоторыми соображениями; вот это поворот, вот это наглость, изумительно просто; то есть можно десять лет без выходных вести тему, а потом приходит какой-то дядька с горы и собирается делиться своими оригинальными измышлениями; – я все знаю про ограничения при экспериментах, но есть у меня одна идейка, как еще можно было бы использовать ваши наработки; ну-ну; – допустим, если все-таки попробовать отправить объект в прошлое… подождите, виктор, не перебивайте, дослушайте… я помню, что мы не должны нарушать последовательность событий, но давайте просто представим… если отправить в прошлое не снаряд, не объект, который нарушит связь времен, а, скажем, компактный, крошечный автономный аппарат, способный фиксировать события, а потом он просто укроется в заданном месте и отключится, дожидаясь, пока мы здесь в настоящем его найдем и получим данные… кажется, я слишком быстро это все на вас вывалил… но давайте предположим, что такая возможность есть… ведь это открытие, способное перевернуть, к примеру, всю криминалистику! мы сможем по щелчку пальцев раскрывать любые преступления, ни один бандит не уйдет от наказания, в перспективе криминал просто сойдет на нет… ну ладно, совсем, наверное, не сойдет, но это же настанет новая эра…
…вдох, выдох, вдох-выдох, вдох, выдох… вроде пронесло, но кретин степченко догадался выступить со своими светлыми идеями на закрытой секции совета; его, конечно, осадили, вернули с небес на землю, но, чтобы ему провалиться, степченко не так уж неправ, есть в его предложении здравое зерно, только не ко времени оно сейчас, нельзя разбрасываться, нужно сконцентрироваться и двигаться вперед, потому что прорыв уже близко, может быть, вопрос не часов, но дней, ну хорошо, не дней, а недель или месяцев; ириска напоминает о себе: – о чем задумался? – а ты о чем? – а я не думаю, говорит ириска, я существую…
…неужели тот самый прорыв? после последней серии ириска так загрузилась – дым едва не повалил, даже из серверной звонили, спрашивали, не собираемся ли мы спалить всю контору; напрягает только одно: ириска стала как будто замкнутой и еще более задумчивой или даже рассеянной, хотя как такое может быть? в испытательной зоне неизвестно откуда взялся какой-то старый теннисный мяч, но она даже не отреагировала на вопрос, как это понимать… а программисты беспокойства не разделяют, по их мнению, ничего экстраординарного не происходит, просто нужно меньше загружать машину своими адскими числами, говорят они, но они просто ленивые мальчишки, им невдомек, какого масштаба события зреют; ведь нам не придется переписывать историю человечества, если можно просто открыть новую главу, главу, какую раньше могли себе представить разве что самые отчаянные фантазеры и оптимисты; вот только разобраться бы, что происходит с ириской и почему она нехотя делится данными по последней серии…
…никому нельзя верить; как же такое может быть, куда смотрит служба безопасности? или это и есть служба безопасности? им показалось, что дрянных мнемокарт уже недостаточно и подстраховались? могут ли делать такие миниатюрные образцы в нашем центре беспилотных технологий? впрочем, ничего невозможного… уже который раз пасется рядом с терминалом ириски, нельзя его спугнуть… а степченко, может, неспроста заходил, неспроста…
Хорошенько отмокнув в ванной, я отправился к начальнику службы безопасности «Рубежа» господину Григорьеву, который, как предупредили заказчики, поможет утрясти любые вопросы, возникающие в процессе моей работы. Секретарша Григорьева посоветовала искать его в столовой – настало самое обеденное время.
Войдя в столовую, я на миг замер, потому что помещение ничем не напоминало знакомую мне по летнему отдыху «стекляшку». Оставалось только догадываться, почему у Левицкого это место ассоциировалось с общепитом из детства, но я и раньше сталкивался с субъективными искажениями в мнемокартах.
– Я удивлен, Михаил Юрьевич, что человек вашего положение делит трапезу с рядовыми сотрудниками, – сказал я, подвигая себе стул.
Григорьев поправил съехавшие на кончик носа очки и поднял голову от тарелки с антрекотом.
– А как же иначе, Александр! Я обязан держать руку на пульсе, – объяснил он. – Нужно ощущать, чем живет коллектив, чем дышит. Кстати, настоятельно рекомендую компот.
От компота я отказался и подождал, пока Григорьев разделается с антрекотом.
– Не ожидал увидеть вас так скоро. Есть прогресс? – поинтересовался он, отодвинув пустую тарелку.
– Так, – уклонился я от прямого ответа. – Наметки разные. Вы не могли бы предоставить мне видеозаписи из лаборатории?
Григорьев промокнул губы салфеткой.
– Я бы с радостью, но это невозможно, – ответил он. – Видеозапись в лаборатории не ведется из соображений секретности.
Не могу сказать, что его ответ меня сильно удивил. Стали бы они меня нанимать, если бы знали, что произошло в лаборатории.
– Но вы, конечно, лабораторию досконально осмотрели? – предположил я.
– Разумеется. И не один раз.
– И ничего полезного не нашли?
– Увы, – признал Григорьев, скривив рот.
– Не поймите меня превратно: я не сомневаюсь в компетентности вас и ваших сотрудников, но хотел бы лично осмотреть лабораторию.
Он сложил руки на животе и покрутил большими пальцами.
– Может быть, это и неплохая идея. Свежий, непредвзятый взгляд, верно? – сказал Григорьев по итогам своих размышлений и решительно поднялся. – А вот от компота, Александр, вы отказались зря.
Заместитель Левицкого успел поднять крик, почему постороннее лицо находится в лаборатории, но господину Григорьеву хватило лишь строгого взгляда и приподнятой брови, чтобы рассерженные вопли угасли.
– Нет, ну если такое дело, тогда пожалуйста, – пробормотал заместитель Левицкого и постарался слиться с окружающей обстановкой.
