Феано Феана
Сказка о Хасибе и царице змей
– Да что случилось, друг, с тобою? Ты без сил…
И где любимая Шамса, что так прекрасна?
Джаншах у шейха Насра руки целовал.
Собравшись с силами, повёл он свой рассказ,
Всё от начала до конца, как в прошлый раз.
Он от любви своей… великой… погибал…
– Шамса мне так пропела вслед, – добавил он,
– Любимый муж, прохлада глаз моих, Джаншах!
Клянусь Аллахом, управляющим в веках,
Что я люблю тебя любовью всех времён.
Я очень радовалась граду твоему,
Твоим родителям, друзьям и всей стране.
Но, если любишь ты меня, приди ко мне,
В мою сокровищницу Такни, где живу.
И в ту же самую минуту улетела
Она в свою страну, что Такни назвала.
Молю тебя, отец, скажи мне, где страна,
Куда жена мне возвратиться повелела?
Шейх Наср печально головою покачал:
Помочь я рад, но и не слышал о такой
Стране… Возможно, Сулейман, хозяин мой,
И сам не знает всех концов своих начал…
Дождись прилёта птиц, и спросим мы у них.
Джаншах остался ждать, надеждою горя,
Что, как и в прошлый раз, прождёт теперь не зря,
Воспоминаниями жил он встреч своих…
Пришла пора прилёта птиц, Джаншах уже
В заветной комнате трёх гурий ожидает,
Но ждал напрасно он, увы, никто не знает,
Что повторяется, что нет… на рубеже…
Когда же смотр был окончен, в путь обратный
Все птицы разом собрались, шейх Наср сказал:
– Ты ждал напрасно, и из птиц никто не знал,
Никто не слышал о стране с названьем Такни…
Я самой сильной повелел тебя нести
В твою страну, но берегись, остерегайся,
Держись покрепче, вбок, смотри, не наклоняйся,
Закрой и уши, гулом их не повреди…
Быстрее света вы помчитесь в небесах,
А небосводы будут мчаться вам навстречу,
Не объяснить всего словами нашей речи,
Будь крепок духом, и храни тебя Аллах!
Лети домой, возможно, там найдёшь ответ.
Он объяснил могучей птице, где страна.
И та с Джаншахом поднялась за облака.
Но всё же сбилась на пути, сказавши:
– Нет,
потом найду дорогу к дому твоему.
Мы сядем тут, где повелитель всех зверей
Живёт в лесу, он маг, волшебник, чародей,
Спроси его про Такни и свою жену…
А уж тогда вернёмся к нашему пути.
Джаншах на это ей: – Лети теперь одна.
К отцу сейчас я не вернусь, нужна Шамса!
Она что воздух, жизнь моя! А ты лети.
Пошёл к царю зверей, что звали Шах Барди.
И, поздоровавшись, сказал, что прилетел
От шейха Насра, что узнать бы он хотел
Дорогу в Такни. Шах ответил:
– Заходи.
И отдохни, и расскажи мне о себе.
Джаншах историю ему всю рассказал.
Тот удивился и главою покачал…
Затем ответил:
– Я бы рад помочь тебе,
Но я не знаю, и не слышал о стране
С названьем Такни, о сокровищах её…
Сберу зверей и расспрошу их про неё,
Возможно, кто-нибудь поможет той беде…
И вот зверей собрал он малых и больших.
Явились тигры, леопарды, рыси, львы,
Косули, зайцы, антилопы и слоны,
И сотня тысяч из пород лесных, морских…
В гостях у Шаха звери были все дружны.
Он их расспрашивал, а те и отвечали,
Что о сокровищнице Такни не слыхали.
И не видали заповеданной страны.
Джаншах пролил немало слёз, глаза уж слепли,
И думал, смерть теперь пора ему искать.
А тут Шах Барди вздумал зверю приказать,
Снести Джаншаха к джиннам в джинновые дебри.
Он так сказал Джаншаху:
– Брат есть у меня.
Как старший, больше он видал и больше знает.
Царь Шаммах помнит обо мне, добра желает,
Скажи, что я тебя послал. Его земля
Лежит за краем всех земель, будь осторожен.
Держись покрепче, не оглядывайся. В путь!
Поклон царю мой передать не позабудь.
И вот уж мчит Джаншах на звере, дух встревожен…
Хотел он смерть найти, опять к Шамсе стремился.
Хотел погибнуть, но надежда не даёт.
И много дней они так мчались лишь вперёд,
В движенье этом снова верой укрепился.
Вот, наконец, он оказался пред царём.
Царь Шаммах выслушал приветствия, затем
Спросил о брате и тогда повеселел:
– Мы во дворец волшебный нынче же войдём.
О нём рассказывать не хватит красных слов:
Дворец волшебный был, с земными не сравнить!
Ни слов, ни звуков нет, чтоб это объяснить…
Сравню с виденьями из самых дивных снов.
Вот в ложа царские они уже садятся,
И разговор заводит царь:
– Теперь скажи
Свою историю и всё мне доложи.
Джаншах с начала до конца, чего бояться,
Всё до подробностей царю порассказал.
Тот, удивившись, произнёс:
– Тут в царстве джиннов
Иначе всё, чем на земле. Средь исполинов
Нет тех земель, что на земле ты повидал.
Мы не воюем друг со другом и не дружим.
Я царь над джиннами, но Такни… я не знаю,
И о сокровищах не слышал… Вспоминаю,
Что птица вещая, которая мне служит,
Однажды имя это вслух произнесла.
Я призову её! И вот, летит по небу,
Что с небом нашим не сравнится, по пранебу,
В пространстве огненном летит небес стрела.
Её назвать нельзя ни птицею, ни зверем,
И не сравнить её с известными телами,
Не описать её обычными словами.
То птица Вещая… и ей подвластно время…
Она приблизилась к Шаммаху, а точнее,
Она вошла в пространство явленным огнём.
И он спросил её о Такни всех времён,
– Ты говорила о сокровищах, вернее,
Произносила слово Такни. Объясни,
Что это значит, где находится страна?
Снеси же юношу влюблённого туда.
Изнемогает он и гибнет от любви.
ТАКНИ
И птица Вещая не голосом, но гласом
Заговорила:
– Просит он, чего не знает…
Ведь он желает неизвестно что!
Растает
Он в славе Такни,
ведь страна та
правит часом.
В стране той время зачинается земное,
И все сокровища находятся лишь там.
А этот юноша… себя забудет сам,
Он попадет в пространство времени иное.
Иное время он не сможет удержать,
И потому земное время пусть поймёт,
Чтоб понимал, зачем оно и как идёт…
И для того, чтоб научился вспоминать…
Земное время – это жажда обретенья
Себя единственного в лоне божества:
Вне форм, вне разума, желаний естества,
Но только вдохом совершенного мгновенья!
Как по воде круги проходит время жизни,
Как в океанской мгле подводная река,
Что не имеет берегов, но так сильна,
Как притяжение души к своей отчизне…
Земное время – созревание души,
Упавшей спелостью земного притяженья
В круговороте духа с телом, в их движенье…
Страна же Такни – это таинство межи.
Не знает он, чего он просит!
Ум в плененье…
Так птица Вещая звучала гласом в сердце.
Джаншах почти не понимал, но знал, Она
Его к Шамсе доставит! Там его судьба.
Он лишь в Её Огне душой желал согреться.
Шаммах увидел это чувство и воскликнул:
– Неси его, он потерял уже себя,
И не боится он извечного Огня.
Итак, царя Шаммаха наш Джаншах покинул…
О том полёте не сказать мне, но когда
Очнулся юноша, он был недалеко
От той страны, куда стремился. Там легко
Скользили звёзды по спиралям и года…
А птица вещая в Ладони опустила
Джаншаха рядом со сверкающей страной,
Чтоб он привык глазами, чувствами к иной
Структуре времени.
Ладони эти – Сила.
И на Ладонях пробыл он… как будто вечность.
На самом деле, лишь минутка миновала.
И слух настроился, и зрение восстало,
А тела не было, одна лишь бесконечность…
Его вмещала, или он её вмещал?
Он стал пространством,
что имеет тысячи глаз!
Что слышит время: год и век, минуту, час,
Он всё, что было, есть и будет – сознавал!
Вот так с Шамсою повстречались, будто вечно
И пребывали, не прощаясь никогда.
В единстве времени смыкаются года.
И души слиты друг во друге безупречно!
Слова, слова…
Их не хватает для того,
Чтоб радость цельности, единства описать.
И только сказка прозвучит в веках опять.
Сюжетом искренним рассказа моего.
Но всё, что было или будет при мольбе,
В себе влюблённые сердца объединили!
Добро и зло, любовь и ненависть, все были -
Для превращения, угодного судьбе.
Судьба таинственна для всех людей на свете.
В ней поиск цели, боль, и радость, и тоска,
Стремленья, ненависть, порханье мотылька.
Но сверх-судьба – любовь являет при ответе.
О всех смертях, что происходят на земле,
Судьба заботится, даруя продолженье,
И в новом качестве иное воскрешенье.
А память прошлых жизней сохранит во мгле.
Но есть Сокровищница, в ней-то и разгадка.
Джаншах увидел миллионом глаз своих
Сиянье звёздное алмазов дорогих,
Рубинов ярких, драгоценную палатку,
В которой рядышком с Шамсой они сидели,
И были счастливы великим счастьем мира!
Светясь свечением незримого эфира,
Они играли чудом мира и летели…
На самом деле, всё кружилось, мир вокруг,
И бездны всех сокровищ мира им являлись
Лишь для того, чтоб их улыбки появлялись.
И длилось чудо бесконечно… Вечен Круг.
А называют – Бесконечное Мгновенье…
Что на земле схватить пытаются за полы.
Но всё ж – увы, ему чужды земли законы,
А с ними ярость, и мольба, и дерзновенье.
Оно волшебной искрой к звёздам улетает,
И тает в бездне, подарив воспоминанье
Невыразимого в словах души признанья.
И сокровенного предела… достигает…
Вся память судеб им была тогда открыта.
Все страны мира были видимы, слышны,
И непроявленные – тоже, даже сны…
Всё это – чудо, что от времени укрыто…
Не скоро сказка говорится, ведь она
Хоть развлекает, в обучение дана…
ИСТОРИЯ ШАМСЫ
Итак, Джаншах с Шамсою встретились, как вновь.
Пришли к родителям Шамсы, те были рады.
Им дочь сказала:
– Одолел он все преграды
Для нашей встречи, привела его Любовь.
Теперь мы вместе: на века и навсегда!
Теперь увидели вы мужа моего.
Но мы вернёмся вновь в Кабуль, страну его.
И на земле мы проживём свои года.
Отец и мать Шамсы даров насобирали
Со ста сокровищниц, что в Такни находились.
Позвали джиннов для охраны им. Явились
Отрядом джинны и влюблённых поздравляли.
А после этого в Кабуль помчалась свита,
Из безвремения во время опустилась,
И вот картина им печальная открылась:
В осаде град, и горем жители убиты…
Вот джинны слушают приказы от Шамсы:
– Врагов во всей стране велю я перебить.
А осаждённым принести поесть, попить.
Восстановить все разрушения, сады,
И наш дворец восстановите мощью Сил,
Чтоб был красив и чист, и светел изнутри.
Чтоб он сиял, как те дары, что принесли
Вы из Сокровищницы, солнцем чтоб светил!
Всё это выслушали джинны и тотчас
За дело принялись волшебное своё.
Ведь в этом Сила колдовства, а колдовство
Являет чудо и для слуха, и для глаз.
А царь Тайгамус… только сына увидал…
Едва от радости не умер, но водой
Его побрызгали от роз, и вновь живой
Стал ликовать великой радостью!
Настал
Черёд для матери, для радости её!!
Она, увидев сына, тоже вмиг упала,
И лишь от розовой воды глаза подняла,
И со слезами обнимала всё его.
Шамса с улыбкой обратилась так к царю:
– Идём на стену, ты увидишь, как враги
Бегут и гибнут, ведь охранники мои
Их изгоняют из страны. Ещё велю
Я восстанавливать разрушенный дворец.
Семь лет прошло для вас, и много горя было,
Теперь возрадуйтесь, смотрите, сколько Силы -
Сильны волшебники, их дал мне мой отец.
Когда враги ушли с остатком сил своих
К себе домой, страна родная расцвела,
И счастьем добрых дел мгновенно ожила,
Да в лету канули семь лет её лихих…
Велел в литавры[4] бить Тайгамус и послал
Гонцов по всей своей стране, чтоб известить
О том, что в мире и спокойствии им жить!
Что сын с невесткой возвратились.
Час настал!
Для ликования нашлись цветы и флаги.
И в каждом доме стало радостно теперь.
Война закончилась, увы, не без потерь,
Но мир настал, и времена иными стали.
Со всех окрестных государств гонцы спешили,
Везли подарки и приветы от царей.
И с той поры прошло немало чудных дней,
А счастью не было конца, вот так и жили…
Но не бывает на земле без перемен.
Проходит время, и случаются событья…
Что – нарождается, а что – идёт в небытье.
Уж таково значенье времени,
вот плен.
Слова все эти говорил Булукии тот,
Кто меж могил сидел, рыдая. Не забыл? -
Царица змей так вопрошала…
– Ведь открыл своё он имя для Булукии, вот, вот…
А уж Булукия столь сильно удивился
Его рассказу, что промолвил:
– А потом?
Скажи, Джаншах, зачем сидишь? И где твой дом?
Что за могилы, почему остановился?
Тогда продолжил вновь Джаншах ему рассказ.
– Знай, о, Булукия, мы жили хорошо.
И навещали дом Шамсы. Раз подошло
Такое время для дороги, в этот раз,
На ложе шёлковом взлетели мы легко.
И джинны нас несли, как прежде, осторожно.
Мы в день летели тридцать месяцев, несложно
Понять, что Такни бесконечно далеко…
Волшебный остров на пути попался нам,
И мы решили отдохнуть, заночевать.
Шамса отправилась с прислугой погулять,
И захотелось ей поплавать по волнам…
Всем было весело,
она, смеясь, играла,
И вдруг, откуда ни возьмись, плывёт акула!
Других не тронула, в неё хвостом махнула…
И сразу насмерть!
Побелев, Шамса упала…
И даже джинны не смогли помочь беде…
Они помчались до родителей Шамсы,
Но невозможно оживление красы.
Пришлось могилу сделать тут
моей Шамсе…
Ему Булукия:
– Зачем ты здесь сидишь?
И чья вторая тут могила, объясни?
И отвечал Джаншах:
– Неведомы пути
Судьбы земной,
и сам не знаешь, что творишь…
Ведь царь Шахлан, отец Шамсы, просил меня
В их царство с ними улететь, но я решил,
Что здесь умру, и свет теперь уж мне не мил…
Я только смерти жду, могила то… моя…
А на слова его Булукия воскликнул:
– Клянусь Аллахом, был уверен я, что мне
Пришлось постранствовать всех больше на земле…
Но, как рассказ услышал твой, душою вспыхнул!
Благодарю, что показал мне мир иной!
Прошу о милости тебя, скажи дорогу,
Что безопасна, да пойду я понемногу.
И показал Джаншах дорогу, что домой.
РАЙСКАЯ ПТИЦА
Вот так Царица змей Хасибу говорила,
А тот промолвил: – Как же знаешь ты об этом?
В ответ: – Секреты за простым стоят сюжетом,
А я отправила… змею в Египет…
Было… то двадцать пять неполных лет тому назад.
Змея с приветствием к Булукии пошла,
А звали дочь мою, (она письмо несла),
Биит Шамбух. В Каир она добралась, в град,
Да стала спрашивать людей о нём вокруг.
И вот Булукии письмо моё вручила.
Он прочитал и произнёс:
– Помочь ты в силах
Мне повидать Царицу змей и верных слуг.
Есть дело важное! Веди меня туда.
– Я повинуюсь, – так в ответ она ему.
И следом к дочери её пошли, и ту
Шамбух просила отвести его…
И та… слова такие говорила в назиданье:
– Зажмурь глаза покрепче, следом приоткрой.
Он так и сделал.
Оказался… под горой,
Где нынче я сижу.
Хасиб… а впрок ли знанье?
Послушай дальше… Та Булукию пригласила
К змее, что тут сидела. Он спросил её:
– А где Царица змей? Мне дело до неё!
Змея на это: – Не она ли говорила,
Что отправляется на гору Каф? Теперь,
Как полагается, ушла она туда.
Меня оставила взамен себя она.
О чем хотел её просить, скажи. Поверь…
Сейчас я властна.
И исполню, что желаешь!
Булукия ей: – Ты знаешь это? – просьбы взгляд, -
То место острова, где травы говорят?
Нужна такая мне трава, припоминаешь?
Что если рвать её и сок потом отжать,
То каждый выпивший вовек не ослабеет,
И не умрёт он и совсем не поседеет.
Ты не могла бы мне травы такой достать?
Змея на это: – Нет! Ты прежде расскажи,
И всё поведай, что случилось, да умело,
Когда вы с Дарием ушли, как было дело
У Сулейманова дворца в Его Дали?
Тут всю историю поведал он змее,
А также то, что от Джаншаха он узнал.
И снова с просьбою своею приставал:
– Достань траву, и я уйду, уйду к себе.
Змея на это отвечала: – Я клянусь,
Что и дороги-то не знаю к той траве,
И приказала вновь посланнице змее
Его домой отправить.
– Снова закружусь? -
Спросил посланницу Булукия.
– О, да.
Зажмурь глаза, как в прошлый раз, потом открой.
Тут на мгновение простился он с землей.
Водоворот понёс неведомо куда…
Открыв глаза, увидел он себя уже
На той горе, что называют Муккатам[5],
И призадумался над всем прошедшим там…
Каир был здесь, но сам стоял он на меже…
Когда Царица змей вернулась с Каф горы,
То заменявшая её змея пришла
Ко мне сюда и весь рассказ передала.
А всё, что знаю я, теперь узнал и ты.
Хасиб на это говорит Царице змей:
– Но расскажи ещё, пожалуйста, о том,
Что там с Булукией случилося потом.
Не отказался от мечты ведь он своей?
Ему Царица змей на это отвечала:
– Не отказался. Отказаться от любви
Ведь невозможно никогда! И ты пойми,
Что эту повесть всю… любовь и сочиняла.
Всю человеческую жизнь хранит судьба,
Судьбой любовь сердец повсюду управляет.
Но кто не знает, иль об этом забывает,
Тому несчастья шлёт, страдания раба…
А уж Булукия намазал соком ноги,
Что прежде с Дарием они насобирали,
И по поверхности воды пошёл, за Дали,
Где Мухаммада прославляли. Понемногу
Он так до острова прекрасного добрался,
Подобен райскому: и реки полноводны,
И горы с пышными лесами благородны,
И много фруктов. Он у дерева остался,
Где листья сочные подобны парусам,
Да вдруг увидел рядом скатерть дорогую,
На ней уставлено всё яствами, златую
Посуду видит и не верит уж глазам…
Над этой скатертью на ветке птица диво!
Сама из жемчуга морского, изумруды
На перьях светятся, а резные лапки – чудо,
А клюв из яхонта, блистает вся красиво.
И милосердного Аллаха прославляла
Она, воркуя, и хвалила Мухаммада.
– Что ты такое, – он спросил, – очам отрада?
– Я – птица райская, по кущам я гуляла.
Узнай, Аллах великий выдворил Адама
Из сада райского и дал ему листы,
Четыре листика небесной чистоты.
Один листочек пал на землю возле сада,
Его сжевали черви, следом вышел шёлк!
Другой газели съели – мускус появился,
А третий – пчёлами уж в мёд преобразился,
Четвертый – пряностям из Индии дал толк.
А следом птица говорит:
– Послушай сказку,
Я помню столько сказок, что не перечесть,
Но только в древних ты найдёшь святую весть,
Хоть и в других услышишь верную подсказку…
ПРИТЧА РАЙСКОЙ ПТИЦЫ
Когда-то жил в Багдаде счастливо купец,
Владел богатствами отца, преумножая
Трудами честными и счастье пожиная.
Кумиром стал для многочисленных сердец…
А корабли с его товарами ходили
К далёкой Индии! И мудрые советы,
Что получал он из Кордовы на ответы,
Ему не раз благую службу сослужили.
Благоприятно было время для него!
Но вот однажды… он узрел в себе изгоя,
А все богатства, что сулили мир покоя,
Исчезли разом, будто канули на дно…
Казалось, близкие с друзьями отвернулись,
И перестали понимать. Так он решил,
Что, вероятно, где-то сильно нагрешил,
Коль так безжалостно тиски судьбы сомкнулись…
Решив в Испании искать себе поддержку
У покровителя былого своего,
Через пустыню он пошёл и, как назло,
Его ограбили… Он стал рабом, в насмешку.
С большим трудом, всё ж удалось ему бежать.
Но обожжённое лицо и кожа стали
Столь неприятны, что купца повсюду гнали,
И только странники пытались поддержать,
Давая скудные одежду и питанье…
А губы жгла солоноватая вода,
Такой не пробовал он раньше никогда,
Хотя она дарила некое познанье…
Вот, наконец, достиг он града Короля,
Что помогал ему советами не раз,
Но стража гнала оборванца каждый раз,
Как приближался он… Войти было нельзя.
Пришлось ему наняться мусорщиком. Так,
Скопив немного денег, он уж мог одеться,
И, как обычно говорят, сумел втереться
В доверье к слугам Короля за свой пятак.
Воспоминания о дружбе с Королём,
В счастливом времени ушедшем, оживляли
Его надежды… Но теперь-то унижали
Его любой и каждый, звали же вралём,
Что наложило отпечаток на манеры,
Купцу пришлось их как бы заново учить.
Спустя три года… он сумел лишь получить
Аудиенцию, освоив… чувство меры!
И вот, он входит в Тронный зал!
Ну, наконец!
Король… узнал его и, рядом посадив,
Просил поведать свой нерадостный мотив,
Отметив грустный взгляд, с каким вошёл купец.
Тот рассказал о том, как горькая судьба
Была жестока, как лишился он владений,
И кораблей, и в череде всех невезений
Скитался в участи несчастного раба…
Как умирал он от болезни и от жажды,
Терзал как голод, одиночество давило,
Как был в плену и как бежал, теряя силы,
И как он нищим ко дворцу пришёл однажды…
Король, всё выслушав, назначить повелел
Высокой милостью… придворным пастухом,
Дав сто овец, он указал высокий холм,
Где надлежит ему трудиться…
Не сумел…
Досады скрыть купец! И всё ж благодарил.
Но, как привёл на холм он стадо, заболели
Все сто овец и скоротечно околели,
А неудачливый пастух опять… просил…
Ему помочь.
И вновь Король даёт овец,
На этот раз лишь пятьдесят… Он со стыдом
Погнал на пастбище, на тот же самый холм,
И вот пасёт, оберегая, как отец…
Но, вдруг, откуда ни возьмись, примчались волки!
Всё стадо бросилось к обрыву… и погибло…
Купец опять идёт к владыке, как обидно…
А по дворцу уж ходят мерзостные толки…
– Ну, что ж, – сказал Король, – вот 25 овец,
Иди же с миром… – А купец уж безнадежно
Ведёт пасти их, даже слишком осторожно,
И вот.. удача засветила наконец…
По два ягнёнка принесли ему овечки,
Потом ещё по два, да крепеньких таких!
С густою шёрсткою, мясистее иных,
Как пироги, что набухают в жаркой печке.
Спустя три года – он богат и разодет!
Приходит снова к Королю – благодарить.
– Как удалось тебе судьбу уговорить? -
Король спросил и услыхал такой ответ:
– Непостижимо для меня пришла удача,
Дела идут благополучно, хоть любви
Я не испытываю к делу, уж пойми,
Быть пастухом, я вижу, не моя задача.
– Всё превосходно! А теперь, прошу, прими
Севильи трон от нас. Его ты заслужил! -
Один Король другому титул положил…
И оба разом улыбнулись… Короли.
– Но почему, ответьте мне, как Королю,
Не наградили так меня вы в первый раз?
Ведь тяжесть жизни я увидел без прикрас,
Когда три года я скитался, был в плену.
– Позволь сказать тебе, когда б ты получил
Севильи трон, в то время как ко мне пришёл,
То крах и гибель королевству б приобрёл…
И ничему бы путь тебя не научил…
…….
…
Тут птица
сказку прервала… а уж затем
Так говорит ему: – Над сказкой размышленья
Сравнимы с опытом, полученным в движенье…
А я летала над землей, но вот Аллах
Послал меня на это место, и теперь
Я угощаю здесь по пятницам, поверь,
Святых и кутбов[6], пребывающих в годах.
И никогда не уменьшается еда,
Что на столе моём уставлена, смотри
Да угощайся и плоды садов вкуси!
А вот Хозяин хидр идёт уже сюда!
И поприветствовал Булукия его,
Да из почтения надумал удалиться…
– Сиди в присутствии Аль-Хидра, – молвит птица.
Булукия сел. А Хидр промолвил:
– Для чего
Сюда пришёл? Свою историю яви!
И всё в подробностях Булукия ему
Поведал следом. И дошёл уже к тому,
Что рядом с Хидром:
– В путь домой благослови!
Направь, как надо! – и припал к его рукам…
Спаси меня, во имя щедрого Аллаха!
Я на краю своей погибели без страха,
Но ты верни меня к родимым очагам.
– Молись Аллаху, чтобы Он позволил мне
В Египет вновь тебя вернуть.
И он молился.
А Хидр затем:
– Аллах услышал, свет пролился.
Закрой глаза… теперь открой!
Ты не во сне!
О, да! Булукия… идёт к себе домой!
Встречают мать, отец, и сын, жена его
Великой радостью невиданной давно.
Потом устроили прекрасный пир горой!
И заиграли флейты, бубны зазвенели,
Цветами двери все украсили, врата,
Несли подарки, пили лучшие сорта
Вина домашнего, и возгласы летели!
И рассказал Булукия близким и родным
О всех историях своих и приключеньях.
О встрече с Хидром и его благих реченьях.
Все удивлялись тем рассказам непростым.
Вот так Царица змей Хасибу говорила.
Тот с изумлением всё слушал, а потом
Заплакал вновь:
– Хочу вернуться в отчий дом,
В мою страну, печаль великая сдавила…
Ему Царица вновь: – Боюсь я, о, Хасиб,
Что ты нарушишь клятву в баню не ходить.
И я умру тогда, что больше говорить…
Хасиб же клялся новой клятвой!
Так прилив
На берег шумно набегает, обещая
Вернуться вновь, и возвращается всегда!
Не таковы ли обещанья и слова…
Мы нарушаем клятву, вновь её давая…
И повелела слугам вывести Хасиба
Царица змей к лицу родной его земли!
Те с места к месту до колодца довели,
И помогли подняться – просто и красиво.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Он вышел в месте, где пещера укрывала
От ливня сильного его и дровосеков…
Вот, наконец, идёт по граду человеков,
Хотя иною жизнь его отныне стала…
И вот уж в дом родимый снова постучался.
Ему открыла мать и вскрикнула от счастья!
Жена вбежала следом, тоже слёзы в сласти!
А всем родным он чудом всё-таки казался…
Они расспрашивали, что же с ним случилось?
Тут он поведал им подробно свой рассказ.
И удивлялись все, не скрыв свеченья глаз.
Тогда и он спросил о том, что приключилось,
Когда вернулись дровосеки без него?
А мать:
– Они, знай, о тебе так убивались,
Сказавши «Съели звери… кости лишь остались…».
Разбогатели все… неведомо с чего…
А мне еду приносят с той поры они…
– Пойди к ним завтра и скажи, что я вернулся.
Да пригласи их, – тут Хасиб и улыбнулся, -
Да не печалься, станут радостными дни!
Наутро мать всем весть несёт:
– Вернулся сын!
А дровосеки, изменившись вдруг в лице,
Несут шелка ей, будто в память об отце,
И отвечают:
– Мы придём, все, как один…
А сами тотчас же собрали всех купцов
Да честно им признались в сделке о Хасибе…
И что судьба Хасиба нынче воскресила:
– Так что же делать нам теперь, в конце концов?
И всё собрание купцов решило так:
Кто это сделал, половину пусть даёт
Всего имущества Хасибу, и живёт
С позором прошлого деяния в годах.
Затем пришли купцы к Хасибу, повинились,
Да принесли ему доходов половину,
И так сказали: – Сознаём, что мы повинны,
Прощенья просим у тебя, – и поклонились…
Хасиб, взяв деньги, произнёс:
– Всё, что ушло,
Уже ушло… Так суждено Аллахом было.
Его веления сильнее, чем та сила,
Которой мы боимся! Есть добро и зло…
С тех пор Хасиб стал жить безбедно, а купцы
Наперебой его уж в гости зазывали,
А он рассказывал про сказочные Дали,
Про жизнь в иных мирах, где сходятся концы…
