Федор Сорокин
Экипаж
Перед началом и в процессе приёма пищи присутствовали свои негласный ритуал и законы.
Первыми в кубрик спускался старший за баком, как правило, боцман или лицо его заменяющий. Следующими шли годки, за ними подгодки, потом караси, ну и в конце всё остальные. В списке всех остальных лиц, могли быть запахи, духи и вся остальная матросня, которая не имела ни какого авторитета на корабле. Попасть в список всех остальных лиц мог каждый, и боялись его пуще смерти, это был список униженных, крыс и тормозов.
Уважаемым гостям, родственникам или именинникам, из числа личного состава экипажа, в независимости от срока службы, предоставлялось честь первым спуститься в кубрик и занять место во главе бака.
Во время приёма пищи, каждый спускающийся в кубрик или выходящий из него, обязательно должен пожелать приятного аппетита всём присутствующим. Можно ограничиться коротким словом "Приятного"
После года службы полагалось использовать при приёме пищи, ножи и вилки. Карасям, униженным и тормозам положено было использовать только ложки (весло). В более крутых по нраву экипажах могли выдаваться так называемые учебные ложки. Учебная ложка на флоте представляла собой, столовый прибор с отверстием посередине.
При приёме пищи в кубрике запрещено было, находиться в рабочей и грязной одежде, а так же соответственно без неё. Минимум тельник-маечка, чистые рабочие брюки, лапори. Максимум форма номер 3, хромочи или прогары.
Во время приема пищи запрещено было спать, кроме под вахтенных и больных матросов, а также заниматься застилкой-растилкой флотских коечек и рундуков.
После приёма пищи по распорядку следует адмиральский час, это время послеобеденного отдыха, перед общим построением. По уставу отдыхать должен весь личный состав корабля, не за действенный на вахте. Командный состав у себя в каютах, а старшины и матросы в кубрике.
– Помоги тарелки Никите собрать, и отнесите их на камбуз, а я пустые бачки заберу. На камбузе надо помочь – распорядился Тимонин, после того как закончился обед.
Ванька стал исполнять указание Сереги, ещё не совсем понимая, зачем это нужно. Только очутившись на корабельном небольшом камбузе и увидав горы грязной пустой посуды, он понял, зачем нужно было здесь его присутствие.
Устав был строг и справедлив для всех, кроме карася, бачкового и матроса первого года призыва. Адмиральский час отменялся, как минимум на ближайшие полгода.
– Давай Ванек помогай пацанам посуду помыть, а я пока картофан почищу – продолжал руководить Тимонин.
На КРХ-321 было заведено не писанное правило среди молодых моряков. Каждый карась помогает другому карасю, в их не лёгкой каресевке. То бишь это значит, что при любом "прихвате" молодого, каким либо старослужащим или лицом комсостава, весь молодняк одного призыва "шуршит" вместе. Или, если какого-то моряка прихватили что то "родить" (Что то найти. На пример сигареты, выпивку и т. д.), то рожают все вместе. Это было очень хорошее правило, которое всех сплачивало и объединяло ещё со времён карасевки.
Вот за таким шуршанием которым занимались караси, в том числе Соколов, их запалил Химик.
– Ни х…я себе… – удивлённо выругался Устиловский:
– Это что здесь за Великое переселение народов… ???
И уже заведясь с пол-оборота, гаркнул своим зычным голосом:
– Дежурный… Какого х…я у тебя бойцы, во время адмиральского часа, на камбузе труться? Почему не в кубрике отдыхают?
Конечно Химик был не дурак и он всё прекрасно понимал, что и почему здесь происходит. Просто за двадцать пять лет своей флотской службы, для него уставщина всегда оставалась выше годковщины.
После такого палева, справляться на камбузе остался один бачковой Конанов, а всё остальные, под чутким присмотром Устиловского, были отправлены в кубрик. Старший помощник не уходил из кубрика до тех пор, пока самолично не убедился, как молодняк лёг отдыхать на свои рундуки. После ухода Химика, конечно ни кто из карасей спать не стал, хотя и хотелось. Ещё было не положено, по сроку службы. Караси, без особого шума уселись на свои рундуки и, пытаясь бороться со сном, молча дожидались подъема.
Послеобеденное построение происходило, в том же месте где производиться подъем флага, на шлюпочной палубе КРХ-321. Во время это построения, объявляется список лиц заступающих на суточную вахту, а так же производится развод на судовые работы. Вновь заступающим, предоставлялось два часа на подготовку к суточному несению вахты, пока остальные лица из рядового состава продолжали заниматься судовыми работами.
Но так как в этот день был выходной, для моряков не задействованные в несении вахт, было предоставлено свободное время.
Химик умел использовать это время, по своему доброму старпомовскому благодушию. У экипажа корабля был выбор ( в любой другой день или настроению старшего помощника, выбора не было), а именно: первый вариант – изучение интересной книги под названием Корабельный устав и отработка учебных тревог; вариант номер два – бодрый марш-бросок до стадиона, с последующей двухсторонней игрой в футбол.
И как говорит тащ старший мичман в такой момент, в раз задумчивым бойцам:
– Выбор за вами моряки. Для этого у вас есть уйма времени. Целая минута. Время Ч пошло…
Моряки прошареные люди. Таковыми они становиться после года службы. Моряки прекрасно понимают, что занятие спортом это лучший вариант, чем зубрежка Корабельного устава на досуге. Тем более зная Химика, его амбиции и его рвение к уставным порядкам, могут сыграть не в их пользу. С Устиловским шутки плохи, особенно ближе к окончанию срока службы. Время Ч ещё не вышло, а уже экипаж был на "Товсь" к занятию спортом.
В футбол играли на старом поле, принадлежавшему в лохматых годах, Нахимовскому военно-морскому училищу. Не зная как другие, но Ванька с удовольствием погонял мяч, и даже забил три гола, применив пару своих фирменных приёмов. Устиловский его хвалил и ставил в пример перед другими бойцами, а Соколову же было лестно за слова старпома.
