Федор Сорокин
Экипаж
Это была его вторая ошибка за первый день в новом коллективе, за которые он впоследствии отгребет по полной.
После ужина, который состоял из ароматного азу, с тушенными овощами, мастерских приготовленного коком Юрой Щтец, Устиловский спросил Ваньку:
– Соколов вы в шахматы играете?
– Играю немного.
– Очень хорошо – обрадовался Химик:
– Тогда с играем. Пройдёмте в мою каюту.
Ваньке оставалось только молча пожать плечами и проследовать в след за старпомом.
В каюте, предвкушая игру, довольный старший мичман, что то мурлыкал себе под нос, расставляя на шахматной доске, фигуры.
– Играйте белыми – благосклонно "дал добро" Устиловский.
Соколов сходил пешкой Е2-Е4. Старпом ответил встречной пешкой. На этот ход Ванька "открыл дорогу" ферзю. Устиловский в свою очередь выпустил своего коня. Через два хода, не ожидая такого быстрого исхода, Соколов поставил Химику "детский" мат.
Старший помощник, потерпев такой фиаско, на секунду встал в ступор.
– Бывает… Теперь я играю белыми… – досадно пробормотал он, и быстро взяв себя руки, заново расставил шахматные фигуры.
Это партия продлилась ходов на десять дольше. Устиловский пропустил, мощный проход двух коней.
– Где то вы меня наеб…ли… – обиженно сказал старпом, стараясь оправдаться за своё поражение. Он явно завёлся от всего происходящего, и его самолюбие было задето второй раз за день.
Третью партию Устиловский снова играл чёрными. Теперь каждый ход старпом обдумывал долго и вдумчиво. Ванька не был супер шахматистом, но уровень его игры позволял, с лёгкостью ставить старпома в трудное положение. По игре было видно, что Химик играет плохо, и неминуемо, с каждым ходом, приближает своего короля к очередному мату.
Кульминацией всей этой партии, стала тройная "вилка", поставленная Ванькиным конем, между королем, ферзём и ладьей.
Старпом обречённо охнул и схватившись за голову выскочил из каюты.
Не прошло считанных секунд, как по кораблю раздался тревожные звуковые сигналы.
– Учебная тревога. Пожар в МКО. Аварийной партии приступить к разведки места пожара – орал старший мичман по громкой.
После этого по КРХ-321 начался настоящий кипишь. Послышались топот человеческих ног, громкие хлопки задраиваемых дверей и люков, доклады по "Рябине"…
Соколов, не до конца понимая, что случилось и что ему в эту минуту делать, почувствовал себя настоящим тормозом. Он выскочил из каюты старпома и с ловкостью обезьяны вскарабкался по трапу на главную палубу.
Выбравшись на верхнюю палубу, Ванька увидел, как парни из экипажа торопливо раскатывают пожарные рукава и готовят всевозможное противопожарное имущество. Матросы, входящие в состав аварийной партии спешно одевали АЗК (аварийно-защитный костюм). При этом они всё это делали с таким ожесточением, а на их лицах читалась естественная злость, что Ваньке стало не по себе.
Соколов не зная ещё своих обязанностей по тревогам, попытался хоть чем-то помочь своим новым сослуживцам. Он стал помогать Никите, раскатывать пожарный рукав. Но Ерёменко грубо оттолкнул его и посмотрел на него взглядом, в котором читалась такая ненависть, что Ванька сразу всё понял. Это была его третья ошибка за первый день пребывания на корабле.
Условный очаг возгорания "тушили" минут сорок. После этого прозвучала команда "Отбой учебной тревоги. Противопожарный инвентарь и имущество в исходное. Команде собраться на месте построения по учебной тревоги, для разбора действий "
Разбор действий или "полётов" экипажа, старпом проводил до вечернего чая. За срок прошедший с начала объявления тревоги, прошло достаточное время, и Химик успел "остыть". Старший помощник уже не был в бешенстве, настроение его улучшилось, и он даже начал шутить:
– А я смотрю. Во время тревоги Птица свой клюв разинул и давай у Еремы шланг отбирать – острил Устиловский, точно угадав прозвище Соколова, и тем самым переходя с уставного обращения на повседневной флотский сленг.
Моряки не весело посмеялись над шуткой старпома. Ваньке же было не до веселия. Он готов был понести любую сложную повинность, лишь бы оправдать себя в лице своих новых сослуживцев.
После вечернего чая, состоящий так же как завтрак, из мягкого пшеничного хлеба с маслом и чая, Соколова позвали на бак для разговора по душам.
Ванька давно уже понял, какие за ним висят "косяки"и уже морально был готов к любому повороту событий. Он не отличался дюжей силой или хорошо " подвешенным языком ", но свою голову Соколов не собирался отдавать за бесценок.
– Главное не очковать. Говорить чётко, не мямлить и не оправдываться. Ударят – влупить ответку. – настраивал он себя.
На баке, для разговора его ждали подгодки Леушин и Калинин, а также караси Тимоха с Никитой.
– Ты чо карась слишком ох….ший? – начал свой "наезд" Калинин Диман:
– Сюда после учебки в футбол и шахматы, что ли приехал играть? Чо до х…я много знаем?
Он подошёл вплотную и, упершись своим лбом в лоб Соколова, смотрел в его глаза, не отрывая взгляда. У Ваньки промелькнула мысль, откинуть назад свою голову и со всей силы ударить лбом в переносицу Калинину. Этим приёмом его научил отец, и Соколов однажды его использовал. Эффект был потрясающий. У соперника, не ожидавший такого мощного удара, из переносицы хлынула кровь и он, получив нокаут, рухнул на землю.
В этот раз и в такой обстановке Ванька не решился использовать данный приём. Ситуация была ещё не критична и всё же "наезды" Калинина были по делу. Он предпочел молчать и слушать предъявы.
– Ты в курсах, что ты сегодня всех пацанов подставил? – продолжал предъявлять Калинин:
– Ты пока здесь ни кто. И звать тебя ни как. Тебе Химик сколько дней дал на сдачу зачётов? Месяц? Я командир отделения и ты мне их сдашь через неделю. Не х…й балду гонять. Пацаны на вахты сутки через сутки заступают, а ты будешь в футбол и в шахматы играть? Неё так не прокатит у тебя… Видел я таких хитро-сделанных… Быстро таким рога ломали…
