Феликс Анатольевич Светин
Педагогическая элегия
Журбин встал окинул взглядом стол хитро улыбнулся и очень быстро и хлестко произнес:
– Вадик готов!
– Всегда готов! Также бодро ответил Владимиров.
Эта их импровизированная короткая перекличка как бы разбудила разомлевших гостей и в том числе Колю, он поочередно смотрел то на Журбина, то на Владимирова понимая, что сейчас будет что-то очень интересное и не обычное.
О Вадиме Владимирове стоит сказать особо. Если есть на земле невероятно талантливые и одаренные люди, то одним из наиболее талантливых и одаренных был Вадим Владимиров. Он закончил иностранное отделение филологического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова и стал учителем английского языка. Молодого образованного специалиста быстро заметили и предложили должность директора сначала одной школы, а позже перевели в другую значительно большую школу, со своими обязанностями Вадим Федорович справлялся блестяще. Однако творческие начала личности невероятный интеллект и уже накопленный педагогический и управленческий опыт не давали ему спокойно сидеть на одном месте. И он попросил общего с Журбиным знакомого, который на тот момент занимал высокую должность в Отделе учебных заведений МИДа направить его в какую ни будь зарубежную командировку. Удивительно, но его просьба была удовлетворена чрезвычайно быстро, правда командировка была оформлена в Нигерию… Без малого три года Вадим Федорович был директором школы при посольстве СССР в Нигерии, вернулся он из этой жаркой страны с кучей свойственных акклиматизации болезней и кассетным видеомагнитофоном. Почти сразу же по приезду Вадим Федорович был назначен не без помощи Журбина на должность заместителя заведующего Сдвиженским ГОРОНО.
И вот Вадим Федорович встал для произношения тоста. В этот момент он показался Коле крайне несимпатичным человеком, не высокий, несколько полноватый, совершенно седой, в добавок у него на носу небрежно находились очки в некрасивой оправе с очень толстыми стеклами, через которые почти не было видно глаз. Единственно что, Коля отметил для себя хорошего в первоначальном образе Владимирова эта его безупречная белая шёлковая рубашка с расстёгнутыми двумя верхними пуговицами такой рубашки он не видел никогда и не у кого.
– Дорогой Артем! Слегка гнусавым голосом начал свою поздравительную речь Владимиров.
– Да да Вадик! Было видно, что Артем Николаевич очень ждал поздравления именно от Владимирова. От своего лучшего друга, не коллеги не начальника не ученика, а именно от своего друга!
– Перебивать будешь директрису на педсовете, а сейчас сиди и слушай! Со смехом сказал Владимиров. Все негромко рассмеялись. И начал снова:
– Дорогой Артем! Мы с тобой дружим очень много лет и дружим по-настоящему! Мы знаем все секреты друг друга и друг другу не чего не должны. Я счастлив и город тем, что у меня есть такой друг как ты! Артем счастья и долгих лет жизни. Сегодня я дарю тебе очень ценный подарок – это не деньги и не золото как бы тебе этого не хотелось.
С этими словами Владимиров хитро прищурил глаз сделал он это так что было заметно через его несуразные очки и достал из заднего кармана брюк небольшой сложенный вчетверо листок. Я дарю тебе стихотворение, которое я написал специально к сегодняшнему празднику. Оно называется «О былом не жалею»
О былом не жалею
Жизнь прекрасна всегда
С теплотой вспоминаю
Молодые года.
Но все чаще на ум мне
Приходят слова
Если б молодость знала
Если б старость могла.
О тогда б я не делал
Суетливых ходов
Шёл к намеченной цели
Слушал мудрых отцов
Не срывался бы в пропасть
Не карабкался в верх
Шел бы медленно в гору
Но ведь я человек!
И, не что мне не чуждо
Ни друзья, не вино
Очевидно, как нужно
Я б не жил все равно!..
Я могу еще говорить долго, но лучше спою. Где гитара?
– На своем месте как всегда! Опять несколько притворно ответил Журбин.
– Коля ты самый молодой встань аккуратно на стул и сними пожалуйста гитару со шкафа. Владимиров любезно попросил Сурова.
Николай был польщён просьбой Вадима Федоровича и молниеносно, но аккуратно как просили вскочил на стул и достал гитару, которая, судя по количеству пыли на ней не один месяц, а может и год лежала на книжном шкафу Журбина. Суров бережно передал гитару Владимирову.
– Спасибо дорогой! Принимая гитару, очень по-доброму поблагодарил Колю Вадим Федорович.
Владимиров поставил левую ногу на стул несколько секунд покрутил гитарные колки настраивая инструмент.
– Друзья мои что исполнить? Было видно, что Владимиров в этот момент испытывает невероятное удовольствие.
И почти все сидящие за столом, не сговариваясь хором ответили – «Молитву»!
– Булат Окуджава. Молитва Франсуа Вийона. Очень артистично произнес Вадим Федорович. И все тем же слегка гнусавым голосом запел:
«Пока земля еще вертится,
Пока еще ярок свет,
Господи, дай же ты каждому,
Чего у него нет:»
Когда пел Владимиров, и все гости самозабвенно наслаждались его исполнением. Николаю стало вдруг очень тяжко на душе. Он не мог простить себе что еще несколько минут назад принял Вадима Федоровича за какого-то стареющего чудака. Сейчас ему казалось, что нет в мире человека, более потрясающего и выдающегося чем Владимиров. Эти чувства в душе Николая были настолько сильны что он чуть было не заплакал. К счастью Владимиров, закончил петь и все ему зааплодировали, захлопал и ошарашенный Николай.
– Спасибо, спасибо дорогие друзья! Еще немного Булата Шалвовича. Грузинская песня. Все также, а может даже еще более красиво произнес Владимиров Кто хочет знает и помнит слова помогает мне:
«Виноградную косточку в теплую землю зарою,
И лозу поцелую, и спелые гроздья сорву,
И друзей созову, на любовь свое сердце настрою…
А иначе зачем на земле этой вечной живу.»
Потом были еще песни, под гитару и без нее. Роскошно пели Артем Николаевич и Вадим Федорович на два голоса чередуя русские романсы и современные эстрадные песни. Гости и певцы испытывали настоявшее блаженство.
Под композицию Comment ça va которая доносилась из магнитофона Sharp привезенного в подарок Артему Николаевичу одним из его многочисленных учеников из заграничной командировки в Японию. На столе не заметно появились чайные и кофейные чашки, большой торт и ваза с шоколадными конфетами. Коля с облегчением подумал, что что слово ему для застольного поздравления Артем Николаевич предоставить забыл, но вдруг, когда все собрались пить чай, а мужчины пришли с балкона куда ходили покурить…
– Вот он сидит и думает забыл я ему слово предоставить, а я не чего не забыл. С добродушной улыбкой начал Журбин.
В этот момент от неожиданности от количества, выпитого и конечно от волнения Колю бросило в жар.
– Слово предоставляется моему ученику, другу и с недавних пор коллеге Николаю Константиновичу Сурову. Вставай Коля скажи, что ни будь! Все стой же добродушной, но уже несколько ироничной улыбкой показно пафосно произнес Журбин.
С невероятным трудом скрывая чудовищное волнение Коля поднялся над столом, в рюмку ему кто-то до краев налил водку. Подняв ее слегка дрожащей рукой Николай начал:
– Дорогой Артур Николаевич дрожащим голосом начал Коля. – Вы человек легенда, Вы человек эпоха! Я горжусь тем что я Ваш ученик, и теперь уже Ваш последователь. Кстати за все время учебы в пединституте я узнал о педагогике значительно меньше чем за сегодня, какие у Вас Артур Николаевич потрясающие друзья, как я горжусь что сегодня сижу в Вами за этим столом.
Гостей дифирамб Коли про пединститут не сильно восхитил, а вот дальнейшая часть его тоста была встречена на ура:
– Артур Николаевич я хочу сказать сегодня что я Ваш сын! В воздухе мгновенно повисла тишина, никто из присутствующих не ожидал подобного откровения от Николая да если честно он сам от себя не ожидал.
– Да сын и может быть не по крови, но в плане души точно! И в своей жизни я сделаю все чтобы Вы мной гордились! Гордились как сыном! За Вас, Артем Николаевич, за Ваших друзей здоровья и счастья Вам!!! Окончание тоста растворилось в аплодисментах. Коля ловко выпил рюмку водки при этом забыв от волнения чокнутся со всеми.
