Г. С. Абрамова
Психология развития и возрастная психология
Устойчивость самообоснования существует не только в психологическом времени, но и в реальном времени жизни – она, думаю, основана на нравственных переживаниях, которые обладают очень сильным энергетическим потенциалом. В нравственных переживаниях человеку открывается одновременно его уникальность как человека и связь с Другими Людьми. Конкретный материал, который изложен в последующих главах позволяет чётко зафиксировать наличие таких переживаний у 6–8 месячных детей, а реакцию на Другого Человека в 1,5–2 месяца.
Присутствие в самосознании концепции Другого Человека в психологии очень часто описывают как индивидуальное бытие общественных отношений.
Здесь для меня тупик в рассуждении, я не могу провести чёткое разграничение между общественными отношениями и какими-то другими, например, отношениями природными, самоотношением и т. п. Общество, думаю, слишком неопределённый предмет, чтобы его наличие определяло строение самосознания. Встречается и уточнение этого представления – системой, порождающей самосознание человека является человеческая общность, к которой принадлежит конкретный человек. Здесь опять, по – моему, требуется множество уточнений, так как человек может и живёт в нескольких пространствах и временах, какое из них (или всё?) оказывают существенное влияние на появление устойчивых свойств самосознания?
Думаю, что до ответа на этот вопрос современной психологии ещё очень далеко. Возможно, поэтому психологам приходится пользоваться понятием личность для обозначения уникальности человеческого самосознания, относя появление и проявление личности к определённому периоду (периодам) в жизни человека. Для меня важно зафиксировать тот момент, что современная психология в научном мышлении о развитии самосознания человека обозначает уникальность самосознания как качества психической реальности.
Несомненно, что обретение самосознания – это процесс, в котором можно выделить основные структурные элементы. Один из них уже обозначен – наличие самообоснования Я, которое наблюдатель видит уже в избирательности активности младенца, о которой взрослый с полным правом говорит словами: «Ребёнок хочет или не хочет», «Ребёнок может или не может» и т. п. Практически с момента рождения ребёнок начинает жить в мире нескольких логик – логика самообоснования активности, логика взрослых по отношению к нему, логика предметов. Все эти логики как воздействие с обратной связью входят в переживание, структурирующее самосознание через инсайты – моменты качественного преобразования самообоснования, которые в психологии развития описывает как качественные скачки, очевидные для наблюдателя.
Можно воспользоваться следующими примерами для иллюстрации логик – логика самообоснования активности (в возрасте чуть больше года ребёнок может плакать специально, при этом исследователь может видеть, что он наблюдает за реакцией взрослых). При всей простоте примера за ним стоит неформальная логика, основанная на зачатках рефлексии, прогноза и планирования, целеполагания и т. п. элементов, характерных для неформальной логики.
Логика взрослых легко обнаруживает себя, например, в использовании ценностных обоснований взаимодействия с ребёнком: «Не бери на руки, избалуешь», «Не подходи, пусть наплачется вволю», «Надо учить плавать раньше, чем ходить» и т. п. В этих обоснованиях и открывается та культурно-социальная обусловленность отношений, где взрослые реализуют свою концепцию Другого Человека применительно к ребёнку. Каждый взрослый оказывается в ситуации, когда он должен выбрать позицию по отношению к ребёнку – позицию, основанную на Я-концепции взрослого, или на концепции Другого Человека.
Думаю, что выбор реализуется через переживание собственности, которое в рефлексивной формулировке может быть выражено так: «Это – мой ребёнок». Именно это переживание – инсайт, который оно содержит, – обосновывает выбор позиции взрослого человека. Думаю, что через эту позицию передаётся и то культурное содержание, которое обычно называют любовью к человеку.
Потенциально человек обладает возможностью смены этой позиции, которое связано с трансцендентальными переживаниями. Мне думается, что ощутимые различия в возможности любви к человеку, наблюдаемые повсеместно, обусловлены природными свойствами активности Я, которые можно было бы обозначить физическим термином силы Я, обеспечивающем возможности сохранения границ Я, дифференциации Я и не-Я, удержание психологической дистанции с другими людьми, иными словами, возможности ответственности, принятия решений, относительной независимости от силы воздействующих раздражителей. Думаю, что эти свойства задают и возможности осуществления трансцендентальной позиции в логике осуществления активности.
Предметная логика – действие с предметами, основанное на использовании свойств предметов.
Её отличие от других логик в том, что активность ограничивается во времени доступными свойствами предметов, одновременно открывая относительность этого ограничения во времени и пространстве как возможность существования новых свойств предметов. В психологии, благодаря работам Ж. Пиаже, подробно описаны закономерности становления предметной логики как развитие познавательной активности.
Для моего рассуждения важно, что этот вид активности выделяется как специальный объект научного исследования.
Итак, можно сказать, что структура самосознания возникает благодаря переживаниям инсайта, в которых фиксируются встречи Я с различными логиками в конкретной социальной ситуации развития. Это способствует дифференциации Я и Другого Человека, Я и не-Я в пространствах и временах жизни человека.
Можно, думаю, сказать, что свойства Я предстают в самосознании через переживание человеком своей природной активности как данности, как самоощущения, которое дополняется самочувствием как наличием различных (телесных, пространственных и т. п.) границ и оформляется в знаках внешнего и внутреннего диалогов как экстериоризация – интериоризация событий индивидуального жизненного пути человека.
Мне бы хотелось отметить, что в самосознании человек с необходимостью встречается с любовью к самому себе, говоря бытовым языком приватизирует самого себя. Обратная сторона этого явления – притязание каждого человека на признание (на любовь) со стороны других людей. Наличие любви ребёнка к самому себе – приватизации – взрослые могут отмечать уже у очень маленьких детей как их настойчивость, переходящую в неуправляемое упрямство, как способность к длительной концентрации внимания, как стремление следовать своим желаниям и т. п.
Нет смысла прибегать к моральным оценкам этих явлений – они существуют как данность человеческой индивидуальной жизни, которая разворачивается среди других людей, обладающих такими же свойствами. Так возникают и существуют предпосылки для неравенства векторов активности, когда ситуация потенциального взаимодействия может обостряться до степени хаоса, выраженном в пословице: «Кто в лес, кто по дрова». Однако в этом изначальном неравенстве сил Я разных людей заложен и потенциал взаимного развития, который, думаю, необходим каждому человеку на протяжении всей жизни. Я уже говорила о законе обратной связи, который в традициях христианской веры безусловно выражен в формуле: «Возлюби ближнего своего как самого себя».
Притязание на признание со стороны других людей или в рефлексивной формулировке: «Моё Я значимо для Других Людей» современная психология описывает как ситуации взаимодействия, где человек переживает несоответствие его Я-концепции и концепции Другого Человека, использованной в о взаимодействии с ним. Это – ситуации, где в переживания целостности Я включается содержание меры целостности Я, которое входит в концепцию Другого Человека.
Думаю, что каждый человек сам для себя является мерой целостности мира, поэтому у каждого здорового человека есть целостная картина мира, предполагающая его здоровый эгоизм: «Мой мир для меня, Я для моего мира». В то же время во взаимодействии с Другим Человеком может использоваться и почти всегда используется другая мера. Вот конкретные примеры: «Он ещё мал, не понимает», «Что с неё взять, она – женщина», «Они все – недалёкого ума люди», «Ты же рассуждаешь, как деспот» и т. п. Несоответствие содержания мер целостности в Я-концепции и концепции Другого Человека воспринимается человеком и как относительно временное или относительно же постоянное несоответствие содержания переживаний по отношению к себе и к Другим Людям.
Человек потенциально попадает в ситуацию экзистенциальной пустоты, если он постоянно живёт в этом несоответствии. Моменты соответствия переживаются как чувство единства с Другими Людьми. Значимость этого чувства не менее велика, чем переживание силы от целостности Я, так как в эти моменты происходит качественное преобразование в структуре психической реальности, которые фиксируются как бытие Я для самого себя, т. е. совпадают в инсайте переживание бытия Я и бытия в Я. Это – моменты гармонии бытия, согласия с ним, моменты полноты переживания жизни как явления.
Бытие Я для наблюдателя со всей остротой значимости для наблюдаемого проявляется в важнейшей составляющей самосознания – в отношении человека к собственному имени.
Собственное имя – один из важнейших знаков, структурирующих самосознание человека. Нет необходимости доказывать, какие переживания вызывают у человека варианты изменения его имени или отказ ему в имени собственном. Надо сказать, что в разных языках варьированность имени человека весьма различна, хотя отрицать факт её присутствия не имеет значения.
Собственное имя – знаковый маркёр существования Я для самого себя и для Других Людей, он даёт основания для обозначения позиции во взаимодействии, обозначает границы возможного воздействия, интенсивность обратной связи. Можно сказать, что использование во взаимодействии формы имени переживается как одновременная кристаллизация отношения Другого Человека и актуализация переживание Я как целостности. Интенсивность этот переживания очень велика, так как она включает практически все параметры идентификации человека со свойствами его психической реальности.
К числу таких свойств, входящих в структуру самосознания, т. е. самообоснования Я активности в современной психологии относят и половую идентификацию. Именно в процессе половой идентификации, т. е. в переживании своей принадлежности к тому или иному полу человек осознаёт свою целостность как единство телесной и психологической реальностей.
Нет необходимости отрицать сложность и глубину этих переживаний и необходимость воплощения их в организованное поведение. В современном обществе существует возможность подмены значимости этих переживаний для становления самосознания человека интенсивностью сексуального поведения.
Отношение к телу как собственности связано со многими интимными переживаниями, которые сказываются на строении самосознания, на переживании целостности тела и его границ. Недаром многие прогнозы будущего человечества описывают механический секс как форму ухода рационального человека от необходимости переживаний, связанных с половой идентификацией. В связи с этим, думаю, есть смысл обсуждать психологические последствия изменений в сексуальном поведении людей, которые можно наблюдать во многих современных обществах, и их влияние на самосознание как разных групп людей так и отдельного человека.
Самосознание как обоснования Я собственной активности невозможно осуществлять вне психологического времени и социального пространства. Именно их и относят к числу структурных составляющих самосознания человека.
Как уже отмечалось, психологическое время человека структурируется в его психической реальности за счёт переживаний, позволяющих осуществлять обратимость и предвидение. Таким образом все возможные времена активности человека концентрируются в переживании как целостном образовании, обладающем знаковой фиксацией в психологическом времени. Примеры этого можно, думаю, найти в пословице: «Обожжешься на молоке, будешь дуть и на воду». Мне кажется, что пример этот интересен и тем, что в нём есть относительная независимость содержания психологического времени (и психологического пространства) от физического времени и физического пространства.
Социальное пространство как элемент самосознания человека позволяет описывать варианты присутствия Других Людей и содержание их взаимодействия как целостный, организованный с помощью знаков предмет культуры, представленный в настоящем и историческом времени. Иначе социальное пространство называют контекстом развития человека, социальной ситуацией развития и т. п. Главное её свойство в том, что она содержит как материальные, так и идеальные предметы, которые организуют активность Я, оставляя возможности для обратной связи, т. е. позиции Я по отношению к ним. Так человек может и должен следовать социальным нормам, правилам, традициям, обычаям, но у него есть возможность и отнестись к ним как к целостному предмету, т. е. занять рефлексивную или трансцендентальную позиции.
В этом феномен социального пространства – оно закрыто для внешнего воздействия границами языка, но оно открыто для внутреннего изменения и воздействия за счёт возможности выхода за пределы этого пространства.
Как и почему человек начинает изменять социальное пространство? Это вопрос о лидерстве, вопрос о харизматических свойствах человека, способного к выходу за ограниченные пределы социального пространства. В современных экономических условиях развития мирового сообщества, которые называются глобализацией, социальное пространство одного человека может быть равно планетарному.
Как этот человек воспользуется своими трансцендентальными возможностями, какой это будет человек? Это – вопросы к будущему.
При всей многозначности понимания структуры самосознания в современной психологии нельзя не обратить внимание на то, что в ней выделяются относительно независимые элементы, которые в истории психологии связаны с понятием психических функций. Учитывая стремление современной психологии преодолеть малопродуктивный функциональный подход, воспользуюсь понятием модальностей для описания ещё одной группы относительно устойчивых структурных свойств самосознания. Понятие модальностей привлекает тем, что оно позволяет обобщить группу свойств практически по произвольному признаку, так как потенциально опирается на понятие «мочь», т. е. «могу»[8].
Мне представляется исключительно важным для понимания строения психической реальности исследование не только бытия Я как взаимодействия человека с Другими Людьми, но и бытия в Я как содержания внутренней активности Я для него самого.
Бытие в Я существует до представленности его в самосознании как организованная на разных уровнях сложности активность, в которой бытия в Я в разные моменты жизни человека присутствует как самоощущение, как самочувствие, как переживание, как представление, как образ, как самосознание, т. е. как тот чувственный опыт, который человек через концепцию Я проявляет для себя и других людей в форме слова как предпонятия, понятия, псевдопонятия. Бытие в Я как бытие «могу» для самого себя может быть представлено в концепции Я через следующие группы относительно независимых модельностей:
Таблица 1
Модальности бытия в Я и не-Я
Особенность этих модальностей в том, что они как свойства психической реальности, как бытие в Я и бытие в не-Я существуют на разных уровнях организации активности человека[9].
Итак, в строении психической реальности можно описать бытие Я через содержание взаимодействия человека с Другими Людьми, которое способствует развитию самосознания, известного на сегодняшний день как высшего уровня самообоснования Я его активности. Другими словами в самосознании через содержание Я-концепции и не-Я человек фиксирует свою относительную автономность от других людей, путь к которой он прошёл через построение психологической дистанции с Другими Людьми, через создание концепции Другого Человека как обобщённого на разных уровнях (ощущение, представление, образ, предпонятие, понятие, псевдопонятие) личного опыта взаимодействия с людьми в разных временах и пространствах.
Построение концепции Другого Человека основывается не только на бытии Я среди людей, но и бытии в Я – природной активности Я, существующей как уникальное качество живого, избирательно, с обратной связью реагирующего на любые воздействия, способного к самоорганизации и саморегуляции. Эта возможность «мочь», быть в бытии, состояться в бытии как Я может быть описана в понятиях модальностей. Они будут содержательно отражать разные уровни организации активности человека как изменение в пространстве и времени его жизни Я-концепции, концепции Другого Человека, картины мира в целом.
В этой главе мне осталось описать содержание концепции Другого Человека, структуру этого образования в строении психической реальности.
Мне думается, что в современной психологии необходимость изучения этого содержания долгое время недооценивалась, тогда как в философии – в большей степени в экзистенциальной – существует понятие Другого. Достаточно назвать имена Э. Гуссерля, Ж.-П. Сартра, Э. Левинаса, М. Бубера, Г. Марселя и других. В мою задачу не входит философский анализ понятия Другого, меня интересует то содержание психической реальности, которое можно и, думаю, нужно анализировать как концепцию Другого Человека.
Известно, например, что младенец реагирует на человека иначе, чем на неодушевлённые предметы. Это, я думаю, фундаментальный факт, позволяющий в свете его анализировать все модальности проявления свойств Я ребёнка, связанные с присутствием в его бытии Другого Человека.
Можно, думаю, сказать, что как у младенца, так и у взрослого человека с момента первой встречи друг с другом во все взаимоотношения вплетаются свойства бытия в Я. Соответствие этих свойств создаёт понимание, несоответствие – конфликты. В любом случае происходит взаимодействие через воздействие и взаимное изменение по принципу обратной связи.
В этом взаимодействии на основе обратной связи открывается существование бытия в Я для самого Я. Этот поразительный по силе инсайт происходит через встречу с бытием в Я Другого Человека. Её можно описать как отсутствие соответствия содержания модальностей, например: «Я хочу, а Другой Человек – он, она, они – не хочет» или «Я хочу это и Другие Люди или Другой Человек хочет тоже самое». Подобное несоответствие можно обнаружить в других модельностях или в их сочетании.
Какое значение оно имеет для формирования концепции Другого Человека?
Думаю, что фундаментальное, так как одновременно происходят следующие события – встреча с бытием Я и не-Я и встреча с бытием в Я. В активности происходят качественные инсайтные переживания, способствующие появлению структуры Я как относительно ограниченного в пространствах и временах предмета. Так и хочется проявить сочувствие к Я, которое потенциально обладает бесконечностью форм бытия в себе. А тут – необходимость ограничения, обратной связи, качественного преобразования активности, возвращение её из бытия Я в бытие в Я. Такая работа требует времени, поэтому часто она сопровождается паузой в активности. Аналогичное изменение в активности можно наблюдать в знаменитой реакции «Что такое?», которая возникает у людей непроизвольно при внезапном появлении незнакомого предмета. Замечу здесь, что невозможность реагирования в подобной ситуации порождает и страх, и ужас.
Другими словами, для реорганизации активности бытия в Я и бытия Я, человеку нужно некоторое время и пространство, достаточное для ориентации в Другом как целостном предмете, или группе взаимосвязанных свойств. Нужно выстроить логику активности Я, логику бытия в Я в пространстве и времени присутствия Другого. Здесь различия между людьми обусловлены уровнями самоорганизации активности как уровнями самообоснования бытия в Я. Качественные особенности актуального уровня активности и будут обеспечивать результаты реорганизации бытия Я и бытия в Я при встрече с Другим Человеком.
Мне бы хотелось вернуть читателя к мысли о том, что во взаимоотношениях людей действуют не только законы формальной логики, но законы неформальных логик.
Читателю и судить о том, что происходит с переживанием присутствия бытия Другого Человека в бытии Я, если, например, взрослый говорит о восьмимесячном ребёнке: «Он меня не слушается, он нарочно делает мне назло» или трёхлетний старается во всём подражать старшему брату, или пожилой человек сокрушается, что его все забыли.
Думаю, что есть смысл вернуться к понятию силы активности Я, как степени выраженности самообоснования активности и ввести понятие меры самообоснования бытия Я, содержание переживания «моё». Её наличие легко обнаружить в различии явлений упорства и упрямства. Упорство – это самообоснование бытия Я, а упрямство – самообоснование бытия в Я. Наличие Другого Человека в бытии Я определяется психологической дистанцией с ним, чем короче дистанция, тем больше представлено бытие Другого в бытии Я. Если дистанция становится минимальной, то возможны различные формы взаимозависимости бытия Я и бытия Другого Человека как полное или частичное отождествление Я-концепции, бытия в Я. Вспомните, «Я хочу как ты», «Мне такое же», «Делай как Я», «Приказываю», «Говорю последний раз» и т. п.
Содержание переживания Другого Человека как Своего возможно, если бытие Я существует как проявление его природной силы, т. е. в формах, соответствующих бытию в Я. Говоря иначе, человек, который живёт свою жизнь, чувствует себя при встрече с другим человеком спокойно и уверенно, так как полон достоинства, как силы, сохраняющего его Я-концепцию, его бытие в Я, он может построить психологическую дистанции с Другим Человеком через создание концепции Другого Человека. Мера самообоснования бытия Я в этом случае предполагает бесконечность форм воплощения бытия в Я. Значит – другое не пугает, а создаёт предпосылки для взаимного развития через переживание инсайтов.
То, что я описала сейчас – идеальная ситуация, позволяющая мне использовать её как идеальную модель для описания концепции Другого Человека.
В последующих главах об этом будет подробно и на конкретном материале, сейчас я попробую описать ещё раз взаимозависимость бытия Я и бытия в Я, существующие как разные уровни концепции Я и содержание концепции Другого Человека. Воспользуюсь для этого ещё одной таблицей.
Таблица 2
Свойства Я-концепции и концепции Другого Человека
В современном мире проблемы существования концепции Другого Человека часто выглядят далеко не безобидно. Они оказываются основой не только семейных, внутриличностных конфликтов, но и конфликтов межнациональных и межгосударственных.
Обыденная логика здравого смысла показывает, что есть варианты отношений с Другим:
– поглощение Другого за счёт неравенства сил;
– параллельное существование без взаимодействия, т. е. отказ от встречи и взаимодействия с Другим;
– взаимное преобразование в пространствах и временах по образцу – посреднику, т. е. неравному каждому из преобразующихся;
– самоуничтожение всех участников взаимодействия;
– взаимодействие на дистанции, обеспечивающей пространство и время для взаимных инсайтов, т. е. для сохранение уникальных качеств участников взаимодействия.
За каждым из этих вариантов – логика или логики самообоснования активности. В обыденной жизни бытия Я и бытия в Я выбор логики часто основывается на переживаниях принадлежности – «мое», именно оно определяет желания («могу мочь») направляющие активность как отдельного человека, так и групп людей.
На этом я закончу описание структуры психической реальности, оставляя за читателем все возможности критического отношения к написанному.
В заключение этой главы мне хотелось бы остановиться на одном из современных доказательств понимания психического развития. Оно построено на основе использования методов и данных разных наук. Таким доказательством является теория Даниеля Штерна[10] (D. N. Stem), которая в настоящее время привлекает внимание своей аргументированностью и оптимистичностью.
Традиционно в психологии и педагогике исследуются возможности ребёнка, т. е. в организованном наблюдении объективно описывается и анализируется то, что младенец может делать, и при этом мало интереса к внутренней жизни ребёнка. Только в психоаналитических теория пытаются изучить содержание переживаний младенца – то, что происходит в его внутреннем мире, когда он вступает в отношения с окружением. Психоаналитики предпочитают включенное наблюдение за контактами младенца с его окружением. Д. Штерн объединил оба метода и обогатил их, в его теории можно увидеть мост между старой поляризацией биологии и психологии, между телом и душой, между наследственностью и средой. Давно известно, что лучший способ исследования может быть создан на стыке наук. Это относится и к исследованию развития младенца.
Вместо конкуренции знаний из разных областей, каждая из которых предлагает свою истину, можно получить обогащённое знание. Д. Штерн рассматривает тело как целостность, которая регулируется наследственностью, биологией, средой и психологией в тесной и видимой связи. Сам он американец, у него пять детей, он – психиатр, психоаналитик и исследователь младенчества. Его интересует вопрос о том, что происходит во внутреннем мире младенца, когда он переживает сам себя и своё окружение. Д. Штерн один из тех исследователей и теоретиков психического развития, кто относится к ребёнку как к компетентному существу.
Известно, что один и тот же факт поведения ребёнка можно понимать по-разному.
Так, например, если мальчик не может концентрироваться и чересчур активен, то его отец может сказать, что он сам был таким же в детстве. В таком случае проблемы ребёнка могут пониматься как проблемы наследственности – тогда можно предвидеть, что ребёнок, когда вырастет, будет похож на его отца. Можно было бы думать, что ребёнок такой как он есть, потому что он не получил опыта концентрации в семейном воспитании. Можно было бы думать и так: «Несчастный ребёнок, у него врождённый недостаток, который ему достался от отца, это делает ситуацию мальчика ещё хуже». Вполне возможно и такое понимание: ребёнок такого типа мог бы иметь каких угодно родителей, он всё равно был бы таким, какой он есть – неконцентрированный и чересчур активный.
Сегодня все точно знают, что ребёнок не рождается в мир чистым листом, на котором ничего не написано. Ещё в утробе матери дети индивидуальны. Все матери, родившие не одного ребёнка, знают, что дети ведут себя по-разному даже до рождения.
В 1960-1970-е гг. многие психологические теории обращали большое внимание на влияние социальной среды в развитии ребёнка, на содержание и формы связи родителей и детей[11].
Как только возникали какие-то проблемы, сразу искали источники этих проблем в отношениях ребёнка и родителей. Все логические конструкции для объяснения трудностей сводились к одной логике «Его мать такова, поэтому он…». Но есть и другая сторона отношений, которую можно увидеть в другой логике «Его мать стала такой, потому что ребёнок заставил её быть такой…» или «Ребёнок вынудил педагогов быть такими, какие они есть». Это всегда взаимозависимость – кто и как хочет, может и умеет реализовать себя в отношениях.
Очевидно, что младенец, который плачет по ночам и его трудно успокоить, требует от родителей иного внимания и заботы, чем младенец, который спокойно спит и хорошо ест. Самые любящие и опытные родители будут неуверенны и растревожены, если они не могут успокоить и развеселить ребёнка. Вопрос о том, кто на кого влияет в отношениях ребенок – взрослые превращается в вопрос о том, что первично яйцо или курица. На этот вопрос нет ответа, но есть очевидная зависимость, например, что ребёнок будет пугливым, если его мать чересчур заботлива.
Современная психология и педагогика исходит из того, что у родителей новорождённого нет задачи формировать индивидуальность ребёнка, он уже рождён как неповторимый человек. Родители должны узнать, встретить и соответствовать индивидуальности ребёнка, его ресурсам и возможностям. Это же относится и к воспитателям детских садов и яслей. Чем больше возможностей имеют взрослые для понимания и поддержки разных качеств ребёнка, тем больше у ребёнка возможностей для развития.
Возможности ребёнка зависят от содержания отношений со взрослыми, от умения взрослых видеть и поддерживать свойства индивидуальности младенца, в которых проявляется его самость. Говоря другими словами, развивающаяся природная индивидуальность ребёнка воплощается в формы, доступные для понимания другими людьми.
Считается, что заслуга Д. Штерна в том, что он описал как во взаимодействии с другими человек становится самим собой, как это становление выступает как данность для самого человека и для других людей.
Большинство из нас знает это из ежедневных переживаний присутствия себя самого для себя самого. Человек в переживании его Я выделяет своё тело, отличное по свойствам от окружения. Начинает выделять свойства своего внутреннего мира – чувства, мысли, движения как принадлежащие себе, он начинает обозначать в слове свойства своего внутреннего мира, разделять с помощью слов опыт переживаний с другими людьми и начинает через слова же использовать опыт других людей. Как правило, например, мы не думаем о том, как мы дышим, то же самое и самость – это нечто само собой разумеющееся, данное человеку как неотъемлемое свойство. Через рефлексию мы можем доказать сами себе существование самости как переживание самого себя. Самость – это то, что делает внутренний мир человека целостностью, то, что даёт возможность человеку на протяжении всей жизни чувствовать, что он – это он.
Существует множество бытовых форм описания самости – самочувствие, самоуверенность, самостоятельность, самореализация, самопрезентация и т. п. Самость – это нечто настоящее в человеке, то, что нельзя придумать или изменить. Человек ощущает присутствие в себе этого качества, когда говорит, что он может – не может быть самим собой. Ближайшее окружение воспринимает это качество человека в разных вариантах. Чаще всего как забвение самого себя или в противоположность этому качеству – погружённость в самого себя (это чаще воспринимается негативно). Все слова, описывающие последнее качество – эгоцентричность, самодовольство, самолюбование и т. п. – имеют негативный оттенок.
Когда появляется чувство самого себя? Взрослым может показаться, что оно появляется вместе со способностью к рефлексии и в возможности выразить себя в языке.
