Гала Артанже
Две версии любви
Первые суматошные дни
Первые дни в Романовске-Приволжском напоминали калейдоскоп. Моё появление на комбинате вызвало нескрываемый интерес – разглядывали с ног до головы, будто диковинную птицу. Вопросов не задавали – видно, что обо мне уже знали больше, чем следовало, благодаря результату неустанной родительской предприимчивости и не менее оперативному "глухому телефону" этого городка.
Важной персоной в цепочке начальства явился главный технолог Андрей Петрович, лет тридцати пяти. Его фамилия Пузиков соответствовала внешности. Уделив мне полтора часа в производственных цехах, он быстро спихнул меня на мою кузину Надю, сославшись на аллергию к химическим веществам. Поручил Наде показать красильный цех.
Директор, Сергей Петрович Царьков, внушал доверие своей основательностью и тоже проживал в полной гармонии со своей фамилией. Он долго изучал мои дипломы, словно прикидывал, как их применить.
Наконец оторвал от них глаза и неторопливо произнёс с московским акцентом:
– А вы, Ангелина Витальевна, какое направление считаете для себя главным? Химик-технолог или художник-декоратор – выбор-то, мягко говоря, полярный – разнополюсные дипломы у вас.
– Почему же разнополюсные? Я понимаю, вы, как директор, отвечаете за весь механизм работы комбината, от строительства зданий до выгрузки готового товара и не обязаны знать каждый маленький винтик-шпунтик производства. Но разве крашение тканей – не химический процесс? А дизайн тканей не требует художественного образования? Это взаимосвязано.
От бравады и напористости у меня невольно дёрнулось веко правого глаза (стало случаться в последний год), а директор, видимо, принял за подмигивание, по-доброму рассмеялся и поднял руки вверх:
– Всё! Сдаюсь! 1:0 в вашу пользу! Идите в отдел кадров за направлением в общежитие. Приятно было познакомиться с представителем передовой советской молодёжи, «с комсомолкой, спортсменкой, да ещё и красавицей», – перешёл он на шутливый тон.
Директор явно пребывал в хорошем настроении, хотя, возможно, такая манера общения обычна для него. Поживём – поймём.
Кадровичка Анна Кузьминична, женщина лет пятидесяти, окружила меня почти материнской заботой – налила горячий чай, угостила пряниками. За разговором она подробно объяснила, что меня ждёт: сначала оформление прописки, затем заселение в общежитие, медосмотр, и только после этого можно будет появиться на комбинате для подбора подходящей вакансии.
– Погуляй по городу дня три-четыре, осмотрись, – посоветовала она, переходя после чая на ты, – а то начнёшь работать-то и некогда гулять-то будет.
После обеда с Надей в столовой я отправилась на Левобережье, чтобы заказать одежду в ателье "Тюльпан".
Левобережье, с его купеческими домами и старинными зданиями, дышало атмосферой XIX века. Здесь сохранилось несколько исторически ценных строений, таких как Банк России, дом бывшего нотариуса, «Ресторанъ Волна», коммерческая артель, пожарная каланча, старые каменные торговые ряды.
Ателье расположилось рядом с парком, в двухэтажном деревянном здании. В приёмном вестибюле на стенах висели вертикальные зеркала и образцы тканей. Поразительно, но в городе, большая часть населения которого работает на комбинате по выпуску ткани, столь скуден выбор её!Со второго этажа спустилась женщина-закройщица – мама Надиной подруги.
– Ну что, выбрали ткань, Ангелина?
– Это весь ассортимент? – с усмешкой спросила я, щупая образцы ткани.
– Да, выбор небольшой. Но заказчицы обычно приходят со своими отрезами.
– А где они их приобретают?
– Да кто где! В областном центре или в Москве.
– А в славном городе Романовск Приволжский с масштабным комбинатом приобрести свою же продукцию, значит, нельзя? – продолжала я подтрунивать.
– Ну, – засмущалась женщина, – в местном-то магазине точно нет.
– Придётся съездить в центр. За два дня сошьёте юбку, если я сама её раскрою?
– Сами раскроите? А зачем тогда я нужна? – обиделась женщина.
– Хороший вопрос! Дело в том, что я и сшила бы, будь у меня швейная машинка. Но её нет и неизвестно, когда появится, а юбка сейчас нужна. Я заплачу за срочность.
Закройщица оценила моё предложение и взбодрилась:
– Ну а что не смочь-то? Могу и за день… Да и дочка-то за вас словечко молвила.
– Благодарю! Если не удастся купить машинку, я ещё не раз к вам загляну.
Следующим по плану был магазин «Промтовары». Он находился на выходе из парка в угловом двухэтажном здании.
Взору предстал скудный выбор одежды и обуви. Всё какое-то серое и безликое. Для молодёжи в ассортименте ни-че-го! Резиновые сапоги простаивали на полке, но такие страшнючие, с широченным голенищем, куда я могла бы впихнуть обе ноги вместе с брючинами… Эх, пока не вышла на работу, точно надо съездить в областной центр и за тканью, и за обувью.
Я опять брела через парк в сторону пристани, ни одной живой души не встретила. Издали увидела библиотеку: двухэтажный деревянный старинный дом казался лёгким и воздушным – стены украшены резьбой и обжигом. Подошла поближе рассмотреть узоры в деталях. Удивительно, какая сложная работа: и сквозная, и глухая (рельефная), и скульптурная. А какие уникальные элементы! Не дом, а образец прикладного искусства. Если в Левобережье есть ещё такие дома, то я буду сюда наведываться, хотя бы ради любования ими.
Вошла внутрь. Встретила меня молодая статная женщина. Внимательные карие глаза. Тёмные, густые, распущенные по плечам волосы. Она улыбнулась, и от этой улыбки озарилось всё её милое лицо, словно из-за тучи выглянуло солнышко. Какая же она красавица!
Мы поздоровались. Говор без протяжного окания, но характерное для местных жителей «то» всё равно изредка проскакивало в её речи.
– Добро пожаловать! Хотите записаться в библиотеку? У нас широкий выбор книг, журналов и газет.
– Да, хочу. Но мой паспорт сдан на прописку. Справка из отдела кадров вас устроит?
– Да, разумеется. На комбинат приехали? Вы первая из приезжих заглянули к нам. На правом-то берегу в ДК есть своя библиотека. Вас интересует что-то конкретное? Какая литература?
– Для начала я бы посмотрела зарубежную. Можно?
– Разумеется! Проходите в зал-то, направо.
Глаз упал на роман Джорджа Элиота «Мидлмарч». Об этом произведении в парижской группе протекал жаркий спор, но я не удосужилась прочесть: в тот момент готовилась к сессии московского института. Что ж, значит судьба взять именно эту книгу.
Библиотекарь оформила карточку. После этого мы познакомились. Наталья пригласила меня на чай из самовара в чашечках на блюдечке да с сушками-баранками в плетёной корзинке. Я не отказалась, но мелькнула мысль: «Они всех, что ли, приглашают?» И решила, в следующий раз приду в библиотеку со своими угощениями.
На Правобережье вернулась к вечеру. Так пролетел мой первый будний, хотя и нерабочий день.
После ужина, приготовленного Капой, мы обсудили все мои события и встречи.
Утром я проснулась на час раньше Нади. Поликлиника начинала работать с восьми, и мне хотелось побыстрее завершить медицинский осмотр, чтобы успеть до обеда побывать в областном центре. Вся процедура осмотра оказалась формальностью, заняла не более получаса.
Минут за десять я дошла до автостанции. Романовск Приволжский удобненько расположился по центру маршрута между двумя крупными городами, и поэтому жители не были отрезаны от «большой Земли»: налево пойдёшь – культуру найдёшь, направо пойдёшь – престижные технические вузы.
По расписанию автобус ожидается минут через пятнадцать. Заморосил дождик. А я без зонта, в толстом белом свитере, а от дождя он, конечно же, не спасал. Села на скамью под козырёк остановки.
На мокром асфальте завизжали шины. Резко затормозила «Волга» ГАЗ-21. Дверца открылась, и из автомобиля вышел директор комбината Сергей Петрович в кожаной чёрной куртке.
– Утро доброе, Ангелина! В центр? Садитесь в машину, я еду туда же, в областной исполком.
Я засмущалась. Удобно ли?
– Садитесь, садитесь! Похоже, дождь усиливается. Асфальт мокрый, и автобус может задержаться. – Он открыл переднюю дверцу и пригласил меня жестом, а сам сел на заднее сидение. – Мой водитель – Николай Николаевич Николаев. У нас здесь масло всегда масляное: у него Николаи в семье даже не в трёх, а в четырёх поколениях.
«Какой балагур!» – подумала я.
Николай с любопытством взглянул на меня:
– Бонжур! Шерше ля фам! Это все мои познания во французском языке, так что пардоньте…
– Пардоньте уж его, силь ву пле,1 – засмеялся директор. – Парень хотел произвести впечатление.
Я улыбнулась. Оказывается, даже водитель директора в курсе моей биографии.
В областном центре они высадили меня возле универмага.
– Ангелина, если дел на пару часов, то мы сможем подобрать тебя здесь же, – Сергей Петрович неожиданно перешёл на ты.
Я поблагодарила и ответила, что хочу погулять по городу и вернусь автобусом.
Дождём, слава Всевышнему, и не пахло: всплакнул чуток и успокоился.
Не буду описывать все похождения по магазинам. Резиновые сапоги – модель чешской фабрики «Бати» с невысоким трапециевидным каблучком и даже с молнией на голенище после увиденного ранее «унисекса» произвели на меня приятное впечатление. В магазине «Ткани» приобрела шерсть и плотное хлопково-льняное полотно а-ля джинса на две юбки, шёлк и хлопок на две блузки. И, о счастье! нашла шикарнейший драп густого вишнёвого цвета на зимнее пальто, пошив которого мне предстояло заказать: тёплой верхней одежды в моём гардеробе не было, кроме коротенькой шубки из искусственного меха и демисезонного джинсового пальто.
В отделе «Бижутерия» взгляд упал на деревянные крупные пуговицы с ручным обжигом оригинальных узоров. Я представила, как покрою их вишнёвой краской и затонирую обжиг: какие чудеснейшие пуговицы для пальто!
Вернувшись в Романовск Приволжский, я успела попасть в ателье за полчаса до закрытия. Закройщица тётя Зоя встретила меня широкой улыбкой.
– Никаких раскроенных деталей я не принесла, не буду отбирать у вас хлеб! Но эскизы моделей сейчас набросаю, если дадите мне свой рабочий блокнот и карандаш.
Я ловко, одним взмахом карандаша, нарисовала эскиз юбки: от талии до середины бедра заложены и отстрочены складки, а ниже они «стекают» в свободном падении; на широком поясе под накладным швом прячется втачная молния.
Тётя Зоя изумлённо смотрела на эскиз:
– Да я таких рисунков-то и в журналах не видела! А длину юбки какую пустим?
– На два пальца ниже колена. Это первая юбка, она приоритетная. Со второй можно не спешить.
Словом «приоритетная» я привела тётю Зою в замешательство…
Я нарисовала эскиз юбки-шестиклинки: все клинья скроены по косой с расширением книзу. Готовую юбку скручу в жгут, выбелю, выкрашу и вскипячу в специальных растворах для придания эффекта «варёнки».
Выражение «слушать разинув рот» живописно демонстрировала тётя Зоя.
– Ох, дочка, тебе легче-то машинку швейную купить, чем носить-то нам такие заказы. Пока я шью твою шестиклинку, можно три других заказа выполнить, – тётя Зоя перешла на ты.
– Понимаю, у вас спущенные сверху расценки, но я же предлагала взять работу на дом. Оплачу, сколько вы посчитаете необходимым.
– Лады, дочка! Шестиклинку я оформлю в ателье, а юбку в складку возьму домой, коли она притири…, – тётя Зоя так и не смогла произнести новое словечко. – Спешная, значит.
– Отлично! Если дела пойдут, то ждите меня с заказом блузок и пальто.
– Ну и ладненько, дочка. Давай замерю тебя, – тётя Зоя ловко снимала мерки и охала. – Что же ты, дочка, худюща така? Кожа да кости. Рожать-то, как будешь с таким весом?
– Были бы кости, а мясо нарастёт к тому времени, – отмахнулась я.
– Ну, дай Бог, дай Бог! Не кормила тебя матушка в ПарЫжах. Вон наши-то девки кровь с молоком!
– Да-да, – поддакнула я, – на ваших вечных макаронах и супчике на рыбных тефтелях из баночки жестяной не только кровь будет с молоком, но и молоко с кровью от недостатка витаминов и протеина у ваших кормящих мамочек. Продуктов у вас – шаром покати. Хоть здесь, хоть в области. Из Москвы тяжеленные сумки везёте, надрываетесь.
Не знаю, почему меня так прорвало. Неужели задела фраза про «кости и кожу»? Ну нет, своим весом я удовлетворена: сколько газель ни корми, коровой она не станет.
Возвращаясь из ателье, я опять приостановилась у здания библиотеки, кинула взгляд на широкий карниз над окном. Эх, в следующий раз надо прийти с альбомом и карандашами и зарисовать эти узоры.
Эти узоры явились ко мне в сновидении… В сновидении узоры?! Ну, конечно! А о чём ещё грезить целомудренной девушке в её двадцать один год?!
Быть или не быть? Кем быть?
С бумажной волокитой я справилась за два дня. Оставалось заселиться в общежитие. Но Капа и Надя настаивали повременить и переехать в субботу, обещали помочь с чемоданами, сумками и обустройством на новом месте.
В среду в девять утра я вошла в кабинет начальника отдела кадров.
– Утречко доброе, Ангелина Витальевна! Сергей Петрович просил подождать. Будет минут через десять.
Дверь открылась, и директор влетел в кабинет.
– Приветствую всех! Итак, Анна Кузьминична, что там у нас с вакансиями? – с ходу начал он.
Анна Кузьминична подготовилась и бодро зачитала информацию:
– Инженер-технолог и химик-технолог – в отдел Пузикова. Заведующий химической лабораторией. Мастер ткацкого производства. Начальник узла связи. Секретарь комсомольской организации. Это всё по ИТРам.
Директор забарабанил пальцами по столу:
– Так-так… Негусто! Ангелина Витальевна, что скажете?
– Мастер ткацкого производства – это интересно. Можно поподробнее об обязанностях и заработной плате?
– Видите ли, Ангелина Витальевна, мастер – это квалифицированный рабочий, должность не для человека с высшим профильным образованием. Химик-технолог – вам бы подошло. А года через полтора поговорим о карьерном росте до начальника цеха. Так что в отдел главного технолога – лучший вариант, кроме одного пунктика, если не боитесь трудностей… Кстати, а в горкоме комсомола вы ещё не были?
– А разве я должна была там быть? – округлились мои глазки. – Насколько я понимаю, на комсомольский учёт надо вставать по месту работы, а не прыгать через голову.
– Вот в этом вы вся, Ангелина Витальевна. 2:0 в вашу пользу! Но дело в том, что комсорга комбината переводят на повышение в обком, и мы ищем ему достойную замену, – он выжидающе смотрел на меня.
– А разве секретаря комсомольской организации назначают, а не выбирают? Разве комсорг не выборная должность по принципу демократического централизма снизу доверху? Я, конечно, не сильна в этой иерархии власти, но в школьные годы была комсоргом и устав отлично знала.
– Должность секретаря комитета комсомола на комбинате освобождённая, а не общественная нагрузка. Значит, комсорг получает зарплату. Поэтому руководству небезразлично, кто займёт это место. Да, должность выборная, но кандидата выдвигает не общее комсомольское собрание, а заседание комитета или бюро – максимум семь человек. Ваша кандидатура уже обсуждалась в кулуарах. Мы получили вашу характеристику и соответствующее рекомендательное письмо: политически грамотная, образованная, с широким кругозором, имеете опыт комсомольской работы, умеете отстаивать своё мнение. Другой подобной кандидатуры у нас нет.
– Позвольте не согласиться, – я смело посмотрела ему в лицо, но моё правое веко не сдержалось и опять дёрнулось. – Есть у вас на комбинате подходящая кандидатура с опытом комсомольской работы побольше, чем у меня, – Трепова Надежда Борисовна, инженер-технолог из отдела Пузикова Андрея Петровича.
– Ангелина Витальевна, что вы со мной делаете? Пожалейте мои седины! 3:0 в вашу пользу! Именно её мы и готовили к этой должности. По этой причине и на слёт в Москву была отправлена именно она. Да, Трепова рассматривалась как лучшая кандидатура, пока в моём кабинете не появились вы, Ангелина Витальевна. Внутренний стержень у вас крепче, культура шире. Вы разносторонняя, умеете отстоять своё мнение. Вам по силам всколыхнуть тихое болото, повести молодёжь за собой. Соглашайтесь! Ну, не ляжет к душе – подадите на самоотвод. Насильно мил не будешь.
– Ох, сколько дифирамбов, Сергей Петрович! Держу пари, что половина из них написана в том рекомендательном письме. Видимо, отец мой очень постарался. Не знаю, смогу ли. Это совершенно другая сфера, к которой я не готовилась.
– «Нам бы только ночь простоять, да день продержаться», помните у Гайдара? Так что утро вечера мудренее, – он встал и подал мне руку. – Пойдёмте к комсоргу, познакомлю, он в курсе всего и подробнее расскажет обо всех тонкостях. Кстати, наши кабинеты через дверь, так что есть перспектива стать соседями по палате номер шесть, – опять балагурил директор.
Мы поднялись на второй этаж. Сергей Петрович открыл дверь и пропустил меня вперёд:
– Ну что, Георгий Сергеевич, пришли ставить на комсомольский учёт нового члена нашей молодёжной организации – Обручева Ангелина Витальевна.
– Очень рад! Входите! – комсомольский вожак спортивного телосложения заинтересованно разглядывал меня.
Директор оставил нас вдвоём.
Я сняла летнее длинное джинсовое пальто, повесила на стояк. Комсорг прошил и пальто любопытным взглядом. Да, это не кургузое короткое пальтишко местных девушек, под которым подол длинной юбки бесформенно сбивался при каждом шаге. Мужчина и тот увидел разницу: диковинка, однако!
Почему швейное производство в такой полудрёме? Чего не хватает? И почему такое однообразие моделей? Где же дизайнерская мысль?
– Ангелина, я людей насквозь вижу. Нам вас сам Бог послал, – комсорг придвинул мне стул.
– Бог в комсомол?! Вот уж поистине неисповедимы пути Господни! – включила я иронию. – А чем не устроила Надежда Трепова? Она была бы на своём месте. А так получается, что я чужое занять собираюсь.
– Ангелина, а вы зубастенькая! – Георгий Сергеевич не скрывал изумления. – Надежда – наш казначей, прекрасный, безотказный исполнитель, способна организовать мероприятие типа субботника. Но она не лидер и не инициатор идей и перемен.
– Да уж, насели вы на меня с двух сторон. Неожиданный поворот. Не знаю, оправдаю ли доверие и вообще моё ли это.
– Завтра вместе пойдём в горком. После горкома возьму с собой в областной центр, там проводится семинар для только что избранных комсоргов. Послушаете лекции, поизучаете устав – теоретически подкуётесь. Ну не боги же горшки обжигают! А с вашими способностями и кругозором вообще сомневаться не стоит.
– Хорошо, посмотрим, как пройдёт встреча в горкоме. Решать буду после неё, – я оценивающе оглядывала кабинет.
– Вот видите, Ангелина, в карман за словом вы не полезете и свою позицию отстоять можете. И это важно! Зубастенькая однозначно! – засмеялся комсорг. – А пока я вынужден оставить вас одну. Вот папка со всеми материалами и отчётами по собраниям, заседаниям комитета и бюро, в общем, обо всей деятельности в текущем году. Вон там, на полке, альбомы с фотографиями всех проведённых мероприятий и приёмов новых членов в наши ряды. Располагайтесь, изучайте. Я вернусь из области часа через три-четыре и познакомлю вас с активом, пройдёмся по отделам и цехам к комсоргам первичных ячеек.
Вечером, как обычно, мы с Надей и Капой обсуждали события дня. Я переживала, как Надя отнесётся к неожиданному предложению директора и комсорга. Но она или умела скрывать эмоции и не проявила признаков расстройства, хотя, наверное, предполагала, что займёт место комсорга, не зря же именно её посылали на конференцию в Москву, или в самом деле была рада за меня.
Я ещё не раскусила двоюродную сестру: она явно не девушка с душой нараспашку, не «легко читаемая книга», а скорее «запутанный детектив», ведущий по ложному следу.
– Вот это да! – воскликнула Надя. – Лучшего даже представить было невозможно. Хороший старт, сестричка! – она развернула фантик и бросила леденец в чай.
– А ты? – напрямик спросила я. Мне показалось, что Надя всё-таки занервничала. – Разве ты не рассчитывала на эту должность?
– Я?! Да никогда! Меня устраивает моё место, да и звёзд с неба я не хватаю. На ближайшее время в планах создание семьи: вот-вот Толик вернётся с флота, и мы поженимся. Мне деток пора уже иметь. То есть не успеешь оглянуться – и в декрет. И какая активность с детками? Нет-нет, не моё это! А у тебя получится. А на мою помощь всегда можешь рассчитывать.
– Ну хорошо, если обиды не держишь. Завтра после горкома мы с Георгием едем на семинар в областной центр, всю неделю придётся туда-сюда мотаться.
– Это же классно! Большой город посмотришь, если время будет. Может, вечером в театр сходишь. Он у нас не хуже московского. В Романовске-то гулять особо негде и смотреть нечего: ску-ко-та! У молодёжи только танцплощадки как развлечение: потопчутся под музыку, да разборки и драки устроят после танцев. Без алкоголя ни одно подобное мероприятие не обходится. Ну а центр есть центр! Хорошо, что не в тридевятом царстве, а рядом.
В ту ночь мне приснился театр в пёстренькой музыкальной шкатулке. И я рукотворила спектакль поворотом ключа… И всё вокруг вертелось. Вертелась и я. Вертелась в самом центре шкатулки и спектакля.
