Галина Чередий
Ведьма. Истоки
Глава 4
Продолжая ухмыляться, Лукин коснулся согнутым указательным пальцем моего подбородка, типа поднимая отпавшую челюсть, и я мигом себя одернула. Все же вот так таращиться неприлично и небезопасно даже в человеческом клубе, чего уж говорить о заведении, полном подлунными. Подумаешь, у некоторых нелюдей здесь рук больше двух, видала я такое уже. Крылья тоже видела у навия, правда, тут они были за спиной у танцующих на возвышениях гоу-гоу девушек и напоминали скорее уж стрекозиные, и с них при каждом взмахе сыпалась в толпу сияющая розовым пыль, под которую охотно подставляли снизу руки и лица. Никакой одежды на девушках не было, но это не смущало никого. Ну, разве что меня, неожиданно для себя ревниво зыркнувшую на ведьмака, пытаясь поймать его на визуальном облизывании девичьих прелестей. Потому как прелести были и ого-го какие. Я бы его даже поняла… ну самую малость.
Но, походу, на такое многоопытный Данила уже насмотрелся раньше, потому как просто продолжал пробираться через танцующую толпу, здороваясь с каждым вторым посетителем. Мне же только и оставалось зыркать, поражаясь то зеленоватой, явно не в гриме, коже, то протянутой для пожатия Лукину когтисто-чешуйчатой лапе, то витым рожкам, торчащим из буйной женской шевелюры какого-нибудь безумно фиолетового цвета.
Пройдя через весь зал, мы поднялись по лестнице на второй ярус над общим залом и нырнули в дверь одной из приват-комнат, очевидно, что оказалась на удивление большим помещением с длинным столом и массой выпивки и закусок на нем. Закрывшаяся за нашими спинами дверь отсекла грохот музыки снаружи, зато навстречу понесся приветственный многоголосый вопль.
– Лис! Явился наконец, зараза пропащая! Где ты шлялся три недели? – спрашивали его одновременно мужские голоса, и я шагнула в сторону, выглядывая из-за его монументальной фигуры.
За столом, у дальней, полностью прозрачной стены и на диванах, и в креслах здесь расположились около десятка мужчин. И все они сейчас уставились на меня, внезапно умолкнув. И молчание это мне не показалось почему-то дружелюбным.
– Разве уже настало время телок? – спросил один из сидящих за столом – мрачно уставившийся на меня бритый наголо бородатый брюнет. – Ты не появлялся столько времени, и дела мы не обсуждали еще.
– Ой, да ладно тебе, Бахтало! – подскочил со своего места блондинистый красавчик, озорно блеснувший ярко-голубыми глазами с невообразимо густыми и длинными ресницами и обворожительно улыбнувшийся. – Я не против и с девок начать. Может, Даниле расслабиться край надо.
И он подмигнул мне, а я вместо того, чтобы обидеться таким откровенным потребительством в отношении женщин, испытала желание улыбнуться в ответ. Но тут же ладонь ведьмака легла мне на лоб, прикрыв на пару мгновений и глаза. И доброжелательный, это мягко выражаясь, импульс в отношении красавчика мигом рассеялся.
– Ивар, прекрати ее блазнить прямо сейчас и больше этого не делай никогда, иначе я на тебя такую хворь прыщавую в придачу с чесоткой напущу, что год избавляться будешь, – пригрозил Лукин отнюдь не полным его обычной веселости тоном. – Господа подлунные, позвольте вам представить нового члена нашей артели – юную ведьму Людмилу Казанцеву.
Теперь уж на меня все присутствующие пырились действительно недобро, и даже блондин лыбиться перестал.
– Лукин, тебе не кажется, что само определение “член артели” подразумевает необходимость наличия этого самого члена, – очень грубым, напоминающим едва разборчивое рычание, голосом заметил здоровенный длинноволосый мужчина, расположившийся за дальним концом стола, почти утонув в глубоком кресле.
Перед ним стояло гигантское блюдо с куском самого настоящего сырого окровавленного мяса и торчащими из него тесаком и двузубой вилкой тоже не стандартного размера.
– Да, Данила, у нас вроде как изначально было без баб, – поддержал его еще один участник этого собрания – низенький, кругленький очень ярко разряженный мужчина средних лет с большими залысинами и массой украшений на груди, запястьях и коротких пальцах. – Я не против них ни в коем разе в принципе, но не в делах же.
– И, тем не менее, я, как организатор артели, ставлю вас в известность, что намерен сделать Люду нашим компаньоном. И, учитывая, что участие у нас добровольное, все несогласные могут быть свободны.
Вот же гад! А я что, разве согласилась уже быть в этой его артели?
Здоровяк, первым высказавшийся против меня, порывисто вскочил, издав уже настоящее рычание, и двинулся в нашу сторону, явно демонстрируя угрозу всем своим видом. И стоя он оказался на полголовы выше Лукина и мощнее его заметно. Но ведьмак не проявил ни малейшего беспокойства, как и остальные.
– А что такого умеет Людочка, что ты так категоричен в своем желании? – вкрадчивым тоном спросил меж тем Ивар.
– Погоди, Казанцева! – поднялся из-за стола еще один персонаж – русоволосый конопатый крепыш с очень живыми зелеными, как бутылочное подсвеченное стекло, глазами. – Это не та ли ведьма, из-за которой последнее время и в клане Марии суета, и у Войтовичей переполох был? Хлысты о ней же рассказывали, помните, мужики?
– Эти Хлысты те еще трепачи, – подал кто-то еще голос. – Наплетут всякого.
– В оценке Хлыстов согласен, но и про клан Марии, и про Войтовичей все правда. – ответил Лукин, и надвигавшийся на нас здоровяк замер в каком-то метре от нас. – Так что, пораскиньте мозгами, друзья мои, и давайте еще раз: представляю вам юную ведьму Людмилу Казанцеву – нового … – в этот момент я как можно незаметнее, но ощутимо двинула ему локтем в живот, но безрезультатно, – …ох… нового члена нашей замечательной артели.
– Ну… – Ивар помедлил, обвел остальных взглядом и шагнул навстречу, протягивая руку. – Добро пожаловать в артель, Людочка.
– Ивареночек, Людмила и никак иначе! – рыкнул ведьмак. – Люда, это Ивар, и он у нас наделен силой соблазнения и даром наводить сексуальные и кошмарные мороки. Если он еще когда-нибудь попытается практиковаться на тебе, я с ним сделаю то, что и обещал, но все равно держись от него подальше. – Эта речь сопровождалась досадливым выдохом “да я все понял!” блондина и закатыванием глаз. – С остальными познакомишься по мере необходимости. Присаживайся.
И ведьмак, подталкивая вперед, стал обводить меня вокруг застывшего на нашем пути к столу злобного громилы. Стоило поравняться с ним, как грубиян резко повернул голову и шумно вдохнул, задирая верхнюю губу. И одновременно с этим где-то снаружи жутко грохнуло, пол под ногами взбрыкнул, отправляя всех присутствующих и мебель в полет к разным стенам.
Только приложилась лопатками, потеряв дыхание, как грохнуло снова, затрещало-заскрежетало, и я ухнула куда-то вниз. Грохнулась с воплем на что-то дико твердое, и почудилось – сломала спину в пояснице, и от боли сейчас вырубит. Но как бы не так – сверху продолжали сыпаться какие-то мелкие осколки, да еще откуда-то хлестала вода фонтаном, что взвивался вверх, прямо в пролом в потолке, и падал обратно мощным дождем. Вокруг орали, метались, стонали, молили о помощи, ползли, выли. Дышать было нечем, валил густой дым, трещала замкнувшая проводка, но сквозь весь этот ужас я различила нечто гораздо более страшное. Сухие одиночные щелчки, обрывающие голоса раненых. Даже в таком оглушенном болью состоянии я смогла осознать что происходит – кто-то идет по разгромленному взрывом клубу и методично добивает пострадавших.
А в следующее мгновенье я и увидела уже одного из палачей. Высокая фигура в камуфляже и в балаклаве, скрывающей лицо, появилась в перекошенном дверном проеме туалета, куда меня, как уже сообразила, закинуло, и, не мешкая, направила мне в лицо небольшой арбалет.
“Водица родимая, защитница моя могучая, выручай!!!” завопила я безмолвно, осознавая, что все еще не в состоянии шевельнуть ни единой конечностью.
Арбалет тренькнул спусковым механизмом, болт сорвался, но тугая струя бившей вверх воды вильнула, будто была атаковавшей коброй, и хлестнула, сбивая и снаряд с траектории, и снося самого стрелка. И почти в то же мгновенье сверху спрыгнул злобный громила, сцапал меня с кучи обломков и буквально сунув подмышку, как пластиковый манекен, со скоростью молнии рванул прочь.
Его рывок ослепил новой болью в поврежденной спине, я заорала, болтаясь как тряпка от его резких маневров в помещении между полуобвалившимися стенами и прыжков через завалы. Громила петлял по клубу, превратившемуся в какой-то адов лабиринт, уходя от стрелков и унося меня. То, что мы вырвались наружу, я поняла по пробравшему мигом до костей холоду. Но мой спаситель-похититель не останавливался еще какое-то время, несясь на невообразимой скорости по ночной улице, а потом так же резко, как совершал все свои маневры, сиганул влево и практически скатился куда-то вниз и в кромешную тьму.
Остановился и опустил, хотя скорее уж сбросил меня, упавшувшую бессильной кучей, на твердый пол. Однако перевести дух не дал, схватил за плечи, вздернул, усаживая прямо и приваливая спиной к невидимой стене.
– Где мой брат, ведьма? – зарычал он мне в лицо, обдавая запахом пива и крови.
– Кто? – шарахаться было некуда, просто стукнулась затылком о стену позади, стремясь отстраниться.
– Богдан, ведьма! Где он? – снова потребовал громила, чьи черты я потихоньку начала различать в окружающей темнотище.
– Не знаю никого с таким именем, – ответила, начав лязгать зубами от холода.
Все же я насквозь промокла, а на улице морозный декабрь.
– Брешешь! – рявкнул мужик и вдруг схватил за горло.
Я, не иначе как каким-то чудом, умудрилась лягнуть его, не выбирая куда, и, вцепившись в запястье, вывернуться, освобождаясь. Спасибо все же ежедневным тренировкам-издевательствам. Вскочила на ноги, собираясь рвануть отсюда, но на этом мои успехи и закончились. Мой захватчик, не поднимаясь даже, выстрелил длинной ручищей и молниеносно ухватил за лодыжку, и вместо того чтобы побежать, я грохнулась вперед лицом, только и успев прикрыть его скрещенными руками. Судя по очень скорому и чрезвычайно болезненному приземлению, упала я на какую-то идущую вверх лестницу. Локти-ребра-колени, мамочки, больно же как! И будто этого было недостаточно, так еще и бугай-похититель навалился сверху, обездвиживая.
– Пусти, гад! – завизжала я в бессилии.
– Замолкни ты! – шикнул он мне в ухо, рванул высокий ворот свитера, придушивая, и уткнулся носом в изгиб шеи.
Я попыталась садануть его хотя бы затылком, но внезапно он отпустил меня.
– Предсмертная, – прошептал он тихо и как-то отчаянно. – Как умер мой брат, ведьма?
Я перевернулась и поднялась, привалилась к стене спиной, потому что ноги что-то подвели.
– Послушай… я не знаю твоего имени…
– Василь, – перебил он меня. – Я брат того, кто оставил на тебе предсмертную печать должника, ведьма.
– Людмила, зови так. – Я принялась шарить по карманам в поисках телефона. – И я не понимаю, о какой печати ты ведешь речь, но обещаю – мы во всем разберемся, только сначала мне нужно узнать, выжил ли Лукин, и попасть в тепло или хоть переодеться, иначе еще пять минут – и я околею или уж пневмонию точно схвачу.
– Ведьма… – произнес громила с пренебрежением. – Вы же почти как люди обычные.
Под мой возмущенный взвизг он опять схватил меня, засовывая подмышку, как какую-то карликовую собачонку, и рванул куда-то. Пара прыжков, и мы опять на какой-то глухой и плохо освещенной улице, и ветер взялся за мое замораживание всерьез. И сразу же подал голос так и не извлеченный из внутреннего кармана телефон.
– Эй! Василь! Я могу идти сама!
– Медленно слишком, – огрызнулся он и помчался вперед еще быстрее.
– Куда ты меня тащишь?
– В тепло, – был лаконичный ответ.
Телефон запел голосом Адель снова, и я стала возиться в крайне неудобном захвате, стараясь его достать.
– Прекрати! – прикрикнул на меня Василь. – Мы почти дошли.
И, действительно, буквально через несколько секунд он затормозил перед какой-то дверью, толкнул, вваливаясь со мной внутрь ярко освещенного помещения. Низкий столик, угловой большой диван, несколько кресел, огромный телек под потолком, все стены в цветах комнатных, похоже искусственных, больно уж пышные. Пахло как-то странно. В одном из кресел развалился парень, такой же длинноволосый, как и мой похититель, что лишь мельком оторвался от экрана при нашем появлении, скользнув равнодушным взглядом.
– Где свободно? – буркнул Василь.
– Третья и седьмая, – ответил парень и таки поднял удивленно одну бровь, поглядев пристально.
Дальше меня транспортировали по длинному коридору, еще одни двери, и вот я наконец на ногах. Огляделась, понимая, что очутилась-то, похоже, в сауне. Большой стол со стульями явно для веселых посиделок, музычка ненавязчивая, стеклянная дверь в парилку с лавками, рядом открытая душевая и справа в углу бассейн. Прежде в таких местах бывать не приходилось, как-то мне не по средствам было, и знакомых, предпочитающих такой досуг, не имелось, но не узнать сложно.
– Иди раздевайся, – подтолкнул меня в спину в сторону парилки Василь и взялся стягивать свою кожаную куртку.
– Ты меня в сауну притащил?
– Ты сказала, что нужно тепло. Там… – он ткнул на стеклянные двери, – тепло. Одежду давай мне, отдам высушить.
Сейчас при нормальном освещении я смогла рассмотреть его хорошенько. Реально какой-то человек-гора, каким и показался с первого взгляда. Рост за два метра, грудная клетка как у быка, блин, ручищи с бугрящимися мускулами и ладонями – совковыми лопатами, плечи – валуны целые, черты лица как топором кто в камне вырубал. Но не урод. Совсем. Просто какой-то жуткий, излучающий нечеловеческую мощь, причем четко понимаешь – то, что и так впечатляет внешне, это лишь малость, вершина айсберга, что называется. А что скрыто – и представить страшно.
– Ты, может, хоть выйдешь? – спросила, сняв изгвазданную и порванную на спине куртку и выудив из нее наконец телефон.
Три пропущенных – два от Лукина и последний от Волхова. Надо же, объявился.
– Зачем?
– Я раздеваться буду.
– И что? Ты не привлекаешь меня, не парься. Слишком мелкая и хлипкая.
– Ну спасибо, конечно, ты тоже не образец секс-символа для меня, – огрызнулась я.
– Я не хотел обидеть. Просто объяснил, – нахмурил Василь густые брови немного озадаченно.
– Я и не обиделась, но все равно предпочла бы обнажаться в одиночестве.
– Мы должны поговорить, и это для меня срочно и куда как важнее твоей глупой стыдливости, – ворчливо ответил мужчина и отвернулся к стене. – Разденься, завернись в простынь, вон они на лавке, и иди согреваться. Я отдам высушить твою одежду, и мы будем говорить. Ты должна мне рассказать, как и когда умер мой брат, и почему на тебе эта метка.
– Слушай, я не… – Чуть не заявила, что понятия не имею о чем он, но так и зависла, не сдернув до конца мокрый свитер с головы и схватившись за то самое место, куда укусил прежде оборотень и тыкался носом сам Василь. – Твой брат был оборотнем?
Стянула-таки трикотаж и уставилась в широкую спину.
– Да, как и я, – шевельнулись мощные плечи, плотно обтянутые футболкой. Где такие размеры продают вообще.
– Вот, значит, как, – я потерла шею, не находя на коже ничего. Зажило же уже все давно и без малейших следов, о какой метке речь тогда? – Я не уверена, что смогу тебе много рассказать. Но попробую.
– Почему не можешь?
– С меня взяли слово. Ну такое, очень особенное, понимаешь? Так что, если тот, кто его брал и этот эпизод включил в число запрещенной для разглашения информации, то я бессильна.
– Понимаю. Расскажи, что сможешь.
– Некоторое время назад, твой брат напал на меня, – произнесла и прислушалась – не появятся ли угрожающие симптомы. Но нет, ничего и отдаленно похожего на проглатывание кислоты не возникло.
– Ерунда! – развернулся ко мне Василь. – Наша семья уже два поколения не нападает на людей! Это наш осознанный выбор! Мы даже в полнолуние контролируем себя давно, но для полной уверенности все выходы из домашнего логова-убежища в опасные ночи запрещены строго-настрого.
– Это было не полнолуние.
– Тем более чушь! Уж кто-кто, а Богдан себя контролировал лучше других в стае, и ты должна была черт знает как угрожать ему, чтобы…
– Слушай, я очень сочувствую твоей потере, но если ты не готов выслушать меня и узнать, как все реально было, то не вижу смысла продолжать! Я не вру и не оправдываюсь. Ты спросил – я отвечаю.
– Прости, Людмила. Обещаю не перебивать.
– Благодарю. Так вот, твой брат напал на меня с целью убить, потому что находился под чужим ментальным контролем, как я поняла. Я стала защищаться, чисто инстинктивно использовав свои силы. Опыта у меня и сейчас очень мало, а тогда и вовсе чуть было. Так что все, что случилось, как случилось. Я осознала в какой-то момент, что Богдан погибает, но при этом что-то изменилось, и моя сила как-то уничтожила ментальное воздействие на него. Освободила. А потом появила… – горло мигом свело спазмом, и я закашлялась. Ясно, сигнал понят, никакой конкретизации и имен. – Потом в него стреляли, но в самый последний момент он прыгнул на меня и укусил. Все.
Василь молчал с минуту, уткнувшись взглядом в стену, и я даже вернулась к раздеванию, в ожидании его реакции. Хотя, может, зря. Как взбесится сейчас и размажет по стенке. На всякий случай отступила поближе к душевой и бассейну. Не факт, что смогу воззвать к нетекучей воде, но, может, хоть краны сорвет и отвлечет.
– Когда это случилось? – скрипуче спросил оборотень.
– Больше месяца назад.
– А пропал Богдан в августе. Выходит, его где-то держали столько времени. Он был жив, а мы его не нашли.
– Я сочувствую. Поверь.
– Поверю. Ты ведь, так вышло, стала освободительницей для моего брата. А для нас это важно настолько, что мало кому можно объяснить даже. Неволя для оборотня – ад при жизни, и любой из нас предпочтет ей смерть. Потому и метку долга Богдан на тебе оставил. Сам он тебе добром отплатить за дар свободы уже не мог, так что завещал нам, своей семье.
– Ничего себе, – опешив, я снова потерла шею. – Но послушай, ты и так мне уже отплатил, вытащил из-под огня считай, так что мы кви…
– Нет, в клубе ты и сама себя защитила. И нет смысла спорить на эту тему. Пока метка не сойдет – долг на мне. Я его принимаю отныне и до конца. Привыкай, Люда, что я теперь поблизости буду.
– Да ну офигеть вообще! – выдохнула сокрушенно и принялась-таки набирать Лукина. – Такого мне еще не хватало только!
Глава 5
– Цела, – отрывисто рыкнул ведьмак мне в ухо, даже не спрашивая, а как будто угрожая. Мол, только попробуй опровергнуть.
– Да, я в поря…
– Где? – оборвал он меня.
– Ты сам цел?
– Люська, не беси, – прозвучало совсем не в его обычной манере вечного насмешника. – Где?
– Мы где? – адресовала я его вопрос оборотню.
– Лукин? – в свою очередь уточнил громила. – Сауна на Малой Торговой, скажи. Он знает.
– Са… – начала я, но он опять не стал слушать.
– Не вздумай никуда оттуда уйти! – приказал Данила и отключился.
– Спишь с ним? – последовал бестактный вопрос.
– Это не тво…
– Не влюбляйся в него только. – Да что же такое, мне слова сказать не дают!
– Опять же, это не твое дело.
– Сейчас – мое. Пока я у тебя в должниках, ты мне, считай, сестра родная и даже ближе. Лукин мужик нормальный и местами очень крут даже, но своей сестре я бы с ним мутить не позволил. И ты спать – спи, бабы им в этом смысле всегда очень даже довольны, но не люби.
– Знаешь что…! – возмутилась я, ткнув в него пальцем. – Не лезь ко мне со своими советами. И эту ерунду с долгом прекращай! Мало мне одного опекуна-мучителя, так еще кто-то!
Я наконец направилась в парилку, хотя уже и так, похоже, разогрелась дальше некуда. Какого черта вообще! Только взялась за ручку на стеклянной двери, как послышался какой-то шум, и Василь одним прыжком через стол оказался снова рядом со мной, загораживая от чего бы там ни было своей монументальной фигурой.
– Василь, я ему сказал, что ты с девкой… – послышался возмущенный голос того самого патлатого парня из предбанника.
– Отошел от нее, оборотень, или пристрелю на месте и твоего братца, и тебя! – А вот это уже голос Волхова, на который я тут же выглянула из-за бока Василя.
– Привет! – приветствовала я его.
Весь в черном, от кожаной куртки до перчаток, и, почудилось, какой-то слишком бледный, гораздо сильнее прежнего. Уткнул ствол пистолета в висок парня, что, однако, не выглядел слишком испуганным.
– Что он сделал? – спросил у меня вместо приветствия.
– Ничего Василь с ней не делал такого, я тебе сразу сказал, что он не по этим делам, – косил захваченный на майора взглядом. – Она добровольно с ним пришла!
Брехун патлатый.
– Со мной все в порядке! Василь мне помог. Я промокла, и мы здесь чтобы согреться.
– Вон! – оттолкнул Волхов от себя молодого оборотня и двинул стволом, приказывая убраться и старшему, что хранил молчание до сих пор.
– Я могу тебя оставить с этим? – невозмутимо уточнил Василь, совершенно забивая на направленное на него оружие.
– Конечно, можешь. Он мой друг.
Угу, по крайней мере, называл себя им еще совсем недавно.
– Ладно. Потом остальное обсудим, – кивнул оборотень и вышел, явно нарочно задев Егора в проеме мощным плечом.
– Ничего не меняется, да, Люда? – начал вроде спокойно майор. – Ты опять попала в неприятности, осталась мокрой и нуждаешься в тепле?
– Уже знаешь о клубе?
– Конечно, я знаю. – Он сделал пару шагов ко мне и остановился, хмурясь и как будто к чему-то прислушиваясь.
Я тоже быстренько оценила свою внутреннюю погоду. Полный штиль, однако. Что, псевдо-удавиха моя, если больше нельзя его жрать, то и шевеления не стоит?
– Знаешь или участвовал? Это что, новая политика отдела в отношении подлунных? Тотальное уничтожение?
– Ты забыла, девочка, что моя работа вопросы задавать, а не отвечать на них. – Егор подошел еще ближе, останавливаясь напротив, и уставился мне в лицо неотрывно.
– И все же! – Вперла я в ответ пристальный взгляд.
Он вдруг поднял руку и провел пальцами по моей щеке. Силе было наплевать. Мне – нет. Я помнила его касания и тепло рук.
– Что-то не слишком твой магический фокус с Чашей сработал, – тихо сказал Волхов, проведя нежно по моей щеке еще раз. – Тянуть к тебе меня не перестало, девочка, хоть все уже и не так критично.
– Ты мужчина с нормальными инстинктами, я – полуголая женщина, стоящая перед тобой, так что все естественно, думаю, – ответила, отступая от него. – Я просила Чашу освободить тебя от зависимости, порожденной воздействием голода моей силы. И ты заговариваешь мне зубы.
– Я не участвовал в нападении на клуб. Это не новая политика отдела, по крайней мере, официально, – ответил-таки Егор на мои вопросы в порядке очередности. – Какой цели добивались нападавшие, мне не известно. Пока. Но я очень, черт возьми, хотел бы знать, что ты там делала именно в этот момент.
– Мы с Данилой просто пошли в клуб. Развеяться немного. – Про знакомство с членами артели я умолчала. Я вообще не обязана перед ним отчитываться.
– И почему я тогда нашел тебя в озвученном тобою же полуголом состоянии в обществе оборотня? Что, Лукин внезапно уже в отставке, и ты в поисках новых сексуальных приключений?
– Заманаешься ты моей отставки дожидаться, майор, – заявил бесшумно появившийся в дверном проеме ведьмак.
Волосы, лицо, одежда – все в пыли и местами в крови, но ран на нем вроде не видно.
Он прошагал прямо ко мне и демонстративно принялся осматривать сначала рассаженные ладони, а после, повернув к Егору спиной, развернул и простынь, обозрев всю.
– Василь, сука! А поаккуратнее нельзя было?! Она же вся в синяках и ссадинах теперь! Люська, где еще болит?
– В основном, спина. Я на нее упала после взрывов. Кто-то мне объяснит, что же случилось, и кто напал?
– А то не понятно кто! – буркнул Лукин, зыркнув через мое плечо на Волхова.
– Отдел ни при чем.
– Ну да, так мы и поверили, – фыркнул презрительно Данила, заворачивая меня обратно.
– Мне абсолютно безразлично, во что вы верите. Я просто знаю, что все именно так. Мы не проводим таких громких акций.
– Вот, кстати, какого черта ты здесь, майор, а не суетишься на руинах?
– Я в отпуске. К тому же к отделу то происшествие имеет косвенное отношение. Если это было нападение подлунных на подлунных же, то нас это не касается, если среди случайных жертв не окажется людей.
– А если это какие-то психи-люди напали на подлунных, то вам тем более насрать, да? – язвительно спросил Лукин.
– Единственное, что касается отдела в этой ситуации – нельзя допустить обнаружения тел существ без морока. Обывателям совсем не нужно знать, что рядом с ними живут подлунные в таком количестве. Так что, там сейчас все быстро зачистят, пока журналистов толпа не набежала. А тебе, Людмила, стоит хорошенько подумать о том, что практически каждый раз, когда выходишь куда-то в обществе этого ведьмака, ты влипаешь в неприятности.
– А я считаю, что ей лучше задаться вопросом – как ты тут так быстро оказался. Прям чертиком из табакерки выскочил, а как ее в отдел на допрос возили – что-то не дозвониться было.
– Давайте прекратим, а? – попросила я обоих и, обойдя Данилу, доковыляла до мягкого дивана в углу и со стоном уселась на него. Да, спине реально досталось. – Важно выяснить сейчас, кто и зачем напал, а не кто кому неприятен больше.
– "Неприятен" не синоним "опасен" для твоей жизни, Люда, – возразил майор. – Но ты права.
– Да про опасен чья бы мычала, – огрызнулся Лукин. – А кто напал, выяснять – его работа, вот пусть и занимается. А мы сваливаем домой, василек.
– Да-да, ты сам сказал, что отделу пофиг. А нам нет. Если напали целенаправленно на подлунных, то что теперь? Ходить, бояться и оглядываться?
– Дома сидеть! – синхронно в два голоса прозвучало от ведьмака и майора.
– Не может не радовать единство ваших мнений в данном вопросе, ибо это первое, в чем вы согласны друг с другом, – фыркнув насмешливо, заметила я. – Я прямо горжусь собой и вообще не против. Пожить немного без ежеутренней беготни по сугробам и сеансов изощренных издевательств, по ошибке называемых тренировками, я совершенно не против. Как раз наконец ремонтом займусь.
– Отменяются временно только сугробы, Люська, и тренера мы сменим, будет на дом приходить. Что-то не впечатлен я прежними результатами, раз тебя Василь смог так запросто утащить.
– Ты издеваешься? Ты его видел вообще? Он огромный!
– Ни черта не довод.
– А меня по-прежнему интересует, с какой целью оборотень это сделал. По доброте душевной или ты его к Людмиле приставил?
– Никто его не приставлял. Он мой должник. Как бы.
– А я ведь спрашивал – нет ли у тебя еще для меня каких-нибудь сюрпризов, василек, – закатил со вздохом глаза Лукин.
– Это был сюрприз и для меня вообще-то!
– Причина? – обрубил наши с ведьмаком препирательства Волхов.
– Ты знаешь, хоть и отказался тогда мне верить, – ответила я ему. – Эпизод у кафе “Фаиз”.
На лице майора, естественно, осознания собственной неправоты не отразилось. Он просто кивнул и, развернувшись, пошел на выход.
– Егор! – окликнула его я. – А ты … – Где был? Ага, он прямо такой любитель поговорить о себе. – Зачем приходил?
Он притормозил, несколько секунд глядел на меня и, буркнув “я на связи”, ушел, и не подумав ответить. Ну, я не особенно-то и надеялась. Проводив его глазами, отвернулась, сразу нарываясь на цепкий взгляд Лукина.
– Тебе бы помыться и переодеться, – сказала ему.
– Вот домой приедем и помоемся. Я сейчас сумку с твоей сменкой принесу из тачки, а ты постарайся не найти за пару минут поводов заставить меня охре… удивиться, блин.
И зыркнув на меня в стиле “ух я тебе!”, он вышел, а в дверном проеме тут же встал Василь.
– Я так понимаю, заводить речь о том, чтобы ты временно переселилась в наше логово-убежище, не имеет смысла, – пробасил он. – Придется тогда мне поселиться у твоего дома.
– Что значит поселиться? Где? В сугробе или подворотне?
– Насчет холода не переживай.
– Слушай, Василь, наверняка можно что-то сделать с этой меткой, свести ее как-то. Вон Данила вернется, и мы спросим, он должен знать наверняка.
– Подобная вера в своего любовника не может не восхищать, – ухмыльнулся здоровяк. – Но дураком-то его не считай. Заполучить в должники оборотня и пытаться избавиться от этого, особенно учитывая твое положение изначальное в мире подлунных – это совсем-совсем неумно. Да не парься ты так! Это же не навечно. Как только магия метки сочтет долг исчерпанным, только ты меня и видела. А судя по тому, что я тут успел услышать, опасных приключений у тебя хватает, а значит и поводы не заставят себя ждать.
– Отойди, а! – велел из-за его спины Данила.
Вошел и кинул на диван сумку с камуфляжем, что теперь хранилась в его машине на постоянной основе.
– Ладно, тогда я сейчас тебя до дому сопровожу, а потом к себе, дела подобью, – отступил в коридор оборотень.
– Есть кому сопроводить, – огрызнулся Лукин. – А по поводу твоей службы завтра перетрем.
– Обойдешься, Лис. Я ни к кому в услужение не нанимаюсь. И тереть только с ведьмой и стану. При всем уважении к тебе. Бывайте! Нескучной вам ночи, любовнички!
– Да твоими стараниями, дуболомище, единственная сексуальная игра нам сегодня доступная – это обнять и плакать!
– Ага, не благодари! – донеслось уже из коридора.
– Да ну твою же во все места! – прошипел за моей спиной ведьмак, когда я этой самой спиной к нему и повернулась, начав одеваться. – Синяки и ссадины на женском теле – это жесть, а на теле женщины, которую хочешь – прямо, сука, способ бесконтактной кастрации.
– Прости уж, я сегодня точно для пикантного продолжения вечера не гожусь, – оглянулась на него я, усмехаясь.
– Не расслабляйся, василек. Мы сейчас к тебе поедем, и я одну классную штучку сварганю. Магия твоего дома плюс она – уже утром будешь готова к употреблению.
По дороге я кривилась на каждой кочке, а уж когда Данила потащил меня из салона, быстро обойдя машину, не выдержала и тихонько заскулила. Больно-то как!
Только подошли ко входу в арку, как у стоящей у обочины машины распахнулась дверца, и в загоревшемся освещении мы увидели незнакомую женщину. Она торопливо выскользнула на улицу и махнула нам рукой, сверкнув в свете фонаря камнями во множестве колец.
– Эй, постойте, пожалуйста! – крикнула она. – Мне очень нужна госпожа Рогнеда! Я приезжаю уже пятый раз, но ни разу ее не застала. Вы не подскажете, где она и как связаться?
– Никак, если вы, конечно, не медиум, – не слишком дружелюбно ответил ведьмак. – Чего хотели-то? Приворот? Любовницу мужа молодую со свету сжить?
– Я… то есть… – женщина слегка смутилась, но быстро взяла себя в руки. – То есть госпожа Рогнеда больше не принимает?
– Очевидно нет, если она отдала концы почти два месяца назад.
– Данила! – шикнула я на него.
