Галина Ивановна Губайдуллина
Не надо дразнить голодного вампира
Невыносимо прекрасные эльфы из придворных приветствовали в церемониальных поклонах наследника королевства и его гостью.
Фужеры на столе в основном пузатенькие, повторяли форму тумб. В рифлёных блюдах салаты похожи на торты. Принесли на горячее пироги в виде корзиночек из теста с нарезанными запечёнными овощами.
– Какие утончённые изыски,– похвалила Фибиана.
После обеда Тэрэйль пригласил гостью в сад. Они гуляли меж диковинных растений и цветов. И от всего окружающего великолепия Фиби, как художник, теряла голову.
Девушка поинтересовалась:
– Вы – кронпринц, значит, есть другие претенденты на эльфийский престол?
– Да, у меня недавно родился брат от мачехи…
Затем принц, указывая на очередной шедевр природы, ласково прошёлся пальцами по локтю девушки и сразу отдёрнул руку. Затем, нежно взявшись за её подбородок, указал на загадочный куст. Фиби не выказывала отторжение от этих прикосновений, даже не вздрагивала, хотя понимала, что мужчина заигрывает с ней. В её голове пронеслись мысли: «А, может, ответить на знаки внимания этого красивого блондина? Как хочется быть любимой и обласканной…» Видя замешательство девушки, принц быстрыми поцелуями пробежал по её ключице, взбираясь по шее к подбородку. Игриво куснул за подбородок. Фиби глубоко со стоном вздохнула от наслаждения. И эльф перешёл к агрессивному поцелую. Этот поцелуй был похож на революцию. Её тело взбунтовалось против твёрдой воли и требовало подчинения. И захотелось пойти на мировую с организмом, отдать власть над собой именно телу…Руки Тэрэйля занялись алчными прикосновениями к спине, рукам, груди…
Он подхватил её на руки и унёс в домик садовника. Там на убогой кровати начал срывать с неё китель и остальную военную одежду. И вскоре на груди Фибианы расцвели цветы долгих поцелуев, и пусть скажут – это простые красные пятна, но эти эмблемы любви говорят о жарких порывах. Тело девушки распалялось от ласк. Тогда эльф вскочил и нетерпеливо принялся оголяться. И это напугало девственницу! Она свесилась с койки и подняла поспешно китель, дрожащими руками принялась его натягивать. Подняла глаза и перед собой увидела нечто пугающее, не сразу сообразила, что это и есть мужской орган: длинный, в прожилках, с какими-то шариками сзади. Принц отобрал у неё китель и закинул себе за спину, затем навалился на Фиби. Она пробовала спихнуть эльфа, била по груди, но её трепыхания только раззадорили мужчину. Тэрэйль развёл её бёдра и вогнал свой орган в женское лоно. От боли девушка закричала. А принц необузданно, в диком темпе жадно врывался и врывался в её недра. К её облегчению этот танец его страсти продлился недолго. Он остановился, гортанно издал возглас, его тело тряхнуло, он обмяк и свалился на неё сверху, придавливая.
Тэрэйль пробурчал ей в ухо:
– Прости, не знал, что ты невинна…Думал, что раз сбежала из дома…значит потеряла девственность.
– А как мужчины определяют этот факт, что до них никого не было?
– Я повредил перегородку девственности…Ещё раз прости. Сегодня не буду тебя больше мучить, первый раз для девушек больно. И прости, что в таком сарайчике накинулся на тебя…Я не мог сдержаться…пленился тобой…Чтобы искупить свою вину, я приготовлю тебе завтра подарок…А сейчас пойдём, провожу тебя до шатра целительниц.
Идя за принцем, Фибиана понуро думала: «Это самое безрассудное действие за всю мою жизнь! Такое было позволительно какой-нибудь служанке, но отнюдь не леди из Высшего общества…»
В шатре маркиза Лоутон проспала до вечера, а потом сон не шёл, ещё эти целительницы галдели, обсуждая сплетни про знакомых эльфиек. И Фиби решила прогуляться вдоль леса. Деревья шумели, манили вглубь, девушка вышла на полянку.
И тут в ночи на фоне низкой зелёной луны она увидела чёрные силуэты возлюбленного принца эльфов…который прижимал некую тщедушную даму к своей груди. И василиск поняла: она совершила не опрометчивый поступок, с ней произошла беда. Ну да, эльф не говорил и слова о любви, это она позволила его объятиям захватить всё её тело, весь контроль…А могла ведь перекинуться в василиска, защищая свою честь, пусть бы тогда принц метался по домику в поисках пятого угла. Она так живо это представила, что из её уст сорвался истеричный смех. Парочка влюблённых вздрогнула и скрылась в кустах.
Майор Коруис косился на задумчивую и унылую Фиби, показывая ей магические ловушки.
Окликнул её:
– Ты меня вообще слушаешь, рядовая Лоутон?
– Депрессия…
– Депрессия? Выход есть – алкоголизм. Пойдём вечером в бар?
– Точно поможет?
Высокий эльф вздохнул и протянул:
– Навряд ли…Немножко забудешься и всё…О, смотри, как принц расстарался ради невесты. Такой дорогой костюм, весь цацками обвешался…Невеста его вчера вечером приехала.
Тэрэйль с возлюблённой прошёл мимо Фибианы, даже не взглянув в сторону василиска. И отстранённость его такая ледяная…
Когда парочка отошла подальше, майор просветил:
– Деньги и слабый пол – две слабые стороны натуры нашего принца. Жаден и сладострастен. Я более, чем уверен, что Тэрэйль предложит остаться тебе в качестве любовницы. Да-да, я всё прочитал по твоим глазам. Вот из-за чего твоя депрессия, да? Пополнишь его гарем ублажительниц.
Обмерев, Фиби переспросила:
– И большой у него гарем?
– Двадцать особей разных видов и форм. Василиска ещё, точно, не было!
– И ты раньше молчал о гареме?!!! Какой же друг?!!
– Всем был отдан приказ не говорить тебе о гареме. Сейчас, думаю – можно,– виновато опустил глаза эльф.
От леса раздался шум и ядрёный мат. Фиби глянула туда. Она увидела новых рабов-орков. Её душа запротестовала против пленения разумных существ. Орки грубили, орали, матерились, а василиск продолжала стоять и смотреть, как тролли загоняют пленных в загоны.
– По контуру ограждений ещё и колдуны магический заслон поставят…Чтоб ты не вздумала их опять выпускать,– предупредил майор.
В послеобеденный отдых в шатёр заглянула тщедушная эльфийка – невеста принца. Целительницы без указки покинули помещение. Фиби вздохнула про себя: «Как же трудно изображать спокойствие, когда в душе война». Лицо соперницы показалось ей надменным и противным.
Признанная невестой качала права:
– Не мешало бы тебе вернуться обратно в своё болото. Это ты вечером спугнула нас диким смехом, василиск. Мне про тебя уже всё рассказали…Не уедешь – отравлю.
Фиби зло вперилась в мутные глаза эльфийки и выдала:
– Ага, уже дрожу от страха. Иди, разберись лучше с гаремом своего возлюбленного. Там тебя во дворце сюрприз ждёт из двадцати постельных игрушек.
– Чтоб тебя орки хором опустили! Чтоб тебя во время войны свои за предательство разорвали!
И эльфийка выскочила из шатра.
Глядя на трепещущие шторки открытого окна, Фибиана решила: «А, правда: зачем мне этот эльф? Не хочет быть моим…ну и не надо! Пусть его дерут на части фаворитки в гареме!»
Она двинулась к выходу, как дорогу ей преградил Тэрэйль. Пока она растерялась, он схватил её руки, поднёс к своим губам, поцеловал почти все пальцы.
Затем он скороговоркой проговорил:
– Там твоя родня приехала. Отец согласился обменять тебя на гарпия. Умоляю: останься со мной.
Её вновь пробрал смех.
Принц заметил:
– В твоём смехе нет позитивного ключа. Одна горечь. Остаёшься?
Сквозь смех, вырвав руки из захвата, поясняла Лоутон.
– Ты не так меня понял! Зря я боялась гарпия в мужья! Пусть уж злой муж-гарпий, чем ненадёжный, ветреный и любвеобильный эльф в любовниках.
Он резко перебил её сумбурную речь, сузив глаза, зло переспросил:
– Это финал наших отношений?
– Да. Никто из нас не выиграл в них…и каждый проиграл.
– Как сказать…Мне досталась твоя невинность. Не выходи замуж, муж будет тебя ненавидеть.
– В своей жизни разберусь сама без Вашей ослепительной персоны.
И Фиби выскочила из шатра, побежала в сторону дворца короля. Ей навстречу спешила Мэдисон. Никогда ещё средняя сестра не была так рада увидеть старшую, эту милую глупышку, любящую яркие ткани и наряды. Сёстры обнялись, обе заплакали.
Мэди призналась:
– Я ночей не спала, боялась, что тебя убили. Ты же выйдешь за гарпия Харлонда Мантела?
– А разве он не здесь остаётся?
Сёстры всё ещё держали друг друга в лёгких объятиях.
Старшая поясняла:
– Нет, он оставляет здесь младшего брата Рональда, тот будет бомбардировщиком. Тебя так просто король эльфов тоже не хочет упускать…Ты вернёшься в строй армии в случае войны…при первом же призыве, раз уж ты дала военную присягу.
– Я не могу выйти замуж за герцога Мантела, не смотря на все его старания, – Фибиана разорвала объятия, отступая от сестры на шаг.
– Как ты любишь усложнять жизнь, Фиби! Чистое небо молний не боится…
– Я потеряла невинность,– отвернувшись, пробормотала средняя сестра.
– Если Мантел тебя по-настоящему полюбил, значит – простит любую ошибку.
Эти слова успокоили Фибиану, она безропотно пошла на встречу с женихом-гарпием и отцом.
Стоило семье увезти беглянку домой, как к дворцу подъехал картеж дипломатов из Розалии, который возглавлял принц Бартоломью Ферфакс Равна.
В приёмном зале после приветствий, Барт первым делом поинтересовался:
– В ваших армейских рядах появился подданный нашего государства, василиск маркиза Фибиана Лоутон. Мы хотели бы обсудить эту досадную ошибку, мы желаем вернуть сею несмышлёную девицу.
Эльфийский принц Тэрэйль хмыкнул. Его отец зло на него зыркнул.
А вслух эльфийский вседержатель лилейно поведал:
– Интересующая Вас девица, Ваше Темнейшее Высочество, путём переговоров с её семьёй и женихом герцогом королевства Гарпий была передана им на руки для дальнейшего попечительства.
Глаза высшего вампира полыхнули алым. Дальнейшие переговоры о судьбе долины Адонисов проходили вяло, и как долго не длилась дискуссия, ни к каким конкретным решениям не привела, постановили обговорить детали позже.
Прошла неделя. Фибиану срочно выдают замуж. Она сидит у зеркала в сорочке и страдальчески терпит, пока женщина-парикмахер уложит волосы в причёску.
В комнату вошёл отец.
Элон Лоутон склонился над дочерью, чмокнул оную в щёку, говорил:
– Я так испугался, когда ты потерялась в толпе…Эти крестьяне и рабочие бывают жестоки по отношению к господам…Дочка, сейчас самый значимый момент в твоей жизни, а ты грустная…
– Я слышала, что невесты вообще плачут на свадьбах,– задумчиво отозвалась дочь.
Отец раздавал советы:
– Относись к загруженности мужа работой, как к неизбежности. Да тебе и наскучил бы муж, который всё время тёрся бы возле твоей юбки. А герцог Мантел связан с морскими перевозками, часто в море, я специально узнавал. Теперь ты тоже станешь герцогиней…Как почётно.
– Я буду герцогиней другого государства.
– Ты можешь оставить гражданство Розалии.
– Гражданка трёх держав,– истерично расхохоталась Фиби,– Вампирской Розалии, Королевства Гарпий и Королевства Священных Лесов эльфов.
Парикмахер зависла с мелкими зелёными перламутровыми бантиками для причёски над её головой.
– Какое у меня будет платье?– пришла в себя невеста.
– Твоя мать хочет, чтоб ты вышла замуж, как сирена, платье расшито, конечно, не чешуёй русалок, но не менее фееричными перламутровыми галиотисами.
– Эти тёмно-зелёные раковины великолепны,– кивнула дочь.
Маркиз ушёл, а Фибиану обрядили в переливающее платье. Служанки вышли, невеста быстро закрыла дверь и прислонилась к двери. Сердце испуганно скакало.
Кто-то дёрнул дверь.
Раздался голос отца:
– Немедленно открой! Не серди мужа, не выставляй нас дураками перед гостями!
– По крайней мере, у гарпия нет гарема, как у всех принцев…– прошептала Фибиана и открыла дверь.
На её руке отец застегнул антимагический браслет.
– От избытка чувств можешь перекинуться в василиска, сейчас всем невестам надевают такой браслет, чтоб конфузов избежать. Муж дома снимет,– сообщил Элон Лоутон.
Украшенный белыми розами храм благоухал. Фиби вяло подумала: «На тёмно-серых стенах алые розы смотрелись бы лучше».
Жених одет в белый плащ с окантовкой из чёрной кожи, на которой металлические мелкие заклёпки. Фиолетовая рубашка, серый жилет. Чёрные брюки с металлическими деталями и заклёпками.
Глядя на бледную невесту с опущенной головой, герцог Харлонд Мантел, предчувствуя плохое, задумчиво произнёс:
– Невеста, словно фрукт с рынка…Пока не заплатишь, не узнаешь: сладок ли он. А увезённый домой надкушенный плод не вернёшь…
– Лишь бы этот фрукт был не испорчен болезнью или проклятьем,– пытался утешить его аспид Керрис Сан.
Жених приблизился к невесте, с улыбкой любуясь красотой девушки, взял под локоть и повёл к алтарю, пообещав её родне:
– Никуда её не выпущу из своего поместья.
И Фиби сразу так тоскливо стало…Доля пленницы.
Она обвела глазами родственников и гостей, и запнулась от вида кронпринца эльфов окружении свиты…и младшего принца империи Розалии Бартоломью! Эльф одет в чёрный сюртук, красные лацканы и красный воротничок которого оторочен золотым шнуром. Золотистая рубашка из тонкого атласа и золотистые брюки из плотного атласа. Красный шарф.
Высший вампир в распахнутом белом камзоле, у которого с золотистых пагонов свисают золотые цепочки полукругом вокруг верха рукава. Бардовая рубашка, словно запёкшаяся кровь, с массивными золотыми цепями на шее. На чёрных брюках контрастно смотрятся два перекрещенных на бёдрах белых ремня, один широкий, другой поуже. Он впился взглядом в чужую невесту и думает: «Беспокойная, мучительная ревность, будто яд, травит мозг…Вырвать Фибиану из рук этого гарпия и унести во дворец! Но кем предстану я тогда перед ней? Злобным, эгоистичным монстром-пленителем! Укравшим счастье юной девы…»
Эльф рядом с Бартоломью скрежещет зубами. Вампиру подумалось, что тот огорчён упущенной из армии такой мощной боевой единицы, как василиск.
Победоносно улыбаясь, жених подвёл невесту к алтарю в виде чаши. Жрец достал два кинжала и надрезал правой рукой ладонь герцога Мантела, а левой – маркизы Лоутон. Кровь новобрачных закапала в чашу, которая вдруг наполнилась водой, смешивая пролитую кровь.
Жрец удивлённо переспросил:
– Разве среди брачующихся есть маг воды?
Фибиана отвечала:
– Моя мать – сирена.
Священнослужитель кивнул и изрёк:
– Кровь смешалась, я объявляю вас мужем и женой.
– Теперь ты принадлежишь мне,– злорадно улыбнулся гарпий, говоря жене.
Бартоломью Ферфакс Равна подошёл вручить подарок. Его глаза сейчас не чёрные, они горят алым. Герцог Мантел с испуга боялся смотреть принцу в лицо, опустив взгляд до уровня бардовой рубашки вампира. Фибиана же, как заворожённая, смотрела на красные огни глаз прекрасного дарителя. Барт всунул ей в руки малиновую маленькую коробочку с золотым бантиком, его ладони накрыли её пальцы.
Вампир пояснил глухим голосом:
– Это браслет невидимости. Нажмёшь на камень и исчезнешь с глаз людей и любых других существ. Последняя разработка артефакторов. Принцип синергетики. Путанные поля фракталов переходят в нелинейность, и достигается вот такой эффект.
Счастливый новобрачный переспросил:
– Это что, порядок превращается в хаос, преломляя свет?
– Совершенно верно,– всё ещё вглядываясь в большие васильковые глаза Фиби, отвечал представитель правящей семьи.
– Я благодарна империи за подарок,– прошептала василиск – новобрачная гарпия, еле шевеля губами.
Барт перевёл взгляд на пухлые губы новоиспечённой герцогини Мантел, сглотнул и обратился к её мужу:
– Ваша Светлость, я надеюсь, что Вы не позволите, чтоб эти разработки попали к врагам,– он кивнул в сторону эльфа с сопровождением свиты.
– Ваше Темнейшее Высочество может быть спокойно. Я не сниму с Фибианы браслет, ограждающий переход во вторую ипостась.
Ноготь вампира внезапно вырос, срезав с платья невесты окаменелую раковину галиотиса, Бартоломью зажал украденную добычу в кулак. Из прорезей его белого плаща стремительно выскочили большие чёрные перепончатые крылья. Вампир взмыл ввысь и вылетел из храма.
Эльфийский кронпринц, бледнее, чем обычно, подошёл поздравить молодых. Он тоже любовался лицом Фиби. Та потупила взор, вперив его в пуговицу на сюртуке Тэрэйля.
Даритель произнёс грустным голосом, полным не радости, а сожаления:
– Дарю это золотое огниво, чтоб оно зажигало очаг и грело теплом ваш дом.
Огниво было инкрустировано драгоценными камнями и лежало в хрустальной коробочке.
За принцем потянулись с поздравлениями родственники новобрачных.
Барт нёсся к дворцу, влетел в окно на пятом этаже, где располагались гостиная комната гарема с ведьмами. Он упал на руки ведьм. Те передают его из рук в руки через всю комнату до кровати. Бесчисленное количество рук срывает с младшего принца одежду, а он безучастно смотрит в потолок. Его плоть не отзывается на самые откровенные ласки.
– Одежду,– требует недовольно он.
Ведьмы с вздохами разочарования, и досадно пыхтя, облачают принца в его убранство.
Бартоломью снял с шеи золотую тонкую цепочку и вставил кружок галиотиса с платья Фибианы. Надел вещицу вновь на шею.
Юноша идёт в свои покои. У себя упал на кровать и вперил взгляд опять в потолок. А там инсталляция: гарпии утаскивают златовласую русалку! По больным нервам этот сюжет шарахнул, как бомба. Вампир глухо зарычал и выскочил из комнаты. Из горла вырвался отчаянный крик души.
Митчелл выскочил из своей комнаты, что была этажем выше во фронтоне, быстро спустился по лестнице. Ворвался к младшенькому и сразу догадался из-за чего брат сорвался, и крикнул слугам в коридор в открытую дверь:
– Выкрасите потолок принцу Бартоломью в красный цвет!
Он обнял братишку и завёл в комнату Нэррина. Кронпринц Розалии склонился над географическими картами и энциклопедиями, кои лежали на столе.
Его комната была засильем золота. Золотые обои в мелкий желтоватый горошек, золотистые атласные шторы с толстым золочёным фризом с вязью декоративных объёмных вьюнков под потолком. Хоть тюль на окнах белая…Да бледно-жёлтый паркет, на котором опять же жёлтый ковёр с коричневыми крупными узорами. Золотистая мебель. Бежевый камин с обилием украшений из позолоты. На потолке изображены парящие в небесах на перепончатых чёрных крыльях первородные вампиры в древних хитонах, которые тянули руки…к массивной люстре, будто держа свет для потомков.
Нэррин распрямился и решил прочистить мозги тоскующему Барту:
– Любовь у тебя, Бартоломью, как торжество воображения над интеллектом. Фибиана уже жена другого! Всё! Похитил бы, слова бы никто не сказал! У тебя даже браслет невидимости был! Но ты же сам её отпустил из своей жизни!
Митч усадил младшенького на диван, самовольно открыл бар в шкафу и достал бренди и три пузатых бокала.
Нэррин пододвинул журнальный столик, разлили спиртное. Выпили. Старшие глянули на Барта, у того тоска, рвущаяся из сердца всё также туманила глаза печалью.
Мозги брату принялся вправлять средний:
– Как ты можешь любить не вампира?! Все остальные нации – просто еда для нас!
– Еда не может так манить. Хотя…и вкус её крови – самое вкусное лакомство на свете…
Митч не унимался:
– Клин клином вышибают. Пойдём к ведьмам. Они толпу подружек из лесов позвали.
– Не хочу,– буркнул Барт.
– Умоляю: пойдём!– канючил Митчелл,– Ради меня, Бартоломью. Один раз…А потом…хоть в монастырь!
– Я только от них!– зло прикрикнул младший, и тихо добавил,– И у меня даже не замаячил…
Братья испуганно расширили враз покрасневшие глаза.
Кронпринц внёс предложение:
– Ну, давайте опять бал проведём. Может, Барт другую барышню на танец пригласит и забудет эту чертовку Фибиану!
– Идея!– подскочил с дивана Митч,– У придворного певца-минотавра Джотэма Инчбальда завтра свадьба средней дочери Реджины! Торжество будет проходить в его поместье, что неподалёку.
Нэррин мечтательно протянул:
– Оденемся в розовые камзолы, как нынче модно у минотавров. Глядишь, сойдём за своих бычков.
– Можно лица артефактом изменить или маски надеть,– рассуждал Митчелл.
Старший, вглядываясь в лицо влюблённого, спросил:
– Ты ведь не против развлечься на свадьбе у минотавров?
– Да, я хочу отвлечься от этих обуревающих чувств, от потери той, которую так желал…А пока у меня закрашивают потолок, можно я посплю тут на твоём диване в этом кабинете, Нэррин?
– А кто тебе запрещает продавливать мои диваны?– засмеялся старший брат.
Убранство дома Мантела Фибиану слегка разочаровало. Не было пафоса, ничто не говорило о богатстве владельца. Хотя, возможно, основные капиталы у герцога за морем в вотчине в фамильном дворце герцогов Мантелов.
Спальня в скромные голубые обои с белыми с позолотой панелями понизу. Волнообразные дверцы прикроватных тумбочек украшены тоже позолотой. Кровать обита сине-голубой фактурой, обрамлена деревом, покрытой золотой краской. Покрывало из золотой парчи. Такие же подушечки. Потолок разрисован под небо с облаками. Ну да, гарпии же любят летать… Белый камин с голубыми вазами сверху на полочке. Золочённые бра в виде свечей. Множество зеркал. Несколько кресел с той же голубой фактурой, как кровать, у камина. Бежевый ковёр с синими узорами.
– Преступим к консумации брака,– с предвкушением кивнул Харлонд Мантел на кровать.
Не дожидаясь реакции Фиби, он сорвал с неё платье, порвал бельё и бросил на золотистое покрывало. От своей одежды избавился также быстро.
Но стоило ему беспрепятственно войти в её лоно, как он соскочил с неё и с криком:
– Кто?!!– навис на руках над испуганной женой.
– Я не понимаю…– лепетала Фиби.
– Кто был до меня?– трясся от злобы гарпий,– Я верну тебя твоим родителям!
– Отец ни за что не поверит, что я так низко пала.
– А, признаёшься, подлая дрянь…
– Будешь возвращать меня?– с надеждой спросила девушка.
– А ты этого очень хочешь…Нет! К тому же все будут смеяться и подшучивать надо мной,– зло цедит он ей в лицо,– А я, как дурак, освобождал тебя из армии эльфов…А тебе там было, видать, очень хорошо…Расчётливая и лживая стерва! Точно всё рассчитала: я не стану поднимать скандал, так как иностранец и рискую стать отвергнутым этим Розалианским обществом…
– Но Вы сами бегали за мной, преследуя своими предложениями с замужеством!
– Бегал. Потому, что думал: ты просто стесняешься и боишься. Ну, я тебе устрою семейную жизнь! Предписанные правила всех народов и обществ гласят о целомудрии невест! А ты хуже простых крестьянок! Те и то более благоразумны! Итак, с кем ты забавлялась?
– Ты не священник, чтоб я тебе исповедовалась!
Харлонд сел, его ужасные белёсые глаза поддела ярость, он схватил жену на горло, сдавил, правда, тут же ослабил хватку. Его действия не испугали девушку, а разозлили.
Она, смакуя, стала врать:
– О-о-о…это была незабываемая встреча с одним эльфом из дальних селений…Мы охотились вместе, тренировались вместе, пели, танцевали под зелёной луной…
Мужчина убрал руки с её шеи и скептически изложил свои мысли:
– Какой-то мифический сюжет…Эльфы не охотятся в своём лесу, сказочница. Значит, это случилось здесь…Потому ты и сбежала…Ага, вампир на нашей свадьбе! Кто он?
– Окстись! Это же принц Бартоломью! Где он, а где я…
– Ага, а первый танец на балу у Ферфаксов ты танцевала с ним, затем со мной, а после вдруг исчезла! Всё понятно…
– Не вампир! Эльф!
– Так я тебе и поверил!
И это ещё больше вывело Фиби из себя, она стала наговаривать на себя:
– О, мы любили с эльфом друг друга с ночи до зари, он покрывал меня поцелуями всю-всю! И это самое скромное описание наших отношений…
Пощёчина заставила её замолчать.
– Разнузданная дешёвка,– пренебрежительным тоном процедил Харлонд.
Её горло перехватило от слёз, которые прорвало, когда удары по её телу посыпались друг за другом. К ней пришло понимание: она беспомощна и беззащитна перед собственным мужем.
А он приговаривал:
– Ты всего лишь пожинаешь плоды своих дел.
Между тумаками, Фиби вопрошала:
– Осмелюсь спросить: какими Вы видите дальнейшие наши отношения?– она надеялась, что о её существовании гарпий забудет.
– Жена принадлежит мужу целиком…как вещь. Я буду спать с тобой. Мне нужен сын-дракон.
– Неправда! Я не вещь!
– Запомни, женщина, я всегда прав! Повтори.
И Харлонд размашисто ударил жену по щеке. Она дёрнулась, но молчала.
– Муж всегда прав!!!– заорал гарпий и врезал ей в солнечное сплетение.
Мир померк в глазах Фиби. И она подумала: «А чего я упираюсь? Зачем мне лишние синяки?»
Простонала:
– Муж прав, он – хозяин.
Герцог довольно кивнул и вразумлял далее:
– Тебе остаётся только простить, смириться, подчиниться.
– Я твоя жена,– выдавила Фиби,– Со всеми вытекающими.
– Отныне ты будешь сидеть дома, не высовывая нос на улицу! Не хочу, чтоб по любовникам бегала. Поняла?!
«Запугивает…»– поняла девушка и автоматически кивнула.
Харлонд продолжал ставить условия:
– И ты никогда не спросишь меня, где я пропадаю целыми месяцами. Ясно?
Она вновь согласно кивнула.
Вдруг муж резко придвинулся к ней, бесцеремонно сжал её ягодицы и подвинул их к себе.
– Не надо,– всхлипнула Фиби.
Но уже в следующую секунду принимала с содроганием омерзения чужую плоть в своё тело. Жёсткие, быстрые проникновения не несли приятных ощущений, лишь болезненное раздражение стенок влагалища. В отличие от эльфа гарпий долго терзал её лоно, пока не излился семенем. Его страшные белёсые глаза закатились и он прорычал.
Жене вновь захотелось досадить ему в надежде, что он обидится и, как обещал, месяцами не будет её беспокоить, она выдала замечание мужу, подслушанное у прачки, которым та наградила толстого садовника:
– Не столько трахаешь, сколько давишь.
Но после секса герцог повеселел, хохотнул и, вставая, развёл руками:
– Привыкай к тому, что есть. Сама-то не женщина, а находка для любви вегетарианца: ни рыба, ни мясо, ни начать, ни кончить.
Харлонд ушёл из её спальни, а Фибиана продолжила плакать от навалившегося отчаянья.
Братья-принцы никогда ещё не были в таком небогатом поместье. В главной зале простые балочные перекрытия на потолке, деревянная лестница с деревянными перилами коридора на втором этаже. Зеленоватые стены первого этажа, деревянные небольшие панели по низу стен. Огромные окна давали много света. Кое-где на шкафчиках и тумбочках макеты кораблей, сын придворного певца – капитан. Белый с зелёными разводами внушительный камин с родовым гербом, где расплывчато, нечётко изображены минотавр, единорог, орёл и щит. На стенах копья и щиты.
Хозяин дома, мощный чёрноволосый минотавр с длиннющими рогами, пел для гостей арию.
Митчелл и Бартоломью не надели маску или артефакт, меняющий лицо, блистали своей красотой. Средний брат заплёл длиннющие волосы в косу с бусинками на конце. А наследный принц Розалии побоялся выставлять свой лик на всеобщее обозрение, изменил внешность…и даже рога бычка закрепил-пристроил на голове. Братья надели короткие розовые камзолы, украшенные золотой тесьмой и золотыми погонами, с широкими обшлагами. Короткие в обтяжку кюлоты с золотыми бантами под коленкой, белые гольфы. У рубашек пышный ворот. А гадские минотавры, как договорились, явились на свадьбу в чёрных сюртуках и бежевых кюлотах!
Группа музыкантов, расположившаяся на втором этаже, заиграла танцевальную мелодию. Жених, эльф-брюнет с женоподобным лицом, прибывший дипломатом из дальнего государства эльфов Наминии, увлёк невесту-минотавра в первый танец. Платье невесты переливалось лиловым, сверху несколько юбок из газа с крупными и мелкими блёсками.
Барт думал: «Живу, прикрываясь мишурой блестящей жизни, а сердце кровоточит». Тоска на лице этого красавца отделяла его от всего мира.
Нэррин шептал ему на ухо:
– Мелкий, не стой, как статуя, иди, потанцуй. Тут есть такие тёлочки – загляденье! Или выбирай среди их гостей дриаду, нимфу, сирену, оборотня или человечку.
Младший брат Ферфакс послушно вошёл с толпу девиц, пригласил первую попавшуюся сиреневую дриаду и закружился с ней в танце. Нэррин вздохнул с облегчением и пригласил рыжую девушку-оборотня, со второй ипостасью лисы.
Младшая сестра невесты Герда Инчбальд стояла возле довольной матери, такой же белокурой, как дочери. Герда и Реджина затмевали своей красотой всех девушек в этом зале. Высокие лбы, немножко впалые голубые глаза средней величины с красивой линией бровей, средней величины нос и губы немного пикантно выдаются вперёд. На младшей Инчбальд неяркое серое платье с небольшой волной блёсток, серьги-гвоздики с малюсеньким бриллиантом. Она разглядывала жениха сестры, и он ей совсем не нравился: тщедушный – раз, женоподобный – два, надменный – три. Да ещё и увезёт её сестру далеко-далеко. Хоть они и не сильно ладили с сестрой, но расстаться почти, что навсегда, это осознание разрывало сердце тревогой. Но родители были рады столь головокружительной партии. Теперь мать настойчиво отправляла и Герду пройтись мимо друзей жениха Шазниэля Морисси.
– Мама, у меня есть жених,– недовольно ворчала младшая Инчбальд.
Ещё её нервировал тип в розовом костюмчике, который не танцевал, а только и делал, что нагло пялился на неё. Это явно не разглядывание, а тупое вперивание взгляда!
Мать проследила на кого Герда бросает взгляды полные пренебрежения и тихой ярости.
Заметила дочке:
– Эти несносные мужчины всегда оборачиваются нам вслед и сверлят взглядом наши декольте.
Герда даже нервно поправила этот невыносимо глубокий вырез платья, на фасоне которого настояла мать, и пожалела, что из-за жаркого дня отказалась от палантина. Груди у неё, как у любой коровки были солидные, и это тоже подхлёстывало интерес мужчин.
Матушка с хитрой улыбкой выведывала:
– Служанка сказала, что утром ты, деточка, рассыпала на себя сахар, пронеся ложку мимо чашки?
– Ничего удивительного! Я же вся испереживалась за сестру!
– Примета есть: «Рассыпать сахар – любовь медовая будет».
Дочь скептически фыркнула.
Вот к ней, наконец, подходит и её кавалер минотавр Дезмонд. Его чёрный сюртук щедро украшен золотой вышивкой. Рога скрывает шляпа с перьями. Для быка он был не слишком крепок. Пел также, как и отец девушки во дворце Ферфаксов Равна.
Мать успела предостеречь Герду:
– Флирт не должен переходить рамки приличий! Никаких поцелуйчиков в библиотеке или в саду!
Младшая Инчбальд, ведомая Дезмондом, пошла за ним почему-то не на танцплощадку, а в сад.
– Ты опоздал,– рассеянно заметила Герда жениху.
А тот уводил её вглубь сада и молчал. Они даже не заметили, как неслышной тенью за ними следует парень в розовом костюме.
– Тебя что-то гложет,– осознала девушка.
– Ты стала мне близкой подругой…Ты красива, но я знаю тебя с детства…И я не представляю…и совсем даже не хочу видеть тебя в моей постели…Это, как секс с сестрой, ей-богу!
– Ты забираешь своё предложение?
– Ты не обидишься?
Девушка в растерянности остановилась.
А Дезмонд скороговоркой продолжал:
– А тут такое везение…Волчица-оборотень из очень состоятельной семьи глаз на меня положила…
– Не боишься, что загрызёт?– нервно хохотнула Герда.
– Я знал, что ты не сможешь пожелать мне счастья и отпустить без скандала!– визгливым голосом вскинулся бывший жених.
