полная версия
Герасим Аникин
Павлин в курятнике. Басни
Синичка
Бродяга – Воробей
Слетел к окошку с ветки,
Полюбоваться ей,
Той, что сидела в клетке.
Она была мила,
Прелестная Синичка.
Нарядна, весела.
Ну, ангел, а не птичка.
Прожив немало лет
В среде ограничений,
Где и свободы нет,
Но нет и огорчений,
Она забыла цвет
Весеннего восхода,
Родителей завет
О продолжении рода.
Поэтому была
В душе совсем ребёнком,
И жизнь свою вела
Под звуки песни звонкой.
Да тут и Попугай
Внушал своей соседке,
Что настоящий рай
Бывает только в клетке.
– В ней истинный уют:
Тепло, светло, не сыро.
Пить слуги, есть дают,
И убрана квартира.
То слыша, Воробей
Кричал, стуча в окошко:
– У нас здесь веселей!
Вокруг летают мошки.
Их можно наловить,
И мне слуга не нужен.
Чтоб жажду утолить,
Пей из ближайшей лужи.
Такие червяки
На землю выползают!
И хлебушка куски
Порою попадают.
– Из грязи червяки?!
Фу! – Попугай ответил. —
Зачем искать куски?
Есть корм сухой на свете.
– Зато свободен я, —
Бродяга не сдавался, —
В полёте жизнь моя.
Я с ветром состязался!
– Да, видно, ты – чудак,
Коли такое любишь.
Твой ветер – нам сквозняк.
Свободой сыт не будешь.
Синичке оценить
Их спор, конечно, сложно.
Ей нравится здесь быть,
И там побыть бы можно.
Никак не погасить
Сомнений колебанья,
И не определить
Желанья, нежеланья.
Мораль: ей не решить,
Что лучше, а что хуже.
Привыкшим в клетке жить,
Полёт совсем не нужен.
Козерог и высота
Спросил Телёнок Козерога:
"Зачем ты рвёшься в эту высь?
Там зелени совсем немного,
Спускайся ниже и пасись.
Ведь травоядным надо, чтобы
Жизнь воспринять как благодать,
Плотней набить свою утробу,
Потом спокойно полежать.
У нас есть козы и бараны,
К нам в стадо ты легко войдёшь,
И, залечив былые раны,
В достатке дальше заживёшь".
"Не создан я для жизни тихой, —
Ответил гордый Козерог, —
В горах приятнее мне лихо
Скакать, не ведая дорог.
Соседствуя с жестоким Барсом,
(Он ран наделать мне успел)
Я встретился с таким коварством,
Что вновь такого б не хотел.
Важнее в жизни не достаток,
А ощущений острота,
Открытость вместо хитрых пряток.
Даёт всё это высота".
Сказав так, Козерог к отвесной
Вершине быстро поскакал.
Природой восхитясь чудесной,
Телёнок к стаду зашагал.
В морали басни нет сомненья:
В понятьях пропасть велика.
Один глядит вверх с сожаленьем,
Другой вниз смотрит свысока.
Лев и сфера
Однажды Лев, царь всех зверей на суше,
На берегу Тюленя повстречал,
Лежавшего ленивой жирной тушей,
И для порядка громко зарычал.
Однако тот, не встав на задних лапках,
Как требовал известный этикет,
Подполз к воде (вот меховая шапка!),
Отплыл и нагло бросил Льву: " Привет!»
Лев в воду – ан совсем не та стихия!
Опоры нет, хоть прыгай, хоть шагай.
Да, лапы хороши, когда сухие.
Смириться?! Но все видел Попугай!
И Лев картинно начал так метаться
По берегу, так яростно реветь,
Что быстро стали звери собираться,
Чтоб на причину гнева посмотреть.
А Попугай, особенно довольный
Свидетельством беспомощности Льва,
Всем объяснял, как некий тип фривольный
Царя обидел. И пошла молва.
Тут добрый Кит, услышав про "скотину",
Которую не видел и в глаза,
Льва пожалев, свою подставил спину,
Невежду чтоб догнать и наказать.
Лев вспрыгнул и, подобно господину,
Киту стал направленье задавать.
Вот выплыли в заливе на средину,
Но нет Тюленя, начинай хоть звать.
"Ты не туда! " – кричит Лев возбужденный,
Забыв, что он от суши далеко.
Как будто Кит, им где-то побежденный,
Все должен делать, хоть и нелегко.
"Плыви левей! Назад! Вперед! Направо!
А то под шкуру когти запущу!"
Не выдержит здесь самый добрый, право.
И Кит подумал: " То ли я ищу?»
В финале басни мне не до улыбки,
Ведь сколько б Лев процарствовать мог лет!
А так, от сильного красавца рыбки
Оставили на дне один скелет.
Мораль ясна: конечно, жалко Льва,
Но он сам вел себя излишне смело.
Знай сферу, где в цене твои слова,
А где твой крик – совсем другое дело.
