Глеб Александрович Ванин
Астения
Отчаяние нахлынуло на него. «Безысходность, – повторял он, безысходность». Максиму было противно. Тошнота. Он открыл окно, воздух подействовал освежающе.
«Никто не обещал Смысл, никто не обещал Свободы. Никто не виноват, что твои иллюзии рухнули. Жизнь перед твоими глазами, она, такая как есть, ничего не изменить. Один шанс и никогда больше». Он смотрел из окна во двор, на детской площадке было пусто. Ему хотелось закричать изо всех сил: «S.O.S, здесь человек сгорает от отчаяния, П-О-М-О-Г-И-Т-Е». Максим знал, что ответа не будет. Они все равно не смогут ему помочь и не поймут в чем дело. Он приговорен к одиночеству.
Максим снова сел на кровать. Затем закрыл глаза и выключил музыку. Сейчас или никогда. Неужели все? Нужно было принимать решение, он колебался.
«А что мне остается? Литература – фикция, выдумка. Книгой ты не выразишь себя и тем более не вдохновишь никого. Твои книги имели бы эффект лайка в инстаграмме. Они бы стали еще одним наименованием в торговом центре среди тысячи других, их бы просто не заметили. Книгами не изменишь мир. Мир вообще не изменишь».
Всю жизнь Максим боролся с обстоятельствами методами, не пригодными к борьбе. Сейчас он дошел до точки, когда у него больше не было сил продолжать. Он не может бороться с жизнью, ему нечего было больше предложить. Смерть – окончательный бунт против жизни. Только смертью Максим сможет доказать, что он всерьез.
Все людское – ложь. В их мире Максим не отыскал правды, не нашел спасения. Не существует любви – она ложь и самообман, она дает иллюзию нужности и скрывает природное одиночество. Людей тоже нет, они продали свои жизни взамен на огрызки смыслов. Нет Церкви и Государства, глуп тот, кто по-прежнему в них верит. Они фальшивки. Они тут, чтобы грабить, убивать и обманывать. Человек для них товар и скот, его нужно растить и воспитывать посредством лжи и насилия.
Из этой пустоты, из этой искусственности, из этого обмана Максим видел для себя только один выход. Он порывает с «человеческим», с культурой, с устоями. Убивая себя, он убьет человека «современного». Он берет на себя роль судьи и приговаривает современность к высшей мере. Его самоубийство – убийство религии, государства, прогресса. Максим отрицает судьбу, человечество, цивилизацию и мир. И это отрицание он выразит своим самоубийством.
Он своей жертвой искупит грех трусости и предательство против человеческого духа, совершаемое людьми. У него нет времени, чтобы начать сначала, да и желание обманываться он растратил. Все его иллюзии рухнули. Самоубийство – единственный настоящий поступок в мире фальши. Смерть возносит человека над природой, временем и материальным миром. Все остальное – ложь и позерство. Максим видел величие в трагедии, в нереализованности и смерти, в мечтах и стремлениях и даже одиночестве. Нельзя бояться печали и обреченности, только в них есть правда.
Максим неподвижно сидел на кровати. Разглядывая голые стены комнаты, давившие его своей обнаженностью и продолжая размышлять, он что-то внезапно почувствовал:
«Для чего? Жизнь – сон, иллюзия, воспоминание. Неужели ты так этого и не понял? Вся та дребедень, в которую ты верил, это все воображение. И ты верил – он продолжал, ты верил в…, ты слишком серьезно воспринял жизнь, в этом вся проблема. Жизнь ничего не значит, здесь просто не о чем волноваться. Каждая книга, которую ты прочел, каждая твоя мысль, они абсолютно ничего не значат. Смысла не существует, все это игры разума и словесные каламбуры.
Ты всю жизнь потратил на свалке идей, в поиске одной единственной, что спасла бы тебя, дала бы жизни смысл. Ты верил словам – твоя ошибка. Ты застрял в той же ловушке, что и все остальные. Ты верил если не в абсолютный Смысл, то, как минимум, в смыслы. Ты так и не вышел за пределы языка. Ты презирал ложь, насилие, лицемерие. Ты верил, что ты настоящий и отрицал все, что тебе преподносилось как Истина. В итоге ты построил свою индивидуальность вокруг отрицания, что привело тебя к самоубийству, как к квинтэссенции отрицания.
Ты продолжал играть».
Последней фразой он поставил себе диагноз. Максим понял, что до этого момента все еще видел себя частью мира. Несмотря на то что он ненавидел игру, он тем не менее продолжал играть и все еще надеялся, что сможет повлиять на ее ход. Самоубийство было бы его реакцией на Систему, и в нем не было бы ни грамма «настоящности». Оно такое же позерство и притворство, как и все остальное.
В этом мире не может быть ничего настоящего, каждое действие тут не рассматривается само по себе, оно скорее является следствием другого действия, придающего ему свою окраску и лишающего его независимости. Даже смерть утратила свою независимость, она встроена в Систему. Его мертвое тело осталось бы в Системе, его бы мыли, одевали, отпевали и хоронили. Даже мертвому ему не избежать условностей.
Смерть стала обыденностью.
Самоубийство было бы сдачей, признанием реальности Системы и важности этого мира. Отрицание – согласие с тем, что есть что-то, что можно отрицать. Оно признак вовлеченности. «Ты никогда не будешь собой». Максим чувствовал сильнейшее отвращение, только он сам не мог понять к чему. Видимо к самому себе.
Максим выходит из игры. Свободный человек не кончает жизнь самоубийством. Ему нечего доказывать, потому что у него нет ожиданий от жизни. Он не участвует, а наблюдает. Ему нечего терять, так как он ни к чему не стремится. У него нет призрачных ориентиров, ему не с кем бороться. Максим больше не боится смерти и одиночества. Отнюдь, отныне они его величайшие добродетели, в них он проведет остаток своей жизни и обретет свое существо. Максим выходит в Пустоту, т.е. в реальность. Самоубийство не возвысило бы его над миром и не выразило бы его презрение к «человеческому». Оно было бы трусостью и игрой.
Максиму нужно было отвлечься. Он поднялся с кровати, подошел к столу и взял файл со своими бумагами. В первом файле была его, так и неопубликованная, статья, написанная несколько лет назад. Максим решил перечитать ее:
«Манифест Анархиста
Введение
Я хочу заявить, что считаю государство не только необязательным, но даже вредным институтом в обществе. Государством я называю совокупность механизмов, используемых правящей элитой для поддержания остальной части населения в состоянии «добровольного» подчинения. В этом тексте я опишу свое видение государства и приведу примеры его преступных действий, а также попробую описать план действий для таких же, как я не согласных с текущим положением вещей.
Я не претендую на объективность и не считаю анализ, мной приведенный, окончательным. Мой текст – попытка возродить, забытый сегодня дискурс о роли и назначении государства.
Нельзя отрицать, что в наше время государство проникло во все области человеческой жизнедеятельности. Оно буквально пронзило собой все сферы жизни. Оно использует механизмы контроля (о них ниже) для «выращивания» человека и «подгонки» его под определенный стандарт модели поведения. Внутри современного общества эти модели навязываются через СМИ, систему образования и другие государственные институты. Отвергнуть спущенную на тебя модель не представляется возможным, средства государства по поддержанию своего доминирования практически не ограничены.
Задача анархиста, на мой взгляд, выработать независимую от государства модель жизни, и в процессе выработки попытаться деиституциализировать человека. Первым делом, начав с самого себя и своих близких, нужно расширять сферы своего влияния любыми доступными средствами. Также нужно показать, что существующая сегодня государственная система работает исключительно в интересах людей ее возглавляющих. Единственная ее цель состоит в поддержании действующего порядка. Система не обеспечивает своих подданных возможностями к самореализации. Человек, находясь внутри нее, живет в оковах с самого первого и до последнего дня своей жизни.
Мы будем действовать ненасильственными методами, ведь современное государство обладает неограниченными ресурсами подавления любого восстания. В игре насилия государству нет равного. Мы пойдем по пути атеистов в их борьбе со средневековой церковью. Методично, год за годом, мы будем демонстрировать преступления государства и разоблачать мифы о его полезности. Со временем наших единомышленников станет больше, и в определенный момент государство потеряет свое доминирующее место в обществе.
Природа государства.
Первые сведения, дошедшие до нас, о зарождении государственного строя приходят из Египта и древней Месопотамии. Традиционно главной причиной возникновения государства историками называется безопасность. Люди, до этого бывшие охотниками-собирателями, осели в плодородных районах, освоили агрокультуру и приручили животных. В новых условиях появился переизбыток продуктов, и людям понадобилась защита своих владений. Здесь-то государство выходит на сцену сыграть благородную роль защитника людей. Такова общепринятая версия.
Возникает вопрос: кто же были те люди, установившие «порядок»? Мой ответ: это и были те самые разбойники, от которых и требовалась защита изначально. Правящий класс состоял из наиболее сильных и организованных группировок, которым удалось подчинить себе остальных. Государство установило свою власть насилием и подавлением. Постепенно к этим двум добавилась культура (в широком смысле этого слова), появились такие идеи, как: «власть от бога», патриотизм. Посредством культуры государство поддерживает себя в роли доминирующей силы.
История человечества.
Однажды установив свою власть на одном участке земли, правящая элита не остановилась на этом. В стремлении расширить сферу своего влияния, интересы элит неизбежно начали сталкиваться. Такие столкновения разрешались с помощью войн и кровопролития. Население воюющих государств оказывается заложником ситуации, чтобы выжить ему приходится убивать таких же невинных людей. То, что мы называем Историей, в основе своей состоит из таких войн элит. Постепенно вся территория земли была поделена между группами элит. Сейчас элиты больше не воюют друг с другом, они осознали себя как класс и действуют координировано в общих интересах. Государство – инструмент в их руках по охране, сложившегося в течение Истории, порядка.
Смена механизмов контроля.
Насилие и война относятся преимущественно к более ранним формам контроля. Хотя и в наши дни государство не брезгает этими механизмами. Однако сейчас оно хранит их в резерве для тех, кто смог пробиться через культурный механизм. С распространением средств массовой коммуникации на первый план вышел «культурный» контроль. С человеческого тела государство переключилось на человеческий разум. Таким способом контроль осуществляется незаметно. Разум просто нужно «окультурить», то есть задать рамки того что, возможно мыслить. Чтобы самостоятельно выйти за эти рамки, требуется упорство и ясность мысли, на что, в свою очередь, требуется много времени. А поскольку время – самый дорогой сегодня товар, не каждый обладает им в количестве достаточном для прорыва из культурных рамок.
Культура – средство контроля; поле, созданное государством, внутри которого протекает человеческая жизнь. Ценности, смыслы и ориентиры, по которым человек ведет свою жизнь, создаются культурой, под контролем правящего класса. Культурное поле постоянно меняется и подгоняется под интересы правящего класса.
Обезличивание человека.
Внутри культуры человек обезличивается и лишается независимости. Человеческое мышление, вместо активной машины созидания, превращается в пассивный ретранслятор и носитель доминирующих культурных ценностей.
Культура «подгоняет» людей под определенный стандарт, каждый отдельный человек низводится до функции, исполняемой им в системе. Человек становится заложником этой функции, в процессе жизни функция заменяет самого человека. Таким образом, тормозится развитие всего человечества. В этой среде люди не могут развить свой потенциал, больше не рождаются новые идеи, теории. Государство становится единственным производителем идей, направляя человеческий потенциал в нужном ему направлении. Идеи, как семена, вбрасываются в общество, государство не только заранее знает, что из них может произрасти, но и тщательно наблюдает за этим процессом. Для естественного развития человека нужно устранить рамки, заданные правящим классом. Только тогда человек сможет свободно и независимо развиваться и при этом наслаждаться жизнью.
Государство как причина отрицательной селекции
Государство, вознаграждая определённые качества в человеке (послушание, конформизм, приспособление), выращивает определенный тип человека. В то время как люди, способные к критическому мышлению и стремящиеся к независимости, отбрасываются системой. Не имея возможности реализовать себя в системе, независимо-ориентированная часть населения, либо сдается, и, забросив свою независимость, встраивается в общество, либо оказывается исключенной из социума. Тогда как люди, готовые получать приказания, достигают в системе больших успехов.
Неравенство.
Государство делит людей на управляющих и управляемых, неравенство –неотделимая часть системы. В системе появляются люди, дающие распоряжения и принимающие приказания. Для сохранения этого статуса кво, элита нанимает выходцев из нижних классов для охраны и непосредственного управления системой. Мы говорим не только о полиции и армии, но и о «культурной» охране: журналисты, профессора. К этой категории также относятся управленцы среднего звена.
Таким образом, общество делится на три больших класса (каждый класс можно разбить на подклассы):
1. Элита или высший класс, 0,5 – 1,5 % населения, владельцы природных ресурсов, земли и средств производства.
2. Управленцы или средний класс, 10-20% населения. В зависимости от национальных особенностей численность этого класса варьируется. Сюда относится широкий набор ролей в обществе, от министра до предпринимателя средней руки.
3. Низший класс, примерно 80% населения. Эти люди, собственно, и выполняют настоящую работу. Они водят автомобили, охраняют склады, стригут газоны, моют посуду и так далее.
Итак, элите нужен средний класс для управления системой. Также в задачи управленцев входят воспроизведение и обоснование Системы. Воспроизведение обеспечивается несколькими способами:
Пропаганда: Система образования формирует мировоззрение и знакомит с «правилами игры». С раннего возраста ребенок «вводится» в мир. Школа знакомит и преподносит как норму и необходимость ряд социальных явлений. В школе человек впервые сталкивается с иерархией, дисциплиной, жизнью по расписанию, конкуренцией. Школа внедряет эти понятия в «культурный ДНК» каждого отдельного ребенка.
Индустрия масс-культуры создает информационно-новостной пузырь, доступ к которому осуществляется через интернет, ТВ и т.д. Образуется своеобразная сеть, через которую распространяется актуальный на сегодня культурный код, формирующий повестку дня.
Экономика: Пользуясь своей монополией на создание денег, государство, с помощью налогов, пошлин и штрафов, создает спрос на свои банкноты. Поскольку низший класс не имеет ничего, кроме своего тела и времени, ему, для получения доступа к деньгам, приходится, продавая свою энергию и время, присоединиться к рабочей силе. Жизнь от зарплаты до зарплаты не позволяет людям развить свой собственный, независимый от государства, образ жизни. Своей экономической политикой государство «незаметно» регулирует и управляет жизнями своих граждан.
Насилие: Для тех, кто не верит лжи и имеет средства к существованию (чаще всего недовольные представители высшего класса), государство применяет насилие. Вооруженные силы охраняют элиты от внешнего посягательства, в то время как полиция и несчетное число секретных служб следят за «порядком» внутри страны.
Идейным обоснованием всего этого занимается интеллигенция, она производит философские системы, политические учения и религиозные трактовки жизни. Низшие классы поглощают эти идеи и управляются посредством этих идей.
Человеку не остается выбора, он автоматически при рождении вписывается в систему. Даже если он не доволен системой, вышеуказанные механизмы не позволяют ему ее «покинуть» и жить свободной и независимой жизнью.
Заключение
Итак, что же остается нам, не готовым принять свое положение? На этот вопрос попытаюсь ответить в заключении.
Многое зависит от того, на что лично каждый готов пойти. Мы должны понимать, что борьба с системой может стоить жизни. Как минимум нужно готовиться к тому, что у нас не будет «нормальной» жизни, то есть не будет дома, семьи, машины. Но они нам и не нужны, мы стремимся к свободе.
На самом деле мы можем сделать не так много. По сути, мы можем создать новый культурный код, где человек и свобода ставятся во главе. Мы должны распространять наши взгляды всеми доступными средствами. Нам нужно возродить традиции наших предков. Анархистское движение существовало на протяжении всей истории человечества. Мы должны возродить и развить его. Каждый сам определяет свою роль в этом движении, я выступаю за любые, даже радикальные меры борьбы. У нас не будет лидера, иерархии или устава. У нас одна цель: Человек и его Свобода. Мы не хотим управлять и быть управляемыми, мы верим в равенство и Свободу. Теория малых дел, не подчиняйся и распространяй свои взгляды. Мы должны вернуть планету людям. Высвободить человека из оков государств, религий и идеологий. Мы привнесем Свободу в мир и остановим эволюцию Человека Разумного в Человека Системного. Наша задача запустить эволюцию Человека Свободного.
Но для начала Государство должно быть уничтожено!»
Дочитав статью, Максим сел на кровать. Ему было грустно, он как будто встретился с собой из прошлого. Тогда он еще был кем-то. Он мог сказать: «я – анархист и верю в это и это». Мир был намного проще. Сейчас он не знал, кто он и что ему делать. Даже его слова, пусть справедливые, утратили значение. Он вышел из культуры и потерял свое существо. Сейчас он сам ретранслятор, ни одна его идея на самом деле не его. Все, что он знает, и думает, что знает, рождено от привнесенного снаружи. Он часть атмосферы, состоящей из идей, часть, которая поглощает эти идеи и, пропуская через себя, испускает их обратно в атмосферу. Ничего нового и подлинного эта часть не производит.
Желание написать что-то, хотя бы строчку нашло на Максима. Он очень хотел выразить то состояние, в котором находился. За полчаса он написал стихотворение:
Я жил один среди людей и много думал ни о чем.
Уснуть не мог в тиши ночей от мысли, что когда-то все умрем.
В пустыне дней ходил один, искал следы души своей.
В потоке городских машин терялась сущность у вещей.
Я воспарить хотел над миром, хотел открыть секрет науки.
Мой поиск был простым капризом и лишь принес сомнения и муки.
Открыть загадку жизни чтобы, потратить нужно больше века.
Достичь желанья своего мне не позволила природа человека.
Принять не мог судьбы свой рок, сломать Вселенную хотел.
Найти бы друга, кто помог, в течение жизни не сумел.
Найдите смысл мне, прошу. Я потерялся в пустоте.
Я одиночество свое не выношу, спасенье вижу лишь во мгле.
На этой брошенной планете влачил свое существованье.
И осознанье бренности всего дало мне мира пониманье.
И в поле чистом, бесконечном, где ветер беспрепятственно гулял,
Вдыхая воздуха порывы встречные, я окончательно познал,
что в этом теле-оболочке, до самой смерти я застрял.
Я вижу смерть как избавленье, смерть против жизни преступленье.
И я преступник окаянный, спешу принять исход желанный.
Ничто манит мое сознанье, жизнь есть сплошное наказанье.
Я вместо жизни одинокой, хочу в могиле спать глубокой.
Максим взглянул на часы, шел уже третий час ночи. Осознав, что уже очень поздно, он решил готовиться ко сну. В этой обстановке не возможно было вынести ни секунды больше.
– Как же я устал. Спать, – повторял он, – спать.
VII
Максим плохо спал той ночью, ему снился кошмарный сон:
Его разбудил шум неизвестного происхождения. Открыв глаза, он не мог понять, что он и где находится. Он лежал в кровати рядом с девушкой и почему-то знал, что ее зовут Маша. Они оба лежали обнаженные, и эта нагота вызывала у него неприязнь. Он осмотрелся: в комнате была кровать, окно и зеркало, пустые стены с отклеившимися обоями, как будто когда-то комната было залита водой. Пахло гнилью. Он поднялся и начал одеваться, ему было неприятно его тело, оно было неуклюжим, сдерживало его порывы, пахло потом. Сумасшедшая мысль покинуть это тело внезапно посетила его.
Шум доносился с улицы. Он подошел к окну: комната, как вагон, стояла на небольшом возвышении прямо на земле и была окружена людьми. Они были везде, в каждом направлении, тысячи, миллионы людей. Он не мог понять, где находится и что происходит. Люди до самого горизонта заполнили собой все видимое пространство.
Он обернулся и посмотрел на Машу, она все так же продолжала спать, шум ее совсем не тревожил. Ему захотелось вернуться в постель, лечь рядом с ней и просто лежать, забыть об этом шуме. В комнате было так тихо и спокойно в сравнении с суетой на улице. Однако он не мог оставаться на месте, тревога не позволяла ему бездействовать. Он хотел узнать, что происходило снаружи. Он, недолго думая, выпрыгнул прямо в толпу. Он упал на землю и больно ушиб локоть при приземлении. Несколько минут он не мог подняться. Люди продолжали идти, многие наступали прямо на него, некоторые кричали и требовали, чтобы он убирался с дороги. Они называли его Максим, он никогда не слышал этого слова, но продолжали и продолжали его так называть. Он не мог понять, откуда они все его знают.
Через несколько минут он сумел встать на ноги. Оглядевшись, он увидел, что все шли в одном направлении, неизвестно куда и зачем. Невозможно было ничего разглядеть, бесконечный поток людей плыл в одном направлении. Тяжело было разглядеть их лица, они все слились воедино. Толпа увлекала его за собой, но он почему-то чувствовал, что ему не надо следовать за ними. Он желал разобраться, что происходит, а не просто следовать. Ему было интересно, как он здесь оказался. Чувство тревоги только усилилось, ему хотелось бежать.
«Главное не слиться с толпой. Куда они все идут?»
Он отчаянно бросился бежать в противоположном направлении. Постоянно врезаясь во встречных людей, он бежал, не оглядываясь, что есть силы. Он бежал так долго, что начало смеркаться Постепенно толпа начала редеть, все меньше и меньше людей шло на встречу. Немного успокоившись, он перешел на шаг. Наконец вокруг почти никого не осталось и он отчетливо смог разглядеть, что происходит.
Он обернулся и видел огромную массу людей, они все слились в одно целое, было невозможно различить отдельного человека в этой массе. Повсюду среди людей стояли огромные экраны, на которых были изображены указательные стрелки. Как только люди подходили к экрану достаточно близко, стрелка меняла свое направление и толпа разворачивалась в обратном направлении.
–Как глупо, – проговорил он вслух.
Пройдя еще метров сто, он наткнулся на бесконечный заслон из людей в камуфляжах. Они стояли в один ряд, преграждая путь, их невозможно было обойти. Он посмотрел по сторонам: бесконечный ряд камуфляжей тянулся во всех направлениях. Он подошел к ним вплотную: они были похожи на роботов, на лицах ни одной эмоции, они смотрели мимо него. Он попытался проскочить мимо заслона, как вдруг один из охранников с чудовищной силой толкнул его в грудь. Он повалился на землю, ему было нехорошо, его тошнило.
– Выпустите меня! – закричал он что есть силы. Ответа не было. Оставьте меня одного! – он задыхался.
Сюрреализм. Как такое вообще возможно? Выхода не было. «Неужели я здесь навсегда?»
Максим лежал на земле с закрытыми глазами, стараясь отдышаться. Он уже сожалел, что покинул комнату. Набравшись сил, он открыл глаза: толпа надвигалась на него. Максим пытался подняться, ему с трудом это удавалось, земля, внезапно превратившаяся в жижу, затягивала его. Повернув голову, он увидел, что люди совсем исчезли, осталась огромная серая масса, закрывающая собой весь горизонт. Эта масса стремительно двигалась в его направлении, она вот-вот задавит его. Ужас сковал все движения. Максим перестал бороться. Он сдался…
***
Я
Я не смогу объяснить, что такое «Я». Мне проще определить, что не есть «Я», хотя все эти не – «Я» в то же время образуют меня. «Я» не это тело, не эти мысли, не этот текст, который является единственной реальностью для меня в данный момент. «Я» не эти слова и не язык. Язык выстроил стену между мной, моим мышлением и миром. «Я» рождается где-то в этом треугольнике. Язык – продукт людей, впуская его в себя, мы навсегда отдаем частичку себя и позволяем внешнему учавствовать в формировании нашего мышления. Мы мыслим и воспринимаем себя через чуждые нам слова, обращая наш неповторимый внутренний опыт в общепринятые знаки и клише. Чтобы увидеть себя, нужно для начала научится отделять себя от языка.
