Глен Кук
Дракон не спит никогда
8
Тортил посмотрел на солдат, поежился и вздохнул. Страх пробежался холодными пальцами призрачного прошлого по его телу. Он тихо посмеялся над собой. Ему нечего было бояться. Документы у него подлинные. Страшно – это когда ты вынужден рисковать другими.
Но прошло так много времени с тех пор, когда он в последний раз сталкивался с пренебрежением и подозрительностью солдат Канона и испытывал на прочность свои нервы.
– Совсем размяк, – пробормотал он и двинулся дальше, пока его нерешительность не привлекла внимания.
Солдаты у эскалатора Верхнего города, предупрежденные о его приходе, едва взглянули на пропуск. У лифтов Высшего города хлопот с ними гораздо больше. Гарнизон не беспокоило то, что террористы могут добраться до Верхнего города. Но святыни Высшего необходимо было защищать всеми доступными силами.
Часовые у лифта не смогли найти предлога, чтобы отказать ему. В конце концов, он получил приглашение от самого лорда Аскеназри.
Солдаты не стали рисковать. Один отправился вместе с ним. Двое остались ждать. Его затолкали в бронированный автомобиль, который казался в большей степени тюрьмой для находящегося внутри, чем защитой от тех, кто оставался снаружи. Он не видел сказочных шпилей Высшего города – наполовину энергетических сооружений, пронизанных радугами. Не видел ни одного из этих совершенных людей на омываемых ветрами поднебесных улицах. Не видел ничего, кроме металлических перегородок и безразличного лица солдата, чья общительность колебалась в пределах от сопения до кряхтения.
Машина со скрипом остановилась. Спутник Тортила не сдвинулся с места. Он тоже остался сидеть, пока не опустилась задняя стенка. Смутно знакомая женщина махнула ему рукой, и Тортил вышел на залитый солнцем двор, окруженный стенами, за которыми скрывалась остальная часть Высшего города.
– Ты ведь Лона?
Прошло много лет с его последнего посещения Высшего города.
– Я Карла. Лона была моей матерью.
Это было очень давно. И он забыл, что лорды Канона – те, что обошли своих врагов, – омолаживали только самих себя, но не тех, кто им служил.
Эта женщина могла еще не родиться, когда он в последний раз посещал Высший город Мерод-Шена.
* * *
Лорд Аскеназри был худым как спичка, морщинистым стариком, с настолько черной кожей, что она отливала синевой. Целая шеренга приборов поддерживала его дыхание. Когда Тортил в последний раз навещал его, лучшие дни лорда уже оставались в прошлом, но все-таки он был полон сил и здоровья, полностью контролируя как себя, так и свое окружение.
В комнате больного находился еще один человек. Он неподвижно стоял в сторонке, скрыв лицо под капюшоном, скрестив руки на груди и спрятав ладони в рукава. Этот незнакомец был одним из врачей Дома Трокваев – в той же мере целитель, в какой и священник, в равной степени провозвестник неизбежности и надежды. Тортил почувствовал себе неуютно под его безразличным взглядом.
Он посчитал, что это мужчина, но врач с тем же успехом мог оказаться женщиной, а то и вовсе не человеком. Никаких очевидных подсказок Тортил не отыскал.
Запах разложения пропитал комнату. Великий убийца по имени Время прочно обосновался там, и его присутствие являлось терпеливым и безжалостным. Мириады заклинаний Дома Трокваев могли обуздать убийцу на непостижимый для обездоленных детей Нижнего города срок, однако шептунья все равно проскребала, прогрызала стену и запускала в трещины свои темные щупальца. От нее нет спасения даже самым богатым и могущественным.
Тортил помнил Аскеназри веселым юношей, слонявшимся вместе со сверстниками по притонам Нижнего города и накапливающим долги, которые теперь лорд имеет возможность выплатить. Все его друзья давно умерли. Он остался один в своем роде, как и Тортил.
Глаза лорда приоткрылись. Они следили за Тортилом без всяких эмоций или явного интереса.
– Я пришел.
Ответ донесся из машины, усиливающей гортанный шепот:
– Ты не очень спешил.
Слова его вылетали тихими, словно стук игральных костей, толчками, перемежаясь со слабым кашлем.
– Я уже приходил раньше.
– По моему требованию. И отказывался от платы за услуги.
Это был давний спор. Тортил не клюнул на приманку. Пусть он угаснет в темноте, так и не поняв, что мог бы помочь кому-то той далекой ночью. Ради такой древности не стоит напрягаться в философской дуэли.
– А теперь я пришел.
– Чтобы принять… наконец?
– Да.
– И что это будет? Пропуск? Кредит? Документы?
– Нет, я хочу, чтобы вы спасли некоторые горячие, но глупые головы от последствий их глупости. Как я сам когда-то спасал других юнцов от их безрассудства.
Голубовато-серые глаза Аскеназри посмотрели на него стальным взглядом, который в лучшие годы лорда действовал так устрашающе.
– В Мерод-Шене появился крекелен. Он принес с собой старый шепот о восстании. Нашлись уши, готовые его слушать. А теперь найдутся руки, готовые поиграть в революцию.
– Крекеленов истребили, когда я был еще совсем щенком.
– Крекелен появился. Я сам его видел.
Аскеназри не стал спорить.
– И где же сейчас этот мифический монстр?
– На борту чолотского путешественника «Славное утраченное», который направился к П. Джексонике-3. В Чолот-Варагону.
Недоверие в серых глазах старика приутихло до сомнений.
– И чего же ты хочешь?
– На этот раз они нарекли себя Содружеством. Как всегда, намерены разрушить Высший город и захватить арсенал гарнизона, чтобы не допустить высадки карателей. Они не воспринимают голос разума. Они не верят в сторожевые корабли. Я хочу, чтобы вы шепнули в нужные уши. Я хочу предотвратить все это, пока сюда не прибыл сторожевой корабль.
– Какой сторожевой корабль?
– Который должен прилететь после того, как крекелен попытается высадиться на П. Джексонике. Чолот-Варагона по-прежнему под Запретом.
– И это все, чего ты требуешь?
– Этого достаточно. Жизни за жизни.
– У меня больше нет власти.
– Но люди все еще прислушиваются к вашим словам, лорд.
– Ты удивишься их глухоте.
– Сомневаюсь. Безразличие вашей расы к доводам разума перестало меня удивлять задолго до того, как вы появились на свет. Пусть гарнизон покажет свою мощь. Пусть арестует известных зачинщиков. Пусть даст крепкого пинка остальным. Пусть поднимется стон, лишь бы остановить безумие. Чтобы Мерод-Шен по-прежнему стоял, когда сторожевик отправится дальше своей дорогой.
Старик не ответил. Его глаза закрылись. На мгновение Тортил испугался, что потратил свой запал впустую. Он умоляюще посмотрел на троквайца…
Врач даже не шевельнулся. И Тортил успокоился. Убийца еще не пришел. Иначе маг проявил бы все свое искусство. Дом Трокваев не знал пощады в борьбе со смертью.
Глаза лорда Аскеназри открылись. Он через силу улыбнулся:
– Я сделаю все, что смогу. Чтобы вернуть тебе долг, а не потому, что меня хоть как-то волнует, что происходит в Нижнем городе.
– Я понимал это еще до прихода сюда. Но ваши мотивы не имеют значения, если вы сделаете то, что обещали.
Тортил поклонился, скрестил пальцы в примирительном жесте, который ожидал от него трокваец, и вышел из комнаты.
Врач словно бы подплыл к своему подопечному. Наклонился и заглянул в глаза.
Карла проводила Тортила к машине. Его затолкали внутрь, и по дороге назад он опять ничего не увидел в Высшем городе.
9
От напряжения мускулы на плечах и затылке завязывались узлом. Третьему вахтмастеру ужасно хотелось принять еще одну дозу релаксанта, но он не решался, опасаясь, что совсем отупеет.
Предстоящая процедура в Зале решений пугала вахтмастера. Однако он надеялся, что следователи не найдут причин, чтобы допрашивать его.
Зал решений открыли в первый раз за десятки лет. Даже Богоравные сошли со своих экранов и предстали в голографических образах.
Третий вахтмастер сидел на скамье свидетелей вместе с крекеленом (досуха выжатым ребятами из Р-Р-команды и вялым, как овощ), женщиной-солдатом, которая его поймала, командиром ее батальона, несколькими жителями Нижнего города Чолот-Варагоны, капитаном Тиммербахом, директором станции Магнахсом и начальником службы безопасности Оттеном. Перед ними на возвышении восседал на троне аватар Богоравного Коула Мармигуса, номинального хозяина «VII Гемины». Истинная власть принадлежала диктаторам, чьи тронные места располагались по обеим сторонам от Мармигуса, чуть ниже его. Главная задача Мармигуса заключалась в наблюдении за ежегодными выборами двух командующих кораблем.
Примечательно, что трон одного из диктаторов пустовал. Ханавер Страт предпочел занять кресло военконсула – среднее из тех трех, что стояли еще ниже. Он не хотел поддерживать впечатление реальности диктаторов.
Ряды тронов вдоль обеих стен зала занимали Богоравные. Третий вахтмастер в первый раз видел их всех сразу.
Так много! Сотни и сотни… Но трех тысячелетий вполне достаточно для бесчисленных обожествлений.
Вахтмастер встретился взглядом с той женщиной, что поймала крекелена. Она выглядела напряженной и до крайности растерянной.
Торжественная церемония в честь хранителя подошла к концу. Богоравный Коул Мармигус поднялся с трона:
– Хватит бессмысленных восхвалений! Давайте закончим со стандартными процедурами и перейдем к более интересному.
Третий вахтмастер испытал потрясение. При жизни Мармигус имел репутацию противника всяких формальностей, но при официальном расследовании необходимо соблюдать протокол.
– Начнем с крекелена. На этот счет в законе нет никаких неясностей. Проклятые твари признаны бесполезными. Мы можем его только уничтожить. Но военконсул попросил об отсрочке. Он надеется использовать крекелена против тех, кто его выпустил. У кого-нибудь есть возражения? Нет? Военконсул, получите свою зверушку.
В те дни у Ханавера Страта имелись все козыри на руках, его при жизни избрали диктатором без каких-либо возражений со стороны вечно всем недовольных Богоравных.
– Следующий пункт. Чолотский путешественник «Славное утраченное». Р-Р-команда и СТАЗИС не нашли оснований для ареста судна. Его капитан попросил снять карантин.
Третий вахтмастер вытянулся по стойке смирно, щелкнул каблуками и поднял кулак вверх.
– Коммандер Хагет, – представил его консул.
– Господа Богоравные. Хотя ничего определенного установлено не было, я все же настаиваю на том, что с путешественником что-то неладно.
Тиммербах выругался. Военконсул широко улыбнулся вахтмастеру. Интуиция не подвела его. Остальные смотрели на вахтмастера так, словно он был подставным лицом боевого состава.
– Что же вас беспокоит, коммандер? – спросил Страт. – Негуманоиды?
– Да, сэр.
– Разве их документы не в порядке?
– Если это можно назвать документами, то они безупречны. Но ужасно скудны.
– Именно! Спасибо, коммандер.
Военконсул продолжал говорить, но третий вахтмастер ничего не слышал. Мягкая, как подушка, тишина опустилась на скамью свидетелей.
Тиммербах жаловался на судьбу всем вообще и никому в частности.
Военконсул, похоже, горячо спорил с Богоравными. В этом не было смысла. В электронном мире все доводы можно просчитать за пикосекунды.
Хагета осенило в тот момент, когда двое сотрудников корабельной службы безопасности молча вошли в зал, чтобы увести крекелена. Военконсул и Богоравные, крекелен и свидетели – все это части большого представления для медлительного биологического разума. Если кто-то из экипажа вообще это видел.
– Сэр?
– Да?
Ощущение было не из приятных. К нему подошли еще два безопасника.
– Военконсул хотел бы пригласить вас в свою каюту. Не могли бы вы пройти с нами?
Третий вахтмастер развернулся и с совершенно пустой головой вышел из зала.
10
Саймон Трегессер толкнул ногой свою личную закрытую гравитационную лодку, проплыл через огромный информационный центр штаба и завис рядом с Лупо Провиком. Включил усиление искусственных глаз, но так и не понял, чем заинтересовался его стратег.
– Свежая информация, Лупо?
Провик обернулся, и тень раздражения на его невзрачном, обрамленном рыжими волосами лице тут же угасла, сменившись обычным холодным спокойствием. Выдавал его только взгляд серо-голубых глаз, твердый, как алмазное сверло.
– Просто вырвалась новая орудийная платформа. Сейчас мы начнем перекачивать данные разведки.
Никакого почтения. Лупо никогда не величал его по титулу. Ни от кого другого Саймон этого не потерпел бы. Но за преданность Лупо не нужно было платить монетой устрашения. Провик находился рядом с ним всю жизнь. Провик придумал план, с помощью которого Саймон избавился от своего отца, тирана и садиста. Провик обнаружил хитрые ловушки в замыслах Валерены, которые просмотрел его собственный гений. Как телохранитель Провик оплошал лишь однажды. И не прощающий ошибок Саймон Трегессер простил его.
Саймон не понимал Лупо Провика, но охотно его использовал и даже любил, на свой особый лад. Лупо был именно таким бесстрашным, безжалостным и блистательным, каким воображал себя самого Саймон Трегессер. И не представлял угрозы. Один раз он ошибся в защите, но в нападении был непобедим.
Саймон особенно ценил Лупо за то, что тот не боялся Сторожевого флота. Мало о ком можно было такое сказать.
– Что-нибудь занимательное?
– Стандартный набор. Древняя система прицеливания. Ничего достойного внимания.
Провик пытался создать модель движения сторожевых кораблей. И после долгих лет работы мог предсказать с вероятностью пятьдесят на пятьдесят координаты шести из них.
Немного разочарованный, Трегессер отплыл в сторону. Он выругался сквозь зубы на стайку компьютерных техников чтрай’эл-и.
Негуманоиды! Чужаки повсюду! Центральный штаб наводнен ими. Но не было никакой возможности набрать людей, которым хватило бы духу бросить вызов Сторожевому флоту. Мужество и решимость – вот рецепт достижения невозможного!
В его голове блуждало праздное любопытство: много ли среди этих монстров агентов внешних Домов? Наверное, большинство. Но это не имело значения. Лупо проследит за ними.
* * *
Провик смотрел, как его наниматель отплывает прочь. Он больше не чувствовал раздражения. Вообще ничего не чувствовал. Саймон Трегессер являлся всего лишь приспособлением, маской, инструментом, средством, с помощью которого Лупо Провик подчинял своей воле Вселенную, якобы управляемую языками и пальцами лордов Великих Домов. Саймон Трегессер пользовался преданностью и защитой Лупо, пока разделял его жгучее желание построить империю.
Со стороны все выглядело так, будто у Лупо Провика нет иных увлечений. Со стороны казалось, что Лупо Провик не имеет слабостей и уязвимых точек. Со стороны было похоже, что у него нет ни друзей, ни любимых. Со стороны он казался уверенным в том, что ничего не упустил.
Со стороны. Извне.
* * *
Размеры штаба соответствовали его задачам. В самые спокойные часы третьей смены пятьсот операторов оставались на дежурстве, чтобы контролировать внешние силы. Финансирование пришло из тех же источников, что и бо́льшая часть персонала. Внешники отчаянно жаждали вырвать Паутину Канона из железной хватки Сторожевого флота.
Саймон Трегессер выдавил из себя улыбку. Валерена не смогла оценить гений того, кто вынудил внешников оплатить счета, а потом их же подставил под удар.
Трегессер следил за приближением нового корабля из наблюдательного купола. Он должен был установить для штаба защиту не хуже, чем у сторожевиков… и потерять шансы вернуться по Паутине обратно.
Когда придет сторожевой корабль, ни у кого не будет возможности отступить.
* * *
– Саймон.
Трегессер отвел взгляд от боевого корабля.
– Да, Лупо?
– В данных разведки появилась одна интересная информация.
Трегессер подождал продолжения.
– «XII Фульмината» вырвалась из Паутины на Ц. Паянтике. Пробыла там всего час, а затем поднялась снова и прыгнула – предположительно на Звездную базу Талса. Это первое появление «XII Фульминаты» за шестнадцать лет.
– Не может быть так просто. – Трегессер злобно взглянул на боевой корабль. – Звездная база отдалена от Джексоники всего на дюжину якорных точек, правильно?
– Да.
– Это может быть как-то связано с нашей драмой?
– Нет оснований считать, что «XII Фульмината» пойдет по следу. Но такой поворот возможен.
– Он что-нибудь меняет?
– Нет, огневая мощь «XII Фульминаты» ничуть не выше, чем у других сторожевиков.
– Это было бы потрясающе, – мечтательно произнес Трегессер.
Ответа не последовало. Он развернул кресло.
Лупо снова принялся за работу, довольный тем, что репутация «XII Фульминаты» не повлияет на их замыслы.
Трегессер хмыкнул. Он не мог остановиться, даже если бы захотел.
* * *
Саймона Трегессера мучило беспокойство. Насколько надежна та тварь, что спрятана глубоко внизу? Главная ее ценность заключалась в способности чувствовать, что творится за бесчисленными звездами. Как и было обещано, она сообщила, когда путешественник-приманка вырвался из Паутины у П. Джексоники.
Но с тех пор никаких новостей больше не поступало.
Трегессер был… озабочен. И монстр тоже, это было очевидно. Тварь странно реагировала, когда он требовал ответа. Что-то пошло не так.
Он должен спуститься и проверить. Принесенные Лупо новости не обнадеживали. «XII Фульмината», кто бы мог подумать?
Он отправил Ноа сигнал подготовить колокол.
В любом случае нужно избавиться от этой проклятой игрушки. Ничто не поможет чувствовать себя спокойно рядом с ней.
* * *
Лупо поднял голову и посмотрел вслед Трегессеру, подплывавшему к лифту в свое подземелье. Он поморгал, словно пытаясь разогнать дым перед глазами.
– Вернусь через несколько минут, – сказал он своим помощникам и, включив звуковой сигнализатор, направился к корабельным докам.
Валерена просила о встрече перед отъездом.
11
В каюте собрались пять человек, не считая обслуживающего робота: третий вахтмастер, женщина-солдат, Тиммербах, Магнахс и Оттен. Вахтмастер уставился в пол, гадая, что он сделал не так. Только Оттен и Магнахс о чем-то переговаривались.
Сверкнув улыбкой, в каюту вошел Ханавер Страт:
– Всем удобно? Все успели принять освежающего?
Только у женщины-солдата хватило дерзости ответить:
– Что мы такого сделали, сэр?
Военконсул озадаченно посмотрел на нее, а затем сказал:
– А, понял. Вы ошиблись, это не наказание. Я собираюсь использовать вас против того, кто послал крекелена, чтобы отвлечь наше внимание.
– Его кто-то послал, сэр?
– Так говорят Богоравные. Изначально крекелены были коллективными тварями, телепатически связанными между собой. Изолированный от сородичей индивид превращается в полного идиота, которого можно запрограммировать, как робота. Наш крекелен был запрограммирован на то, чтобы попасться.
– А это не слишком прямолинейно?
– Только глупец мог бы рассчитывать, что мы ничего не заподозрим. Кто-то ждет нашей реакции. Возможно, ждет, что мы пойдем по следу. Но у нас есть преимущество. Случай привел нас сюда как раз в тот момент, когда это произошло. В результате мы выиграли два с половиной месяца – это минимальный срок, за который мог бы вернуться сторожевой корабль, получивший вызов. Коммандер Хагет, давайте изучим рапорт Р-Р-команды и попробуем найти там оправдание для ваших бурных эмоций.
Магнахс, Оттен и Тиммербах угрюмо покосились на третьего вахтмастера.
– Прошу прощения, сэр, – сказал Хагет.
– Задержание было оправданным и своевременным. Вы избавили меня от необходимости самому это сделать.
– Там не обнаружилось ничего вещественного, сэр. Просто я чувствовал убежденность: что-то не так.
– Интуиция?
– Дело скорее в том, что я не смог провести допрос метанодышащего. Как только я попытался это сделать, сразу почувствовал такое отвращение, что выбежал вон.
– Но все же вернулись.
– И опять убежал.
– И опять вернулись. Но не хочу спорить о стандартах, которые вы сами для себя установили. А что со вторым?
– Этот меня больше беспокоит. Метанодышащий просто омерзителен. А со вторым все вроде бы в порядке. Но я так и не решился ни о чем его спросить.
Военконсул обернулся к Тиммербаху:
– Ваши люди испытывали что-нибудь похожее?
– Да, сэр. Я даже запретил пассажирам ходить по палубе Б. Они не могли оставаться рядом с метанодышащим.
– А второй?
– С ним не возникало никаких проблем. Он ни с кем не общался. Просто хотел увидеть миры, которые мы посещали.
– Ага. Коммандер Хагет, откуда они появились? У метанодышащего есть оформленные на коммерческой основе временные документы курьера. Второй имеет дипломатический паспорт одного из Договорных миров.
– «Гемина» ничего не знает о метанодышащем, сэр. Известно только, что существует закрытый договор с родным миром второго пассажира, известного на путешественниках под именем Искатель Потерянных Детей.
– Звучит как описание работы.
Третий вахтмастер пожал плечами:
– Метанодышащий называет себя Посланником. Родина Искателя – система закрытого договора М. Меддиния в Шестом Президентстве, неподалеку от Атлантова Рубежа. Он постоянный клиент коммерческих рейсов между Шестым и Вторым Президентствами. Путешествует без какой-то определенной цели уже несколько сотен лет. Капитан говорит, что он не способен к общению. Но заплатил достаточно, чтобы его перевозили и не беспокоили.
Военконсул кивнул:
– Негусто. А что насчет второго?
– Колониальный разум, прежде неизвестный в пространстве Канона. Даже корабли, торгующие во Внешнем космосе, ничего о нем не знают. Погрузился на борт на А. Чанселори-3-Б с открытым маршрутом.
Страт снова кивнул:
– Капитан Тиммербах, системы Манезы – С. Л. Манезика и Б. Л. Манезика – расположены в том же Президентстве, что и А. Чанселори и М. Меддиния?
– Они соседи, сэр. Части одного скопления. Паутина там очень запутана, с множеством соединений между якорными точками.
– И хотя он не пересекался с вашим маршрутом до В. Ротики, крекелен начал свою одиссею с чолотского мира С. Л. Манезика-7. Очень интересно.
Капитан лишь пожал плечами.
Военконсул откинулся назад и сцепил пальцы:
– Богоравные говорят, что вероятность связи, по крайней мере между двумя негуманоидами, близка к единице.
Третий вахтмастер начал успокаиваться. Он хорошо справился со своей работой. Его не станут обвинять в том, что он не нашел информации, которой вообще не существует. Может быть, он даже получит положительный отзыв на комиссии по повышениям… Взгляд военконсула развеял его самонадеянность.
Страт собирался понизить его.
Тонкие губы военконсула растянулись в дружескую, как он полагал, улыбку.
– Все не так плохо, как вы думаете. Дело может закончиться тем, что вас переведут в боевой состав без понижения в звании.
Вот чертовщина!
– Сэр?
– Думаю, вы должны это понимать. Богоравные хотят проследить за ними. «VII Гемина» направляется к В. Ротике. Пока мы будем разыскивать хозяина крекелена, я хочу, чтобы вы с командой были на «Славном утраченном».
– Я с командой, сэр?
Женщина-солдат поняла все первой.
– Че-о-орт! – проворчала она.
– Я собираюсь отправить вас на чолотский путешественник. Сержант пойдет с вами. Вы будете держаться подальше от посторонних глаз. Всю грубую работу выполнят люди, которых мы наймем в СТАЗИСе П. Джексоники по временному контракту. Оттен, мне нужны три хороших оперативника, желательно добровольцы.
Мысли Оттена тенью пробежали по его лицу.
А Страт продолжал:
– Крекелена перепрограммируют и снова посадят на «Славное утраченное».
Магнахс, Оттен и Тиммербах зафыркали. Класс тихо выругалась. К Тиммербаху первому вернулся голос.
– Вы не можете так поступить, сэр!
– Можем и поступим, капитан. Вам заплатят за все неудобства. Возможно, даже снимут Запрет с некоторых чолотских систем. Вы будете рыдать из-за этого?
Тиммербах мог бы возразить, но решил держать язык за зубами.
– Рассмотрим косвенные улики, – предложил военконсул. – Крекелен начал путь с одного чолотского мира и закончил на другом, сделав последний шаг из мира Меродов под видом чолотского жителя, с чолотскими документами, на чолотском путешественнике, в компании члена директората Дома Чолотов. Предположим, вы имеете дело с «IX Фурией».
Тиммербах побелел.
«IX Фурия» имела привычку сразу открывать огонь, забывая задать вопросы. Или, как утверждали некоторые, сначала стрелять, а потом добивать уцелевших.
– Спасибо, что пришли ко мне, – сказал военконсул. – Коммандер Хагет, и вы, сержант, возьмите с собой личные вещи. В выходном отсеке вас ждут запечатанные приказы. А я поговорю с директором станции, начальником службы безопасности и капитаном, пока вы собираетесь.
Судя по виду троих названных, они отнюдь не пребывали в восторге.
Третий вахтмастер уныло поплелся к выходу. Он не отказался бы сейчас забыться с выпивкой или наркотиками. Женщина-солдат что-то проговорила, но он не разобрал слов. Только хмыкнул и побрел к своей каюте. Некоторые были бы готовы на убийство ради такого шанса. Но послали на задание именно его.
И это казалось скорее наказанием, чем наградой.
