Глен Кук
Дракон не спит никогда
17
– Станция занята, – доложили военконсулу по радио.
Страт перебрался в боевой центр – сердце и мозг корабля во время сражения. На самом деле не было никакой разницы, где ты находишься, но присутствие здесь имело большое символическое значение.
– Лояльный персонал освобожден. Оборудованию нанесен незначительный ущерб.
– Банки данных?
– В целости и сохранности, сэр.
– Очень хорошо. Пленные?
– Пять процентов, согласно УПД. Случайная выборка.
– Очень хорошо, – одобрил чрезвычайно довольный консул. – Подготовьте станцию к восстановлению работы. Пленных перешлите сюда. Статус потерь?
– Ноль – по раненым и больным. Мятежники не собирались сражаться всерьез.
– Превосходно.
Страт переключил все внимание на мир внизу, где операция проходила так же гладко. Чернь никогда не вступает в бой с профессионалами.
Здесь все само собой устроится. А ему нужен отдых. Он направился в свободный угол и приказал:
– Ключ: оборудование боевого центра. Отгородить спальню для военконсула.
Внезапно возникла воображаемая стена.
– Подготовить мне постель.
Пол дрогнул, сделался мягким и приподнялся. Ханавер Страт растянулся на возвышении, после чего заснул в считаные секунды.
* * *
Страта разбудило негромкое жужжание.
– Да?
– Дневной рапорт «Миротворца-один», военконсул.
– Очень хорошо.
Поднявшись, он расправил мундир, провел тонкими, костлявыми пальцами по волосам. Два часа сна здесь стоили шести в обычной постели. «Гемина» восстановила спящее тело, ослабила напряжение, разогнала токсины.
Дневные рапорты. В Мерод-Шене день наступил всего на несколько часов раньше, чем на «VII Гемине». Там, внизу, должен быть ранний вечер, с момента высадки первого отряда прошло двенадцать часов.
Поджидавший Страта адъютант шел рядом с ним.
– Плохие новости есть?
– Нет, сэр. «Миротворец-один» опережает график с ничтожными потерями. Повстанцы не смогли завладеть значительной частью гарнизонного арсенала. Мерод-Шен занят на девяносто процентов. Р-Р-команда начала просеивать выживших. «Миротворец-один» затребовал госпиталь и восстановительную группу. Он направил основные силы в пригороды, на шахты и сельскохозяйственные комплексы, захваченные повстанцами. Скорость обнаружения этих объектов, очевидно, ограничена скоростью десантных катеров в атмосфере при давлении шестьсот тридцать миллибар.
Консул усмехнулся, оценив шутку, и сел за командный пульт.
– Показать дневные рапорты, – приказал он.
Операция больше походила на учения. Большинство потерь были вызваны несчастными случаями, а не действиями противника. Он изучал данные Р-Р-команды, когда вдруг наткнулся на нечто интересное.
– Богоравные? Есть вопрос.
– Слушаем. – На маленьком экране появился его коллега-диктатор Ансель Ронигос.
– Кто такие иммуны?
– Иммун – почетный титул для низших слоев, обычно обозначающий неформального лидера. Иммун не занимает какой-либо официальной должности, но его слово имеет силу закона. Большинство из них слишком сильны, слишком упрямы или слишком безумны, чтобы кто-то дерзнул бросить им вызов. Иногда иммуном провозглашают за мудрость или артистические таланты. Иммунитет означает всеобщее согласие на то, что данная личность защищена от опасностей беззакония.
– Очевидно, иммуны Мерод-Шена не поддерживали восстание.
– Да.
– Они пытались предупредить о приближении взрыва.
– Да.
– И Богоравные заинтересованы в этих иммунах.
– Особенно в одном из них. Вероятно.
Военконсул подождал объяснений, но не дождался. Временами с Богоравными такое случалось.
Он отправил запрошенные госпиталь и группу восстановления, затем пересмотрел сведения со станции. Внимательно изучил семь виз, выданных ранее крекелену. О двух на «Славном утраченном» не было известно, тварь о них не упоминала. Эти дополнения дали Страту четкую картину дальнейшего маршрута «VII Гемины».
Он надеялся, что «VII Гемине» не придется зачищать каждый мир на этом пути.
– Ключ: «Миротворец-один».
Командир десанта откликнулся через секунду:
– Да, военконсул.
– У вас там есть кто-нибудь из тех, кого местные называют иммунами?
– Да, сэр.
– Ими интересуются Богоравные. Перешлите их сюда.
– Будет исполнено, военконсул.
Ханавер Страт откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, пытаясь представить, что задумали эти электронные призраки.
* * *
Граница ночи достигла Мерод-Шена еще до прибытия задержанных.
– Богоравные, где вы хотели бы их допросить?
– В Зале решений.
Страт, изумившись, внимательно посмотрел на говорившую. Она была ему незнакома. Мундир подсказывал, что это одна из старейших Богоравных. Из первого тысячелетия.
* * *
Страт оказался в Зале решений раньше задержанных. Старейшие Богоравные казались крайне заинтересованными. Он заметил нескольких, кто не присутствовал на представлении с крекеленом и коммандером Хагетом. Многие утратили интерес к внешней реальности за столетия, проведенные у «Гемины» за пазухой.
Что заставило их объявиться теперь?
Испуганный младший офицер, доставивший пленных, доложил Страту – как единственному живому из всех, кто присутствовал в зале.
– Что с ней? – спросил военконсул, указывая на женщину, явно впавшую в ступор.
– Не знаю, сэр. Примерно в семидесяти километрах отсюда она начала кричать, а затем…
– Понятно.
– Остальные не знают, что произошло.
– Мм?
Страт приказал установить звуковой экран и уселся на свой трон диктатора. Потом присмотрелся к задержанным. Все они, кроме одного, выглядели ошеломленными.
– Богоравные, вы хотели опросить этих… людей?
Непросто было назвать их этим словом.
– Ослабьте защиту, – предложил Ансель Ронигос.
Страт подтвердил приказ. Система могла напрямую ответить Ронигосу, но Богоравным нравилось докучать живым за то, что те ввели жесткие правила, запрещавшие издавать указы и принимать решения без их согласия.
«VII Гемина» пыталась избежать тех проблем, что возникли на других сторожевых кораблях. «XII Фульмината», не приструнив своих Богоравных, стала холодной и жуткой, безжалостной, беспощадной и почти самоубийственно бесстрашной. «IV Траяна» была самым призрачным из всех сторожевиков, чьи Богоравные полностью подчинили себе экипаж. Затем она поднялась по Паутине, и с тех пор о ней слышали лишь однажды и недолго, только во время энхерренраатского инцидента.
Некоторые полагают, что «IV Траяна» охотится за Сущим, обитающим в Паутине и, вероятно, виновным в исчезновении множества кораблей. Может, и так. Много веков назад «VI Адъютрикс» отправился на поиски конца Паутины, простирающейся далеко за пределы пространства Канона.
– Давайте выясним их имена и происхождение, – сказал Ронигос.
Молодой офицер пробежался по списку. За одним исключением, все они оказались негуманоидами либо артефактами. Как могли негуманоиды попасть на В. Ротику-4? Снова неприятности с путешественниками-фантомами?
Несколько Богоравных из первого тысячелетия спустились к задержанным и окружили одного из них, но тот вовсе не выглядел смущенным. Древние призраки уставились на него.
Консул проверил его номер.
– Ключ: «Гемина». Показать досье на задержанного номер пять.
– Имя: Тортил, – услышал он шепот прямо в ухе. – Происхождение: негуманоид неизвестной расы – вероятно, ку. Возможно, артефакт. Больше никаких доступных данных.
– Занятно, – вслух подумал Страт, наблюдая за древними Богоравными.
Почему «Гемина» умолчала о том, что так обеспокоило их?
18
Саймон Трегессер изображал из себя властелина грозы, чтобы отвлечься. Но это не помогало. Уже две недели тварь из резервуара не приносила никакой пользы. Половину времени она пребывала в беспамятстве, а другую могла с тем же успехом проводить там же. Она не говорила ничего осмысленного.
Когда такая тварь напугана до беспамятства…
Он не хотел даже думать об этом. Но как только выбросил из головы дурные мысли, в помещение проскользнул Ноа.
Ноа отсутствовал очень долго. Должно быть, случилось что-то важное. Эта стерва Валерена. Когда он снова соберется ее убить, то убьет окончательно. Лупо говорил, что Блаженный подает надежды.
Саймон с новой яростью принялся метать громы и молнии. Вся эта проклятая Вселенная пыталась помешать ему. «XII Фульмината»! Какого черта? Неужели против него ополчилась какая-то злокозненная сила?
Это был самый тайный его страх. Что, если кто-то или что-то использует его, как сам он использовал многих других?
Загорелась крохотная лампочка. Саймону очень не хотелось отвечать. Но никто не стал бы донимать его по пустякам. Вообще не рискнул бы побеспокоить. Разве что Лупо или Ноа, но ни один из них не любил тратить время даром.
– Кто там еще? Что тебе надо?
– Ноа, лорд.
– Где тебя черти носили? Спускайся.
Он швырнул молнию, словно копье, в пролетавшего по огромной пустой пещере Ноа и промахнулся лишь самую малость. Его смех эхом отскакивал от стен.
Ноа невозмутимо спланировал на свой насест.
Разочарованный Трегессер дал остыть своему гневу. Чертова машина иллюзий была бесполезной игрушкой. За исключением Лупо и Ноа, никто не видел его работы. Но их обоих не впечатлит даже черная дыра таких размеров, что могла бы проглотить целую галактику.
– Ну хорошо, Ноа. Что там у тебя?
Эхо гонялось в пустоте само за собой.
– Перед отъездом Валерена пыталась прощупать Лупо Провика.
– Опять? У этой женщины никакого воображения.
– Я не уверен в ее глупости. И мальчишка далеко не болван. Он знал, что ничего не получится, и понимал почему.
– Где ты пропадал?
– На Трегессер-Приме. В действиях Валерены есть какой-то скрытый смысл, очень меня заинтриговавший. Она заслуживает внимательного изучения.
Трегессер-Прима. В каталоге Канона она обозначалась «П. Бенетоника-3», но Трегессеры не признавали это название, как и многое другое, исходящее от Канона, если была такая возможность.
– И что?
– Как я уже говорил, Валерена может быть опасна.
– Ближе к делу, Ноа.
– Она готовит себе несколько Других. В ее замке разместилась целая команда из Дома Банат-Маратов. И охрана там строже, чем обычно.
– Интересно. А зачем ей целая команда Других? Почему ими занимается не Лупо?
– Я также уловил намек на то, что она, возможно, завладела управляющими сигналами Другого Саймона Трегессера.
Трегессера словно пронзила одна из его собственных молний. Голосовой протез потрескивал с полминуты, прежде чем ему удалось выдавить:
– Правда?
– Как ей это удалось – от меня ускользнуло, лорд. Это кажется маловероятным. Но мои поиски – никто ведь не обращает внимания на артефакта – убедили меня: что-то происходит. Я составил сценарий. Он не противоречит ни одному из известных нам фактов и связывает в единую картину действия нескольких личностей.
Саймон зарычал. Манеры Ноа порой раздражали, но ни угрозы, ни награды не могли изменить его.
– Выкладывай, Ноа. Не думаю, что ты сможешь потрясти меня еще сильнее.
– Предположим, что одна из прежних Валерен завербовала одного из директоров. Правдоподобно?
– Вполне. Все они вампиры и готовы в любое мгновение впиться мне в глотку.
– Предположим, та Валерена совершила ошибку и вы распорядились о замене. Нашему предполагаемому директору не обязательно знать о лаборатории Провика, чтобы сообразить, что он имел дело не с этой Валереной. Она бы не знала того, что должна знать.
– Все еще правдоподобно. Этот директор мог бы сказать ей, что она копия. Что она – Другая. Черт возьми, она должна испугаться, что мы ее контролируем. Мы этого не можем, правильно?
– Не можем. Вы решили, что в долгосрочной перспективе это принесет меньше зла, поскольку речь идет о благополучии Дома. Вы приказали Провику производить копии без возможности контроля. Если бы он заложил такую возможность, кто-нибудь мог бы об этом узнать.
– Значит, есть вероятность, что мы имеем дело все с той же Валереной, хотя мы и считали, что произошло несколько замен, пока Банат-Мараты изготовляли для нее Других, которыми она могла пожертвовать.
– Совершенно верно, лорд.
– Все сходится, Ноа. Но что она делала с этими заменами?
– Я бы не стал строить догадки.
– Не стал бы? Возможно, и мне не стоит. Возможно, я не хочу об этом знать. – Трегессер задумался на мгновение. – Не подумай, что это сильно расстраивает меня, Ноа. Скорее, говорит о том, что дочь не настолько глупа, как я опасался. Но мы ни на шаг не приблизились к решению главной загадки.
– Что за загадка, лорд?
– Какой смысл в том, что она делает? Какие у нее мотивы? Я цепляюсь за жизнь сломанными ногтями.
– Если бы вы связались с Домом Трокваев…
– На это я не пойду. Они шакалы.
Неправда. Ему не хотелось умирать. Он был бы только рад, если бы над ним навис целый взвод троквайских фантомов. Но только не здесь.
– Немного терпения – и все само упадет на ее колени. Так зачем рисковать снова и снова, пытаясь ускорить дело? Это неразумно.
– Все очень просто. – Ноа, глядя со стороны, лучше видел ситуацию. – Она ненавидит вас. И у нее есть только один способ выразить эту ненависть. Отобрать все, что у вас есть: жизнь, собственность и власть.
Трегессера словно опять поразило собственной молнией.
– Но она же моя дочь!
– Разве чувства играли какую-то роль, когда вы устранили вашего отца? Разве это не происходило исключительно в интересах Дома?
– Разумеется! – огрызнулся ложью Трегессер. – Я знаю, в чем дело. Она хочет украсть мою победу. Хочет, чтобы ее вспоминали как сокрушительницу сторожевика.
– Вы в самом деле так считаете, лорд?
– Я это знаю, Ноа. Ступай прочь!
– Как пожелаете. Но почему она хочет отобрать и это тоже?
В воздухе вокруг Ноа взвихрились молнии. Он увернулся, скользнул вбок и даже сделал петлю. Эти молнии были брошены уже не в шутку.
19
Валерена лежала на кушетке в открытом павильоне на вершине небольшой горы на острове Исэ в тропиках Трегессер-Примы. Это сооружение представляло собой точную копию другого, построенного еще до Канона, если верить мемориальной доске. Валерену это мало интересовало. Для нее история начиналась с зачатия Валерены Трегессер.
В любом случае никому уже не было дела до войн против Го. Их давно забыли бы, если бы сторожевые корабли все еще не кружили где-то поблизости.
Блаженный устроился на брезентовом стуле.
– Артефакт уже должен добраться до твоего отца.
Он поднес трубку к глазу и повернул одну из ее частей.
– Ты можешь не играть с этой штукой все время?
Он направил трубку на нее и пробежал пальцами по теплочувствительной поверхности. Внутри появился символ. Это была Истинная Валерена.
– Говорят, что узор никогда не повторяется дважды. Я проверяю.
– И ты нашел повторение?
– Нет еще. Но с точки зрения математики должен найти.
Он начал этот проект год назад и с тех пор распознал девять Валерен Трегессер.
– Отложи ее. Ты просто стараешься разозлить меня.
– Твой отец сделает так, как ты хочешь?
– Разумеется. Сначала он будет бушевать. Потом задумается. Потом снова разъярится. И в конце концов позовет Лупо Провика.
– Ты меня удивила, мама. Я бы и за тысячу лет не поверил, что есть возможность обойти Лупо. Как ты узнала об этом?
Валерена прикрыла рот рукой, пряча усмешку.
– Всякий раз, вызывая меня, он требует себе женщину. И всегда настаивает, чтобы она была моложе и беззащитнее. Просто для того, чтобы показать мне, каким отвратительным он может быть. Но одна из этих женщин выжила. И она рассказала мне, что он просто отдал ее своему артефакту. А у артефакта, в отличие от Лупо, есть желания и потребности, которые отец не может удовлетворить. Он прекрасно провел время на Трегессер-Приме. И получил столько женщин, со сколькими мог справиться.
Блаженный различил маленькое пятнышко, медленно плывущее над бордовым морем. Он вертел в руках свой калейдоскоп, пока мать не заворчала на него, а потом отложил игрушку.
– А ты уверена, что Лупо сделает все так, как ты хочешь?
– Он попытается опередить меня. Поставить ловушку. В этом весь Лупо.
На браслете Валерены вспыхнул драгоценный камень.
– Кто там? – спросила она.
Блаженный не расслышал ответа. Но он понял, что означала эта вспышка.
– Тебе придется поиграть немного на пляже, мой любимый сын. У меня гости.
– Твои друзья из директората?
Валерена не ответила, а просто сделала указывающий жест.
Блаженный сдерживал дыхание до тех пор, пока не скрылся из вида.
* * *
Экран был маленьким, а изображение плоским, но Блаженный и его друзья Кейбл, Нио и Тина хорошо видели посетителей. Один из них не стал неожиданным. Миф Воргемут был старым интриганом еще во времена деда самого Саймона Трегессера. А вот Линасу Масерангу под управлением Саймона жилось припеваючи. Что он надеялся получить за это?
Вероятно, Валерену. Глупец.
Мать отказалась от роли распутницы, которую играла для него.
– Садитесь, – сказала она. – Устраивайтесь поудобнее.
– Ваше сообщение прозвучало зловеще, – отозвался Воргемут.
– Я нашла способ, как выманить Саймона из крепости, подальше от Провика.
Она рассказала гостям слегка отредактированную историю, в которой содержалось примерно восемьдесят процентов правды.
– Отлично, – прошептал Блаженный и хлопнул по ладоням своих приятелей.
– Блаж-ж! – прошипел Кейбл Шайк.
Воргемут заметил калейдоскоп.
– Что это?
Изображение сместилось.
– Калейдоскоп. Моего сына. Забыл здесь, когда я прогнала его.
Тина едва не прыснула со смеху.
Огромный прищуренный глаз уставился на Блаженного.
– Я не видел таких с той поры, когда сам был ребенком.
Звук оборвался. Когда Воргемут положил игрушку на место, она показывала фрески на потолке павильона.
Но Блаженный остался доволен. Теперь он знал друзей матери из директората.
– Интересно, как на самом деле поступит Лупо? – задумчиво проговорил он.
20
Лупо стоял рядом с закрытым креслом Саймона и смотрел вдаль.
– Наши действия кажутся очевидными. Какие варианты ты обдумывал?
– Бо́льшую часть времени я пребывал в панике. Я не справился с давлением, хотя предполагал, что смогу.
– Но ты сразу пришел ко мне. Вот что важно.
Провик не спрашивал, где Трегессер раздобыл эту информацию. Не хотел спрашивать. Но догадывался.
У Трегессера имелось меньше секретов, чем предполагал он сам. Лупо становилось известно обо всем, что происходит вокруг его хозяина. Знал он и про артефакта, и про внешника. Знал, что артефакт куда-то исчез.
– Возможно ли, чтобы эти коды попали к Валерене?
– Не представляю, как она могла это сделать. Но невозможное случалось и раньше, не правда ли?
– Да.
Лупо Провик на время передал Дом Банат-Маратов в руки Трегессера, после того как случайно узнал, что Сандор Банат-Марат в ускоренном темпе вырастил себе двойника, которого всюду выставлял вместо себя. Единственное различие между Сандором и его Другим заключалось в кодах управления, которые были встроены в Другого еще в инкубаторе. Такие коды есть у большинства артефактов.
Провик потратил годы на высококлассную шпионскую работу. Он раскрыл коды Другого. Вскоре после этого Истинный Сандор пропал.
Девять лет спустя убийца добрался до Сандора-Другого, и его место занял Фодор Банат-Марат. Провик утратил контроль над Домом, но не потерял ни одного из украденных секретов. Теперь Дом Трегессеров создавал своих артефактов. Но никто даже не подозревал об этом. Артефакты всегда были монополией Барат-Маратов.
– Так ты думаешь, я попал в западню, Лупо?
Значит, старик еще не сдался окончательно.
– Такая возможность всегда существует. Для надежности нам придется подождать и посмотреть, не станет ли твой Другой странно себя вести.
– Что-то я не совсем тебя понимаю.
– Предположим, что коды Саймона-Другого не были раскрыты, поскольку даже меня здесь не было, когда ты его программировал. Если твой Другой поведет себя странно, можно будет считать новости о кодах дезинформацией.
– Что? Твоя логика ускользает от меня.
– Подумай о Валерене. Если она действительно завладела кодами, ты бы никогда не узнал об этом. Верно?
– Именно так поступили бы мы с тобой.
– Да. Это стоит запомнить. Но мы имеем дело с людьми, которые думают не так, как мы. Валерена способна быть гениальной, коварной, слепой и глупой в одно и то же время. Вот почему она так чертовски опасна.
– Так что ты предлагаешь?
– Исходить из худшего. Сделать то, что хотят от тебя твои враги, только как можно быстрее. Поменяйся местами со своим Другим.
– Но…
– Немедленно. Так быстро, как только сможешь. Раньше, чем они насторожатся. Они ожидают, что ты будешь действовать с обычной неторопливостью.
– Значит, я буду играть роль Другого. Когда придет время, я снова сменю его, а они получат себе настоящего Другого.
– Если нам понадобится двойная замена.
– Мне это нравится, Лупо.
– Никто не должен знать. То есть никто, кроме тебя и меня. Не доверяй никому.
Саймон Трегессер хмыкнул:
– Здесь никто не прячется в темноте.
– Мой опыт говорит, что в темноте всегда кто-нибудь прячется.
– Подготовь странник.
* * *
Лупо смотрел вслед Саймону, пока тот не скрылся из вида, затем, уступив место начальнику штаба, направился к просторному жилищу, которое сам обустроил. Произнес кодовое слово. Дверь открылась. Это был единственный вход, и Лупо был единственным человеком, который мог войти в дверь.
– Первый! – крикнул Лупо. – Нам нужно кое-что сделать. Собери всех.
Через мгновение его обступили еще шесть Провиков. Никто, даже Саймон Трегессер, не знал, что Лупо существует не в единственном числе. Он сам работал в инкубаторе. Изменив четных Лупо, он превратил их в женщин.
– Пора обновить данные, – сказал Истинный Лупо.
Чаще всего на людях появлялся он сам, но Лупо Первый, Лупо Третий и Лупо Пятый поддерживали его репутацию неутомимого трудоголика.
Страшный, загадочный серый кардинал процветающего Дома Трегессеров был в какой-то степени роевым существом.
Общение стало наполовину телепатическим, но все-таки требовался внешний стимул. Обновление данных заняло не больше мгновения, поскольку с последнего сеанса миновало совсем немного времени. Лупо требовал, чтобы это происходило два раза в день, особенно теперь, когда началась игра со сторожевиком.
Покончив с обновлением, он приказал:
– Вторая, Третий и Четвертая, поедете со мной в страннике. Первый, проследи, чтобы здесь все было в порядке. И приглядывайте за артефактом Ноа.
* * *
А внизу Саймон выходил от своего союзника из Внешнего космоса, в очередной раз не добившись от него никакого толка.
Тварь продолжала бормотать о каком-то Разрушителе, плюясь паром из-за того, что этот Разрушитель потерпел неудачу. Чужак вел себя так, словно лишь десять процентов его сознания находилось здесь, а остальная часть была захвачена какой-то далекой бездной.
Странная тварь. Но без нее не было бы ни кораблей, ни орудий, ни щитов, ни западни, ни богатств, перекаченных в Дом Трегессеров. Ради всего этого можно было вытерпеть кое-какие странности.
