Григорий Аркатов
Фантастиш блястиш
– Можешь нас оставить? – спросил я без лишних церемоний.
Блондиночка сморщила носик, схватила сумочку и, вильнув задом, испарилась.
– В чем дело? – забузил Толик, пытаясь подняться.
Пришлось толкнуть его и вернуть тем самым на место.
– Это ты мне ответь, друг прелестный….
Толик смотрел на меня глазами, полными щенячьей невинности, и казалось, что он и впрямь не при делах.
– Я только что столкнулся с Петрульдиусом, и он говорил о каких-то непонятных вещах. Ничего не всплывает в твой бездонной памяти?..
На этот раз взгляд моего приятеля помрачнел, что свидетельствовало о готовности сдаться.
– Рассказывай, – предложил я, усаживаясь на стул.
Ему понадобилось еще с пару секунд, чтобы набраться смелости, а потом он выложил все как есть:
– Когда ты уехал, меня вызвали в деканат. Я блин перепугался, думал, что случилось, а мне сказали, что я нужен этому профессору. А я знать не знаю его. Спрашиваю: «Зачем?» А никто не знает. Ну, в итоги пришлось появиться у него, а он говорит: «Это ты мутишь лекарства с Чайкенфегелем?» «Да», – говорю. А он: «Хватит заниматься ерундой. Пришла пора серьезных махинаций».
И потом уже все само как-то получилось. Собираясь с мыслями, я сделал паузу, но потом вернулся к диалогу с вопросом:
– Что получилось?
Толик смотрел на меня искоса, по всей видимости, опасаясь моей реакции.
– Ты должен понять….
– Понять что?
Пока что мне было невдомек все происходящее, но чувствовалось, что айсберг глубоко под водой и таит он в себе нечто неприятное.
– Ну, понимаешь, мне надоело быть никем, а тут этот Петрульдиус говорит, что озолотит нас. И речь идет не о каких-то копейках, как с этим нашим «Здоровином». К тому же известность…. Видел, как сразу телки виснут?
В голове роилась стая шмелей, что не помогало думать. А думать следовало.
– Только не говори, что давал обещание….
Однако глаза Толика скрывали совершенно противоположный ответ.
– Никуда не уходи, – сказал я и направился в буфет. Нельзя было раскисать. Иногда полезно не посвящать коллегу в детали, но тогда может выйти такая вот хрень. И что с ней делать – загадка.
– Стакан чая, – попросил я у девушки за прилавком.
– Фруктовый или обычный?
– Обычный.
Вернувшись за стол, я сделал серьезный глоток.
Раздумья не позволяли мне обращать внимание на то, как напиток обжигает горло. Это была меньшая из возможных проблем.
– И что за проект?
– Да я не особо вдавался в детали. Что-то про пол и потолок.
Но этой фразы было достаточно, что сообразить суть вопроса. Да и чем еще мог заниматься профессор Петрульдиус.
– И когда начинаем?
– Уже начали. Но ты все равно главный. И он ждет с тобой встречи сегодня….
– … в пять, – закончил я за Толика.
А в голове тем временем продолжали роиться шмели.
«Вот и приехали», – мысленно утвердил я.
– Да ты не расстраивайся, – попытался подбодрить меня Толик.
Вот только его неуклюжих попыток мне и не хватало. Без них целый суповой набор.
– Так, где встреча? – поинтересовался я, смирившись с участью.
– В его офисе.
– А это где?
– Там вроде какой-то «Центр экспериментальной медицины». Адрес у меня записан.
В подтверждение Толик протянул мне бумажку с чернильными каракулями. Тупо насмотревшись на совокупность букв, я спросил:
– Ты там был?
– Конечно.
– Тогда поедешь со мной.
«Центр экспериментальной медицины» оказался одной из тех контор, что ранее была жилой квартирой.
Жилище на первом этаже во все времена не пользовалось спросом, но с развитием экономики оно смогло преобразиться в нечто большее – «Салон красоты» или «Продукты». Затраты на это волшебство были каплей в море, падающей в лапы парочки гастробайтеров, которые в свою очередь хватались за кувалды и прорубали дверной проем в новую жизнь. А далее оставалось только подставить руки для падающей с неба манны.
Несмотря на всю вычурность своего именования, офис профессора Петрульдиуса имел очень скромный фасад. Здесь не было ни воздушных шариков, ни транспарантов со словами «Мы открылись!». Все было простенько, но со вкусом.
Свежая покраска, окна и двери евростандарта и стрелка на стене «Нажать здесь» – все как я и мечтал. И чтобы не противоречить своим же грезам, я нажал на кнопку звонка.
Короткая мелодия отыграла секунды три, после чего вновь установилась тишина. Прошла минута и никакой реакции. Хотелось повторной попытки, но внутренний голос подсказывал, что нельзя ломиться в офис профессора также как к соседке за солью.
Пришлось ждать. За спиной суетился Толик, словно Санчо Пансо перед боем. Я и так был на него прилично зол, а тут еще его переминание с ноги на ногу. Хорошо, что у него хватало ума не заводить со мной разговор, а то я точно вдарил бы ему в кочан.
– Входите, – раздался загробный голос из небольшого динамика, встроенного в стену, после чего наши уши поразил противный звуковой сигнал.
Ухватившись за приглашение, я торопливо дернул на себя дверную ручку, и мы вошли внутрь. Там нас уже поджидал строгий охранник с металлоискателем.
– Сдайте все металлические и электронные приборы.
После полнейшего досмотра нас провели в соседнюю комнату, которая по существу являлась чем-то вроде ожидательной.
Здесь стояло несколько кресел и огромная плазма, по которой вещался «Дом-2».
– И так всегда? – спросил я Толика.
– Да, – таким был многозначительный ответ.
Еще полчаса мы провели, сидя в креслах и наблюдая за тем, что творилось на экране. По прошествие указанного времени одна из дверей, ведущих из комнаты, отворилась, и на пороге появился Петрульдиус собственной персоной.
– Рад вас приветствовать, господа! – сказал он, слегка заходясь старческим кашлем.
– Здравствуйте! – ответили мы.
– Пойдемте со мной, – такова была следующая фраза профессора.
Пришлось согласиться. Прошагав по узкому коридору и распахнув очередную дверь, наша компания очутилась в полномасштабном зале развлечений. Рассматривая грудастых девиц у шестов, множество развеселых гостей и игровые столы в зале, я задал нескромный вопрос:
– Что это?
– Мое личное казино, – ответил Петрульдиус.
Я еще раз окинул взглядом всю роскошь и многообразие развлечений, на которые был способен внешне невзрачный «Центр экспериментальной медицины» и мой мозг буквально взорвался экстатическим восторгом.
– Вот это да…, – мои эмоции попросту хлынули через край.
– А вы что думали?!
Несмотря на свой почтенный возраст, Петрульдиус в таких обстоятельствах отнюдь не смахивал на аскета, а похотливые мысли, засевшие в его морщинах, так и рвались наружу. Однако в данный момент дела были для него куда важнее.
– Анатолий, – обратился он к моему спутнику, – Не изволите ли вы сыграть в кости? Кредит на ваше имя как всегда готов. А мы с Геннадием тем временем пообщаемся.
Толик утвердительно кивнул и вмиг исчез среди толпы извивающихся в танце тел. И как только это случилось, Петрульдиус освятил наши планы:
– Пойдемте в мой кабинет.
Как оказалось, его кабинет находился в другом конце зала.
– Значит это и есть экспериментальная медицина? – спросил я у профессора, когда мы миновали отдыхающих. Как раз в этот момент мне в глаза бросилась худенькая брюнетка. После выпитого лишка она забралась на стол и, в откровенном желании дополнить шоу, принялась срывать с себя одежду. Первой ласточкой стала кофточка, что мигом улетела в толпу, обнажив белый лифчик. Впрочем, здесь необходима оговорка, учитывая тот факт, что если он и был когда-либо белым, то это являлось запредельно давнишним событием.
– Не совсем, – ответил Петрульдиус, – У нас тут много чего.
Еще немного и мы достигли цели. Профессор провернул ключ в замочной скважине и, открыв дверь, впустил меня в свой кабинет.
– Присаживайтесь, – сказал он, закрывая за собой дверь.
Это был кабинет достойный настоящего профессора. Здесь были и старинные книги, и старинные гобелены. Был даже какой-то доисторический портрет.
– Это мой прадед, – пояснил Петрульдиус, проследив мой взгляд.
В общем, полная коллекция академического снобизма. И вскоре последовало соответствующее предложение:
– Сигару?
– Нет, спасибо.
– Вина?
– Спасибо, нет.
– Тогда перейдем к делу.
«Давно пора», – подумал я.
– Извините, что все началось как-то без вас. Просто я не люблю отказываться от возможности. Надеюсь, вы понимаете?
– Возможно.
– Мой бизнес процветает, но я не хочу останавливаться и потому всегда ищу новые возможности. Чем-то подобным и стала моя глупая научная статья о связи цвета зубов с цветом потолка. Знаете ли, должность профессора иногда обязывает вести научную работу, вот и приходится время от времени выдавать какую-нибудь глупость. Да что говорить, ведь вы сами якобы изобрели этот ваш «Здоровин», а на самом деле все это полная туфта.
– Простите, но…, – внутри меня вмиг вспыхнула обида за свое детище.
Только вот профессор именно этого и добивался. Не обращая внимания на мои обрывчатые реплики, он усмехнулся сквозь очки и продолжил:
– Вы можете злиться, но не можете отрицать очевидное. Вы – пленник собственных иллюзий. Ваша мечтательность завела вас черт знает куда, и теперь вы уверены, что спасете весь мир вашим «Здоровином». А в реалиях вам, как и всем на белом свете, просто хочется заработать. Так почему бы не сказать прямо?
– Но….
– Знаю, вы боитесь. Так что отныне я – ваш куратор. И все у нас будет просто замечательно. Деньги будем грести лопатой. Точнее уже гребем. Этот наш проект с зубами и цветом оказался золотой жилой. А суть в чем? Мы ходим по домам и делаем дыры в стенах, полах и потолках с целью взятия проб, которые вы якобы изучаете в нашей лаборатории. Все это финансирует государство. А потом муж моей дочери, который специализируется на ремонте, осуществляет бесплатный ремонт также за счет бюджета. В итоге все в шоколаде.
Я попытался сопоставить в голове механизмы озвученной аферы, и мне стало немного дурно.
– А в чем состоит моя роль?
– Это и главное. Почти не в чем. Нам совершенно не нужно тратиться на какие-то сверхсложные анализы. Проще сделать умное лицо и от балды нарисовать циферки. Ну а потом с таким же умным видом представить их общественности. Вы же это можете?
– Могу.
– Вот и отлично.
Профессор поднял трубку внутреннего телефона, набрал «113» и сообщил кому-то:
– Зайдите!
После этого он положил трубку на место, и в полной бессловесности уставился на меня. Когда мне надоело отражать его взгляд, я спросил:
– Мы кого-то ждем?
– Ш-ш-ш, – ответил профессор, приложив указательный палец ко рту.
Через мгновение в дверь постучали.
– Заходи, – потребовал Петрульдиус, и в кабинет вошла девушка.
Я обернулся и попытался дать ей зрительную оценку. Она осталась где-то между семеркой и восьмеркой по десятибалльной шкале. Стройная шатенка с пухленькими щечками, среднего роста… В основном ничего особенного.
– Геннадий, знакомьтесь. Это мой главный менеджер по науке Наталья Фельдман. Отныне она руководит нашими общими делами.
Девушка протянула мне руку, так что пришлось подняться с кресла и провести торжественный ритуал.
– Очень приятно, – сказал я, утопая в ее глазах.
– И мне, – добавила девушка.
Петрульдиус с минуту наблюдал за этой идиллией, а потом вернулся к требовательному подходу:
– Пора за работу. Нечего прохлаждаться.
Не хотелось с ним спорить, к тому же женская компания была намного изысканней. И потому мы спешно покинули кабинет профессора.
– И куда мы теперь? – спросил я, вновь очутившись среди танцующих и веселящихся личностей.
– В твою новую резиденцию.
– В смысле?
– Без смысла, – ответила девушка и потащила меня силком через весь зал.
Не успел я оглянуться, как мы уже были на улице и садились в служебный автомобиль.
– А как же Толик? – спохватился я.
– Оставь его в покое, – сказала Наталья, взяв меня за руку, – Ему еще целую ночь работать.
Ее слишком агрессивное поведение слегка будоражило, но я старался не обращать на это внимание, так как посчитал, что в ее мире это в порядке вещей.
Шофер высадил нас возле новенькой двухэтажки в районе улицы Брагина.
– Это и есть резиденция? – спросил я, изучая табличку «НИИ аналитики».
Девушка не ответила, но вместо этого сказала:
– Пошли!
Происходящее было намного загадочнее и интереснее, чем зависание сутками напролет в лаборатории, но вся эта недосказанность начинала утомлять. С другой стороны в этот раз мне не пришлось подолгу торчать под дверью. Не успела Наталья коснуться звонка, как дверь тут же отворил какой-то «асламбек».
– О, красавиц!..
Девушка не ответила и молча прошла внутрь, а я последовал за ней. Там мы столкнулись еще как минимум с десятком человек. Большинство из них были облачены в медицинские халаты и имели бейджики научных сотрудников.
– Всем привет! – сказала Наталья и подошла к дамочке-секретарю, которая на тот момент что-то пристально выискивала взглядом в мониторе, – Что-нибудь есть для меня?
Та отрицательно мотнула в ответ, и главный менеджер вернулся ко мне.
– Собственно здесь все и происходит, – сказала она, попытавшись убрать сумятицу с моего лица, – Наверху административные кабинеты, а в подвале лаборатория. Есть вопросы?
У меня за душой накопилась масса вопросов, но один беспокоил сильнее других.
– Может, сходим куда-нибудь?
Странно, но при всей своей агрессивности она неожиданно смутилась. Причем настолько, что я уже стал мысленно предвкушать отказ.
Но мне повезло.
– Что вы имеете в виду? – спросила девушка.
Этот вопрос с подкавыкой был чем-то схож с осторожной поступью по минному полю. Да и как можно вести себя иначе менее чем через час после знакомства? Или же все потому, что мы всего лишь дети.
Ведь кем бы мы ни были, кем бы себя не воображали, мы все равно остаемся детьми. И именно эти пугливые и добродушные существа в трудные минуты и секунды отчаяния всем сердцем желают, чтобы их нежно и трепетно прижали к груди. Хотят, чтобы их слушали, понимали, любили. Наверное, это единственное, что нам по-настоящему необходимо. Вот мы и требуем любви к детям, эдакой педофилии.
Так что я не стал думать над пережевыванием слов и просто сказал:
– Сегодня в девять. Встретимся у «Звезды».
Она улыбнулась и перед тем как проститься пояснила:
– Ваш кабинет наверху. Найдете сами?
– Несомненно.
– Тогда до встречи.
– До встречи.
Провожая ее взглядом, я внезапно позабыл про всю чертову науку и все немыслимые аферы, в которые мне удосужилось влезть. Даже когда она исчезла из поля зрения, остаточный след какого-то нового чувства продолжал тлеть в моем сердце. Так было до тех пор, пока к семи часам не прибыл Толик.
Он был больше чем пьян и еле держался на ногах. В помещение его затащили двое охранников в не менее подпитом состоянии. При этом все трое держались в обнимку и бормотали нараспев:
– В греческом зале, в греческом зале….
По правде сказать, я не знал, что делать в таком случае. Но к счастью на помощь пришли люди в белых халатах. Без особых церемоний они разделили дружный тандем, пинками выпроводили охранников на улицу, потом взяли Толика за шкирку, затащили в подсобку и сунули под струю холодной воды.
– Ой… че… ой…, – завопил новоявленный пропойца, но вмиг протрезвел.
И когда его вернули из подсобки, он смотрел на мир другими глазами.
– Что произошло? – спросил Толик, ощущая, как с его слипшихся волос стекает влага, струится по лицу и дальше.
Я мигом отыскал в туалете полотенце и бросил ему. Он благодарно принял подачку и стал утираться. В это время люди в белых халатах стояли у него за спиной.
– Как голова? – как только мой приятель стал менее влажным, появилась возможность осыпать его вопросами.
Толик потер руками виски и с безвольно-отрешенным взглядом посмотрел на меня:
– Хреново.
Впрочем, это было и так очевидно. Я должен был ему помочь, поймав правильную мысль, но меня опередили, и человек в белом халате протянул Толику необходимый стакан воды и горсть таблеток. Больной без промедления принял лекарства, и попытался было вернуться в состояние безликой отрешенности, но тут же последовал пробуждающий фактор:
– Вы готовы?
Толик с вялой медлительностью оглянулся на человека в белом халате и попытался прояснить свою обескураженность:
– Готов к чему?
Ответ оказался совершенно логичен.
– К работе.
Но эта логика никак не устраивала моего друга.
– К работе?
– Так точно. У нас сегодня по плану….
Не дослушав своих обязанностей, Толик схватился за голову и просопел:
– О, Боже, – после чего поинтересовался, – Можно мне присесть? – и когда человек в белом халате утвердительно кивнул, плюхнулся на ближайший стул.
Вид у него был очень удручающий, но причиной тому являлось не недавнее бурное веселье, которое полностью выветрилось с водными процедурами, а неотвратимость грядущего.
– У меня есть пять минут? – спросил он после недолгих раздумий.
Молчание белохалатчиков означало согласие.
– Тогда принесите мне чаю.
Чай был подан практически сразу. И пока Толик пытался пить зеленовато-коричневую жидкость, я постарался выстроить диалог.
– Значит, хорошо провел время?
Толик посмотрел на меня исподлобья, воспринимая фразу как стеб.
– Как видишь. А ты?
– Ну, немного поболтали с Петрульдиусом, а потом он познакомил меня со своим главным менеджером.
Мозг Толика еще не совсем восстановился после алкоголя, и потому он весьма долго искал нужное в потайных закромах.
– Фельдман что ли?
При упоминании этого имени мое сердце забилось чаще.
– И как она тебе?
Толик сделал последний глоток, поставил чашку, куда пришлось, и высказал нечто необдуманное:
– Да никак.
В ответ на такие слова, по мне пробежалась вспышка гнева.
– Что?! – озадачился Толик, увидев как мое лицо пошло пятнами.
– Ничего.
Но было слишком поздно для конспирации, тем более что мой приятель уже ржал напропалую:
– Да ты гонишь… ты…
– Да пошел ты, – сказал я, озлобившись на его чувственную небрежность.
Мои спасением от дальнейшего позора порицаний стали люди в белых халатах, которые вернулись в условленное время.
– Вы готовы?
– Готов, готов, – сказал Толик и с беззвучным скрипом костей поднялся со стула.
– Геннадий Петрович, ваше присутствие также желательно, – сказали мне.
– Как скажите, – ответил я.
Таким образом, после достижения творческого взаимопонимания мы все скопом направились в подвал, где и располагалось наше детище – подпольная лаборатория.
Спуск освещала одна-единственная тусклая лампочка, одетая в металлический плафон на манер китайского крестьянства. И потому спускаться приходилось осторожно, следя за тем, что твориться под ногой. Но как только это действо осталось позади, и мы вошли в огромное помещение, заставленное разнообразной аппаратурой, все смогли вздохнуть с облегчением.
– Добро пожаловать! – возвестил Толик.
Я оглядел предложенное эльдорадо и изумился.
– Для чего все это?
Но Толик вдарил мне по плечу, дабы я вернулся к реальности, и сказал:
– Не парься! Вся эта дребедень собрана здесь исключительно ради показухи.
– То есть? – спросил я, оказавшись в непонятках.
– Вся эта байда исключительно для проверяющих комиссий. Ни ты, ни я, ни кто другой не станет работать с этими абракадабрами. Просто Петрульдиус поскреб по сусекам и насобирал много-много ненужного хлама. Здесь даже есть счетчики радиоактивных изотопов. А они нам нужны, как козе баян.
– Ну а мы тогда зачем?
– Кто-то же должен сортировать изъятые пробы, делать из них суспензии, заливать в пробирки и клеить красивые этикетки. Вот она наука нового поколения, дружище!
Складывалось впечатление, что Толик наконец-то нашел то, что так долго искал. Крупица его счастья таинственно растеклась по этому подвальному помещению, сделав из него практически бога, а может и нечто большее.
И как полагается, где-то под ногами суетились люди в белых халатах:
– Анатолий Валерьевич, первая партия готова к отправке!
– Тогда отправляйте!
Как только прогремел приказ, ярые научные сотрудники схватились за коробки и потащили их на поверхность.
– Что это? – спросил я.
– Уже готовые пробирки с пробами. К утру мы должны подготовить вторую партию.
– И куда их везут?
– В Минздрав и там на каждую пробирку начисляют деньги.
– Изумительно, – прошептал я.
– А ты что думал?!.. Все по высшему разряду.
Когда все коробки были отправлены наверх, обратным ходом стали тащить куски бетона и паркета и сваливать их в углу.
– А вот и новые поступления, – возрадовался Толик, возбужденно потирая ладони.
Со стороны это выглядело просто ужасно и казалось, что кто-то обворовал проклятый старый дом. Но стало еще хуже, когда люди в белых халатах с умным и сосредоточенным видом стали пилить эти пожитки по частям. Лицезреть такое я был не в состоянии. Хорошо, что часы показывали 20:30.
– Мне пора, – сказал я Толику, увлеченному своей непомерной занятостью.
– Пора? – голос его слегка осекся, но он тут же исправился, – Как хочешь. Только не пересыпай.
И дураку было ясно, что Толик попытался меня поддеть. Ведь теперь не я один стоял у руля.
Меня словно пытались ткнуть носом в протухшую истину, от которой дурно пахло зазнайством и самоуверенностью. Так что пришлось немного осадить друга.
– Вообще-то я иду на свидание.
Он усмехнулся, словно пытался убедить себя в шутливости моих слов.
– И с кем же?
– С главным менеджером.
– С Фельдман?
– А есть другие?
Толик попытался переварить мой прощальный десерт, но он попер не в то горло.
– Это глупо, – высказал он после долгих измышлений.
Но я был в корне не согласен.
– От чего же?
Ему срочно нужен был аргумент, и выбор пал на самый неудачный.
– Она не для тебя.
Теперь пришло время для моего смеха.
– И это говорит мне человек, который четыре года безответно ухлестывал за внучкой профессора.
– Но я все же затащил ее в постель, – оправдываясь, заметил Толик.
– Конечно, после того как помахал перед ее носом крупными купюрами.
В риторике я оказался сильней и Толик сдался.
– Ладно, валяй, – сказал он и махнул рукой, – Завтра созвонимся.
У меня не осталось времени на дополнительные разглагольства и я, бросив краткое «Удачи!» выбежал из «НИИ аналитики».
Очередная удача ниспослала мне своевременную маршрутку, которая довезла меня до цирка, а там я за пять минут добежал до кинотеатра. Наталья была уже на месте. Она стояла в стороне и украдкой поглядывала на Волгу, с чьих просторов дул душистый весенний ветерок.
– Почти не опоздал, – произнес я взахлеб, впопыхах не успев нормализовать дыхание.
– Почти, – отметила Наталья и озарила меня своей волшебной улыбкой.
Тем временем мне пришлось наспех изучить афишу. Самым вменяемым из прочего мне показался очередной ремейк. На этот раз отечественные мастера взялись за классику ужасов и обновили раскадровку фильма «Существо в корзине».
– Пойдем? – спросил я мнения девушки.
Ответом стала какая-то неуловимая мимика в совокупности со словами:
– А мне будет страшно?
– Возможно, – сказал я, стараясь не утверждать чего-то определенного.
– Тогда не знаю….
Однако я не мог до пенсии ожидать конца раздумий.
– Если хочешь, не пойдем.
И тут девушка заявила, словно топнув ногой:
– Нет, пойдем.
Мне понадобилось потратить пять минут времени на покупку билетов, а потом в ожидании сеанса мы зашли в «Арабскую кухню» напротив. Там нам удалось захватить в плен свободный столик и, оставив Наталью за главного, моя охотничья натура отправилась добывать провиант.
– Ты что будешь? – поинтересовался я перед отбытием.
– На твой вкус.
– Будет сделано.
Простояв длинную очередь, я вернулся с целым подносом. Мне показалось, что за это время моя спутница стала еще прекрасней. Мне не очень-то и хотелось набивать желудок едой, скорее хотелось любоваться девушкой напротив.
– Ты смотришь мне в рот.
Внезапно столкнувшись с этим фактом, я покраснел.
– Все в порядке, – рассмеялась она и продолжила кушать.
Когда поднос опустел, мы утерлись салфетками и поспешили на свой сеанс. Голос в динамиках как раз приглашал желающих в зеленый зал.
Как только нам удалось найти свои места и усесться, свет в зале потух, а на экране показалась картинка.
– Началось, – сказала Наталья и вцепилась в мою руку.
Несомненно, я давным-давно смотрел оригинал, но, тем не менее, был категорически удручен новыми веяниями.
Главную роль почему-то играл Боярский, который пол фильма ходил с гитарой и напевал полную бредятину:
Пока-пока-покачивая перьями на шляпе,
Судьбу благодарю за брата на боку….
Но ключевой феерией оказался момент, когда из корзины вылез Цекало и завопил:
– У-У-У-у!
– Мамочки!
На этот раз вопила Наталья, которая с перепугу запрыгнула на меня сверху. Вот так и прошла премьера нового фантастического боевика.
– И как? – спросил я, как только мы оказались за пределами кинотеатра.
Девушка только смущенно улыбнулась, а потом сделала мне нескромное предложение:
– Проводишь меня до дома?
– Конечно.
Она жила недалеко и потому мы пошли пешком, держались за руки и почему-то молчали. А когда оказалось, что наши лбы уперлись в двери подъезда, мне стало очень грустно. Я не хотел уходить, не хотел прощаться, но она уже говорила:
– До свиданья.
Возможно, я рисковал прослыть подонком, но все же сказал:
– Если тебе страшно, могу побыть с тобой.
Возникла пауза раздумий, взглядов глаза в глаза, а потом:
– Уверен?
– Да.
И мы вошли в подъезд.
Не знаю почему, но вышел я из этого подъезда только утром третьего дня, да и то только потому, что Толик взорвал мне мозг своими криками из мобильника. Он позвонил мне десятью минутами ранее и истерически завопил:
– Гена! Караул! На лабораторию напали!
Спросонья я подумал, что подобный экстрим, несомненно, является продолжением сна, но крики не унимались.
– Гена! Караул! На лабораторию напали!
«Топ», – сказал я сам себе и перерезал тормоза», – эта мысль окончательно развеяла сны.
– В чем дело?
По ту сторону были слышны стоны и всхлипы, а между ними полуосмысленные реплики:
– Я пришел как обычно…. А там…. Все мертвы…. Все вдребезги…. Я не знаю….
С горем пополам сообразив, что некто напал на лабораторию и устроил там незабываемый шурум-бурум, я мигом соскочил с постели и постарался навести порядок.
– Успокойся и соберись. Нужно во всем разобраться. Ты Петрульдиусу звонил?
Пауза, потом ответ:
– Звонил первым делом, но он не отвечает и в его офисе никто не берет телефон.
В башке проснулся старый добрый рой шмелей и закружил как никогда прежде. Однако это не стало поводом для паники.
– Давай быстренько в «Монкафе». Я через полчаса подъеду. Тогда и будем разбираться.
Сбросив вызов, я огляделся. Возможно в поисках выхода, а может просто в поисках одежды. Наталья на тот момент нежилась в ванной. У меня не было времени что-то ей разъяснять. Так что я тихо оделся и вышел из квартиры.
На остановке как по заказу тут же подрулила «двойка». Мне это было на руку. Не только потому, что Толик ждал, но и потому что мне самому хотелось во всем разобраться.
– Возьмите, – сказал я водителю, протянул деньги и сел.
Тем временем мысли о лаборатории не отпускали. Чего-то подобного всегда можно ожидать, но почему Петрульдиус не позаботился об этом и почему он не отвечает на звонки? В попытках опровергнуть безответственность профессора, я набрал его номер, но ничего кроме гудков не услышал.
– Что же ты творишь? – думал я.
Пока в мыслях гнездились упреки, мы подъехали к месту высадки, точнее едва его не проехали.
– Остановите, – крикнул я водиле.
Мои пожелания были услышаны, но, тем не менее, педаль тормоза не сдвинулась с места.
– Давай чуть позже, – ответили мне, – А то тут какое-то столпотворение, менты, скорая….
– Хорошо, – согласился я, не имея других вариантов.
Покинув маршрутку и миновав пару-тройку перекрестков, мне пришлось воочию столкнуться с ранее упомянутым столпотворением. Что-то и впрямь произошло, и сердце инстинктивно ускорилось.
– Разойдитесь, разойдитесь! – требовали от зевак, окруживших «Монкафе».
Даже издалека были видны разбитые окна и потрепанный интерьер. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться о произошедшем. И хотя мне искренне хотелось чего-то другого, пробираясь сквозь толпу, я уже приблизительно представлял себе ждущее меня зрелище.
– Отойдите! Не мешайте! – врачи скорой помощи второпях толкали тележку с чьим-то истерзанным телом.
– Толик, – прошептал я, не сразу опознав друга.
И на то были весомые причины. Выглядел он более чем ужасно. Весь в крови, рваных ранах, а череп вообще сплошное месиво.
– Толик! – не обращая внимания на врачей и не осознавая действий, я бросился к нему и попытался встряской привести его в чувства, – Толик!
Врачам это очень не понравилось.
– Гражданин, что вы делаете?! Отвалите! Вы нам мешаете. Человек при смерти.
Но я не слушал и продолжал его трясти:
– Толик! Очнись! Что случилось?
Меня оттащили сотрудники правопорядка.
– Ты что творишь, парниша? – спросил меня усатый ментяра, дыша мне в лицо вчерашней попойкой.
– Он мой друг, – злобно прошипел я в ответ.
– И что? Ты хочешь его убить?
Мой взгляд метнулся к скорой помощи, куда заталкивали носилки, и мне пришлось мысленно согласиться, что я и впрямь переборщил.
– Мы его теряем! – завопил один из врачей, ощупывая пациента фонендоскопом, и задние двери скорой помощи с грохотом закрылись.
Еще немного и рявкнул двигатель, включились мигалки и, звонко затянув «Миу-у-миу!», медицинский автомобиль умчался вдаль. Когда след выхлопа простыл за горизонтом, я все еще смотрел в его сторону, собираясь с мыслями.
Где-то посреди этих раздумий ко мне подошел все тот же усатый ментяра и, схватив за локоть, сказал:
– Нужны ваши показания.
Я оглянулся на него не то со злобой, не то с презрением и сказал:
– Мне некогда, – и вырвав локоть из его рук, пошел свой дорогой.
О чем я при этом думал, догадаться не сложно. Другое дело, что я был в странном состоянии полувменяемости, которое двигало мной в непостижимом направлении. Впрочем, в конце концов я постиг итог этого пути, очнувшись на пороге «Центра экспериментальной медицины».
– Вот мы и на месте, – прошептал я и тут зазвонил телефон.
«Совсем не вовремя», – утверждала мысль, что прожужжала посреди роя шмелей.
Звонила Наталья, а я не знал о чем стоит с ней говорить. Она уж точно не могла решить моих проблем, однако могла прибавить их количества. Вот мне и не хотелось отвечать на звонок, но пальцы почему-то решили за меня.
– Да, – произнес я в мобильник.
– Гена, это Наташа. Ты куда подевался? Что-то случилось?
Хотелось найти ответ, но его нигде не было. Казалось, я сплю и вижу самый ужасный на свете кошмар. И возможно мне стоило лишь чуточку поднапрячься, чтобы вернуться в прекрасную и лучезарную реальность. Но нет, все это не было сном.
– Просто возникли дела, – сказал я таким голосом, словно находился не под дверью офиса Петрульдиуса, а где-то в космосе.
Но Наталью совершенно не интересовала интонация моих ответов. Всего важнее для нее на тот момент было:
– Почему ты оставил меня, не сказав ни слова?
