Гульнара Каханова
Грёзы реальности
Лале слушала и по её щекам текли слёзы.
– Я красиво пела, – оправдывалась Лале.
– Ну что делать? Всё, теперь нас не будут приглашать. А ты будешь отдыхать в летнем пионерском лагере. В наказание.
– А там хорошо будет, нестрашно?– спросила Лале.
– Страшно? Может быть. Не в этом году, конечно. В следующем. Надо было быть послушной, – он посмотрел на неё строго и ушёл в свою комнату.
Лале сидела и плакала. Она знала о том, что её отправят в следующем году в пионерский лагерь. Прошло время и Лале забыла об этом разговоре, её успокаивало то, что это произойдёт только в следующем году. И сам Хагани позабыл о своих словах и не подразумевал о том, что так сильно расстроит свою любимую дочку.
Лето прошло. И погода уже давала понять о приближающихся прохладных днях. Альфия с Хагани прохаживались по магазинам и закупали Лале и себе тёплую одежду. «Ну вот, всё у тебя есть на осень, зиму и следующую весну. А летнюю одежду купим в следующем году, – пообещал Хагани, и посмотрел на Лале. – Не забывай о том, что следующим летом ты едешь в летний пионерский лагерь».
Хагани не мог простить дочке её поведения на даче у известных людей.
Август 1976 год. Их пригласили в гости те известные люди, но уже в квартиру, где они проживали. Встречала их та же женщина по имени Зухра. Она открыла двери и пропустила их в квартиру. Провела их в гостиную, а сама ушла в кухню. В гостиную вошла супруга директора Музея народного прикладного искусства Казахстана, поздоровалась, и спросила:
– Вы голодны?
– Нет, – ответил Хагани.
– Тогда будем пить чай, – сказала она и ушла в кухню.
Альфия последовала за ней. В кухне сидела Зухра, а в кабинете сидел знаменитый всему Казахстану учёный. Он работал над своей рукописью. Лале скромно сидела на диване и молчала, как ей наказали родители. Хагани включил телевизор и сел смотреть программу новостей. Немного погодя, к нему подошла супруга директора музея и позвала его в другую комнату:
– Пока Альфия с Зухрой готовят обед, пойдём поговорим, Хагани. Ты знаешь, у нас пропала золотая статуэтка, которую ты принёс, – сообщила Мария Степановна.
– Да? А где? – в замешательстве спросил Хагани. – На даче? – переспросил он.
– Ты не будешь обижаться, если мы расспросим Лале о статуэтке? – Мария Степановна внимательно посмотрела на Хагани.
Он смотрел на неё и не верил своим ушам: «Почему она расспрашивает меня? Она меня подозревает?», – с такими мыслями, и в смятении, Хагани смотрел на Марию Степановну.
Смекнув, о чём думает Хагани, Мария Степановна сказала:
– Я не подозреваю тебя. Лале могла найти её и играть с ней. Статуэтка исчезла.
– Нет, не надо её расспрашивать. Она бы мне сказала. Почему вы подозреваете Лале? На дачу приходили и ваши знакомые. Может, они знают? Но, не моя дочь. Моя дочка не ворует.
Он отвернулся и вышел из комнаты. В кухне суетилась Альфия. Мария Степановна понимала, что Хагани оскорбился и минут десять не выходила из комнаты, после, подошла к нему и попросила:
– Расспроси её сам. При мне.
Хагани возмущённо посмотрел на Марию Степановну и согласился. Он позвал Лале в комнату.
Через некоторое время в комнату вошла Мария Степановна и увела из комнаты Хагани.
– Может, всё–таки видела? – спрашивал уже не Хагани, а другой мужчина.
Он был маленького роста и с розовым румянцем на лице, вопросительно смотрел на Лале и вёл допрос:
– Может, тебя обыскать?
– У меня нет статуэтки. Я не видела её. А где папа? – испуганно спросила Лале.
– Папа сейчас занят, – ответил розовощёкий мужчина. – Вспомни, может, найдём статуэтку. Ты с какими куклами играешь? Они большие или маленькие? – спросил он.
– У меня дома большая кукла, мне её подарил дедушка из посёлка имени Гагарина, где тётя Фаузия проживает. Кроме этой, у меня нет кукол, – ответила Лале.
– Хорошо. Можешь идти, – проговорил он.
Лале вышла, подошла к Хагани и спросила:
– А кто он, этот человек в другой комнате? Он меня расспрашивал о куклах и о какой–то статуэтке. Я не знаю.
Хагани промолчал и ничего не ответил дочке. Он взял её за руку и сказал:
– Пойди к маме и скажи, что нам пора идти.
Лале вернулась без матери. Они вышли из квартиры. Спускаясь по лестнице, Лале спросила:
– Почему мама осталась?
– Подождём на улице, – ответил Хагани.
Они несколько минут ждали Альфию на улице, но она не выходила. Не дождавшись супругу, Хагани повёл Лале на остановку. Подошёл троллейбус. Они сели в него и поехали. Лале сидела молча и до конца пути не произнесла ни слова, а Хагани безмолвно терпел боль в сердце. Лале долгое время наблюдала за ним, понимая, что он нервничает и боялась спросить его обо всем.
Хагани с детства страдал пороком сердца. Причиной тому были – голодные времена. Он родился в августе 1940 года, в военное время. Его несчастная мать работала на кондитерской фабрике, оставляя дома малыша, в люльке без присмотра. Она растила сына без всякой помощи, потому что была одинокой женщиной. Хагани был единственным сыном у матери.
Его отец Мәдени пропал без вести в самом начале Великой Отечественной войны, на территории республики или другого государства – осталось тайной. Их отправили в составе учебной роты на военную службу в военное пехотинское училище города Чарджоу. Мәдени не вернулся назад. Так, навсегда расстались его мать с отцом. Хагани рос сиротой и воспитывался в интернате, в котором росла и училась в своё время его мать. Мәдени – директор этого интерната, женился на его матери до убытия на военную службу. Детство Хагани было не лёгким. Всё это и голодные годы отразились на его физическом здоровье. Он вспоминал и рассказывал Лале, как семиклассником отправился в город Алма-Ату к родственникам отца. Мать собрала его в другой город и посадила в поезд. Он, сельский парень, стеснялся в поезде пойти в туалет и терпел до самого города Алма-Аты. Вытерпел. Таким был и остался скромным человеком. Чувство собственного достоинства, целеустремлённость и порядочность вызывали уважение к нему у окружающих его людей. Он имел много знакомых и несокрушимый круг близких друзей.
Доехав до дома, они молча вошли в квартиру. Через некоторое время раздался телефонный звонок. Хагани взял трубку.
– Ты почему уехал? Мы приготовили обед. Накрыли на стол, а тебя и Лале нет. Все расстроились, спрашивают меня: «Почему Хагани ушёл?». Поговори, я передам трубку, – говорила Альфия.
– Не надо. Скажи им, что стало плохо с сердцем. Приезжай домой, Лале ждёт, – ответил раздражённо Хагани и положил трубку.
Хагани не любил оправдываться. Прошло три часа, а супруги ещё не было. Он понимал свою супругу. Она не могла так уехать, как он. Она осталась помогать: собрала посуду со стола, помыла всё. И только потом она уехала от них. Лале наконец–то дождалась свою мать. Хагани не стал интересоваться, о чём расспрашивали Альфию, не хотел портить ни себе, ни ей настроение. Отложил разговор на завтра.
Утром Хагани ушёл на работу. Вечером он сообщил, что уезжает в командировку на несколько месяцев в Киев. Альфия собирала мужа в командировку. Хагани рассказал ей, что едет на киевскую гидроэлектростанцию, которая построена на Днепре. Будет собирать материалы для возводимой гидроэлектростанции на реке Или. Хагани получил два высших образования: по специальности географ и специальности инженер–гидролог. Работал в научно–исследовательском институте энергетики, в категории младшего научного сотрудника, в должности – инженера–гидролога. Был грамотным специалистом и ответственным работником.
Через неделю Хагани уехал в командировку. Прошло время, Хагани не возвращался. Альфия обеспокоенная отсутствием супруга позвонила его коллегам по работе и выяснила, что работы очень много и поехала делегация и, возможно, приедут через полгода. Прошло полгода. Тёплые дни раздели жителей города до лёгких платьев и рубашек. Лале, прогуливаясь во дворе, увидела знакомый силуэт вдали, у подъезда, и ринулась следом за ним. Это был Хагани.
Альфия уже собирала стол к обеду, когда на пороге квартиры появился он. Аппетитные запахи разносились по всей квартире. Лале бежала по лестничной площадке вверх и с радостью звала отца: «Папа, папа, папа». Он стоял с распростёртыми руками и ждал Лале, чтобы обнять её и крепко сжать в своих объятиях, соскучившись по своей любимой дочке. Увидев дочку, Хагани обнял её и сказал:
– Ну наконец–то, я увидел тебя дочка, соскучился.
– Пойдём поскорее папа, мама ждёт тебя, – ответила Лале и потянула его за руку в кухню.
Хагани любил национальное блюдо бешбармак и поспешил в кухню посмотреть, что приготовила ему супруга. Убедившись, что ожидания не обманули его, он сел за стол и принялся кушать. За столом он рассказал о своей поездке и впечатлениях о городе Киеве. О работе и о людях, с которыми познакомился. «Киев – город на Днепре. Он является, исторически – «Матерью городов русских». Под этим выражением подразумевается, что он являлся столицей древнерусского государства. И ещё его название происходит от имени Кий, которое носил князь – основатель Киева», – рассказал Хагани.
Он встал и достал из рюкзака книжку «Песнь о Вещем Олеге» – А.С.Пушкина, в редакции украинского издательства и множество календарей и открыток с изображением города Киева. Зазвонил телефон и Хагани отвлекшись на звонок, вышел из кухни и вошёл в спальню. Лале сидела и разглядывала открытки и календари. Вечером Лале вынесла показать календари соседским девчонкам и ребятам, с тех пор во дворе и даже в районе стало популярной – филотаймия. Соседи своим детям привозили календари с различным содержанием, красочные и переливающиеся, и из разных стран. Некоторые собирали большую коллекцию и были знаменитыми в районе. О них все знали, и говорили – «Ему привезли из Европы тематическую коллекцию. Пойдём посмотрим». Все, кого это интересовало шли смотреть его коллекцию календарей, а некоторые увлекались филателией. Единственным мальчиком, которого интересовала филателия среди жильцов – детей, был мальчик по имени Разумник. Он соседствовал с Лалей через стену и проживал с родителями в соседнем подъезде. Был среди жильцов – ровесников самым любознательным, любил классическую музыку и телепередачи познавательного содержания. Любовь к знаниям и к технике прививал ему отец. Его любознательность делало его затворником, он почти не выходил прогуливаться во двор и дружить с ребятами и девчатами. Его родители загружали заданиями познавательного и обучающего характера. Познакомилась Лале с ним через перегородку смежных балконов. Разговорились и стали так дружить. Во двор он не выходил. Лале с ним даже обменивалась едой и всем, чем интересовался Разумник, через перегородку их балконов. У него была подшивка журнала: «Юный натуралист», но не было журнала «Юный техник» и он частенько спрашивал Лале почитать, как выяснилось для своего папы, и журнал «Здоровье» – для своей мамы. Так соседствовали тихо и дружно.
Однажды, проснувшись ночью, Лале поразилась привидению – стоял Разумник, будто мультяшный и рассматривал, что ему ещё не показали и чем не похвастались. Он внимательно что–то искал на книжных полках. Немного погодя привидение исчезло. Днём Лале хотела рассказать подруге о привидении, но подумала —«Не стоит. Она всем расскажет во дворе.» И это осталось тайной. Это пришествие привидения до сей поры удивляет Лале. Тогда ей показалось, что за ней следят и подслушивают соседи.
Альфия и Хагани собирали домашнюю библиотеку. Книги получали в обмен за собранную макулатуру, то что имелось дома. Ларьки для приёма макулатуры изредка работали круглосуточно, и выдавались талоны для обмена на художественную литературу. Жители района – книголюбы собирались с пяти часов утра, записывались в очередь и, дождавшись киоскёршу, получали талоны. Вся библиотека Хагани и Альфии была ими прочитана. Читали они в порядке очереди. Ночами. Собрали они и Лале библиотеку, по школьной программе. Лале имела необходимую художественную литературу на последующие десять школьных лет. Приближалось учебное время. Лале собиралась в первый класс.
В один из выходных дней Альфия подняла Лале рано утром и собрала её в гости к своей сестре Фаузии, в посёлок имени Гагарина. Объяснила ей как доехать и на какой остановке выйти. Усадила её в автобус и дала ей в руки свёрток, завёрнутый в полиэтиленовый мешок. «Свёрток не разворачивай, всё рассыпешь. Поняла? Поживёшь у тёти Фаузии несколько дней. Она сама отправит тебя домой».
Лале уставилась на свёрток, который держала в руках. Он был таким малым и неприметным, но внутри него таились тайны, от которых её сердце замирало. А извне – строгий взгляд матери, который не оставлял места для вопросов.
«Почему к тёте Фаузии? Почему не могу остаться дома?» – эти мысли крутились в голове, но Лале знала, что задавать их бесполезно. Взгляд матери был твёрд, и какой–либо намёк на бунт мог обернуться большой неприятностью.
Пока её не будет, Райса из соседней квартиры, скорее всего, будет скучать. Свёрток в руках казался тяжёлым, будто он был полон не только содержимым, но и тревогой. Тем не менее, она пообещала себе не задавать больше вопросов. Время пройдет и, возможно, ей сами расскажут о том, что же хранится внутри.
Лале сидела в автобусе и всю дорогу глядела в окно. Мягкий свет, пробивавшийся сквозь окно автобуса, играл на её лице, оттеняя черты, полные размышлений. За окном медленно проплывали пейзажи: зелёные поля с гордо возвышающимися тополями вдоль дороги, неказистые дома самовольных построек, где дым из труб лениво поднимался в небо, и бескрайние просторы, незаметно переходящие в редкие поселения.
Лале вышла на той, нужной остановке и пошла проезжей дорогой, вдоль высокой бетонной ограды, о которой ей говорила мать. Наконец–то, она дошла до огромного и широкого лога, через который проходила широкая тропа. По ней вёз тележку мужчина, который повернул налево, докатив её до середины лога. Лале наблюдала за ним, пока мужчина не скрылся за деревьями, остерегаясь спуститься в лог. Как только мужчина исчез из виду, Лале пошла вниз по тропе. Озираясь по сторонам, она дошла до середины лога, остановилась и осмотрела местность, вглядываясь в ту сторону, где скрылся мужчина. Убедившись, что его нет, она поскорее поднялась по тропе вверх. Добравшись до края лога, она без оглядки побежала до дома своей тёти, крепко держа в руках свёрток, тревожась уронить его.
У порога дома, она увидела Муфида – супруга Фаузии, который сидел на маленьком табурете и курил табак, держа в руке мундштук. Вокруг него клубился густой дым, пропитывая воздух сладковато–терпким ароматом. Муфид был погружён в свои мысли, а его глаза, полные жизненного опыта, смотрели куда–то вдаль, как будто он видел нечто, что находилось за пределами обыденности.
События, свидетелем которых он стал в молодости, и мелочи повседневной жизни переплетались в его сознании. Шумный двор, где играли дети, и тихие разговоры соседей создавали фон, который сопровождал Муфида в его размышлениях.
Муфид был небольшого роста, крепкого телосложения, с крупным лицом и большими чёрными глазами, азербайджанец, и говорил с выразительным акцентом.
Лале тихо подошла и села рядом, не нарушая тишины, которую он так ценил.
– Здравствуйте, – сказала она, и Муфид медленно повернул к ней голову, в его взгляде мелькнула радость.
– А вот и Лале приехала. Молодец. Ну проходи в дом. Тётя Фаузия уже на ужин зовёт. Сядем кушать, – произнёс он, откладывая мундштук.
Лале вошла в дом, поздоровалась с тётей Фаузиёй и передала ей свёрток. Фаузия, не разворачивая передачу от Альфии, вышла из кухни в другую комнату, и Лале так и не увидела, что мать передала сестре. За столом разговорились. Муфид поинтересовался:
– Как папа? Много интересных событий произошло в его жизни? Он интересно рассказывает о своей жизни в командировках.
– Он был в городе Киеве, на реке Днепр. Я привезла с собой много разных календарей и открыток. Есть среди них и очень необычные, с объемным изображением. У нас нет таких. Не производят. Он много интересных историй рассказал мне и маме о людях и стране. Я горжусь своим папой.
– Да, повезло Альфие. Ну, неси свои открытки, посмотрю и я. Мне стало интересно.
Пообедав, он встал и вышел из кухни. Фаузия принялась мыть посуду. Лале помогла ей собрать посуду со стола и вышла из дома. Во дворе она увидела сидящую на низкой скамеечке бабку Хажар, мать Фаузии.
Летнее солнце мягко освещало её нетронутые сединой волосы, а в глазах бликами играли лучи, которые придавали ей вид глубокой мудрости. Бабка Хажар, не замечая Лале, задумчиво смотрела вдаль, будто искала ответы на вопросы, которые годами терзали её душу.
– Здравствуй, бабушка, – тихо произнесла Лале, подходя ближе.
Старушка обернулась и улыбнулась, её голубые глаза заблестели, словно утратившие былую яркость звезды.
– Здравствуй, моя дорогая, – ласково отозвалась она. – Как настроение ?
– Не так скучно, как обычно, – ответила Лале, присаживаясь рядом. – Но порой мне кажется, что чего–то не хватает.
– Это всегда так, – произнесла Хажар с легкой ноткой мудрости в голосе. – Тот, кто ищет, всегда найдет что–то большее, чем требует его сердце.
Лале задумалась, всматриваясь в горизонт, где небо встречалось с землей, и не поняла, что бабка Хажар права.
Она была белолицей татаркой, её волосы, собранные в толстые косы, придавали её лику сказочность.
– Да, бабушка, – согласилась она, – иногда я не понимаю, что именно для меня важно.
– Все, что нам нужно, порой скрыто в простых вещах, – ответила Хажар, поправляя свои косы. – Посмотри вокруг: как расцветают цветы, как поют птицы. Нам всем необходимо быть счастливыми. А счастье – это не цель, а путь.
Лале медленно повернула голову, следуя за взглядом бабушки. Она заметила, как маленькие воробьи, чирикая скачут по траве, собирая зёрна, которые им кинула бабка Хажар. Её охватило чувство озарения – будто мир открывается для неё заново.
– Возможно, счастье – это и есть умение радоваться каждому мгновению, – произнесла Лале, глядя на бабушку с новой надеждой. – Спасибо тебе, бабушка, за то, что всегда знаешь, как поднять мне настроение.
Старушка только улыбнулась в ответ, её лицо отражало ту самую мудрость, которой не обучают в школах, а передают из поколения в поколение.
Из дома вышла Фаузия и позвала Лале в дом, показала ей комнату. Комнатка была светлая, у стены стоял деревянный лакированный шифоньер. Лале сложила на полке шифоньера свои летние платьица и другие вещи, и вышла из комнаты. Она знала, что за колхозными полями протекает горная речка, на которую она давно мечтала сходить.
Лале вышла из дома и пошла через поле в сторону деревьев. Поле уже было пустым от сбора урожая. Два месяца назад, ещё рос клевер, его собирали для корма скоту. Дойдя до речки, она ощутила влажный и свежий воздух. Речка текла и Лале слышала приятное журчание воды. Она расстелила коврик и присела на него. Её слух насыщался шорохом листвы на ветках деревьев и щебетанием птичек. Одна из них пролетела так низко над головой Лале, что от этого она даже вздрогнула. Свежий ветерок успокоил её мысли и она открыла книжку, прилегла чтобы было удобно и уснула. Проснувшись, она посмотрела по сторонам; ей показалось, что рядом кто–то стоит, и увидела огромного суслика.
Суслик был не просто огромным, он выглядел, как толстая пушистая игрушка, с блестящими глазами, полными невинности. Его мех переливался на утреннем солнце, как золотистая шубка, а маленькие лапки настороженно дергали, словно готовясь к прыжку. Она не могла поверить своим глазам: этот смешной грызун, казалось, был не совсем из этого мира.
Она встала с покрывала и сделала шаг ближе, стараясь не напугать неожиданного гостя. Глядя на него, она почувствовала, как душа наполняется теплом, и забытые заботы словно улетучились. Вокруг слышалось лишь пение птиц и тихий шорох травы, а её сердце забилось в такт с утренними звуками природы.
Суслик стоял и глядел недолго. Прыгнув в сторону, он исчез в листве кустов. Это было настолько неожиданно, что она не могла сдержать улыбку. Этот неожиданный момент напомнил ей о том, как важно иногда останавливаться и наслаждаться простыми радостями жизни.
Спустя некоторое время, Лале услышала окрик своей тёти и посмотрела в сторону поля. Фаузия стояла на другой стороне поля и махала руками, зазывая Лале домой.
Вечером, за ужином Лале рассказала всем об увиденном.
– Ну, вот и нашёлся дармоед. Суслик это, – сказал Муфид.
– Надо отправить собак в погоню, – посмотрев на Муфида, сказала Фаузия.
– Ах, зачем? Они его раздерут. Он такой красивый. Мне жаль его, – Лале встала со стола, от неожиданных слов Фаузии.
– Здесь ему не место. Здесь урожай, комбикорма, огороды наши, – тревожно сказала Фаузия.
– Папа, бегом за ним, – встав со стола и выбежав из дома, крикнул их сын.
– Подожди, после, как все улягутся спать, тогда собак пустим, – крикнул вслед сыну Муфид.
– Ужас, что я натворила, – присев на стул сказала Лале.
– Ты, Лале, так не убивайся. Нельзя здесь суслику, – ответил Муфид.
– Да, здесь колхоз, а не город, здесь свои правила и жизнь своя, – утвердительно проговорила Фаузия.
Поужинав, они все встали и Фаузия позвала Лале встретить их корову Зорьку.
– Пойдем, покажу тебе нашу колхозную жизнь, – натянув на плечи теплую кофту сказала Фаузия.
– Пойдемте, тётя Фаузия, – ответила Лале, натягивая свою летнюю курточку на плечи, – мне очень интересно.
Фаузия с Лалей пошли навстречу колхозному стаду. Фаузия по дороге объяснила:
– Дойдём до перекрёстка и будем ждать стадо. Как увидишь, не подходи. Конюх сам выведет корову из стада. Как увидим корову, погоним домой.
Лале с Фаузиёй стояли на перекрёстке двух широких пыльных дорог. Навстречу шло стадо коров. Тяжёлый запах от проходившего мимо стада, отворотил Лале от дороги. Она сняла с шеи платочек и завязала его поверх носа. На другой стороне шествия, верхом на лошади ехал конюх. Доехав до перекрёстка, он длинным шестом стал выталкивать потихоньку их корову, и она послушно повернула в сторону. Выйдя из шествия, корова Зорька пошла той дорогой, какой надо, до дома, а Фаузия с Лалей последовали за ней. Зорька шла и потихоньку дошла до дома, под сопровождением Фаузии и Лале. Дойдя до дома, Лале постучала в ворота, им открыл Муфид. Корова Зорька послушно побрела во двор, а Лале побежала к умывальнику мыть руки и после вошла в дом. Фаузия подошла к бабке Хажар и шепотом сказала ей:
– Завтра отведёшь её в гости к тем азербайджанкам на дороге, пусть её покормят. Ей уезжать послезавтра, Хагани за ней приедет.
– Да, познакомлю её с ними. Они интересные сказочницы. Лале понравится у них, – ответила Хажар.
Эти азербайджанки на дороге уже давно стали для неё настоящими друзьями. Их щедрость и умение накормить вкуснейшими традиционными блюдами всегда вызывали улыбку на её лице. Она надеялась, что они смогут отвлечь Лале от настоящего. Она подумала, что эти воспоминания пригодятся внучке в жизни. Азербайджанки накормят Лале пловом, шашлыком и, возможно, расскажут какие–то истории, которые запомнятся навсегда. «Когда солнце начнёт садиться, отправимся к ним. Надеюсь, что их приветливые улыбки скрасят настоящее и дополнят событиями её будущее. В конце концов, каждое мгновение – это новый этап, полный надежд и мечтаний» – подумала бабка Хажар.
Когда они отправились к азербайджанкам, в воздухе витала атмосфера тепла и дружбы. Их дом был наполнен ароматами специй и свежеприготовленной еды. Лале видела, как лицо Хажар озарялось радостью, когда она принимала участие в разговоре, вспоминая короткие моменты, которые они провели вместе. Каждое слово, каждое блюдо становилось мостом, связывающим её с этими женщинами, с их культурой и традициями.
В этот вечер Лале поняла одурманенное состояние. Бабка Хажар довела её до дома и завела в комнату, посадив на кровать. Натянула ей платочек на голову и, присев на пол, прочитала суру «Ан–Нас» три раза. Закончив молитву, она дунула на свои ладони и погладила ими голову, руки и ноги Лале. Со спокойной душой уложила Лале в кровать, накрыв тёплым покрывалом. Этой ночью Лале снились эти три азербайджанки. Одна из них подносила ей чашку с необычным напитком из трав, при этом приговаривая слова, будто колдуя: «Я обращаю твоё сердце, слух и взор к нам, тебе не повредит смута. Ты с добрым сердцем».
«أتوجه بقلبك وسمعك ونظرك نحونا، لن يضرك الاضطراب، لديك قلب طيب.»
Рано утром, Лале разбудил голос Хагани. Он держал её руку в своей руке и просил встать: «Лале, просыпайся. Пора уезжать домой».
Как только проснулась Лале, Хагани собрал её и увёз домой.
– Альфия, что ты передала мне с Лалей? Я в недоумении. Что мне делать с этим? – спросила Фаузия, позвонив Альфие.
– Пока Хагани нет дома, отвечу. Это клад, который нашел на реке Или, мой Хагани. Я сделала подделку и подменила оригинал, который распилила у мастера и передала с Лалей тебе на хранение. Спрячь это всё до лучших времен, – ответила с тревогой в голосе Альфия. – Прошу тебя не рассказывай об этом никому.
Альфия положила трубку, а Фаузия остолбенев от услышанного, молча держа в руках трубку телефона, слушала короткие гудки телефонной линии.
Лале поступила учиться в среднюю общеобразовательную школу им. Лобачевского Н.И., с математическим уклоном. В первый день посещения школы шло распределение по классам, по списку поступления учеников. Во–второй день наконец начался урок. В кабинет вошла миловидная, худенькая женщина с высокой причёской на голове. Она представилась всему классу: «Я, Надежда Фёдоровна – ваш классный руководитель. Буду вести ваш класс четыре года по всем предметам, кроме физической культуры. Правила такие: когда учитель входит в класс, все ученики должны встать, чтобы поприветствовать учителя. Далее, будет опрос всех учащихся на предмет посещаемости. Если кого–то не окажется в классе, пропустит урок или опоздает; я вправе не ставить галочку посещаемости, т.е. родители узнают о том, что ученик пропустил урок или опоздал на него. Я обязательно укажу пропуск в дневнике и доведу до сведения родителей. Сейчас вам раздам расписание занятий, и ваши родители должны будут занести его в ваши дневники. Занятия в школе начинаются в 8:30 утра. Сегодня мы будем знакомиться. Слушайте меня внимательно. Ученик должен встать и сказать: «Я», когда я проговорю его фамилию».
Знакомство началось. Через сорок пять минут прозвенел звонок. «Первый урок окончен. Сейчас мы вместе пойдём в столовую, и посмотрим где будем обедать. Прошу всех встать и выйти в коридор. Встать по парам, как сидели за партами», – громко сообщила Надежда Фёдоровна.
Она их выстроила в длинный строй и повела в столовую. Столовая была через переход в том же здании. Дети послушно вошли строем в столовую и сели за столы. Им раздали плюшки и компоты, которые они с аппетитом уплетали. Вернувшись в класс, они снова сели за свои парты. Прошло ещё два урока. «Сегодня занятия окончены. Дружно встаньте и покиньте кабинет. Завтра необходимо прийти в школу без опозданий», – сообщила Надежда Фёдоровна.
Так, прошёл первый день в школе. Во дворе школы, учеников ждали их родители и понемногу знакомились друг с другом. Надежда Фёдоровна с интересом наблюдала за этим знакомством. Постепенно двор опустел. Лишь тени здания окружали эхо бесед, которые звучали смехом и дружескими разговорами. Каждый из родителей пронёс в себе надежды и тревоги, вспоминания о пионерских лагерях и школьных праздниках, которые ещё только предстояло пережить их детям.
Она потянулась к одинокому деревянному стулу у стены, где ей незаметно в большой вазе оставили ветки сирени. Мягкий свет алого заката украшал двор яркими красками неба, напоминая о том, что день подходит к концу. Надежда Фёдоровна, вспомнив о своём первом дне в школе, улыбнулась. В воздухе витал запах свежей краски и свежих книг, а вдалеке слышался мелодичный зов колокольчиков.
На мгновение она ощутила себя частью этой истории, частью всех тех обещаний и ожиданий, которые таили в себе семьи. В её сердце зародилось желание узнать больше о новых учениках и их родителях. Возможно, именно в этом переплетении судеб начнётся что–то удивительное.
Дома, когда Лале выполняла домашнее задание и тщательно выписывала буквы и закорючки в тетради, с соседнего балкона её окрикнул Разумник. Лале вышла.
– Ты выполнила домашнее задание? – спросил Разумник.
– Выполняю. Вот уже прописала страничку буквой «А». Ну а ты? – спросила Лале.
– А зачем страничку? Надо же строчку, – ответил Разумник.
– Нет, страничку. Ты, как Макар. Он тоже сказал строчку, – ответила Лале и вошла с балкона в квартиру.
Лале всё–таки решила проверить правильно ли она поняла учительницу. Посмотрев записи в дневнике, она увидела предложение – стр. на каждую букву. Смекнув, что ошиблась, взяла у матери новую тетрадь и переписала задание. На следующий день она сильно удивилась, когда узнала, что Разумник и Макар переписали задание и прописали букву «А» и другие закорючки постранично. Надежда Фёдоровна на уроке сообщила: «Не всем я поставила пятёрки. Только двум ученикам – Разумнику и Макару. За их старание, усердность и даже трудолюбие, они получили отличные оценки». Вечером они весело смеялись друг над другом. Лале уже не расстраивало, что она не получила пятёрку.
По телевидению, в этот вечер шёл показ художественного фильма «Белое солнце пустыни» – режиссёра Владимира Мотыля.
После просмотра кинофильма Лале уснула быстро. Она спала и ей чудилось сновидение:
– Салом, – сказала она и к её сердцу подкрался страх.
Она посмотрела на человека напротив и спросила:
– Шумо танҳоед?
Подошла к окну и посмотрела на улицу. Там, за окном, была пыльная дорога и небольшой пролесок вдали, мимо проезжала грузовая машина с кузовом, наполненным белокочанной капустой. Один вилок капусты свалился из кузова грузовика, и за ним повалились остальные. Грузовик остановился. Водитель грузовика высокий, рыжий мужчина вышел из кабины и быстро, сильно забрасывал вилки в кузов, громко ругаясь на неизвестном языке. Она зашторила побыстрее окна, пока водитель грузовика не увидел её, и отошла от окна. Потолок дома был очень низким, ей показалось, что и стены дома не внушали надежности. Она подошла к человеку напротив и проговорила:
– Ман аз онҳо метарсам, барои ҳамин ман дар ин ҷо ҳастам. Инак, ин тилло аст. Мо бояд онро пинҳон кунем. Ман баргашта наметавонам.
Он посмотрел на неё и ответил:
– Инҷо мунтазир шавед, ман зуд бармегардам.
Мужчина был небольшого роста, смуглый. На нём был костюм цвета обожжённой глины. Он повернулся к выходу и вышел из комнаты. Двери за ним закрылись на ключ.
Сновидение закончилось. Лале лежала с открытыми глазами и ничего при этом не видела. Вскоре стал проявляться белый потолок, она почувствовала своё дыхание, будто в неё вот–вот вдохнула жизнь. Еще пять минут она лежала не двигаясь, ощутив тяжесть своего тела. В полусне, она приподнялась и посмотрела на часы. Время было пять часов от полуночи. Она повернулась на левый бок и скоро уснула.
