Ида Мартин
К востоку от Евы
Глава 5
Я отправился к старику в надежде уговорить его дать мне телефонный номер Евы.
Егор Степанович жил в четырех остановках на автобусе от метро, как раз по моему маршруту в колледж. Я ведь и Еву встретил, когда она ехала от него с ключами.
Было снежно и пасмурно. По-зимнему тепло, но промозгло. Снег на асфальте превратился в слякоть, и пока я шел до нужного дома, забрызгал штанины грязью. Пришлось остановиться перед подъездом его серо-белой девятиэтажки и оттирать их снегом.
На лестничной площадке у них располагалось по четыре квартиры, и нужную дверь я признал с первого взгляда: старая и обшарпанная, с грязным резиновым ковриком и заляпанным краской дверным звонком.
– Кто там? – проскрипел старик после того, как дребезжание звонка стихло.
– Здравствуйте! Я по поводу комнаты, – крикнул я в дверь.
– Кто? – переспросил он.
– Я вам звонил недавно. Вы сказали, что можно приехать.
Послышался щелчок замка, звякнули дверные цепочки, и дверь приоткрылась.
Егор Степанович напоминал высушенную палку: высокий, очень худой и сморщенный.
– Давай паспорт. – Он протянул руку с крючковатыми пальцами.
Я передал паспорт и не успел опомниться, как старик, выудив из кармана телефон, сфотографировал один за другим два разворота паспорта.
– Теперь деньги, – потребовал он, возвращая корочку.
– На самом деле я по поводу Евы, – решительно сказал я, наивно полагая, что раз он видел мой паспорт и даже зафиксировал его, то теперь проникнется ко мне доверием. – Вы знаете Еву? Девушку, которая сняла у вас комнату. Я опасаюсь, что с ней что‑то случилось, поэтому хотел попросить у вас ее телефон.
– Никого не знаю, ничего не знаю. Уходи!
В ту же секунду дверь захлопнулась.
– Я вас очень прошу! Можете мне не открывать, – снова закричал я. – Скажите только номер ее телефона, и все. Вы же видели мой паспорт. Ева моя хорошая знакомая, и я хотел бы с ней поговорить. Знаю, что она оставила вам свой номер…
– Никого не знаю. Ничего не знаю, – повторил старик.
– Пожалуйста! Это очень важно. Если хотите, позвоните ей сами, я могу поговорить с ней по вашему телефону, в вашем присутствии. Мне просто выяснить, все ли с ней в порядке.
За дверью повисла тишина, и я снова нажал на звонок.
– Я уже вызываю полицию, – взвился старик. – Уходи немедленно!
– Предложи ему деньги. – Громкий шепот за спиной заставил меня вздрогнуть и обернуться.
В щели приоткрытой соседской двери едва различимо проступал бледный контур лица.
– Что? – переспросил я, хотя прекрасно слышал.
– Егор Степаныч деньги любит.
Сколько ни силился, я не мог рассмотреть говорившего, но, судя по росту и голосу, это, скорее всего, был ребенок.
– Егор Степаныч, – воодушевившись, позвал я. – Я готов заплатить за ее номер.
– Сколько? – тут же откликнулся старик.
Я достал из кармана смятые купюры и пересчитал: четыреста рублей сторублевыми бумажками и две по пятьдесят.
– Триста рублей.
– Я вызываю полицию, – проскрипел Егор Степаныч.
– Пятьсот.
– Уходи!
– А сколько нужно?
– Три тысячи. Наличными.
– Так много? У меня столько нет.
– Тогда я звоню в полицию.
Я снова порылся в карманах.
– Хочешь, я тебе дам три тысячи? – предложил голос из‑за соседской двери.
– Серьезно? – Я недоверчиво уставился в щель.
– Ну, у тебя же на карте есть? Переведешь, а я тебе бумажки.
Отдавать три тысячи за номер телефона было безумием, но я совершенно растерялся, понимая, что другого выхода нет.
– Ладно. Давай.
В щели вспыхнул свет, и я наконец увидел взлохмаченную девчонку в новогодней пижаме.
Она продиктовала свой номер телефона, и я перевел Наталье Ивановне К. три тысячи рублей.
После чего дверь закрылась, и на долю секунды я вдруг забеспокоился, что меня кинули, однако Наталья Ивановна довольно быстро вернулась и позвала:
– Зайди сюда.
– Зачем?
– Через порог нельзя ничего передавать. Не знаешь, что ли? – Она посторонилась, пропуская меня в свою квартиру. – На площадке холодно. А я болею.
На вид девчонке было лет шестнадцать. Облако длинных всклокоченных волос, любопытные глаза, подростковая неловкая суетливость.
В квартире сильно пахло апельсинами.
– Держи. – Она сунула мне в руку три тысячных купюры. – Егор Степаныч нам все продает. Смородину дачную, грибы, семечки и кабачки. Жадный очень. Мы бы и не брали, но мама считает, что «неудобно». Он приносит и говорит, что специально для нас привез. Хотя мы не просим. А потом торгуется еще. Но три тысячи за номер телефона – это, конечно, ужас.
– Думаешь, нужно поторговаться?
– Нет. Он не уступит. – Она понизила голос. – Очень вредный дед.
– Ясно. Спасибо! – Я благодарно улыбнулся. – Тут просто такая ситуация, что я, может, и на десять тысяч согласился бы.
– Ого. – Девчонка вытаращилась. – Она тебе еще больше должна?
– Кто? Ева? Нет. Там дело в другом.
– Понятно. – Она закусила губу, будто боясь сказать лишнее.
– Ты ее знаешь?
– Нет.
– Точно?
– Если речь о девушке с дредами, то с ней я не знакома.
– О ней. А как ты догадалась?
– В глазок ее видела. И на улице потом из окна. К Егору Степанычу не приходили другие девушки.
– Да ты Нэнси Дрю. – Я не мог скрыть улыбку.
Девчонка заметила это и тут же поинтересовалась:
– Вы поссорились, да? Ты ее парень-абьюзер и она от тебя сбежала?
– Если ты так думаешь, то зачем решила помочь? – иронично поинтересовался я.
Она рассмеялась:
– Не обижайся. Это я со скуки выдумываю. Второй месяц дома сижу, ни с кем не общаюсь. Всякая ерунда в голову лезет. У меня хронический отит. – Откинув волосы, она продемонстрировала ватку в ухе. – То проходит, то воспаляется.
Я посмотрел себе под ноги. Грязь с ботинок собралась на ламинате рядом с ковриком в темную лужу.
– Ничего. – Хозяйка поймала мой взгляд. – Я вытру.
– Спасибо за помощь. – Я вышел на площадку.
– Удачи! – пожелала она, но дверь запирать не стала, высунув нос в щелку.
Я снова позвонил в квартиру Егора Степаныча.
– Кто? – сразу же откликнулся тот, стоя, вероятно, все это время за дверью.
– Егор Степаныч, я хочу купить у вас номер Евы.
– Кто такая Ева? – Дверь опять открылась, и старик вперился алчным взглядом в зажатые в моей руке деньги.
– Девушка, которая сняла у вас комнату.
– А-а-а. – Он понимающе затряс головой. – Растафари. А ведь она предупреждала, что ты будешь ее искать.
– Вряд ли она знала, что я приду сюда.
– Еще как знала. – Старик прищурился. – Но ты не должен был так рано приходить. Возвращайся через месяц.
– Но я готов заплатить прямо сейчас. – Я помахал перед ним деньгами.
– С учетом того, что мы имеем, этого слишком мало. Если я скажу тебе ее адрес, она съедет с квартиры, а мы договаривались минимум на два месяца. Значит, стоимость моей информации должна включать месячную аренду комнаты. Соответственно, три плюс семь. – Старик почесал подбородок. – Добавим еще секретность… Короче, с тебя пятнадцать тысяч.
– Да вы что?! У меня нет таких денег!
– Это же не адрес, а только телефон, – подсказала девчонка из‑за двери.
– Мне бы только номер ее телефона, – повторил я за ней.
– Номер? – Егор Степаныч задумчиво поморщился. – Про телефон она ничего не говорила.
– Вот видите! – Я снова показал деньги. – Тогда никакой секретности.
– Погоди. – Старик захлопнул дверь.
– Ева не могла знать, что я буду ее искать, – словно оправдываясь, сказал я соседке.
– Это ты так думаешь, – охотно отозвалась она. – А девушки всегда чувствуют такое сердцем.
– Черт, – внезапно догадался я, – может быть, она имела в виду того парня, который напал на нее?
– На Еву кто‑то напал? – Щель соседской двери стала шире.
– Да. Поэтому я ее и ищу. Хочу узнать, все ли в порядке.
– Ого! А что случилось?
– Просто подъехала машина, из нее выскочил парень, схватил Еву и увез. – Пришлось немного сгустить краски, чтобы ей стало ясно, насколько это важно.
– Ничего себе! – ахнула она. – А ты?
Ответить я не успел, вернулся Егор Степаныч и показал небрежно отодранный кусок картонки с накарябанным на ней телефонным номером. Цифры были буквально выцарапаны и лишь в нескольких местах проглядывали чернила ручки.
– Деньги вперед, – объявил он.
– Спасибо! – Отдав ему три тысячи, я забрал картонку.
– За адресом приходи через месяц. Будет стоить семь плюс две за секретность, – объявил старик и захлопнул дверь.
– А ты когда ей будешь звонить? – с любопытством поинтересовалась соседка.
– Еще не решил. – Я вызвал лифт.
– А давай ты позвонишь ей прямо сейчас?
– Зачем?
– Ну, мне же тоже теперь интересно узнать, все ли с Евой в порядке.
– Сейчас я тороплюсь. У меня зачеты, а для такого звонка нужно настроиться.
– Как это «настроиться»? Просто звонишь, и все.
– Может быть, я ей напишу.
– Тогда как ты узнаешь, что тебе отвечает именно она? Потому что если с ней не все в порядке, то писать за нее может кто угодно.
Звучало здраво.
– Ты права. Лучше услышать ее голос.
– Тогда звони сейчас.
– Сейчас не хочу.
– Ну блин. Так нечестно. – Она обиженно засопела. – Я же умру от любопытства.
Двери лифта раскрылись.
– Я тебе позвоню, – пообещал я, перед тем как войти в кабину. – Наталья Ивановна – это же ты?
– Можно просто Наташа, – весело отозвалась она. – Только обязательно позвони. Я буду ждать!
На самом деле я лукавил. Беспокойство, связанное с Евой, утомляло, и затягивать его не имело смысла. Один звонок – и все решится. К тому же я заплатил за это три тысячи, во что до сих пор верилось с трудом, словно меня развели цыгане.
Не выходя из подъезда, я поднялся к почтовым ящикам и с замиранием сердца набрал номер Евы.
Опасение, что ее телефон окажется заблокированным, рассеялось сразу. В животе поселился холодок волнения, но гудки протяжными завываниями проходили один за другим, а ответа не было. Я уже приготовился сбросить вызов, как вдруг на той стороне кто‑то едва различимо сказал: «Алло».
– Ева?! – обрадовался я. – Привет! Не отвлекаю?
– Это кто? – спросила она также шепотом.
– Это Ян. Ну, помнишь… из «Дофамина». Извини, что потревожил, лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
– Больше не звони мне, – торопливо пробормотала она, и я приготовился к тому, что она скинет звонок, однако в трубке раздалось шуршание, и откуда-то издалека донесся едва различимый мужской голос:
– Ты с кем‑то разговариваешь?
– Нет, – ответила Ева. – Тебе показалось.
В трубке снова что‑то зашелестело.
– Что ты там прячешь? Покажи! – потребовал голос. – Убью!
Ева тихо вскрикнула, будто от боли, и связь прервалась.
Глава 6
После неприятного и тревожного звонка Еве я понял, что немедленно должен обсудить с кем-то случившееся. Не с братом, потому что он казался мне слишком беспечным, и уж точно не с родителями, чью реакцию предсказать было несложно. «Не нужно лезть туда, куда тебя не просят», – скажет мама. «Ты пересмотрел кино», – посмеется папа.
Из школьных друзей у меня остался только Игорь, но, погрязнув каждый в своих делах, мы очень редко общались, и вывалить с бухты-барахты на него историю про Еву было бы совершенно неуместно.
В колледже я одно время сошелся с двумя подружками: Аней и Лизой. Мы общались с ними без какой-либо романтики – обычные приятельские отношения: ходили вместе, помогали друг другу по учебе, болтали на переменах и пили кофе в кафе, но потом появилась Инна, и пришось это прекратить.
На ум приходил только Саня. Парнишка из «Дофамина», с которым я познакомился сразу, как только сел в лагерный автобус.
Те, кто уже был знаком, садились вместе впереди, а одиночки проходили в конец салона. Место рядом со мной занял шустрый русоволосый парнишка: узкая белая футболка с узором кошачьих следов, темно-серые холщовые шорты, на шее плотно облегающие черные бусы. Глаза светлые, улыбка на пол-лица.
– Саня. – Он протянул руку.
– Я… я… – начал было, но вовремя поправился: – Митя.
Саня то и дело крутил головой, высматривая кого‑то среди кресел.
– Тут должны быть две девчонки, ниче такие, не успел познакомиться, наверное, в другом автобусе. Я в МИРЭА учусь. На айти. А ты где?
– В школе, – нехотя соврал я. – Десятый класс закончил.
– Второгодник, что ли? – Саня намекнул, что выгляжу я старше.
– Нет.
– Ну ладно, салага. – Он небрежно похлопал меня по плечу. – Тогда придется тебя защищать.
Я скептически оценил телосложение Сани.
– А есть от кого?
– Конечно. Это же мистический сезон. Духи, демоны, призраки… Не знаю. На форуме писали, что сценарий новый, поэтому можно только догадываться. Но разработчики очень старались.
– Так, друзья. – В проходе нарисовался высокий бородатый мужчина в черной футболке с логотипом «Дофамина». – Меня зовут Гена. И я один из ваших кураторов. Дорога займет два с половиной часа. К двенадцати должны быть на месте. Тридцать минут на размещение, потом общий сбор, в половине второго обед, а после семи вечер знакомств: песни, танцы, все дела. Основной инструктаж по сезону завтра, так что пока расслабляйтесь.
В открытые двери автобуса влетела девушка. На ней тоже была надета черная футболка, а в руках она держала планшетку с бумагами. Обращаясь ко всем, девушка выкрикнула:
– Суббота?! Есть здесь Суббота?
Народ загудел, переглядываясь.
– Она не участник, – сказал Гена. – И уже давно на месте.
– Постоянно неразбериха с этими списками! – раздраженно фыркнула девушка с планшеткой и ушла.
– Вот это фамилия, – хмыкнул Саня. – Суббота. Хотел бы я себе такую. А еще лучше Воскресенье. У нас на потоке есть девчонка с фамилией Конопля и парень Осторожный. В школе я учился с Тупициной. А на год младше у нас был Червяк… Вот у меня хорошая фамилия – Некрасов. Красивая, известная и прицепиться не к чему. А у тебя какая?
– У меня так себе. – Я пожал плечами. – Вообще-то Чертов. Но все говорят – Чёртов.
– Чёртов? – Саня понимающе кивнул. – Смешно.
Он был веселый, шумный и увлеченный всем, что происходило вокруг.
«Дофамин» располагался на территории дома отдыха в трехэтажном кирпичном корпусе, отдельно стоящем среди сосен. Заселяли по шесть человек в двухкомнатные номера с общим санузлом и гардеробной.
И Саня, пообещав взять надо мной шефство, слово свое сдержал, быстро подсуетился с комнатой и позвал меня к себе.
Третьим нашим соседом стал худощавый темноволосый парнишка по имени Алик с миловидным лицом и мутным взглядом светло-голубых глаз.
Выглядел он младше меня, но вскоре выяснилось, что ему двадцать два и в прошлом он цирковой акробат.
К моему немалому удивлению, Саня сразу же уступил нам кровати у окна, выбрав себе ту, что стояла возле двери.
– Это на случай, если в окно полезут монстры, – весело пояснил он.
– Какие еще монстры? – не понял Алик.
– Откуда мне знать, чего они там придумали. Вампиры или, может, зомбаки.
– А если они полезут через дверь? – пошутил я.
– Через дверь внезапно не получится. А окно отжать как нечего делать.
– Представляю, – расхохотавшись, Алик завалился на кровать. – Вампиры, отжимающие окна.
– Лучше чеснок повесить. – Я искренне забавлялся Саниной увлеченностью, но недооценил его.
– Сразу видно, что ты мелкий и неопытный. – Он принялся перекладывать вещи из рюкзака в тумбочку. – Чеснок помогает только от настоящих вампиров. А у нас игра, и действовать они будут как люди. Я не утверждаю, что на нас станут нападать во сне, но подстраховаться никогда не помешает.
– И часто ты в таком участвуешь? – спросил его Алик.
– Кое-какой опыт имеется, – ответил Саня неопределенно, и мне показалось, что он чего-то недоговаривает.
В этот момент за дверью послышались голоса и к нам без стука ввалился здоровый толстяк.
– Пацаны, у вас чего есть? – без приветствий и не представляясь, спросил он.
– Ты это про что? – насторожился Саня.
– Ясно дело, про алкашку, – хохотнул парень. – Мы предлагаем собрать все в общак и употреблять коллективно. За знакомство и все такое. А потом скинемся и отправим гонца. Говорят, тут на территории магазинчик имеется.
– У меня только две банки пива. – Саня сразу выудил банки со дна рюкзака. – Вот. Гиннесс.
Парень поморщился и повернулся к нам с Аликом.
– У меня нет, – ответил я, а потом вспомнил, что мне якобы семнадцать, и добавил: – Мне еще не продают.
– А у меня есть, но я не отдам, – заявил Алик невозмутимо. – Общак меня не интересует. Я сам по себе.
– А. – Парень недовольно кивнул. – Сам? Ну-ну. Тебя как зовут?
– Алик.
– Что ж, Алик, я это учту.
Но тот равнодушно смотрел мутным взглядом то ли на толстяка, то ли сквозь него:
– Учти.
– Я – Саня, – почувствовав нарастающее напряжение, мигом сориентировался мой новый приятель. – А тебя как зовут?
– Миха, – буркнул парень.
– Отлично! Будем дружить.
Чуть позже Саня стал капитаном нашей команды. Идейный предводитель из него был не ахти какой, однако он здорово подстраивался под обстоятельства и обходил острые углы, да и предприимчивости ему было не занимать.
Саня видел Еву и знал, что она мне понравилась. Он увлеченно играл в игры «Дофамина» и мог заинтересоваться моей проблемой чисто из спортивного интереса.
После лагеря Саня несколько раз организовывал встречу участников, и мы поддерживали связь, время от времени переписываясь и лайкая посты друг друга в соцсетях.
На встречу с ним я немного опоздал, влетел в кафе и, едва поздоровавшись, тут же выложил всю историю с похищением Евы и последующим звонком.
Саня слушал молча, немного обескураженно. Привычное дурашливое выражение лица сделалось внимательным, и первое, что сказал, когда я закончил, это: «Круто!»
Я ожидал какой угодно реакции, но только не такой.
– Круто? Человека похитили, что тут крутого?
– Ну, для начала я бы не стал сразу так нагнетать, – рассудительно произнес он. – Ты вполне мог слышать ее отца. Мой, например, тоже постоянно грозит меня убить за любой косяк, но, как видишь, я жив и здоров.
Я плохо запомнил, как именно звучал тот мужской голос, но, по ощущениям, человек, находившийся рядом с Евой, был довольно молод.
– То есть предлагаешь ничего не делать?
– Предлагаю собрать побольше информации и тогда предпринимать какие-то действия. Взять хотя бы полицейских: ты считаешь, что все должны сразу броситься ее искать, но по факту они каждый день сталкиваются с десятком подобных историй, когда преступление вырисовывается из домыслов и фантазий.
С лета Саня заметно оброс, на щеках играл морозный румянец, в светло-серых глазах блестели отражающиеся огоньки растянутой вдоль окна новогодней гирлянды, и если бы меня попросили представить самого довольного в мире человека, то им определенно стал бы он.
– И как же я соберу эту информацию, если у меня совсем ничего нет?
– Ты знаешь ее фамилию?
– Нет.
– Жаль. Ну а фотография ее у тебя есть?
– Тоже нет.
– Плохо. Можно было бы закинуть в интернет и прогнать через распознавание лиц. – Он почесал в затылке. – Тогда остаются пирожные. Если Ева действительно работала в той кондитерской, мы сможем поговорить с теми, кто ее знал. Возможно, даже с друзьями, которые все объяснят.
– Я уже думал об этом.
Саня так невзначай перешел к местоимению «мы», что вопрос о его участии в этом деле отпал сам собой.
– А еще… Можно дожать деда, – продолжил он.
– Какого деда?
– У которого ты раздобыл ее телефон.
– Купил.
– Хорошо. Купил. Так вот, у Евы он тоже наверняка спрашивал паспорт и сфотографировал его.
Точно! И как я сразу об этом не подумал?!
– Страшно представить, сколько денег он может попросить за фотографию ее паспорта.
– Тогда надо придумать, как его развести.
– Звучит так себе.
– В твоем положении не до этичных формулировок. Мы же ничего плохого не будем делать. Никто не пострадает, и дед останется при своем.
– Ты бы его видел! Ужасно вредный старикан. Не знаю, как его можно развести.
– Нам бы просто взять его телефон хотя бы на минуту и перекинуть фотки себе.
– Это невозможно, он прячется за дверью. Ты же не собираешься нападать на него?
– Конечно нет. – Саня задумчиво поморщился. – А что, если обмен? Твой телефон на его?
– Ты серьезно?
– Я просто накидываю варианты. Или можно устроить в подъезде задымление, закричать: «Пожар, пожар!» – и дед выскочит из квартиры.
– Это да, но телефон, скорей всего, будет при нем.
– Я придумал! – Саня просиял еще больше. – Мы скажем ему, что если Ева не найдется, то не сможет оплатить следующий месяц аренды. Тогда получится, что мы действуем в его интересах!
– Отличная мысль! – Я обрадовался, что не придется разыгрывать задымление.
– Короче, решено. – Саня допил свой капучино. – Этап номер один: дед, этап второй: кондитерская.
Глава 7
На следующий день мы поехали к Егору Степановичу вместе. Саня освободился от учебы до середины января, а мне оставался только один зачет.
Я был благодарен Сане, что он так запросто подключился к поискам Евы, хотя и воспринимал происходящее как игру, но, возможно, именно поэтому, я тоже немного успокоился.
– Егор Степаныч уехал на рынок, – охотно доложила Наташа, когда мы простояли перед дверью ее соседа минут пять, бестолково трезвоня в дверь и не понимая, то ли старик затаился, то ли его действительно нет дома. – Он по четвергам всегда туда ездит. Вернется только к трем.
– Вот блин, – выругался Саня. – А мы, как дураки, специально пораньше приперлись.
– Если честно, я вчера на тебя обиделась, – заявила Наташа мне, будто мы с ней давние друзья. – Ты обещал, что позвонишь и расскажешь про Еву, я весь вечер ждала.
– Извини. – Я почувствовал себя неловко и честно признался: – Забыл.
– А сейчас расскажешь? – Она скорчила любопытную мордочку и стала похожа на делового мышонка.
Я посмотрел на Саню.
– Вообще-то, это секретное дело, – понизив голос, произнес тот. – И здесь не лучшая обстановка.
– А хотите, заходите ко мне, – запросто предложила девчонка. – Я все равно одна. Подождете Егора Степановича.
Мы переглянулись.
– Хотим, – сказал Саня. – У тебя еда есть?
Кухня у Наташи оказалась зеленая: навесные полки, шкафчики, легкие занавески на окнах, отделка стульев с высокой спинкой – все цвета лайма, и много растительной зелени в керамических горшках. Широколистных фикусов и вьющихся плющей.
Было очень тепло, и пахло супом.
Саня широко развалился на стуле и сразу же принялся весело рассказывать о том, как я звонил Еве. А я притих, смущаясь от наивного радушия хозяйки, словно мы задумали недоброе и решили воспользоваться ее доверчивостью. И хотя это было совершенно не так, я представил, что на нашем месте могли оказаться люди с дурными намерениями.
– Жутко загадочная история. – Наташа находилась под большим впечатлением. – Даже страшная.
Сегодня на ней была шерстяная водолазка мышиного цвета и домашние штаны с далматинцами. Темно-русые волосы она пригладила, но они все равно непослушно пушились.
– И какой теперь у вас план?
– С чего ты взяла, что у нас есть план? – Саня бойко налегал на печенье.
– Зачем вам Егор Степаныч? Думаете, он связан с похитителями?
– У него есть фотографии паспорта Евы. И мы хотим их раздобыть.
– Ого! – Ее лицо сделалось озадаченным. – Это будет непросто. Егор Степаныч никому ничего не дает за так.
– Мы надеемся его уговорить, – сказал я. – В его интересах, чтобы мы нашли Еву. Если она вернется, то будет снимать у него квартиру и дальше.
– Все равно это сложно. – Наташа в задумчивости принялась грызть ноготь большого пальца. – Он очень вредный, и ему все время кажется, что его обманывают.
– А давай ты к нему сходишь? – Саня простодушно заулыбался. – Тебе дед доверяет. Поговоришь с ним, объяснишь все как надо.
– Хм. – Наташа продолжала мусолить ноготь. – Я могу, конечно, заманить его к себе, но как уговорить показать фотографии, ума не приложу.
– Точно! – Схватившись за горячий чай, я тут же его отставил. – Зачем нам копировать фото? Достаточно посмотреть. Хотя бы фамилию Евы узнать. А еще лучше адрес прописки.
– Тогда… Если телефон добывать необязательно, – рассудила Наташа, – все становится проще.
– Ты что‑то придумала? – Саня выжидающе уставился на нее.
– Еще не до конца.
– Ладно, – затея с выманиванием фотографий нравилась мне все меньше, – предлагаю перейти к этапу кондитерской. Фиг с ним, с дедом, оставим на потом, если с кондитерской не выйдет.
– Погоди, – вскинулась вдруг девчонка, – я ведь не отказываюсь. Мне теперь самой интересно. Только нужно немного подумать, как это все обставить. Я же целыми днями сижу дома и дурею со скуки. А тут хоть какое-то развлечение.
– Это не развлечение. Это – дело! – сказал Саня с шутливой важностью, хотя, судя по тону, он сам развлекался.
– А как вы познакомились с Евой? – спросила Наташа.
– В лагере.
– Правда? – Она отчего-то обрадовалась. – В детском лагере? Вы были вожатыми?
– Это студенческий лагерь, – пояснил Саня. – Игровой.
– Как интересно! Я никогда не ездила в лагерь. И чего? – Девчонка с любопытством замерла. – Что было? Расскажи, пожалуйста.
– Где? В лагере?
– Нет. У вас с Евой. Извини, что я так спрашиваю, если не хочешь, можешь не говорить. Я понимаю, что это личное, но то, как ты ее ищешь, очень романтично.
– Романтично? – Саня скептически хмыкнул. – Это только так кажется.
– Мне интересно, какая она. Я знаю, что есть такие женщины, за которых мужчины могут умереть. Роковые. Но я представляю их себе невероятными красавицами. А Еву я плохо разглядела в глазок. Что в ней такого?
Непосредственность девчонки умиляла. Спроси такое мама, и я бы разозлился, а у Наташи получалось так, будто она говорит о погоде за окном.
– Ева не просто красивая, – произнес я задумчиво, словно говоря это самому себе. – Она веселая, добрая, очень искренняя, и с ней интересно болтать. Даже если ей грустно, она улыбается и говорит, что все в порядке. О ней хочется заботиться и защищать ее.
Наверное, я слишком серьезно это сказал, потому что Саня, хихикая, перебил меня:
– Я тебе скажу, какая она. Ева – ведьма. Она Яна заколдовала и забрала часть его души.
Наташа покосилась на него с недоверием.
В Саниных глазах блестели искорки смеха.
– Мистический сезон, – продолжил он. – Таинственный лес. Там были лешие, оборотни, друиды, элементалы, колдуньи, духи мертвых, грибной народец… да много. Так вот, Ева была тенью, которую ведьма приручила и привязала к Яну. Эту связь нужно было снять по окончании этапа, но они избавились от веревки без соответствующего ритуала, поэтому он остался к ней привязан. Только ментально.
Объяснение звучало сумбурно и для незнакомого с игрой человека, пожалуй, бредово.
– Рассольник? – чтобы перебить Санину болтовню, задал я вопрос, интересовавший меня с самого нашего прихода.
– Ага. Ты по запаху догадался?
Я встал, подошел к плите и заглянул под крышку:
– Все ясно.
– Что‑то не так? – забеспокоилась Наташа, тут же подлетая ко мне и заглядывая в кастрюлю.
– Там рис. А должна быть перловка.
– Но с рисом же можно?
– Можно. Но должна быть перловка.
– А ты разбираешься?
– Угу. И еще у тебя маринованные огурцы.
– И что с ними не так?
– Это дурной тон – нужны соленые.
– А в интернете рецепт с маринованными.
– В маринованных – уксусная кислота, а в соленых – молочная. Это же огромная разница!
– Ян в кулинарном колледже учится, – поспешил сообщить Саня. – Ему лучше знать.
– Вот это да! – В Наташиных глазах промелькнуло восхищение – я впервые видел такую реакцию на слова о кулинарном колледже. – А я сама учусь. По интернету. Можно я дам тебе попробовать? И ты скажешь, хорошо получилось или нет?
– Я тоже хочу попробовать! – торопливо влез Саня. – Готовить я не умею, но дегустатор – лучший!
Суп оказался вкусный, хотя и неправильный. Слишком много томатной пасты, зачем-то добавлен болгарский перец и зеленый горошек, а говяжий бульон жидковат, но об этом я промолчал. Критика – не лучший способ вдохновить человека, а добровольные начинания необходимо поощрять.
– Ты – молодец, – сказал я. – Но огурцы в следующий раз бери соленые.
– Тише! – вдруг воскликнула Наташа, вскочила и, скинув тапочки, на цыпочках побежала в коридор, послышался звук отпираемого замка и ее звонкий голос:
– Егор Степанович, здравствуйте! А я вас ждала. Можете зайти ко мне на пару минут?
– А что случилось? – проскрипел в ответ старик.
– Да вы занесите домой сумки и заходите, я не буду запирать. Долго рассказывать, а тут дует. – Наташа быстро закрыла дверь.
– Спрячьтесь в комнате! – велела она, влетая на кухню с нашими куртками в руках, сунула их мне и проводила в комнату.
Через минуту послышалось кряхтенье старика:
– Ну, чего хотела?
– Пока вас не было, к вам из полиции приходили, – сказала Наташа нарочито громким шепотом. – Вот я и подумала, что на площадке не стоит о таком говорить.
– Из полиции? Зачем? – Сосед явно заволновался.
– Сказали, они террористку одну ищут и, по их сведениям, она у вас квартиру снимает.
– Боже мой! – ахнул Егор Степанович. – Не может быть!
– Нет, пока они только подозревают, что это она, – поторопилась успокоить его Наташа. – Показали мне фотографию и фамилию назвали. Но я же ее не видела в лицо, поэтому ничего не смогла им ответить.
– Кого не видела?
– Ну, ту девочку, которая к вам приходила. С дредами. Вы помните ее фамилию?
– Сейчас. – Послышалось шуршание одежды. – Вот, глянь, я без очков плохо вижу.
– Суббота! Ева Суббота! – чуть ли не закричала Наташа.
Мы с Саней многозначительно переглянулись, одновременно припомнив обсуждение в лагерном автобусе.
– Нет, такую фамилию я бы не забыла. Они называли что‑то другое. Подождите! А можно еще посмотреть адрес ее прописки?
– Нет. Пусть приходят и сами смотрят. Ты меня жуть как напугала.
– Но ведь я должна была вас предупредить?!
– Да, спасибо. Если снова появятся, когда меня не будет, не разговаривай с ними. Поняла? Про меня не разговаривай.
– Хорошо.
– И с чего они вдруг решили, что ко мне нужно идти?
– Ой, не знаю, Егор Степанович, это же полиция, у них на все свои причины имеются.
– А чем это у тебя так вкусно пахнет?
– Рассольником.
– Нальешь тарелочку?
– А давайте я вам всю кастрюлю отдам?
– Что, не вкусный?
– Вкусный. Честно. Но он с маринованными огурцами, а я хочу с солеными.
Когда Наташа наконец выпроводила старика, изнывающий от нетерпения Саня вывалился из комнаты:
– Ну ты даешь! Даже я бы так не смог! Переговорщица восьмидесятого уровня.
– Это не переговоры, а ложь и манипуляция. – Наташа довольно рассмеялась. – Но я была рада вам помочь. Вы же все слышали, да? Фамилия у Евы – Суббота.
– Это она, – подтвердил я.
– Жаль, адрес не узнали, но все равно хоть что-то. – Саня надел куртку. – Спасибо за помощь! Проси у Яна что захочешь.
– Пообещай, что позвонишь или хотя бы напишешь, – сказала она неожиданно серьезно, глядя мне прямо в глаза. – А не как в прошлый раз. Ужасно любопытно, найдется ли Ева.
Конечно же, я пообещал, даже поклялся – в тот момент мне вдруг отчего-то представилось, что дело осталось за малым. Но как я ошибался!
– Забавная девчонка, – оценил Саня, как только мы с ним вышли из лифта на первом этаже. – Простая, как три копейки. Жаль, худая слишком. Не люблю ребра и кости.
