Игнатий Александрович Белозерцев
И вечный бой
Западной Лицей нельзя не гордиться
Западной Лицей нельзя не гордиться –
Город подводников, тундры столица.
И рифмовалось – Россия гордиться.
И рифмовалось – на Полюс стремиться.
И рифмовалось – врагу не пробиться.
Твёрдо стоит на полярных границах
Гордая Лица, могучая Лица!
Что же с тобою могло приключиться?
Как же ты вдруг так могла измениться,
Добрая Лица, красавица Лица?
Стала для многих ты вдруг «заграница».
Окна домов зазияли бойницей.
Рушиться что-то и что-то дымиться.
Мастер подводник торгует водицей.
Нынче рифмую – замёрзнуть боится.
Нынче рифмую – России не спиться.
Нынче рифмуется – что-то случиться
С атомной Лицей, с прославленной Лицей.
С чем же сравнить тебя, милая Лица,
Город подводников, город – столица?
Славе твоей суждено ль возродиться?
Флота могила, большая гробница?
Нет, не поверю, сравню тебя с птицей,
С раненой птицей, гордая Лица!
Медвежий там, Чаячий, Витте
Медвежий там, Чаячий, Витте
Во мраке лежат острова.
Гремиха забыта, забита,
Как дом, где семья умерла.
Теперь от ветров, от морозов,
Уж как в Островной не вертись,
Святым не прикроешься Носом.
И он удрученно повис.
Гранитный, Териберка, Ура
И Ара, и Сайда-губа…
Крест-накрест. Свирепо и споро.
И Лицу ждет та же судьба?!
Все меньше ухоженных зданий.
Все больше зияет глазниц.
Все меньше улыбок, гуляний.
Все больше нахмуренных лиц.
И тают надежда и вера.
И оторопь душу берет.
Помором освоенный берег
Россия ветрам отдает.
Сдаёт Россия города
Корабль – частица государства.
В нём всё, как в капле – океан.
И возрождение дворянства,
И разорение крестьян.
В нём достижения науки,
Образования итог.
Работников умелых руки.
Поэтов вдохновенный слог.
А если в капельке нуклиды
Работу подлую ведут?
А если распри и обиды
И на подлодке достают?
Беда одной частицы малой –
Народа общая беда.
Не "Курск" теряют адмиралы,
Сдаёт Россия города.
У боевого командира
У боевого командира
Жена, три дочери и кот,
С балконом на залив квартира.
На службу ждет подводный флот.
Полгода не было зарплаты.
На экипаже некомплект.
Семья голодная в заплатах.
Ржавеет ядерный объект.
Не разгадать головоломки.
Гудят натружено мозги.
Россию жадные подонки,
Как шкуру, делят на куски.
Повсюду правят негодяи.
Жирует нечисть у Кремля.
Орла-урода воссоздали,
Но гибнет русская земля.
Гордишься возрожденным храмом,
Столица!? Иль ослепла ты —
Над золотыми куполами
Видны могильные кресты.
Могильщик
Заступник флота – адмирал,
Стоял в высоком кабинете
Он за морскую мощь в ответе.
Не страшен с ним девятый вал.
В окне – привычные картины,
Его судьба – подводный флот,
У субмарин лоснятся спины,
Через залив буксир идет.
Он выступал за сокращенье,
Он добивался перемен,
Подводной службы улучшенья…
Душа не выдала измен.
Флот, погибая, не сдавался.
На дно под флагом гордым шли.
Матрос слезами обливался,
Свои взрывая корабли.
Но, как недужную скотину,
Сегодня губим крейсера.
"За ноздри" и – под "гильотину",
Как будто войн прошла пора…
В который раз в двадцатом веке!
Опять все снова начинать!?
И вот сломалось в человеке —
Теперь его не удержать…
Цусима! Флота больше нет!
И, все предвидя в полной мере,
Он вынимает пистолет
И ставит точку на карьере.
"Могильщик" флота – адмирал
Упал в высоком кабинете.
Свистит над бухтой злобный ветер,
И рушит все девятый вал.
Послушайте, все это было!
Послушайте! Все это было!
Бабы заголосили
И мужики России
Телами гати мостили,
В штыки на танки ходили,
От злобы и боли выли,
Прикладом броню "гвоздили".
Не верьте в умильный Запад.
От Запада – трупный запах.
И Мессершмитт и Крупп
По-прежнему – жадный спрут.
За горло держат весь мир.
Лишь сила для них кумир.
В двадцатом веке "мессия",
Любящий блеск и шик,
Дважды вогнал в Россию
Хваленый германский штык.
Послушайте! Все это было!
И все повторится опять,
Как только поймут, что в России
Нечем больше стрелять.
Во имя женщин России
Ракеты ее спасите!
Во имя детей России
Танки ее спасите!
Для мужиков России
Подводные лодки спасите!
Во имя святой Руси
Силу ее спаси!
Надежду её и оплот —
Армию нашу и флот.
Когда в отсеки хлынула вода
Памяти подводников
с атомной подводной лодки К-159
Когда из трещин хлынула вода,
Немедля мы задраили отсеки,
Но трос не вынес корабля-калеки,
И мы остались в море навсегда.
На "острове" погибших кораблей –
В прославленной и брошенной Гремихе
Давно за нами увязалось лихо,
Пугая видом тлена и смертей.
Кого винить!? Запомните одно –
Мы были молодыми и живыми!
Бойцами! Не котятами слепыми,
На боевых постах ушли на дно.
Мы знали, что в реакторах уран.
А он не должен вырваться наружу!
И мы за вас отдали Богу душу,
Спасая Ледовитый океан.
Когда в отсеки хлынула вода,
Всё на пути сминая и калеча,
Под страшный груз подставили мы плечи,
Чтоб к вам на берег не пришла беда.
Отсек – редут и огневой рубеж,
Бородино и поле Куликово.
Мы до конца своё сдержали слово,
Не отступив и не предав надежд.
