Игнатий Александрович Белозерцев
И вечный бой
Завет
Довольно смут и распрей, россияне!
Не дрогнет стяг Московского кремля.
Наш общий дом мы обустроим сами.
Посевов добрых заждалась земля.
Довольно по селеньям рушить храмы
И памятники древние вождям.
И, да пребудет мудрость предков с нами!
И, да поможет возродиться нам!
Пусть счастье жить, богатство и свободу
В стране надёжно защитит закон.
И пусть над каждым, именем народа,
Господствует в России только он!
Свою страну от края и до края
Мы превратим в один цветущий сад.
Мы, никому мечом не угрожая,
Свои полки выводим на парад
Завет душа народа сохранила.
Ему сегодня гимнами греметь:
"Сплочённая Россия – это сила,
Которой никому не одолеть!"
Постоим же за Россию!
Нам не мечтать, друзья, о тишине —
Стреляют. На войне, как на войне!
Слова, как пули, фильмы, как фугас.
И только правда выручает нас.
Идёт война. Жестокая война!
В сетях паучьих корчится страна.
Эфир и пресса – тот же Сталинград.
Так постоим же за Россию, брат!
Прицельной ложью срежет наповал
В газете, перекупленной, подвал.
И подлецом состряпанный сюжет
Покажет всем чего в помине нет.
Сегодня мы в ответе за страну.
И потому – забудем тишину.
Пока бесчинствуют газеты и эфир,
Для нас, клянёмся, не наступит мир!
Мы победим паучий произвол.
Мы в гроб ему загоним крепкий кол.
Не устрашат ни пули, ни фугас,
Ведь солнце правды согревает нас!
Дума
Думу думает Дума умная.
О Россиюшке льётся речь.
Да Россиюшку Думе умной той
От лихой беды не сберечь.
Понадеялась мысль боярская,
Что заморский гость подсобит.
Да сгущается тьма татарская.
Злое времечко в дверь стучит.
Понахлынули злые вороги
Дань великую собирать.
Жизни русские им не дороги.
Им на край святой наплевать.
Дочерей моих увели в полон.
На чужбинушке горьки слёзы льют.
Сыновья мои, позабыв про сон,
На грабителей горды спины гнут.
Стон кругом стоит, кружат вороны.
Губит силушку мор и глад.
Но на честный бой против ворога
Слать дружинушку не хотят.
Где наш светлый князь –
Добрый батюшко?
От боярских Дум, что нам ждать?
Где отыщется вольно полюшко,
Чтобы горюшку битву дать?
Все таланты проданы
Все таланты проданы,
Все запасы пропиты,
Все дубравы выжжены,
Все поля не паханы…
Чем кормить-то будем мы
Малых наших детушек?
Как спасаться будем мы
От мороза лютого?
Не пора ль опомнится
Нам в крещенской проруби?
Не пора ль покаяться,
Да про дело вспомнить нам?
Не про злато-серебро,
А про серп, да с молотом?!
Модернизация
Живые люди не нужны теперь.
Их заменяют умные машины.
Метлой шуршат по всей России шины,
Былое время выметая в дверь.
Летят к чертям старинные иконы,
Колхозы, избы, томики вождей…
Никто не слышит ни старушек стоны,
Ни поднебесный клёкот журавлей.
И немота, и глухота, как в танке…
Кричи, зови на помощь – ни души!
Лишь алкаши горланят спозаранку
Бессмертное творенье «Камыши».
Виртуальные девочки
"Виртуальные" девочки рвутся с карнизов:
Опостылела жизнь им в четырнадцать лет…
Обвиняю страну, торгашей, телевизор —
Разрушителей душ, предвозвестников бед.
Обвиняю тебя, звездочетик убогий.
Обвиняю тебя, хиромант-мракобес.
Вы детей наших сбили с широкой дороги.
Вы разбили о камни веселых невест.
"Марсианские" хроники льются с экранов.
Тут пойди разберись-ка, где, правда, где ложь.
Убивает болото заморских дурманов.
Прямо в юность нацелен компьютерный нож.
В экологии душ островочек разрушен,
Где хранили мы Веру, Надежду, Любовь,
А без них этот мир и задаром не нужен,
Лучше вдребезги мозг, лучше выплеснуть кровь.
Предсказания ждёте кометы далёкой?
Нет знаменья ужасней чем этот каприз!
Как в Балашихе девочки, выпав из окон,
Вся Россия обманутой падает в низ!
Возрождение…
Полушутя, полусерьезно
Пишу стихи на склоне лет.
Лишь так писать и жить возможно:
Вопросы есть – ответов нет.
Вдруг стали истово молиться.
Целуем камни натощак,
Желая духом возродиться.
А нищим как? Голодным как?
Реформ убойных панорама
Уже видна в любом окне —
Горит на солнце купол храма
В полуразрушенной стране.
Сияют маковки собора.
Цветут узорные кресты.
Звучат торжественные хоры.
К причастью тянутся персты…
Какую паперть возродили!?
Да, в старину умели жить.
Ползи, убогая Россия,
К "царю" копеечку просить.
Мы все покинем…
Мы все покинем и леса, и пашни.
Таков у смертных на Земле удел.
Лишь одного я – без вести пропавшим
На злой войне остаться б не хотел.
Мне, за Россию павшему, наверно
Скостят грехи, и будет честь в раю.
Но я хотел бы, други, непременно
В победный день быть названным в строю.
Пусть знает сын, что в жирном чернозёме,
Который я убитый обниму,
Его отец, кореньев всяких кроме,
Живой травинкой тянется к нему.
