Игорь Саторин
Стоимость ЭГО
Раскрепощение и социопатия
По сути тот главный процесс, которому содействует психолог во время своей психотерапии – это раскрепощение клиента. Большая часть психических проблем держится на ограничивающих убеждениях о том, какой должна быть жизнь. Поэтому и психологам эти убеждения клиентов приходится ломать. Отдельные духовно-эзотерические учения идут дальше, объявляя, вообще, все концепции и убеждения ложными, а освобождение от их навязчивого влияния – за истинную духовную цель, чтобы став просветленным, как Будда, человек освободился от страданий.
Все, что мы знаем – мысли. Без них нет ни нас, ни мира. Все возникает вместе с нашим «знанием». Одни знания практичны и отражают закономерности происходящего. Другие знания – деструктивны и приводят к пустым страданиям.
Карен Хорни написала на мой взгляд самую информативную книгу по психологии – «Невроз и личностный рост», где наглядно отобразила психические тупики наших лживых знаний. Порождаются они убеждениями о том, как должно быть. Эти твердые несогласия с происходящим создают непрерывное страдание от неспособности просто быть собой и принимать этот самый момент жизни.
Нацелившись на совершенство, нутро обязует себя сопротивляться реальному. В итоге растет презрение к себе и своей жизни из-за их несоответствия выдуманным идеалам.
Карл Густав Юнг где-то говорил о том, как видят наше западное общество индейцы: «Во взгляде белых людей – застывшая озабоченность, они все время что-то ищут, им всегда чего-то не хватает, они беспокойны и напряжены. Мы не понимаем, чего они хотят. Они кажутся нам сумасшедшими».
Карлос Кастанеда в своих книгах упоминал термин «тональ» – это описание мира, навевающее видимость знания о происходящем. Тональ по его словам должен бы исполнять роль оберегающего хранителя. Но как бы переквалифицировавшись, он скорей работает сдерживающим стражем, заточающим душу в тисках стесняющих убеждений.
Психическое раскрепощение высвобождает внимание, ранее прикованное к грезам ума. Человек начинает чувствовать, что он есть здесь и сейчас сам в себе в эпицентре существования, и перестает торопить жизнь – гонка за фантастическими идеалами прекращается.
И где-то здесь внимательный искатель задается вопросом: «А что же сдерживает лишенного всех барьеров человека от преступлений, безумия и хаоса?»
Возможно, вы слышали о таком диагнозе, как диссоциальное расстройство личности, или иначе – социопатия. Упрощенно говоря, социопат – это человек, у которого не работает совесть.
Термин уже входит в моду, его активно муссирует кинематограф. Образы относительно мирных, хотя и не самых реалистичных социопатов: Декстер, Ганнибал, Шерлок, Доктор Хаус из одноименных сериалов. Их изображают сильными и даже гениальными личностями. И зрители невольно полагают, что быть раскрепощенным социопатом – это даже круто.
В том же кинематографе социопатом выставляют почти каждого маньяка-убийцу. С реальной статистикой не знаком, но допускаю, что дело обстоит схожим образом. Вполне логично, что мертвая совесть снимает с личности целый ряд барьеров.
Социопат подобен хищнику на пастбище травоядных. Он не чувствует жалости и сострадания, а чужие идеалы добра воспринимает как удобные рычаги для своих манипуляций.
Социопатия формируется, если человек с раннего возраста вместо заботы и любви получает насилие. Его в детстве не щадили и сам он щадить не обучен, поэтому чужую потребность в жалости воспринимает с холодным равнодушием. В сознании такого человека с детства формируется убежденность, что на любовь в этом мире рассчитывать нельзя, словно ее и вовсе не существует.
Все же социопатия не подразумевает неминуемой практики какого-то криминала – человек может жить и социально одобрено.
Здесь я привожу в пример этот диагноз, чтобы подчеркнуть, насколько неоднозначно может протекать душевное раскрепощение.
Взлом идеалов действительно чреват потерей привычных ориентиров. Человек перестает понимать, зачем ему быть «хорошим» вынужденно – и это палка от двух концах. Уже покалеченной психике действительно помогает узда морали, чтобы удерживаться страхом и виной от деструктивного поведения.
Казалось бы все просто – вводим правила, подавляем «неправильное» – и живем себе в мире. Но в итоге именно неумение себя выражать и грубое подавление нутра заводят в такое состояние, когда душить собственную энергию уже не остается никаких сил; «клапан» срывает и раскаленные эмоции высвобождаются взрывной реакцией в примитивных, порывистых поступках, осуждаемых общественностью формально в судах и неформально – моралью.
А если эмоции не выпускать совсем, то психика закрепощается в апатичной отчужденности, а тело подвергается психосоматическим недугам. Так что идеальным по принуждению не стать никак.
С одной стороны убеждения, доросшие до идеалов дают опоры – упрощенную карту жизни, где обозначены «правильные» и «запретные» направления. С другой стороны идеалы в целом ограничивают настолько топорно, что без всякого разбора подавляют не только животные наклонности, но, в том числе и естественный потенциал личности. В итоге сама личность перестает расцветать, выхолащивается и становится придатком собственных убеждений. Тот самый пример, когда с «грязной водой» выплескивают и «внутреннего ребенка».
Я вовсе не поощряю и не оправдываю аморальное поведение. А только говорю о том, что именно отказ от самонасилия приводит к естественному нежеланию насиловать и других людей. Только свободный человек уважает и свободу окружающих. А закрепощенный будет чужой свободе завидовать и гневаться, принуждая закрепоститься наравне с ним.
Здоровый осознанный человек не нуждается в помощи автоматических поводырей собственного поведения в лице стыда и вины. Ему не хочется уничтожать окружающих. Мы все просто хотим любить себя и свою жизнь – принимать ее реальную. А вынужденная доброта сквозь зубы из страха понести наказание – это меркантильная ложь, ничего святого в себе не содержащая.
Для неподготовленной психики потеря значимых ориентиров может обернуться серьезным стрессом, поэтому толковый психолог не подталкивает к тотальной раскрепощенности от идеалов, а чутко проводит клиента через его актуальный урок. Иногда новым урокам приходится учиться на ходу, встречая последующую стадию душевной свободы совместно (если урок слишком сложный, психологу надлежит клиента передать более опытному специалисту).
Поэтому и я не выражаю самые беспощадные к опорам личности правды, а пишу осторожно о том, к чему большинство подготовлено. Неподготовленный читатель сам отрицает и закрывается – и это в порядке вещей.
Вероятно мораль общества, наравне с порождаемыми ей неврозами – это неизбежный этап душевного роста. Но этап этот обществом переоценивается.
Неуверенность в себе – это незнание и отрицание себя настоящего. Уверенность в себе требует освобождения от цензуры слепой морализации. Уверенный в себе человек знает и принимает себя настоящего.
Идеальное «Я», презренное «Я»
Возвращаюсь к одной очень важной, даже сказал бы – «величественной», и при этом предательски скользкой теме. Это – чувство собственной важности – то самое, коварное ощущение, раздувающее нашу персону до грандиозных размеров, чтобы потом сдавить ее до смехотворного ничтожества. Это – извечная центральная проблема практически каждого человека, приводящая к постоянным беспокойствам о чужом мнении, побуждающая к вечной гонке за «лучшим», к негодованиям и обидам на судьбу за ее «несправедливость» в адрес нашей уникальной персоны.
Большинство из нас способны более-менее различать свои поверхностные понты, особенно в такие минуты, когда жизнь их беспощадно обламывает. Но что дальше? Как усмирить гордыню и освободиться от неврозов? Как прекратить эту нескончаемую игру в величественное ничтожество, и начать радоваться реальной жизни? Как разорвать эту чудовищно-невыгодную сделку с дьяволом?!
Каждый хочет счастья. Мы жаждем наилучшего исхода для нашей многострадальной персоны. Все наши ожидания, все самые светлые надежды – это устремление к идеалу, который воплощает наши мечты. А где он, этот идеал? Так уж получилось, что эту жизнь мы понимаем своим маленьким умом. Другой понималки для нас не существует. Я веду к очевидному выводу – идеал, к которому все мы стремимся находится в нашей голове…
Устремление к идеалу формирует искусственное идеальное «я» – нафантазированный красивый образ, где наша персона становится самим совершенством, или просто кем-то очень продвинутым – таким человеком, который может по праву почувствовать свою как бы «реальную» важность, или даже – величие.
Здесь начинается первая стадия самообмана. В какой-то момент мы в этот идеальный образ начинаем верить, мы начинаем полагать, будто придуманное нашим умом идеальное «я» – это нечто реальное, и в своей реальности является самым прекрасным вариантом нашей жизни на этой планете. Мы верим, что в тот самый момент, когда мы сольемся с идеальным «я», все наши проблемы, словно по волшебству, начнут автоматически разрешаться, и наступит долгожданное счастье. По этой самой причине мы крепко вцепляемся в иллюзию идеального «я», и расходуем все возможные душевные силы на ее поддержание и укрепление.
Это и есть сделка с дьяволом, на которую мы простодушно ведемся, и продолжаем всю жизнь верить в ее условия. Мы полагаем, что пик самоутверждения, где мы тешим чувство собственной важности наивысшим и наилучшим образом – это момент нашего личного триумфа – момент воссоединения с идеальным «я». Беда в том, что по наивности вступая в эту дьявольскую сделку, мы не понимаем ее реальных условий и последствий.
Сделка с дьяволом – это психологический трюк, который приводит ко всем разновидностям невротичного самообмана. Это – наивная слепая вера, которая начинается, когда невинный ребенок замечает, что его любят не за то, какой он есть, а за то, каким он нравится. И пожалуй, в этой злополучной манипуляции нет виноватых – таковы механизмы душевного взросления, когда мы учимся различать правду, продираясь через дебри лжи.
Идеалу мы приписываем все самые выдающиеся, первоклассные качества и способности. По мере формирования идеального «я», рядом формируется еще одно «я»… – такое «я», которому достаются одни лишь объедки с барского стола – все то, что не согласуется с нашим воображаемым идеалом. Это – наше презренное «я».
Презренное «я» формируется с такой силой, с какой формируется идеальное. Фактически они созревают и кристаллизуются одновременно, потому что являются двумя полюсами одного и того же явления – внутреннего раскола. Возникновение презренного рядом с идеальным – неизбежный процесс. Как бы мы этого не хотели, идеальное «я» не может существовать само по себе в отрыве от презренного «я». В этом и заключается подвох сделки с дьяволом.
Мы можем только обманывать себя иллюзией будто идеал может и должен существовать самостоятельно – без вытесненных презренных качеств. Сама эта вера в совершенный идеал без посторонних уродливых примесей является одной из опор идеального «я», которая раскалывает психику напополам, и создает болезненную двойственность, из-за которой мы всю жизнь убегаем прочь от себя по направлению к выдуманному совершенству.
Идеальная работа, идеальный супруг, качественные друзья, первосортные родители, высококлассные дети, перворазрядные добродетели, непревзойденные таланты, правильное поведение – этот экзамен сдать просто невозможно.
Когда наша жизнь и последствия наших действий откровенно не вписываются в сверхъестественные нормативы идеального «я», нам тут же делается до тошноты дурно, потому что в этот самый момент мы отождествляемся со своим недоброкачественным презренным «я» – с ненавистным переживанием собственной совершенной несостоятельности. Просто, как ни крути, а жизнь всегда отличается от наших заоблачных фантазий об идеальном положении вещей. И никаких других проблем, у нас в этой реальности по сути – нет.
Просто мы очень-очень хотим слиться со своим идеальным «я». Мы верим, что эта сделка гарантирует наш успех и спасение от всех невзгод. И поэтому, когда кто-то пробует нас отрезвить, мы начинаем сопротивляться, порой, настолько отчаянно и даже агрессивно, словно нас пытаются лишить спасительного билета в рай. На деле же мы лишаемся только иллюзорной веры в такой билет. Но поначалу по неопытности «приманка» выглядит настолько чарующе, что отказаться от этого дьявольского лохотрона просто невозможно.
Образ идеального «я» может меняться. Вчера мы представляли себя красивыми и богатыми, сегодня – великими просветленными – обладателями сверхспособностей, завтра это может быть какой-нибудь чуть более реальный – продвинутый профессионал, мастер своего дела. Все это – лишь гардероб идеального «я». Смена деятельности, порой, ничего не решает – все та же ментальная мастурбация; просто раньше для возбуждения сигнальной системы использовался гламур, а теперь – бизнес и духовность.
Даже путь по становлению собой в какой-то степени почти неизбежно диктуется все той же потребностью – слиться с идеальным «я». Иллюзии утончаются, и на следующем этапе идеальное «я» может обрядиться в так называемое настоящее, реальное «я», свободное от невротичных заскоков – в общем-то, этим оно и идеально.
Презренному «я» в такой ситуации приписывается наша как бы «негодная» потребность в самоутверждении. И тогда, замечая за собой признаки чувства собственной важности, мы проделываем очередной изворотливый трюк, и снова пускаемся в самообман – начинаем себя грызть и ненавидеть за свои «презренные» потребности в понтах. Идеальное «я» от таких маневров только растет, накачивается красивыми фантазиями о качествах здоровой, свободной от понтов личности. А по факту, именно эту свою свободу от понтов, личность как раз для того и генерирует – чтобы понтоваться наиболее эффективным методом – уверенно и реалистично, в образе психически здоровой, близкой к просветлению особы.
Хитросплетения ума – многогранны. Каждый шаг к свободе – с оглядкой на все возможные способы сохранить максимум иллюзий о собственном величии. Мы просто не можем иначе! Мы стремимся к лучшему. А лучшее мы ожидаем от будущего. Но живем-то мы сейчас. И в этом «сейчас» у нас кроме лживых ожиданий – нет иных представлений о вероятном будущем.
По тем же принципам работает влюбленность – мы проецируем черты идеального «я» на объект страсти, и создаем драматическую привязанность. Без любимых – мы презренные ничтожества, а с ними – ощущаем торжество, граничащее с опустошающим пониманием, что где-то в самом начале этого спектакля, мы себя крепко одурачили.
Психолог Ирвин Ялом считает, что мы верим в собственную необыкновенность и конечное спасение, чтобы закрыться от осознания собственной смертности. То есть, таким образом мы прячемся от правды и начинаем развивать иллюзию.
Феномен идеального «я» как сделку с дьяволом рассматривает психолог Карен Хорни – ее представления о неврозе легли в основу этой главы.
В погоне за безграничным величием, человек «продает» свою душу, то есть, предает себя и отправляется в ад бесконечных терзаний и неистощимого презрения к себе.
Помимо нарастающих терзаний, наши нездоровые запросы к судьбе, лишают побуждений действовать своими силами. Свои силы при таком раскладе попросту истощаются, а способность принимать решения и следовать им – постепенно атрофируется; такова цена сделки. В итоге мы злимся на судьбу, когда она не выполняет свои обязательства по контракту, который мы с ней в своем воображении заключили.
Мы верим в сделку с дьяволом, как дети верят в волшебство. Выигрыш от такого контракта – минимальный и совершенно непредсказуемый. Реальный шанс осуществить что-либо – взять ответственность за свою жизнь на себя. А пассивные требования исключительных привилегий ничего ценного не дают, потому что это – самые что ни на есть пустые невротичные иллюзии.
