Илай Колесников
Честность
Глава 26. «Шербур»
А наши друзья, этим временем, прибыли в Шербур и искупались там в морской воде, переночевали в хорошем домике одной семейки, сходили с утра за круассанами, впитывая в себя свежий воздух Нормандского счастья, сейчас отплывали в Сельту, и планировали прибыть не позднее завтрашнего дня. И, как говорится, сказано-сделано. По прибытии в Сельту лодку отдали напрокат, как это делали уже раньше. Договорились, что встретятся после, уже на другом берегу мира, в тёплом и спокойном Средиземном море. Ребята вдруг вспомнили, что у них на счету все ещё много денег. А потому по прибытии в Сельту, ещё перед сдачей своей уже полноценной яхты-парус явно прижился, провели некий косметический ремонт. Подкрасили, подлатали и сделали «Молодость» чуть современнее, здоровее, но все же оставив толику того, Идэнского счастья. Деревянные, чуть потёртые и потемневшие, посыревшие доски каюты, скаты, половицы, на корме и на носу, штурвал, все это золото дерева сочеталось с настоящим, Испанским золотом. А потому яхту «Молодость» отдали в аренду одной молодой паре, по видимому отправляющейся в свадебное путешествие. Отдали за большие деньги, и договорились встретиться через некоторое время уже в Валенсии. Денег, вырученных с яхты, и тех накоплений, почти ни копейки которых ещё не потратили, хватило с лихвой на довольно дорогие увлечения. Купили себе, конечно, на время, то есть как бы тоже взяли в аренду, но с условием: отдаём, когда захотим или закончатся деньги, четыре спорткара Порше. А денег все равно осталось, будто нисколько не тратили. Не теряя ни секунды, по самому центру города прокатились с ветерком, и, останавливаясь на заправке Шелл, заливая полный бак самого лучшего, экологичного топлива, на капоте белого Порше Ильи расстилали карту, намечая свой путь, попивая холодный кофе глясе, в обновлённых только-только костюмах. Ставили план местности. Впрочем, пожелания оставались те же. Лиссабон, Танжер (Илья замахнулся на пустыню Сахару, но передумал)-Алжир, Кальяри, Палермо, Александрия, и Греция.. Тут Владимир, как главный заведующий по яхте позвонил и перезаявил, что встреча будет не в Валенсии, а чуть южнее-в египетском городе… И, то ли фортуна была все ещё на стороне победителей, то ли Владимир просто своим красноречием их убедил, но факт в том, что молодая пара на все согласилась, сообщив, что выплывают уже в море, и лишь порадовалась-увеличилось время их пребывания на столь прекрасном судне. Ребята выехали на автостраду, и, стараясь держаться моря, что периодически показывалось из-за горизонта, к следующему вечеру приехали в Лиссабон. Да… Гнали нещадно. Пользуясь положением и статусом, часто нарушали скоростной режим. Заприметив же какую деревушку, наоборот снижали скорость, останавливались, порой, в чистом поле, уходили подальше от своих машин и ложились под открытым небом, в развалинах старой церквушки, слово герой Коэльо-Сантьяго. Часто заезжали просто к местным жителям погостить. Те же угощали свежим хлебом, чистой водой, своим сыром… Машины находились в пыли и блестели на солнце в цвет своего хрома, не имея ни единой царапины, когда последние закатные лучи касались их крыш. В один из таких дней, когда, сидя на своих капотах вкушали малину, встретили, переползающих, как перекати-поле, паломников, пилигримов. Те, вероятно, заметив на своём пути разнообразие, приняли его за знак. «Кто знает, быть может, это и правда был знак»,– так говорил один из паломников, которого Илья угостил малиной. Разговаривали на русском языке. Паломник родом был из Белоруссии. Однажды он бросил свою работу на ферме, на тракторе, и назло товарищам пешком пошёл в Лиссабон. Это была мечта его детства. Уговор был такой-не возвращаться. Но на пятый день пилигрим вернулся, и друзья поголовно сказали ему, что он ничего не добьётся.Впрочем, через пару дней он снова собрался и тронулся в путь. По прошествии трёх лет он здесь, в Лиссабоне. Быть может, это действительно был знак. «Но, знаешь, путник, ничего-это и есть жизнь. И она у меня получится. Вернее, уже получилась. И чтобы достигнуть чего либо, нужно сто один раз подняться, сто упав. И помимо контролируемых кризисов, исправимых в своём сознании, будут случаться и полные фиаско, тотальные провалы. Ничего. Собирайся. Отдышись, и в путь. Дорогу осилит идущий.» Илья завёл двигатель Порше и в свете фар показалось медное блюдечко лиссабонского неба с большой медведицей в центре. Белорус тоже наблюдал эту картину. Он улыбался. А ведь тогда, по возвращении на родину, он был готов убить звёзды. Ничего. Собирайся. Отдышись и в путь. Тебя ждёт небо.
Переночевав под лиссабонским звездным небом, где-то вдали от автострад поутру тепло распрощались с паломниками. Несмотря на то, что стояла зима, здесь было относительно жарко. А то вы подумаете, что несостыковки в тексте. Нет! В мире случаются сотни аномалий. Почему бы одной из них не произойти прямо здесь и сейчас? Вы знаете, действительно хорош метод визуализации. Представляете, ведь на моих часах сейчас около пяти утра, и в это время где-то существует Новая Зеландия.. А между прочим она есть, и там живут такие же люди, и испытывают такие же чувства. Ставят такие же цели, например однажды попасть в Россию. Падают, так же, я уверен, падают. Но не сдаются. Вспомните последний раз, когда вы куда-либо бежали. Ещё лучше-бежали через силу. И, вспомните, если вы добежали, то какие чувства вы испытывали? Сколько раз собирались сдаться? А если сдались, то что испытывали, когда дошли до места, куда надо было бежать? Пожалуй, сожаление оттого, что все же могли это сделать. Так поступить. Именно то, ведь именно то происходит с вами, когда вы двигаетесь к цели. Раз пять или десять, с непривычки, вы бежите и почти задыхаетесь. Пару раз и вовсе падаете без сил от неимоверной боли в боку и не понимаете даже: а как можно жить и при этом бегать? Но ведь все это ещё не показывает, что игра не стоит свеч? Да, сейчас вам невероятно тяжело, и даже, кажется, вредно для здоровья. Но ведь есть в мире люди, которым это вполне легко? Ведь есть же люди, что достигают этого! А после испытывают наслаждение, оттого, что тогда, по возвращении в Белорусь, не сдались. Ехали неспешным караваном. По въезде в город рассматривали его изо всех окон. Ребят настигала последняя, как говорил Пауло Коэльо, стадия достижения мечты. Понимая своё превосходство сейчас, ощущая, как тяжелы их кошельки по сравнению с другими, поминутно ловили себя на мыслях: продать все, на вырученные деньги построить храм и открыть здесь, обжившись, свою булочную. Но, между прочим, и продавать то тут было особо нечего. Телефонами ребята до сих пор не пользовались. Да и зачем? Как сказала фортуна, она таких людей любит даже больше, уважает пуще прежнего. По прибытии в Лиссабон побросали автомобили на какой-то парковке, поодаль от всего, и буквально благоговея, в смирении, ступая каждый шаг, как по плитке ступает кошка, стали осматривать, восхищаясь, старый город, покрытый свежестью и прохладой временных лет. Илья все ещё писал свой роман по дороге, во время отдыха, глядя вслед проезжающим машинам, сидя на обочине и прижавшись к теснёной двери. Кристиан в это время отжимался, притом делал уже четыреста пятьдесят, даже более сложных, чем нужно, отжиманий. А Отти ещё в Сельте, когда выбирали диски для своих будущих машин, тыкнул в первые попавшиеся и сбегал в магазин через дорогу за грилем. И потому сейчас, время от времени докупая продукты, постоянно что-то на нем готовил.
Глава 27. «Собака лает-караван идёт»
Например, сейчас он, похоже, готовил пиццу на гриле под соусом «мармеладный джем». Это была обычная Итальянская пицца, ну, как обычная, там присутствовал, все же, джем из бекона. Но так, типично Итальянская. Аромат заставлял всех хотеть побыстрее попасть в Италию… Владимир частенько уходил за десятки километров туда, сюда и возвращался только к ночи. Но что это я говорю так, будто это происходит сейчас? Сейчас ребята гуляют по утреннему Лиссабону, и в эти минуты Владимир договаривается с начальником, быть может и несуществующего трамвайного депо о том, чтобы им четырем на день выдали трамвай, просто чтобы весь день ездить по маршруту. Владимир показал свои еще действующие права на вождение трамвая. Начальник, конечно, думал долго, но после, с ноткой недоумения в голосе, согласился, когда ребята оставили ему в залог ключи от четырех Порше. В общем, теперь трамвай был всецело в их руках. Первым делом Отти поднял на корму гриль и продукты, решив не перебарщивать, он наметился делать бургеры с котлетами из винограда и кураги. Ладно, переборщил, все-таки. Но было вкусно. Кристиан в углу, который образовывается меж сидений в центре трамвая постелил коврик, рассчитанный на двоих, чтобы могли соревноваться: кто больше отожмется? Илья и Владимир окрашивали трамвай снаружи в орнамент из бумаги, и пока это было похоже только на птицу-ананас. Но выглядело, скажем честно, необычно и интересно. Владимир собирался быть экскурсоводом, но не простым, не по местности, а по памяти. План был такой: кучка народа загадывала ему любую европейскую страну, а он притихал и начинал про нее рассказывать. Илья же просто договорился сам с собой записывать каждый день новые мечты, и, когда выйдет его первая книга, все их исполнить. А пока проводил пробную версию: ему всегда хотелось, став успешным, отбросить все и пожить со смирением, спокойной жизнью, работать на интересной работе, где тебя никто не знает, и предаваться самым обычным человеческим удовольствиям. Поэтому, с первым рейсом он с наслаждением, с каким еще даже не писал книгу, завел трамвай. Говоря о слове «волшебный», «счастье», я все время вспоминаю март, конец марта, когда мы с семьей на наземном метро, вечером, возвращались из торгового центра, купив у самого входа разных светящихся воздушных шариков. И вот, я помню, поезд медленной гусеницей ( но теперь я вижу в нем бабочку ), полз к следующей остановке, а мама, папа, говорили со мной, просто говорили со мной и мы понимали друг друга. По-моему, они чуть журили меня , но все же хвалили за последнее написанное сочинение по русскому языку. Я помню, нужно было написать письмо себе в будущее, точнее, как раз, нет, письма не нужно было писать, а я написал, а нужно было рассказать своих мечтаниях. А я написал письмо себе в будущее, в Испанию. Там я рассказывал, что буду иметь домик у моря, спортивное тело, здоровый дух, свой сборник стихов… И, хоть на чуточку, но я уже приблизился к той мечте. Сборник стихов у меня имеется. А с каким цветом ассоциируется у вас счастье? Лично у меня-с желтым. Этаким золотистым в крошку. Мне интересно, а у вас? Кстати, Кристиан разделяет мои вкусовые предпочтения. Его автомобиль то желтый, то ли бронзовый, то ли золотистый, но точно с песчаной крошкой. Только вот похоже, сейчас он об этом напрочь забыл. Возвращаясь после тяжелого, но притом веселого рабочего дня на трамвае, по Лиссабону шли, шатаясь и смеясь. И, как в книге «Мартин Идэн» Мартин после своего успеха пошел на пикник со своей старой компанией, так и ребята, пожалуй, перенеслись в начало пути, когда из имущества у них была только «Молодость». Ах, сколько счастливых моментов происходило вокруг! Взяв из машин теплые вещи, они пошли гулять по ночному Лиссабону и пробовать местные блюда и танцы. Но часах, похоже, было без двадцати двенадцать.
***
Да, тяжел, тяжел путь верблюда в караване, что перебирается через Сахару… И день за днем предстоит ему двигаться, приседая больше даже не от мысли, что груз тяжел, а от неведения-сколько еще ему нести этот груз и даст ли это хоть какую-то пользу? Но, как показывает практика, даст, дает. Именно сейчас, в моменты, когда хочется сдаться под тяжестью неимоверного груза, именно сейчас важнее всего стоять. И знак того, что вы уже на пределе, уже на подсознательном уровне готовы падать и рыть песок, лишь знак, что хуже не будет, а потому хотя бы ради интереса стоит продолжить и прожить так же еще чуть-чуть. Как назывался один альбом одной музыкальной группы-«Собака лает-караван идет». И все трудности, что встречаются у вас сейчас на пути, нужны лишь для того, чтобы вы сами стали сильнее. Для вас, несмотря на срок, не должно быть важным-сколько делать. Если будет надо, вы станете делать еще и еще, на полном серьезе, до конца жизни. А потому сложности для вас вообще перестают существовать. Ну, годом раньше-годом позже. Но, как показывает практика, именно для тех людей, кто не обращает внимания на срок, срок становится самым что ни на есть замечательным и правдивым. Мне нечего больше тут сказать. Я и сам сейчас эти слова пишу через силу, но мне очень, очень нравится писать и говорить с вами. Лишь у каждого человека есть свой предел. Мне кажется, сейчас я нахожусь на собственном. Но человек свойственен принимать решения. Эволюционируй. Жизнь-это танец. Так танцуй же, танцуй же, друг, что тебе даст та забота, что тебя сейчас наверняка заботит там, в конце жизни? Да ничего, пожалуй. Так двигайся к своей цели и танцуй. Иногда бывает очень сложно изучить новый танец. Зато, как потом приятно его станцевать… Пожалуй, на последней страничке на сегодня мы с вами помечтаем. Как думаете, что сделают, куда отправятся герои на этот раз? Танжер, Алжир? Месопотамия? На самом деле, потихоньку книга подходит к концу, и об этом явно говорит продвижение героев по карте к Афинам. Какую судьбу предпочли бы вы для ребят? Быть может, на них резко нападет белорусская милиция? Резко отберет все деньги, вырученные ими в казино? И отправятся они гулять по свету, одни, разумеется, или вместе, но каждый вольный, как ветхий ветер? Или, может, в Александрии, куда они собираются, в библиотеке они вдруг прочитают тайную мудрость масонов, и, огорошенные, выйдут и их хватит лишь на то, чтобы дойти до пирамид, да там и остаться, став сфинксами, изваяниями, как два фонарных столба в ноябрь ночью? Быть может, Илья всю жизнь станет работать на трамваях и писать, а Владимир-делать фальшивые удостоверения? Быть может. А Кристиан, опять же, станет вдруг сильнее и крепче Арнольда Шварцнегера? А Отри-лучшим поваром мира? Думаю, да. Но скорее всего, по приезде в Италию, в последнюю отправную точку перед самими Афинами, зайдя в кафе, ребята все закажут себе по итальянской пасте в соусе, заведут уж слишком непринужденную беседу, а потом, когда один из них моргнет, на секунду пропадет все, а после Илья, допивая местную сангрину, вдруг ощутит необычайную тяготу всего тела. Силу, наполненность его внутреннего мира и души. Оставит «Молодость» на приколе, где-то в Кальяри, не помня даже точно, рассчитались с ним арендаторы, или нет, а до Афин доберется самолетом, ведь так проще и безопаснее. Частенько мы прерываем свои обещания, как прервалось вдруг существование Отти, Владимира, Кристиана, но именно такова жизнь. И даже медленный танец заканчивается, а атмосфера единства рассыпается. Ни кристиан, ни Отти так и не достигли своих целей, хотя и были близки. Но рецепты Отти, я, пожалуй, все же напишу. Да и не конец это книги вовсе, а лишь переход к ее второй части. Еще более значимой, чем первая. Ведь там-смысл. Пожалуй, Афины-красивый город, но пора, раз уж и цель, что была поставлена-достигнута, переходить от слов к делу. Что ж, это были Погорелые Дома. А теперь-Цветы Жизни.
Глава 28. «Цветы жизни»
Побродив по Афинам с недельку, Илья все больше и больше начинал наслаждаться своей дорогой до сюда и вспоминать ее. Вспоминать, как в Танжере, на марокканском рынке, торговал вместе с Отти мандаринами, разложив их прямо на капоте машины, собранных по дороге на ничейных плантациях жизни. Вспоминал долгую, длинную дорогу до Алжира, по бедным селам Африки, запыленным дорогам, на которых, правда, всегда можно было хорошо разогнаться, и пустыням. Вспоминал, как в Алжире бросили свои машины посреди пустыни и отправились на месяц в путешествие на верблюдах, вместе с каким-то африканцем, по настоянию Кристиана посетить его родину, Эфиопию, пересев у нагорья Тибести с верблюдов на квадроциклы, делая при этом почти нереальную тысячу километров в день. Вспоминал, как обратно из Эфиопии в Алжир летели самолетами местных авиалиний, за штурвалом которых сидел Кристиан. «Он почему-то всегда скрывал, что в молодости мечтал быть лётчиком и даже был им одно время. Наверное, из-за того позорного случая, когда его уволили»,-вспоминал Илья, глядя на греческую богиню, попивая холодную газированную воду. Вспоминал, как, по возвращении в Алжир, конечно, не нашли в помине своих автомобилей, а когда наконец поняли, в чем дело-полдня откапывали. Хотя надо отдать должное Порше и их кузовам-ни одна песчинка не попала ни внутрь салона и в трубы выхлопа. Машины почти сразу завелись. Разве что потеряли свой первоначальный лоск и чуть выгорели на солнце. Но это нормально. Проезжая Триполи, получили звонок с «Молодости», в котором говорилось, что парочка вошла в Гибралтарский пролив и в течение трех-четырех дней будет на месте. Вспоминал Илья и купаясь в вечернем озере жизни, в левой пяте мирового океана-средиземном море, о том, как там же, в Триполи, на берегу побросали Порше, закончив аренду и сделав прощальный круг по Африканскому году, и перешли с автомобилей на «Молодость». Они не могли нарадоваться красоте обновленной яхты, о которой чуть позже снова позабыли. Ребята как будто вернулись в детство. Вспоминал, стоя на берегу моря, на рассвете, как настолько сдружились с ребятами, что всерьез поговаривали снять по домику в Сельте каждый, да и жить, не тужить и почаще бывать в гостях друг у друга. Сыграли даже в игру наоборот, в один из жарких Африканских вечеров, в которую Илья играл еще на Идэне. Всем понравилось так, что играли до ночи. И было, в общем-то, еще много преинтерсных моментов, настолько много, что просто «Ах!». Отжимались вместе с Кристианом, вместе с Владимиром спорили-где были, а где не были, готовили одним мизинцем настоящие Венские шницели с Отти, если вы понимаете, о чем я, а после заканчивали все это дело чаем, с бананом и вишней, на десерт, конечно, пекли австрийский торт «Захер». Почему-то, вспоминал Илья, всех их тогда потянуло на воспоминания.. «Писали роман с Ильей, все вместе»,-думал Илья за завтраком в отеле, вспоминая и Хельгу, и свой уже почти довершенный роман. Около берегов Италии, где-то в районе Кальяри, все вместе, по очереди, ныряли за жирафом Ильи, и затею эту нашли очень хорошей и даже посетовали, что нет ее еще в категории олимпийских видов спорта. В Италии, конечно, весь день гуляли, наслаждаясь, фотографировали, пробовали. Илья порой ел свою пасту три раза в день. Пара посчитала свое путешествие лучшим свадебным путешествием в мире. По пути до Палермо их горящие глаза напоминали свет глаз праведника. В Палермо поставили яхты на привязь и все вместе отправились в Колизей. Кому-то в голову пришла безбашенная идея, что там зарыт клад, и чтобы повеселиться, ребята, в тайне от парочки, сняли со своего счета тысяч двадцать долларов и перевели их в Итальянское золото, подбросили парочке. Обратно в Палермо направлялись настолько счастливые люди, насколько только могут быть счастливыми люди в познании человека. Клад решили перепрятать в Египте около пирамид, и пока парочка прятала, ребята, особенно Илья, подчерпнули в Александрийской библиотеке что-то, хоть и не страшное, но сверхъественное и все же полезное. Конец света-лишь переход от финиша к другому старту. Апофеоз жизни. Так говорят. Парочка, похоже, теперь решила навсегда, что будет жить в Италии, а потому после Египта договорились рассчитаться, где-то в прибрежном городке, и, обменявшись чем-нибудь, например обещанием завести телефоны, разойтись. Вспоминал, глядя в иллюминатор вылетающего из Афина самолета Илья. Вспоминал, как там, в Италии, наконец-то понял свой смысл жизни. И именно потому отправлялся сейчас на Иден. Вспоминал, как там, в прибрежном городке, после расчёта, ребята никуда вовсе не делись, но лишь вместе с тем, что у него появилась своя цель в жизни, слились с ним и стали единым целым. Ребят настигла вовсе не смерть, а, скорее, жизнь. Ведь они были лишь разбросанными, хоть и очень добрыми и общительными интересами Ильи, которые он рассеивал после своего прибытия на маяк. Сейчас они все вчетвером, собрались, объединились в другого, нового Илью, образуя совершенного, главного человека с единым, общим интересом, объединяющим все те. Этот новый, главный Илья был смиренен, всегда уделял время готовке, спорту, часто путешествовал, и писал, писал, обязательно бы писал романы, работая над собой и просто-напросто при всем этом танцуя. По прибытии на Иден в который раз уже удивлялся хвойной среде, встречающей его своим первым выпадом, порту, все еще цветущему, как подсолнух, и времени на часах. На Идэне постоянно, как он подплывал, было без двадцати восемь. Быть может и потому, что подплывал он на корабле. Корабль же заходил по расписанию. Свой маяк Илья застал не то что неразрушенным, а почти нетронутым. За исключением того, что теперь это была маленькая, уютная, только-только, казалось, построенная церковь. Наше тело-это наш храм. Церковью же владел, если так можно выразиться, а, впрочем, никто церковью не владел, правда лишь в том, что, зайдя в церковь, из многих незнакомых лиц Илья узнал одно-того монаха затворника с острова Готланд. Припоминаете? Его звали отец Феррон. Но с Ильей он в последнее время сдружился так, что Илья его переименовал в Ферри. Ферри принял Илью в слушатели своей маленькой церкви на берегу Балтийского моря, впрочем, «побыть затворником»-у Ильи и самого иногда возникала такая идея. Кстати, Иден с норвежского переводится, как идея. Знали ли вы? Но да ладно. Илья же на время стал затворником одной очень уютной норвежской церквушки, построенной и воссозданной им самим у него в голове, из материалов, что он собрал сам по дороге в Афины. Монах, после того, как Илья сам стал монахом, попросил и вовсе избавиться от имен, чтобы лучше вслушиваться в жизнь. А потому на время не стало ни Ферри, ни Ильи, их поглотило что-то всемирно-целое. Но для нас-то с вами Илья так и останется Ильей, и в продолжение истории надо сказать: монах Илье дал вступительное задание, как в старые годы, переписать одну книгу. Илья с головой ушел в комнату своего маяка, где были только окошко, матрац и лампадка, и с небывалым усердием сел писать.
Глава 30. «Погорелые дома»
***
Жизнь очень похожа на рыбалку. Еще она похожа на баню, сауну, в которую тебя посадили лет этак в десять, набегавшегося на морозе и сказали: вот, мол, сиди, учись, грейся… Но больше все-таки на рыбалку. Ты закинул удочку своей цели и ждешь успеха. Проводя такую параллель, сразу видим-главное-ждать. Но на пути ожидания нас будут, безусловно будут встречать трудности. Так давайте же не сдаваться под гнетом их великих сил!
1. Человек, который пропустил свой день рождения.
Вспоминая Пауло Коэльо думаю: «все в мире построено на любви». Любовь, как писал Пауло, бывает трех видов: любовь к человеку, любовь к мужчине или женщине и всемирная, всепоглощающая любовь, которая зачастую вызвана именно вдохновением, порывами в творчестве. Человек, закинувший удочку своего успеха, безусловно обладает третьим видом любви, причем в таком количестве, что даже об этом не задумывается. Он может обладать, а может и не обладать видом первой любви, но это даже не так важно, потому что любовь к человеку почти никогда не требует того, чтобы этой любви добивались. Чего нельзя сказать о любви второй, к человеку, не как к духовному, а как к биологическому существу. Потому важным пунктом в достижении своего успеха станет то, как вы следите за своей удочкой. Ежели к человеку, который имеет невероятный потенциал, придет давний, горячолюбимый, но ненужный сейчас друг, а в этот момент клюнет рыбонька, кому тогда говорить спасибо? Так и с нежданной негодной любовью. Да, очень хорошо, что вас полюбили, но плохо, что именно сейчас. А потому, начав вместо цели, из жалости ли, или ради хорошего тона, ради ли заведения новых знакомств, но начав однажды уделять этому время, пропустите свою рыбку. Станете человеком, который пропустил свой день рождения. Гораздо лучше, не правда ли, будет, если вы сумеет все же не отогнать того человека, а сделать так, чтобы он вместе с вами смотрел рыбку. И ведь не даром дана вам любовь один и любовь три, не правда ли? Так обратите их в пользу! И вовсе, все, чего бы вы ни имели, из своих недостатков, друзья, превращайте в свои достоинства. Пожалуй, это дельный совет в становлении той личностью, стать которой мы все желаем.
2. Человек падающий.
Но не значит это, конечно, что следует специально искать такого человека. Не определившись с целью, или только начав свой жизненный маршрут, еще не обживаясь, часто продолжают жить, как жили. И вот, наш рыбак вдруг видит другого рыбака, с которым давно хотел обменяться парой фраз и приглашает к себе, устраивает застолье, и, собственно говоря-обменивается. Рыба же, тоже присоединившись к застолью, кушая наживку, вдруг настораживается от слишком громкого хохота и уплывает к своим икринкам. Так и с любовью. Люди, мне кажется, не берутся за длинные, серьезные цели еще и потому, что день за днем, быть может, на эмоциональном уровне, ищут вторую половинку. Стремление же к цели не предусматривает того. И люди не идут, и люди сдаются. Но, хоть я еще молод, мне кажется, что так, скитаясь в поисках любви, любовь ты найдешь вряд ли. Скорее уж, она придет к тебе, как к тому человеку, что пропустил свой день рождения. Настоящая же любовь лишь помогает. Не будет вредным провести ей небольшое испытание. Так что, не будьте так же и падающим. Падать бывает слишком больно. И то был человек падающий.
3. Человек падший.
Человек падший. Все мы когда-то ошибаемся, все мы рано или поздно исправляем свои ошибки. Помните Белоруса? Разница здесь лишь во времени. Можно придти в Минск и остаться там на год. Выйти снова уже повзрослевшим. Выросшим в своих глазах после того случая. А можно-на второй, на третий, на следующий день, покореженный, потерянный и разбитый, но знающий два убеждения: если тебе тяжело, значит-финиш уже где-то рядом; и второе: пока ты борешься, у тебя есть шансы на победу. Так продолжай, но задавай себе вопрос: борюсь ли я? И все наладится, переменится, кто бы нас чему ни учил. Как говорил герой произведения льва Толстого: перемелется-мука будет. Но человек, что закинул удочку, и которому скучно ждать, который отошел на берег в поисках сотоварища, рискует и вовсе остаться без удочки. Ее утащит сом успеха, в фонарных лучах месяца щипающий глубь. Да… такой человек на данном этапе своей жизни-падший. Но все мы рано или поздно исправляемся, такова уж наша человеческая суть. Вопрос лишь в том: как скоро? А потому:
4. Праведник
Праведник. Скажите, часто ли вы, выходя из дома, ранним утром рождественской зимой, глядя на заспанные, снегом засыпанные уши берез, вдруг начинаете резко хотеть жить? Мне кажется, такое у всех бывает часто. А еще в канун великого праздника, дня рождения, когда жизнь вдруг можно начать с чистого листа. Об этом писал Пауло Коэльо в своей книге: Алхимик. Поначалу судьба, удача и фортуна, жизнь и свет-поначалу все сопутствует нашим помыслам. В такие моменты в вашей голове что-то свято-простое, и если чуть-чуть осмелеть, то, мне кажется, в такие моменты вы сможете назвать себя праведником. В такие моменты обычно и создается фундамент ваших будущих целей, пишется таблица: Цель-срок-действие, а мечта является первоначальной, еще не тронутой временем. Закинув удочку, вы просто начинаете ждать. Мне кажется, смирение, терпение, любовь к ближнему-эти качества не то чтобы нужны, но порою очень необходимы для успешного и более быстрого достижения цели. К тому же, конечно, гениальное в простоте. Быть простым-вот тоже важное качество. Праведник пришел на озеро, расставил табуретку и ждет, не прекословя и робея перед звуками самой природы. В его голове лишь три или четыре вещи: Цель-срок-действие, и, например, понимание времени, когда на его отрезке пути появится наконец рыба успеха и надо будет дергать. И ведь очень часто мы планируем себе грандиозные цели, одну за другой. Порой мы и не осознаем их грандиозности и считаем их выполнение лишь некой данностью. Таков праведник. Но выполнив одну цель, прождав один месяц у удочки, мы радуемся, как малые дети, потому что организму сложно и он напускает на нас свой любимый туман-зовет отдохнуть. Таков человек стремящийся.
5.Человек стремящийся
Человек стремящийся обычно уже прошел через первые четыре пункта, поменял несколько озер, удочек и целей, и, похоже, имеет некий опыт в таком деле. Его путали, ему мешали, после он сам путал других и мешал им, после пару раз перерождался, и вот, сейчас он здесь. Да, на него уже пару раз нападал туман, но бой был выигран малой кровью. Человек стремящийся уже и не очень-то помнит, зачем он сюда пришел, и не сильно верит, что у него что-то получится, он сидит здесь уже год, скорее по инерции и лишь помнит слова прежнего праведника: «Пока ты борешься, у тебя есть шансы на победу. Борись. Срок еще не истек, но ты должен будешь готов бороться и после этого срока. Так судьба учит нас смирению. Сладка та награда, что долгое время была запрятана и тщетно получена. А, быть может, судьба сейчас тоже движется к какой-то цели, и мы для нее, как тот, из-за кого она может пропустить свой день рождения. Быть может, все это-одна большая проверка. Быть может, нужно просто ждать. Но больше чем ждать, нужно еще и жить. Ведь, только живя, мы двигаемся к своей цели. Не будем же мы жить, а будем лишь ждать-может произойти подобная картина.
6.Человек, который торопит свой день рождения.
Человек, который торопит свой день рождения. И начнем сразу с главного. Человек, который торопит свой день рождения, торопит и свой исход. Можно сказать, он торопит свою жизнь, приближая ее к смерти. Ведь что есть целеполагание? Это и есть жизнь. Каждый раз, от цели к цели, мы перерождаемся. Именно об этом, как мне кажется, говорят восточные религии. Так что, подгоняя срок, мы лишаем себя чего-то самого главного, лишаем жизни. Дергая поплавок цели, мы отпугиваем успех. Помните Деда Мороза? Ну, или Санта-Клауса. Как в новогоднюю ночь мы бежали подальше от елки, в другую комнату ( не дай бог он испугается, что его увидят, и не придет). Успех тоже, в какой-то мере мифическое существо, а потому тоже гордый. Не нужно пугать успех. Как и все гении, он немного странен. И побаивается в своих начинаниях людей.
