Илья Игоревич Савич
Волхов
– Бляха муха, – он не дождался ответа. – Хер с тобой, сейчас выйду. Что с журналистами?
– Отправили в отделение, – Стас тут же приободрился. – Глеб присматривает за ними.
– Скоро буду. Пусть подождёт.
Сержант кивнул и выбежал на улицу. Волхов переглянулся с Вениамином, тот тоже пребывал не в самом радужном расположении духа.
– Пускать нельзя, – предупредил он. – Эта твоя дама и без того наследила. К тому же, тут такая новость… серийник в городе завёлся. Как бы панику не поднять.
– Знаю, знаю… Адамыч, найди мне что-нибудь, что выведет на ублюдка! И порезы – срочно сделай рисунки! Они – главная зацепка!
– Иди, Игорь. Я свою работу знаю, не волнуйся, – Вениамин тоже не любил излишние указания.
На улице начало светлеть. Зевак откуда-то стало ещё больше, но никто, кроме невысокого лысеющего мужичка с лицом, напоминающим жабу, чей «Крузак» стоял вплотную к ленте, не пытался пробраться через оцепление. Он ругался, угрожал, махал телефоном, наседая на бедных Глеба со Стасом. Парни пока держались, но срочно нуждались в спасении.
– Тихо! – Волхов не был в настроении сюсюкать с крикуном. – Чего разорались?! Зрение плохое? Не видно, что территория огорожена? Ведётся осмотр места преступления!
– Я – владелец! – холодный командный голос капитана ненадолго вывел Воронина из равновесия, но качать права он не перестал. – Я требую…
– А я требую, чтобы вы прекратили шуметь! – оборвал его Волхов. Он отодвинул сержантов, сам встал напротив дебошира. Яростный, даже злой взгляд сурового офицера делал своё дело – Воронин поумерил пыл. – Вас вызовут для дачи показаний. А до того момента, будьте так добры, не мешайте следствию!
Воронин замешкался. Не привык, видимо, к подобному отпору. Но затем нахмурился, поджал губы, взглядом скользнул по погонам, после чего торжествующе ухмыльнулся.
– Я сейчас позвоню майору Королёву, – заявил Воронин, разблокировав телефон. – Вот он-то…
– Он либо скажет вам то же самое, либо пойдёт на хрен! И тебе лучше уйти, пока туда же не отправили! – упоминание недруга не пару мгновений вывело Волхова из себя. Да так, что ошарашенный скандалист потерял дар речи.
Воронин успокоился, но то была холодная злоба. Глаза его с ненавистью смотрели на капитана, губа чуть дёрнулась, выдавая настоящие эмоции.
– Ты ещё пожалеешь, сучёныш. Помяни моё слово.
Он сел в машину. Та заревела, как бегемот в брачный период, резко вывернула из толпы и скрылась за поворотом.
_______________
– Волхов, мать твою за ногу! Ты совсем уже с катушек слетел?!
Полковник Потапенко Фёдор Николаевич, красный от злости, с налитыми кровью глазами, орал со всей мочи на стоявшего по стойке «смирно» капитана. Его ноздри вздувались так, что в них без проблем можно было бы засунуть большой палец, а усы торчали, словно ощетинившиеся иглы.
– Ты понимаешь, кого послал?! Понимаешь?! Нет, не понимаешь, ёб!.. – Фёдор Николаевич прервался, чтобы вздохнуть, вскочил с кресла, обошёл стол, встал лицом к лицу. Так близко, что Волхов почувствовал запах чеснока, исходящий изо рта полковника. Не помешай ему объёмное брюхо, он наверняка упёрся бы носом к носу.
Потапенко пришлось наклониться, потому что он почти наголову был выше своего подчинённого. Полковник некоторое время вглядывался в глаза, то прищуривая, то раскрывая их, но после недолгой паузы продолжил:
– Да тебя с его связями в рядовые разжалуют – и это ты ещё спасибо скажешь! Но я придумал кое-что получше.
Потапенко вдруг сменил гнев на злорадство, отошёл и снова сел за кресло.
– Мы создаём следственную группу по этому вашему серийному убийце. Кстати, весь город в курсе. Во – свежая статья! – он хлопнул по столу газетой. – Жнец – так его обозвали. Наша стрекоза постаралась, чтоб ей неладно было.
«И когда только успела?», – удивился Волхов.
Дроздову всего пару часов назад выпустили под залог.
– Так вот, ты будешь в группе. В прямом подчинении майора Королёва!
Теперь Волхов хотел рвать и метать. В подчинении у этого ублюдка?!
– Товарищ полковник, я!..
– Ты либо работаешь под ним, либо идёшь улицы патрулировать! – пресёк возражения Фёдор Николаевич, ударив кулаком по столу. – И только посмей перечить! Одна жалоба – и погоны слетят быстрее, чем ты успеешь сказать: «Бляха муха». Я понятно объяснил?
Капитан молча сверлил начальника взглядом.
– Ну, раз понятно, так шуруй к Королёву. Всё!
Волхов вышел в коридор и направился к знакомой двери. До боли знакомой.
Он встал напротив, глядя на табличку «Майор Королёв Д.В.», схватился за ручку, глубоко вздохнул.
_______________
Дверь распахнулась, ударившись о стену. Волхов влетел в кабинет, затормозив руками о стол. Стопки документов пошатнулись, одна из них скатилась лесенкой прямо к руке Данилы.
– Ты чего, Игорёк? – он поправил стопку, одновременно перевернув лист бумаги, что лежал перед ним. – Сядь, успокойся.
– Нас спалили! Это урод нас сдал!
– Тише, тише. Ещё раз говорю: сядь. И давай спокойно всё обговорим.
– Адиля повязали. Не наши – питерские. Это кретин вышел на чужую территорию, даже нас не спросив.
– Идиот… – Данила был слишком спокоен, но Волхов этого не замечал из-за собственного волнения. – Бежан должен был поручить дело кому-нибудь поопытнее.
– Да к чёрту этого Бежана! Две фуры палёнки! Блять, да нас самих за яйца схватят!
Волхов достал пачку сигарет, зацепил одну зубами и поджёг, первым же затягом уничтожив четверть длины.
– Мне сослуживец позвонил. Говорит, их руководство нашему уже доложило. Всё: погоны на стол, и даст бог за решётку не сядем!
Данила принялся стучать пальцами по столешнице, раздумывая.
– Чего сидишь?! – не выдержал Волхов. – Звони бате! Он в доле, должен помочь. Ну же!
– Да погоди ты, – нахмурился Данила. – Погоди.
– Даня, мать твою! Чего, блять, ждать?! Действовать надо!
В кабинет вошёл Денис, молодой лейтенант. Он недовольно посмотрел на них многострадальными глазами. На лице парня красовались следы бурно проведённой ночи и немалого количества выпитого алкоголя.
– Ну, вы чего расшумелись, господа офицеры? Башка трещит, имейте совесть!
– Дениска, иди на хер! Не до тебя сейчас! – гаркнул Волхов.
Лейтенант ухватился за голову, сдерживая новый приступ мигрени.
– Ай, зараза! Я же просил…
Не добившись желаемого, он был вынужден покинуть помещение. Но, уже почти закрыв за собой дверь, вдруг остановился.
– Кстати, Дань, поздравляю. Когда звёздочки обмывать будешь, не смешивай. Уж поверь мне…
И скрылся, осторожно закрыв дверь.
Волхову показалось, что он ослышался. Но нет – теперь он заметил, странное поведение Данилы. Капитан зацепился взглядом за перевёрнутый лист, схватил его прежде, чем Данила смог помешать.
– Игорь, послушай меня…
– Приказ о присвоении внеочередного звания… – он не мог поверить собственным глазам.
– Игорь, так нужно было. Поверь, я…
Но Волхов уже не слушал. Он медленно встал, сжимая кисть, в которой держал лист. Тот жалобно похрустывал, превращаясь в мятый комок бумаги.
– То есть ты, сукин сын, получишь майора, да? А я получу статью. Вот оно как всё обернулось. Интересно…
Данила почувствовал опасность. Он вскочил с кресла, обошёл стол, чтобы иметь доступ к выходу.
– Я всё объясню, успокойся. Слышишь? Так нужно было. Статью тебе не дадут – я договорился. Выговор дадут, может в лейтенантах немного походишь, а как дело уляжется…
– Мы же вместе эту схему замутили. Все в доле были. Ты. Я. Твой отец. Его подставная фирма бабки отмывала. Вы ж, суки, ещё больше моего в семейную кормушку поимели.
Волхов шагнул навстречу Даниле, но тот попятился.
– И что же получается? – капитан швырнул скомканный приказ в лицо другу. – Ты у нас теперь герой, батя твой не при делах, а меня…
– Игорь! Всё будет нормально! Я обещ!..
Договорить Данила не успел. Жёсткий хук отправил его в отключку. Волхов подобрал комок, запихнул его в пасть ублюдку и с того дня не переступал порог этого кабинета.
Под статью его действительно не подвели. Сделали выговор, разжаловали в лейтенанты, но через год вернули прежнее звание. Все всё знали, но каждый молчал в тряпочку. Да и с чего бы им возникать?
Сам же виноват…
Но предательство друга всё равно жгло душу. Неужели он поступил так из-за Кати? Конечно, между ними возникла борьба за расположение девушки, но чтобы…
На сердечном фронте Игорь одержал верх, но долго счастье не длилось – Катя снова уехала покорять столицу. Незадолго до того, как мутную схему контрафактного алкоголя раскрыли.
В одночасье Игорь потерял любовь, звание и друга.
_______________
Данила сидел за своим столом, перебирая раскиданные документы. Из папок торчали фотографии с мест происшествия, протоколы, заключения. Не сразу заметив Волхова, он продолжал печатать, однако вынужденный прерваться, когда тот сел напротив, закинув локоть на подшитую папку.
– Игорь? – Данилу будто вырвали из сна. Несколько секунд потребовалось только для того, чтобы вспомнить, где он находится. – А, точно. Николаич уже всё объяснил?
– Ага. Предельно.
– Вот и отлично. Держи заключение судмедэкспертов и криминалистов, – Данила как ни в чём ни бывало протянул Волхову несколько папок. – Там ещё рисунки по твоему запросу. Я проверил – в первом случае всё изуродовано животными, а вот во втором сохранилось неплохо. Но тоже криво-косо – не разберёшь.
Волхов с каплей удивления принял все документы – Данила ни словом, ни жестом не выдавал их вражды.
На рисунках были изображены непонятные линии. Первые три представляли собой сплошную мешанину, но кое-что Волхов смог вычленить: нечто, похожее на кольцо, просто вертикальные чёрточки, пара уголков… Нет, эти рисунки бесполезны – они слишком испорчены. Зато вырез на лбу почившего Анатолия Авдеева вполне прилично сохранился: круг, вертикальная черта, буква «И», ещё одна черта.
Но что всё это значило, Волхов понятия не имел.
Раздался стук в дверь. В кабинет вошли два офицера: лейтенант Нина Бестужева, только поступившая после академии, и Денис Коваль, с недавнего времени – с капитанскими звёздами на погонах. Он преобразился, когда к нему приставили молодую подопечную. Теперь старался держать осанку, с неподдельным энтузиазмом вникал в каждое порученное дело. Говорят, даже начал бегать по утрам – увидел кто-то из сотрудников.
Нина, миловидная девушка с неосквернёнными ещё тяготами службы глазами, искренне не понимала, почему все либо удивляются, либо посмеиваются над поведением наставника.
Когда вся группа разместилась по кабинету, Данила начал вводить их в детали работы. Говорил он скорее для Дениса с Ниной, так как Волхов и без того знал подробности. Впрочем, он и не слушал – изучал материалы экспертизы.
– Скорее всего мы имеем дело с психически больным человеком. Судя по характеру повреждений и иным обстоятельствам, он владеет огромной физической силой, способен расправиться с несколькими противниками за раз. Очень опасная личность. Из положительного – не замечено применение огнестрельного оружия. Но тут есть вторая сторона медали – огнестрел использовали против него, и это не помогло.
Нина съёжилась. Наверняка рисовала у себя в голове страшные картины какого-нибудь мутанта. Денис пытался выглядеть уверенно, но от Волхова не скрылся блеск испуга в глазах парня.
На самом деле, матёрых кадров в отделе категорически не хватало. Поэтому приходилось нарабатывать опыт молодёжи сразу в пекле. Что Краснов со Скворцовым, что эти двое никогда не сталкивались с по-настоящему серьёзными преступлениями. Даже несмотря на звание капитана, Денис не видел и половины пережитого Волховым и Королёвым, пожинавшими плоды девяностых. Местами это время было более жестоким, чем сами девяностые, потому как вчерашние братки вдруг стали уважаемыми дядями, с которыми необходимо считаться.
Да, Волхов и Коваль оба имели звание капитана, но Денис получил повышение совсем недавно. Как раз когда Волхову вернули его собственные звёздочки. А вот Данила уже находился в шаге от подполковника. Вполне возможно, после этого дела ему повышение и организуют.
– Нужно опросить свидетелей, – продолжал Данила. – По первому эпизоду их нет, но имеются показания егеря, Зверева Захара Петровича. По его заключению убийство могло быть совершенно стаей волков, которых он видел незадолго до происшествия. Версия не подтвердилась, однако экспертиза показала, что волки поработали именно в ночь убийства. Возможно, через час-полтора, а то и раньше.
Денис и Нина впервые видели фотографии с места событий. Отреагировали они довольно спокойно, что не прошло мимо Волхова.
– Второе убийство произошло не менее жестоким образом: расчленёнка, грубые рубящие удары. Почти все тела сгорели в пожаре. Убит практически полный состав учредителей ЗАО "ТрансМаршрутИнжиниринг", в том числе председатель совета директоров Авдеев Анатолий Викторович. В прошлом известный как Макар – криминальный авторитет, с две тысячи третьего года находящийся в разработке ФСБ, а с две тысячи четвёртого занявший пост главы ОПГ.
Волхов слушал в пол-уха. Сам он размышлял. Авдеев был центральной персоной криминального мира. Неофициально, конечно, но до сих пор все крупные схемы проходили через него. Вполне возможен вариант устранения конкурентами. Чтобы сбить со следа, подстроили улики под громкий случай, в том числе отметины на лбу. Дроздова, будь она неладна, где-то накопала снимки криминалистов и выпустила довольно подробную статью.
Но всё это лишь догадки. Придётся проверять факты.
– Игорь, пробегись по прошлому случаю ещё раз, – Данила заставил Волхова вернуться к ликбезу, оторвав от документов. – В том числе снова поговори с егерем. Может, вспомнит что-то ещё. В протоколе указано про поиски браконьеров – нужно узнать, кто такие и где были в ночь убийства.
Волхов кивнул.
– Нина, опроси жителей окрестных домов. Должны найтись те, кто слышал выстрелы или крики.
– Есть, товарищ майор! – девушка записала что-то в небольшой блокнот, усердно нахмурив брови.
– Денис, не тебе родственники погибших. Только осторожно – люди они непростые. Расспроси про конфликты, особенно недавние. Версию с конкурентами следует проверить досконально.
– Так точно, товарищ майор, – вздохнул Денис. – Врагов у них достаточно.
– Ворониным я займусь сам. Там придётся… – он прервался, кинул многозначительный взгляд на Волхова, но тот лишь усмехнулся. – В общем, пока всё. Материалы у вас на руках, фронт работ понятен. На досуге ещё подумайте над вариантами самостоятельно – любая идея может оказаться полезной.
Бестужева и Коваль встали, чуть не отчеканив салют по стойке «Смирно», и направились к выходу. Волхов хотел последовать за ними, но Данила жестом попросил его задержаться.
Когда дверь захлопнулась, они остались вдвоём. Часы отсчитывали секунды в опустившейся тишине, пока двое бывших друзей смотрели друг другу в глаза, чего не делали очень долгое время. Волхов насчитал девять шагов стрелки, пока Данила заговорил.
– Игорь, я отлично знаю твоё ко мне отношение. Уверен, ты предпочёл бы ловить Жнеца в одиночку, чем под моим руководством.
Волхов молчал. Пока всё сказанное было верным.
– Но с этим делом справиться сможем только мы. И только вместе. У нас есть опыт, связи, возможности. Поэтому, прошу, давай оставим личные разногласия, пока не найдём убийцу. Предлагаю временное перемирие, чтобы работать действительно сообща. А потом можешь делать что угодно – убеждать тебя в чём-то я уже устал. Ну как, по рукам?
Волхов потянулся в карман за сигаретой, лишь в последний момент вспомнив, что там ничего нет. Решение действительно давалось непросто. Секундная стрелка отсчитала ещё десять делений, когда он наконец ответил:
– Хорошо.
Данила вздохнул с облегчением.
– Какие у тебя мысли?
– Нужно подтвердить связь. Если отметины сделаны одним человеком и несут одинаковый посыл, то Жнец реален. Если нет – то я бы поставил на разборки внутри братвы.
– Да, согласен. Тогда на тебе подтверждение. У меня никаких идей, что это за каракули.
– Ну, я пошёл, – Волхов кивнул, захлопнул папку с делом и покинул кабинет.
_______________
Работа в полиции приносила немало проблем. Нервы постоянно подвергались проверке на крепость, а вспыльчивый характер Волхова приходилось усмирять чуть ли не каждый день, на что уходило слишком много сил, да и удавалось далеко не всегда.
Поэтому требовалась разрядка. Ему необходимо было время от времени выпускать пар, причём делать это с запасом хотя бы на пару дней вперёд.
Ничего лучше бокса для такой цели и придумать нельзя.
Тренировки проходили в спортивном зале школы, в которой когда-то учился Волхов. Секция держалась на голом энтузиазме, поэтому из инвентаря имелись несколько груш, развешанных по периметру зала так, чтобы их можно было привязать к стене, шкаф со скудным обмундированием, по большей части старым, да четыре длинные скамьи, которые ставили квадратом для обозначения границ импровизированного ринга.
Тренером был отец Илларион. Да, священник совмещал службу Господу с мордобоем, словом и делом доказывая пословицу «Добро должно быть с кулаками». Не носи он рясу, не виси на его шее огромный крест, вряд ли бы кто принял этого человека за батюшку. Поджарый, с длинными волосами, убранными в хвост, с аккуратной бородкой «эспаньолка» и тёмными глубоко посаженными глазами.
Именно Илларион три дня в неделю выбивал из Волхова излишки злобы, как делал это прямо сейчас, уже восьмой раунд подряд.
К третьей минуте руки капитана предательски опускались, открывая голову, дыхалка держалась на морально-волевых, а ноги одеревенели.
– Ну, Игорь, ещё немного. Терпи! – Илларион выкинул джеб в брешь защиты, попав прямо по носу. – Вот видишь! Бросил курить – и сразу плюс два раунда выносливости.
Он будто дразнился, задорно прыгая по рингу!
Волхов провёл двойку. В ответ Илларион нырнул, исполнил сайд-степ, оказавшись сбоку, тут же направил в голову джеб, отчего правая рука машинально поднялась для блокирования, но то был лишь обманный манёвр, чтобы открыть корпус. Следующий удар перехватил дыхание, вспыхнула резкая боль, в горле застрял вздох.
Гонг!
Таймер на телефоне оповестил о конце раунда, а через секунду Волхов уже стоял на одном колене, приводя себя в чувство.
– Молодец! – Илларион искренне похлопал его по плечу. – Рекорд. Я даже что-то запыхался с тобой, Игорёк.
– Ага… – Волхов не без труда поднялся на ноги, продолжая делать глубокие вдохи. – По тебе прям видно.
В ответ священник только широко улыбнулся, явно довольный собой.
– Ну, переходи на мешки. Арсений! – он крикнул следующему кандидату на поединок. – Давай ко мне. Три раунда! Миша, готовься. После него пойдёшь ты.
Волхов поковылял к снаряду. В голове снова завертелись удручающие мысли о Жнеце. Ублюдок умудрился сделать, казалось бы, невозможное – совершить такие кровавые, грубые убийства и при этом не оставить ни одного серьёзного следа, что мог бы дать подсказку для его поимки.
Иногда вспоминались слова Захара Петровича, егеря, про некие потусторонние силы, замешанные в деле. Теперь они казались чуть меньшим бредом, чем раньше.
Гонг прозвучал снова, командуя начать работу. Волхов сразу провёл несколько ударов, отчего мешок закачался. Сил оставалось не очень много, но злость заставляла двигаться через «не могу».
Ещё этот Королёв… Неизвестно, что бесило больше – само его наличие в качестве непосредственного руководителя, необходимость отчитываться перед ублюдком или необходимость поддерживать заключённое соглашение о перемирии.
Волхов ударил ещё раз. Чёткий хлопок утонул в шуме спаррингов, но на этом капитан не остановился. Он продолжил серию двумя мощными боковыми, нырнул, добавил оверхенд, а завершил атаку ударом в условный корпус.
Зазвонил телефон. Волхов кинул напоследок ещё один удар и направился к скамье с вещами, по пути снимая перчатки.
– Слушаю, Захар! – воскликнул он, поднося аппарат к уху.
Новость, поведанная егерем, заставила капитана нахмуриться, поджать губы, пару раз нервно ударить по деревянной опоре шведской стенки.
– Понял. Буду через пятнадцать минут.
Прозвенел гонг. Волхов направился к выходу, а Илларион вдруг погнался за ним.
– Игорь, подожди!
– Извини, тренер, служба зовёт.
– Да понимаю, – батюшка первым прошмыгнул в раздевалку. Пока Волхов переодевался с истинно армейской выучкой, он принялся рыться в своей сумке. – Сейчас, у меня тут кое-что есть для тебя… Ага! Вот оно.
Илларион достал бледный крестик на кожаной верёвке. Больше обычных, тяжёленький, изношенный годами так, что гравировка местами поистёрлась. Однако изображение Христа и даже часть букв у него под ногами ещё были ещё вполне различимы.
Волхов держал в руке неприметный вроде бы подарок. Он чувствовал, будто металл жжёт кожу.
– Спасибо, святой отец, но я…
– Я знаю, что ты не особо религиозен, – Илларион сжал его ладонь, – но прими подарок. Вы там не простого убийцу ловите. То ж чудовище настоящее – такой кошмар устроил…
Волхов кивнул, не найдя подходящих слов благодарности. Он повесил крестик на шею, похлопал по груди, привыкая к новому аксессуару.
– Спасибо.
Илларион улыбнулся. Вдруг взгляд его опустился в открытый портфель капитана, из которого торчало несколько листов.
– Интересуешься церковнославянским? Неожиданно.
– В смысле?
– Твои каракули, – батюшка указал на распечатки криминалистов. – Это же цифры. Правда, очень криво нарисованные. Их так раньше записывали.
Волхов опешил. Затем, опомнившись, схватил один из листков и сунул в руки священнику. Илларион ещё ничего не понимающими глазами смотрел на него, даже не подозревая о важности собственных слов.
– Ну-ка, расшифруешь?
Илларион удивился такой прыти, но просьбу исполнил.
– Так… «М», девятнадцать и, кажется… да, точно – восемнадцать. Ну, подозреваю «М» – это Матфей. Ссылка на его Евангелие: девятнадцатая глава, восемнадцатый стих.
– И что там написано?!
– Я ж откуда помню! – усмехнулся батюшка. – Но сейчас узнаем.
Он достал телефон и вбил данные в поисковике.
– Так-с… вот: «Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй». Это из заповедей, что Иисус завещал… Игорь?
Он увидел, как глаза капитана загорелись, губы исказились в странном, даже пугающем оскале.
– Святой отец! – воскликнул Волхов. – Тебя реально сам Господь Бог послал!
_______________
Внезапно хлынувший дождь барабанил по крыше автомобиля. Волхов ждал напротив небольшой пивной с самыми что ни на есть несъедобными чебуреками, которые здесь подавали к разного рода пойлу. Даже сквозь стены, шум ливня и корпус пятнашки слух улавливал мешанину из музыки с пьяными разговорами.
Наконец дверь забегаловки распахнулась. Яркий свет озарил площадку перед зданием, а следом показался высокий мужик в охотничьем комбинезоне. Он угодил прямо в широкую лужу, подняв фонтаны брызг. Выругался, отряхнулся, пошатываясь, с размаху захлопнул дверь и побрёл вдоль дороги, а через несколько шагов вдруг завёл пьяную песню невнятным заплетающимся языком.
– Это он, – кивнул Захар, сидевший на пассажирском месте. – Точно он.
Волхов проводил пьяницу взглядом. По всему вроде похож: небрежная борода, старый брезентовый комбинезон, зимний кожаный бушлат с потёртостями на поясе и плечах – как раз на месте лямок с навесами. А ещё высокие тяжёлые сапоги, подходящие для пересечённой местности, но не для городских улиц.
– Я проверил: он неделю назад был у Гарика, контрабандиста. Заказал три комплекта патронов. Хоть на медведя, хоть на белку. Кое-что из расходников ещё. Заплатил хорошо, причём налом.
– Капканы, силки?
– Не, такое продают только своим. Может, с собой привёз или сам делает.
– Понятно… – капитан побарабанил пальцами по рулю. – Петрович, ты точно уверен?
– Точно, Игорёк, точно! Гад уже столько зверьков сгубил! Я бы его, падлу!.. Да вот сам видишь – не мне с ним тягаться.
– А посадить? Я как бы полицейский.
– Его не поймать! – Захар не выдержал – ударил кулаком по приборной панели. – Я пытался. Но гадёныш… он хорош. Признаю.
– Ладно, ладно. Припугнём – носу больше не сунет в наши края.
Волхов вышел из машины. Всё ещё лило как из ведра, но накинутый дождевик прекрасно справлялся с этой проблемой.
Браконьер остановился. Капитан поначалу насторожился – вдруг его заметили – но тот лишь прислонился к стене ближайшего здания, чтобы справиться с ширинкой.
– Таёо-о-ож-ИК-ные мы ж-жители… – бубнил он себе под нос, – Ла-ла-ла что-то таа-ам и как-то та-а-ИК- еш-шо-о-о!..
Тяжёлая ладонь водрузилась на плечо, только он успел сделать дело. Пивную бутылку, почти опустевшую, пришлось убрать ото рта.
Повернувшись, браконьер увидел облачённого в тёмный плащ человека, размерами сильно уступающего ему самому. Лица он не разглядел, но из-под капюшона выглядывало извилистое очертание раздвоенного подбородка.
– Ты кто такой?! – грозный тон должен был спугнуть незнакомца. – Чего надо?!
Вдруг что-то мелькнуло. Дыхание резко перехватило, ноги подкосились. Не до конца понимая что происходит, глотая воздух, браконьер упал на одно колено. Только теперь незнакомец заговорил:
– Ты был в лесу ночью пять дней назад. Что ты видел?
– О чём ты говоришь?! – боль немного отрезвила бедолагу, но заставила голос охрипнуть.
Ещё один удар заставил до скрипа сжать зубы и окончательно разогнал алкоголь.
– Вспоминай! Люди, странные вещи, может, слышал что-нибудь? Отвечай!
Следующий удар сломал нос, заставив браконьера поторопиться с ответом.
– Не знаю! – пытаясь отдышаться, заскулил он. – Не знаю, честно! Слышал шорох, голос издалека. Подумал, что егерь на след вышел, да дёру дал. Этот старик меня уже недели три пасёт!
– Опиши его.
Дождь вдруг ослаб, перешёл в лёгкую морось. Только ручейки, падающие с крыш разбивали лужи. Браконьер шмыгал, утирал ноздри, пытаясь остановить кровь, но та продолжала вытекать.
– Не знаю! Говорю же – разглядывать не стал.
Волхов достал пистолет, приставил дуло к груди, поморщившись от раздражающе жалобного воя.
– Увижу тебя в этом городе ещё раз – яйцами на капкан посажу. И вот это вот, – он взвёл курок, от чего бедолага, кажется, обделался, – для тебя станет самым желанным избавлением на свете. Уяснил?
Ублюдок испуганно закивал, даже не заметив летящий в него кулак. На этот раз капитан его вырубил, попав в челюсть.
Захар Петрович нетерпеливо ожидал. Волхов скрылся вместе с браконьером, поэтому происходящее оставалось для него тайной. Когда егерь заметил, приближающегося к машине капитана, наконец смог облегчённо вздохнуть.
Волхов сел в машину, с размаха захлопнул дверь. Влага брызнула на егеря, заставив его поёжиться.
– Ну, как там?
– Нормально, – ответил капитан, вставляя ключ зажигания. – Если не дурак, носу сюда больше не сунет.
– А если дурак?
– Тогда… – двигатель завёлся не сразу. Пришлось сделать несколько поворотов ключом, чтобы услышать рёв железа и почувствовать вибрацию под сидением. – Тогда он улетит не за браконьерство, а за что-нибудь похуже. Я ему это устрою, поверь.
Пятнашка выехала из парковки, завернула за угол. Захар увидел по пути приходящее в себя тело, ещё не поймавшее координацию, а потому раз за разом падающее лицом в лужу.
– Он сказал что-нибудь по поводу Жнеца?
– Да ничего он не видел…
Некоторое время они ехали в молчании. Радио барахлило, поэтому фоном служили лишь гул мотора, удары утихающего дождя о лобовое стекло и скрип дворников.
– Останови здесь, пожалуйста, – Захар указал на кафе по правую сторону от дороги.
– А чего не до дома?
Застучал сигнал поворотника, Волхов притормозил, плавно завернул к тротуару.
– Не хочу домой, – пояснил егерь. Злость его улетучилась, сменившись редкой радостью. – Такое дело сделали – отпраздновать надо! Может, со мной?
– Не, Петрович, извини. Я лучше к себе, спать. В последнее время как-то не до пиршеств.
– Понимаю, понимаю. – Захар отстегнул ремень, приоткрыл дверь, даже высунул ногу наружу, но вдруг замер, нахмурился, а затем положил руку на пояс. Он глубоко вздохнул, будто решался на нечто страшное.
– Ты чего? Плохо стало?
– Нет, Игорёк, нет. Просто… – егерь откинул полы куртки, отстегнул ножны и протянул их Волхову. – Вот, возьми.
– Ты чего Петрович?! Это ж твой счастливый нож!
– Бери, бери, – Захар насильно сунул клинок в руки капитана, боясь передумать. – Ты не поверил мне тогда, но это не важно. Он не просто счастливый, а заговорённый. Даже нечистую силу с ним проще будет одолеть. Возьми, Игорь, не обижай старика.
Волхов медленно, с придыханием вытащил нож из чехла. Клинок был заметно источен, но всё ещё тяжёл, а кромка достаточно остра; гарда плотно облегала палец; рукоять, оплетённая кожей, хорошо цеплялась за ладонь. Простое, но надёжное оружие без изысков. В нём чувствовалась необъяснимая сила.
– Спасибо, Захар Петрович, – Волхов не мог оторвать взгляда от подарка. – Он… это очень…
– Знаю. Молчи, – егерь явно с тяжёлым сердцем прощался со своим оберегом. – Лучше запомни мои слова и будь готов к самому невероятному, Игорь. Прошу тебя.
Он вышел из машины, тут же припустив ко входу в кафе, чтобы не намокнуть слишком сильно. Волхов спрятал клинок в ножнах, зацепил на ремне и тронулся.
