Иоланта Ариковна Сержантова
Между делом…
Однажды утром, в лютый мороз я увидела
ворону, которая медленно замерзала на
ветке. Потускневшие перья местами обле-
денели. Казалось, пройдёт совсем немного
времени, и птица превратится в нечто, по-
хожее на кусок промёрзшей древесной ко-
ры. У неё явно не было сил справится с
многочисленными останками январских
обильных трапез. Быть может, ворона не-
давно перенесла на крыльях ангину, или
просто была уже недостаточно молода для
утомительной и кропотливой работы над
ледяными скульптурами из неряшливых
объедков.
В ту пору я могла позавидовать сытости
церковной мыши, и сто пятьдесят граммов
«крабовых» палочек,что лежали у меня в
пакете, были для нашей семьи весьма цен-
ной добычей. Но, как бы там ни было, я
шла в теплую квартиру,а ворона жила на
улице… Недолго думая, я достала из паке-
та одну «крабовую» палочку, сняла с неё
целлофан, и протянула вороне…
– Ворона! Возьми, пожалуйста!
Птица очень медленно подняла голову,
взглянула на меня, на еду, зажатую в руке.
С огромным трудом раскинула в сторону
крылья, и оттолкнулась от ветки. Ворона
была так слаба, что пришлось почти за-
талкивать угощение в её приоткрытый
клюв…
Наутро мороз махнул на нашу местность
рукой, и отправился сдерживать порывы
жителей иных регионов. Ворона же, к
моей огромной радости, выжила. И в тече-
ние нескольких лет, пока обитала непода-
лёку, каждое утро бросала под ноги моей
собаке куриные кости, добытые из помой-
ки. И я опять осталась в долгу…
Музыка весны
Дятел задумчиво наклоняет ещё не от-
таявшую ветку, немного придерживает, а
после отпускает. И, наклонив голову, слу-
шает её продрогший за зиму вой, рассеян-
но глядит в никуда, рассматривая своё про-
летевшее "вчера" и неуловимое "завтра". С
каждым днём весны ветка становится всё
уступчивее и звук из безнадёжно грубого
превращается в оглушительно звонкий. За-
йцы, едва переодевшись, вступают в со-
перничество с неряшливой птицей, чьи
крылья постоянно обрызганы рассветом,
сопровождая медленное разоблачение род-
ных полян барабанной дробью, – лапами по
пню…
Вы думаете, что это всё беззастенчивые
наветы и лишь один ветер хозяин пауз при-
роды?
Зайдите в лес так рано, как сможете, и по-
ймёте, что музыка весны не в капели ры-
дающих крыш. Разжалобить полдень дав-
но научился февраль, и в том нет ему рав-
ных, поверьте!
Но весна довольно холодна и жестока. И,
более того, – она скупа! Она скупа на ласку
и тепло. Каждый солнечный луч она по-
старушечьи собирает в горсти и прячет.
Чтобы потом, всего в один только день,
явить свету на что способна сила нерастра-
ченной понапрасну Любви. Весна оставит
после себя преображённый мир и уйдёт.
Так же тихо и незаметно, как пришла…в
середине февраля.
Утро
Кот глянул на меня нежно, тяжело за-
прыгнул на стол рядом с чашкой, в кото-
рой была наша последняя заварка, тихо
фыркнул и стал хлебать. Быстро, жадно…
Изредка поднимал левую кисть и серой
ладошкой отгонял от края штурвал лимо-
на. Не заметив неодобрения, он завершил
начатое. Сыто вздохнув, благочестиво ок-
ропил пространство, досадливо махнув
мокрой дланью. И тут же свалился на пол,
где немедля состриг солнечный локон, вы-
павший из пряди утра.
– Оп-па! Поймал!..
А тем временем за окном… За полотном
стекла, заправленного в раму, всю сплошь
заляпанную маленькими следами лап гур-
мана, насмотревшись на непотребства и
беззакония домашнего тирана и властели-
на, ворон выкрал с акватории рукотворно-
го пруда пластиковую фигурку утки.
Довольно скоро он ощутил, что не мягкое
трепещущее тело несёт за тридевять зе-
мель в тридесятый дистрикт. Переморо-
женные лапы прототипа сказочной избу-
шки престарелой лесной феи, подвели его.
В который раз за эту весну.
–Что это?! Очередная пластиковая фигня!
Не такая, которую обыкновенно вышвыри-
вают из окон пассажирских вагонов, побо-
гаче, но – толку от неё, одна бестолочь…
И ворон обратился коршуном. И швырнул
он творение рук человеческих на рельсы,
прямо под блины колёс товарного соста-
ва… Расстроился, видно…болезный…
Да! Кота-то, после чаю с лимоном,-
гм…стошнило…
Конфуз, однако…
Осень… … …
Осень сдала всё своё золото в ломбард.
Вокруг – серость, слякоть, сумрак…
И полусырое варево листвы бурлит под но-
гами, смазывает подошвы и, – хрясть!
Вот ты уже и сам – как опавшая ладонь
берёзы: тих, безволен и наполовину рас-
творён в этом сумраке…
Влюблённые и Луна
Отчего влюблённые так часто обращают
свои взоры на луну?
Всё просто,– Месяц– мальчик, Луна – девоч-
Ка. Они едины.
Быть может, их брак самый счастливый и
мы бессознательно стремимся к этому
идеалу.
Кое-кому это удаётся…
Я не могу без тебя!!!
Самое страшное – любви не познать, про-
пустив. Не обернуться вовремя, не послу-
шать себя самого. Искать её в тех, кто сего
недостоин. Не потому, что не достоин в
принципе. Просто потому, что твоё не тут,
оно там, где ты ещё не был, или был, но не
удосужился осмотреться по сторонам. Со
вниманием.
С жаждой обретения. Воплем встретить и
не отпускать. "Я не могу без тебя!" переос-
мыслить в "Я не хочу…"
Одно лишь слово, такая малость. А ме-
няет всё.
Так о Любви, о которой всуе не ловят
языком ветрА Вселенной. О ней молчат.
