bannerbannerbanner
полная версияМежду делом…

Иоланта Ариковна Сержантова
Между делом…

Полная версия

Я еду домой

Я еду домой.

Столб линии электропередач издали по-

хож на безопасную бритву…

Собака, покрытая клоками свалявшейся

шерсти, словно прошлогодней травой,

стоит и смотрит на этот столб. Рядом – два

понурых щенка. Им совсем плохо от

дыма сгорающей неподалёку травы. Дым

почти прозрачен, слегка похож на пар ве-

черней земли. Но это не он. Притворство

всегда ядовито…

Малышам отойти…бы. Слегка! В сторон-

ку. Но они так малы, к тому же, -не знают

пока, что и от мамы можно…

В воронку заката, пеной грязных обла-

ков утекают последние мгновения дня. Всё

вчерне. Набело только дни. А ночи?

Ночи… Хитрые бестии. Поджимают ступ-

ни в дырявых носочках, обнимают в тени

под ступенями, степенно кивают, надеясь

заполучить не своё. И получают, и спешат,

и бегут… Чтобы до третьих петухов. Как

…тать? Да что вы! Какое оно ТАТЬ?! Так, -

пакостник, мелкий…

А столб уже выбрил часть неба. До розо-

вой кожи. И собака устала глазеть, облиза-

ла детей и дала им по чашеке какао. (Ма-

мино молоко для щенков слаще любых

шоколадных бобов!) Соседский барбос за-

бежал, поприветствовал заднею лапой уча-

сток чадящей травы… И стало чисто, теп-

ло и уютно. Только филин – вдогонку

скользящему к краю небес Ориону, так

громко кричал, что охрип…

Эх…

Эх…святая простота… Кровать без ножек,

блохастый пёс рядом с потными волосён-

ками ребят…не менее блохастый котё-

нок…курочка, несущая яйца в сарае, и рас-

кидывающая своё гуано где попало… И

протекающая крыша… Сколько их доживёт

до весны?..

Ожидание чуда…

…мы у себя в лесу, с 29 декабря… И тут

так тихо…Снег…в печи горит огонь…И хо-

чется, чтобы каждый вечер жизни был

предновогодним. Чтобы ожидание Чуда

вошло в привычку, но не стало обыденно-

стью…

У каждого – своя правда

С моею опытностью…с моей верой в лю-

дей, с тем количеством разочарований и

предательств, отзвуки коих ещё слышны в

моём истерзанном сердце, я знаю цену

фразы о том, что у каждого – своя правда…

Предчувствия

Что наполняет нас дурными предчувствия-

ми?

Пытавшаяся пролететь сквозь стекло пти-

Ца? Открывший солнцу своё беззащитное

пузо ёж прямо посреди дороги? Жук-пла-

вунец, мстительно размазанный подошвой

по тротуарной плитке?

Увы, мы не настолько ранимы.

Но за каждым рассветом тянется розова-

тый хвост вечерней зари, и нас пугает не-

возможность пресытиться этим всерьёз.

Сгоряча? Пожалуй… Но только не в самом

деле…

Чёрный кот

Казалось, что этот чёрный кот ждал имен-

но меня. Перехватив обращённый на него

взгляд, удовлетворённо вздохнул. Оглядел-

ся по сторонам, подождал пока небыстро

движущийся автомобиль подъедет побли-

же, и бросился ему под колёса.

И всё.

Нет ни кота, ни жизни "до"…

Первый снег

По лесу раскиданы крупные аппетитные

куски белой булки. Или то, что кажется

ею. Обглоданные первым настоящим мо-

розом полукружья чаги с берёзовых ство-

лов…неровные разломы сухарей лип, упа-

вшие навзничь дубы, обнаружившие бук-

еты корней… и первый, едва заметный гла-

зу снегопад, который невесом и невидим,

но уже жив…

Воздух местами истекает соком озона, а

примятые тёплыми телами оленей гнёзда

травы пахнут влажной пылью…

Подул ветер. Казалось, что берёза тряхну-

ла поредевшими кудрями, но нет. То был

первый снег.

Я пеку хлеб

У папы день рождения и я пеку ему хлеб

с тмином. Вместо торта.

Когда началась война, моему папе было

достаточно лет, чтобы испугаться. Когда

шла та страшная война, ему, как и многим

его сверстникам, очень хотелось кушать. В

школе давали на обед чайную ложку раз-

мятого мёрзлого картофеля на крохотном,

со спичечную коробку, кусочке хлеба. Па-

па мечтал, что, когда закончится война, он

будет есть большими кусками хлеб с сы-

ром. Большими, неприлично большими ку-

сками.

Сколько помню своего папу, после ка-

ждой трапезы он втихаря достаёт из хлеб-

ницы буханку, отрезает от неё ломоть и

ест. Мама ругается, "Не наелся!?", мол…

Ну, да, в общем так и есть. Этот штрих, он

как привычный вывих, как запятая в тек-

сте! В моём папе живёт тот, постоянно го-

лодный мальчик, который, чтобы его, рус-

ского, не убили, а принимали за своего ли-

товцы, выучил язык, даже пел в костёле.

Он сам учил английский и немецкий зык,

по открыткам и письмам убитых немцев.

Тех самых, что сгоняли местное население

на АКЦИЮ. Не на рекламную акцию. На

акцию устрашения. На публичную казнь…

Я пеку папе белый хлеб с тмином на его

80-й день рождения. Я бы хотела ему пода-

рить к этому хлебу огромную головку сы-

ра,если бы могла. Чтобы тот голодный,

любознательный белобрысый мальчишка,

который живёт в нём,подойдя после зав-

трака к хлебнице, не захотел бы хлеба, ибо

оказался сыт…

У моего папы нет культа еды. У него дру-

гие приоритеты.Он один из основателей

подводного спорта в СССР, тренер первых

"морских котиков" в стране, совершает по-

гружения под воду по сию пору… Всегда

занят, не кудахчет и не прячет корки под

простыни. Но эхо войны залегло морщи-

ной ощущения и проявляется всю жизнь.

Я пеку хлеб. Папе.

Рейтинг@Mail.ru