Ирена Р. Сытник
Змеёныш
– Шака – дочь наложницы. И хотя я признал своё отцовство, но до сих пор не уверен в этом, ведь услугами её матери пользовались все гости и второй супруг моей жены. Вы ведь знаете нашу семью?
– Но госпожа Лоис называет её своей дочерью… – растеряно пробормотал Марид.
– Вас неправильно информировали. Госпожа Лоис назвала её приёмной дочерью, но официального удочерения не было. Поэтому Шака считается бастардой. Но я люблю её, и готов дать любое разумное приданое. Десять тысяч золотых стабов вас устроит?
Это было очень даже приличное приданое для любой девушки, но Марид рассчитывал на большее. Он был так подавлен жестокой правдой, открывшейся ему, что лишь молча кивнул.
– Ну вот и договорились… зятёк. Не хмурься. Прежде чем… проявлять свою любовь в такой необычный способ, нужно было прийти и поговорить со мной, – Элиан встал. – Деньги получишь через месяц после свадебных торжеств. Вдруг к тому времени твоя горячая любовь пройдёт и ты захочешь свободы… – не удержался от колкости. – Хотя сомневаюсь, что Шака так просто тебя отпустит… Кстати, тебе говорили, что она достойная ученица Лоис Ландийской? Так что будь с ней повежливей… сынок.
Шака не видела, какое лицо было у супруга, могла только догадываться, ведь, как она уже поняла, Марид почти ничего о ней не знал.
Отмщение
Свадебные торжества были пышными, присутствовали многие знатные люди из Альтамана, соседи и, конечно, Лоис Ландийская и Элиан Марлозский с домочадцами. Наряд невесты поражал роскошью, украшения великолепием. Жених тоже выглядел впечатляюще, хотя выражение лица у него было нерадостное. Ещё больше огорчился он, когда Шака решительно выставила его из брачной комнаты.
– Но ведь вы обещали, что после свадебных торжеств… – начал было он, но девушка язвительно прервала:
– Сначала растопите моё сердце своей любовью, а потом ложитесь в мою постель, – и захлопнула дверь перед носом супруга.
Целый месяц Марид ходил по замку, бросая на супругу злобные взгляды. Даже самый последний раб в поместье знал, что госпожа не пускает господина в спальню, и почти в открытую насмехались над ним. Но как только он получил приданое Шаки, поведение его резко изменилось. Он стал дерзким и задиристым.
Как-то поздним вечером, когда Шака уже засыпала в своей одинокой постели, её пробудил осторожный стук. Нехотя выбравшись из-под тёплого уютного одеяла, девушка приблизилась к двери и тихо спросила:
– Кто там?
– Виолент, госпожа, – раздался такой же тихий ответ.
За этот месяц между Шакой и офицером охраны установились особенные отношения. Они вели себя, словно два заговорщика, обмениваясь при встречах дружескими взглядами или несколькими многозначительными словами. Они старались не афишировать своих добрых отношений, чтобы не дать повода Мариду заподозрить их в измене. Поэтому девушку удивил столь поздний и опасный визит друга, но она решительно открыла дверь, и Айюр тенью скользнул внутрь.
– Что случилось? – тревожно спросила девушка, понимая, что без веской причины Виолент ни за что бы не потревожил её в столь поздний час.
– Вам грозит опасность, госпожа, – прошептал офицер.
– Какая?
– Господин решил избавиться от вас… Вы ему уже не нужны.
– Каким способом?
– Завтра он предложит вам съездить к родным, но на дороге в Альтаман вас будет ждать засада из нескольких преданных ему людей… Всё будет выглядеть, как разбойное нападение…
– Откуда ты знаешь такие подробности? Уж не тебе ли Марид поручил эту неблагодарную миссию?
– Вы всегда поражали меня своим умом и проницательностью, госпожа… Я не могу так поступить с вами… Хотя я и служу дель Шаммонду, но вы тоже моя госпожа, и я терпеть не могу предательства.
– Спасибо, Айюр… Я не забуду эту услугу.
Виолент склонился и поцеловал обнажившееся плечо девушки. Затем тихонько приоткрыл дверь, осторожно выглянул и выскользнул наружу. Шака заперла за ним засов и вернулась в постель. Но ей уже было не до сна. Некоторое время она усилено размышляла над возникшей проблемой. Затем встала, зажгла свечу и сняла с шеи золотой ключик от шкатулки с ядами, которую подарил ей на шестнадцатилетие отец, и которую она перевезла со своими вещами из дома в первую очередь. Отомкнув заветную шкатулку, склонилась над её содержимым. Долго перебирала пузырьки и коробочки, подержала в руках длинную тонкую иглу, но затем положила её обратно. Нет, ей нужно, чтобы смерть Марида была быстрой и естественной. Он не должен увидеть рассвета. Ещё немного поколебавшись, она выбрала квадратный пузырёк из коричневого стекла, закрытый сургучной пробкой. Отбив сургуч, ослабила деревянную пробку и поставила пузырёк на стол. Затем вернулась в постель и начала терпеливо ждать.
Лоис, в своей инстинктивной женской мудрости, дала плоду Элиана и варварки-наложницы верное имя. «Змея». Да, Шака в самом деле обладала некоторыми змеиными качествами: холодной расчётливостью, безграничным терпением, быстрой реакцией. Вот и сейчас, хладнокровно подготовившись к убийству, она спокойно и неподвижно лежала в постели, не терзаясь ни угрызениями совести, ни сожалениями, ни раскаянием. Она ждала часа «мёртвой собаки», когда все в замке погрузятся в крепкий сон, и даже часовые задремлют на своих постах.
Минуты текли медленно, как воды Скаарра. Час за часом канули в вечность. В замке воцарилась могильная тишина, лишь из недалёкого леса доносились мелодичные вскрики полуночника.
Наконец, Шака встала. Набросив на плечи тёмный плащ, взяла заветный пузырёк и, босиком, прошлёпала к двери. Приоткрыв её и прислушавшись, тенью скользнула из комнаты.
Двигаясь, словно привидение, осторожно ступая босыми ногами по холодным каменным плитам пола, Шака пробралась на половину супруга. Марид никогда не запирал дверь спальни, так как утром приходил лакей и будил любившего поспать хозяина.
Девушка несколько мгновений постояла под дверью, чутко прислушиваясь к малейшему шороху, доносившемуся изнутри, но услышала только прерывистый храп Марида. Приоткрыв створку, проскользнула в помещение и приблизилась к широкой кровати. Полог был поднят, так как ночь стояла тёплая. Склонившись над спящим, заметила, в глубине, очертание ещё одной фигуры. Присмотревшись, узнала одну из наложниц. Девушка спала, скрутившись калачиком и положив голову на откинутую руку мужчины. Шака усмехнулась. Ну что ж, это даже лучше, что он не один. Так его смерть будет выглядеть более естественной.
Словно для того, чтобы облегчить задачу Шаки, Марид шевельнулся и откинулся на спину. Сквозь приоткрытые губы вырывалось тяжёлое дыхание. Накануне он прилично выпил, так как в спальне стоял неприятный кислый запах перегара. Шака выдернула из бутылочки пробку, наклонила горлышко над лицом спящего и пролила несколько капель прямо в приоткрытые губы. Марид зачмокал во сне, словно ребёнок, но тут же вновь захрапел. Шака выпрямилась, заткнула драгоценный пузырёк, и, не оглядываясь, пошла прочь. Она своё дело сделала. Теперь осталось только ждать, когда яд проделает остальную работу.
Освобождение
Утром её разбудил тревожный стук. Открыв глаза, увидела, что уже позднее утро, и солнечные лучи заливают комнату.
– Кто там? – приподняв голову, произнесла недовольно.
– Это Арнувир, госпожа, – послышался голос управляющего.
– Чего тебе?
– Случилось несчастье, госпожа!
Шака встала, набросила шёлковый халат и открыла дверь. Арнувир выглядел взволнованным, но не забыл вежливо поклониться.
– Что такое? Пожар? – зевнула девушка, хотя догадывалась, что так взволновало всегда невозмутимого управляющего.
– Мужайтесь, госпожа! Ваш супруг, а наш господин, сегодня ночью скончался.
– От чего? Вчера он выглядел вполне здоровым. Что случилось?
– Лекарь говорит, что у него произошла неожиданная и необъяснимая остановка сердца.
– Я не знала, что у Марида слабое сердце… Он выглядел таким здоровым.
– Лекарь тоже удивлён, но что случилось, то случилось… Какие будут распоряжения, госпожа?
– Не знаю… Я никогда не была вдовой. Что нужно делать в таких случаях?
– Ну… Первым делом нужно позвать жрецов и подготовить тело к погребению. Затем уведомить всех родственников и соседей…
– Думаю, ты лучше меня знаешь, что делать… Займись всем сам. Сообщи так же моему отцу, может он тоже захочет приехать на погребение. И скажи всем, пусть меня не беспокоят, я буду горевать…
При последних словах малоулыбчивые губы девушки тронула еле заметная усмешка. Управляющий заметил её и поспешно отвёл взгляд.
– А… вы не хотите взглянуть на тело?
– Нет, я не люблю покойников… Я ещё успею насмотреться на него на церемонии.
– Я должен прислать к вам плакальщиц, таковы правила… Чтобы люди не думали о вас дурно… – пробормотал он.
– Пусть рыдают в гостиной. И не забудь за хлопотами прислать мне завтрак, я не собираюсь поститься.
Управляющий поклонился и поспешно ушёл.
Оставшись одна, Шака весело и довольно рассмеялась. Удалось! Она теперь свободна! Свободна, богата, знатна. Не какая-то незаконнорождённая дочь вельможи и рабыни, а кастлера, вдова со старинной фамилией, аристократка, землевладелица, хозяйка замка и десятков рабов. Теперь она стала ровней если не своему отцу и наставнице, то большинству местных аристократов и вельмож Альтамана.
Её радостные размышления прервал лёгкий стук в дверь.
– Входи, – ответила она не оборачиваясь, думая, что это служанка с завтраком.
Кто-то вошёл, но шаги были тяжёлые, мужские. Шака резко обернулась и увидела Виолента, который склонился в почтительном поклоне.
– Доброе утро, госпожа, – произнёс он. – Хотя это слово сейчас не к месту, в связи с постигшим вас горем…
– Брось, Айюр… Ты ведь прекрасно знаешь, что для меня это самая прекрасная весть за прошедший месяц.
– Да, смерть господина пришлась как нельзя кстати… – двусмысленно усмехнулся офицер.
– Боги наказали его за то, что он замыслил против меня зло.
– Боги ли?
– Боги… Не сомневайся в их могуществе.
– Наверное, на Небесах у вас есть сильный ангел-хранитель.
– Если бы ты знал историю моей жизни, то не сомневался бы в этом… Но я помню, что это ты предупредил меня об опасности, – продолжила она. – Я не люблю быть в долгу. Говори, какое вознаграждение ты хочешь за свою услугу?
– Я просто выполнил свой долг, – скромно ответил Виолент.
– Это не ответ. Я хочу наградить тебя. Чего ты желаешь? Может, сделать тебя управляющим поместьем? Мне не нравится Арнувир, я прогоню его.
– Упасите боги, госпожа! Я ничего не смыслю в экономике и подсчётах. Я солдат. И вполне доволен своим местом.
– Но я должна как-то отблагодарить тебя. Это будет справедливо.
– Что ж… – Виолент умолк и посмотрел в глаза Шаки долгим пристальным взглядом. – В сказках спасенные принцессы всегда благодарят своих героев нежным поцелуем… Если вы позволите поцеловать вас, это будет для меня самой лучшей наградой.
Губы девушки плотно сжались, а глаза метнули молнии. Но она тут же расслабилась и чуть улыбнулась.
– Прости, я хотела тебя ударить, за твои дерзкие слова… Но я сама говорила о справедливости… Просто ещё ни один мужчина не касался меня, и я не знаю ни мужских ласк, ни поцелуев… Но ты заслужил свою награду. Можешь взять свой поцелуй, герой.
Виолент шагнул вперёд, его руки обняли плечи девушки, а губы нежно коснулись губ. Поцелуй был долгим, нежным и страстным. Шака ощутила в груди необычное тепло, а низ живота охватила щекочущая боль. Её руки непроизвольно легли на талию мужчины, а тело прижалось к его сильному телу.
Внезапно Виолент оторвался от её губ и сжал девушку в сильных объятиях. Шака услышала его учащённое дыхание и горячий шёпот:
– Я люблю вас, Шака…
Но тут же он разжал руки, резко отвернулся и почти выбежал из комнаты, едва не сбив с ног подходившую с подносом с завтраком рабыню. Шака осталась в полной растерянности и смятении: уж не послышались ли ей эти слова? Искренни ли чувства мужчины или он ведёт какую-то свою хитрую игру?
Часть вторая: «Кастлера»
Эрисса
После всех похоронных обрядов и траурных церемоний, Шака стала вдовой и полновластной хозяйкой большого поместья, сотни стабов плодородной земли и двух десятков стабов лесной чащи, а также небольшого городского дома в Альтамане. Ей подчинялись несколько десятков слуг и рабов, она владела прекрасной конюшней и огромной псарней породистых охотничьих собак – Марид был заядлым охотником, особенно обожал выслеживать беглых рабов.
Когда миновал срок траура и время оплакивания усопшего, Шака решительно сняла скорбные одежды, поменяла брачный браслет на вдовий, и занялась инспекцией наследства. Первым делом она посетила гарем и, после беседы с его обитательницами, велела управляющему продать всех девушек. Затем на рынок увели скакунов, оставив небольшое разумное количество; собак – оставив только несколько самых лучших маток, и большую часть домашних рабов и рабынь. Когда всё продали, у девушки набралась приличная сумма, на которую она приобрела небольшую галеру для прогулок рекой и заливом. Теперь она могла путешествовать в Альтаман быстрее, удобнее и безопаснее – просто спустившись вниз по течению. После покупки галеры осталась небольшая сумма, на которую она решила приобрести несколько новых рабов для себя лично и обслуживания городского дома. Шака не доверила это дело управляющему, а лично отправилась в Альтаман на собственной галере, которую назвала «Змееносица».
Рынок рабов в Альтамане был самым большим в Лекхиме и представлял собой обширное возвышение из светлого камня под сенью крытой колоннады и огороженных бронзовыми перилами портиков. На возвышении, располагаясь отдельными группами, стояли группки рабов и рабынь, возле которых суетились торговцы и зазывалы. Невольниками в основном были люди из Алмоста и Марода или варвары из глубин Лекхима и Вилленда. Или бедолаги из других городов, проданные в рабство за долги. Но иногда попадались чужеземцы из дальних стран – зачастую, перепродажа второсортного товара с алмостских рынков.
Шака, сопровождаемая Виолентом и двумя солдатами охраны, как и полагается богатой одинокой госпоже, а также помощником управляющего, таскавшего с собой мешочек с деньгами, медленно прохаживалась вдоль возвышения, рассматривая, расспрашивая и прицениваясь. Она уже приобрела несколько крепких молодых и сильных мужчин, в основном варваров, и несколько лекхимских девушек для услужения, и теперь ходила просто так, наслаждаясь необыкновенным чувством свободы, богатства и власти, которые давало ей новое положение. Ловила на себе оценивающие взгляды мужчин, и даже рабов. Хотя они не вызывали ответного интереса, но тоже были приятны, как любой женщине. В отличие от наставницы Лоис Ландийской, Шака не стала ни истинной виолкой, ни виолкой даже номинально. Она осталась обычной женщиной, любящей роскошь, уют, красивую одежду, драгоценности и восхищение. Она не носила кожаных костюмов, не обвешивалась оружием. Шака одевалась красиво, изысканно, в роскошные платья. Украшала себя дорогой косметикой и драгоценностями. Словом, выглядела как настоящая аристократка. А так как обладала неброской, но притягательной красотой, нет ничего удивительного в том, что на неё обращали внимание встречные мужчины.
Пройдясь по рынку ещё раз, Шака решила, что на сегодня удовольствий с неё хватит, и уже собралась уходить, но тут её внимание привлёк громкий спор, доносившийся от соседнего подиума с выставленными красивыми рабынями-наложницами. До этого Шака не обращала на них внимания – такого сорта слуги ей были не нужны. Но сейчас, привлечённая шумом, подошла поближе. Спорили продавец и покупатель, не сошедшиеся в цене за пышнотелую грудастую алмостку. Девица обладала всеми мыслимыми прелестями, но была не первой молодости.
С лёгкой насмешливой улыбкой Шака понаблюдала за раскрасневшимися спорщиками, а затем её взгляд скользнул на девушек. На возвышении стояли красавицы из разных стран и различных возрастов – от самых юных до зрелых матрон. Взгляд Шаки невольно задержался на одной молоденькой девушке. Она явно была чужеземкой и выглядела такой несчастной и испуганной, что невольно вызывала жалость. На вид не старше пятнадцати лет. В огромных синих глазах застыли страх и тоска. Она, крепко сжимая маленькие кулачки, прижимала их к груди и с ужасом смотрела на снующую внизу толпу покупателей, стараясь спрятаться за спинами товарок.
Неожиданно в голову Шаки пришла пугающая мысль, посещавшая её не раз в дни юности, что, если бы не счастливый случай и не прихоть госпожи Лоис, и она могла бы вот так же стоять на этом рынке под жадными и оценивающими взглядами похотливых самцов, ожидая, когда её купит какой-нибудь пресыщенный вельможа, чтобы уложить в свою потную омерзительную постель. Лоис спасла её от подобной судьбы, почему бы и ей не поступить так в отношении этой девочки?
Шака решительно ступила вперёд и, постучав распалившегося в споре продавца по плечу веером, произнесла:
– Угомонись, человек, и покажи мне рабыню.
Торговец бросил на девушку сердитый взгляд, но, увидев троих грозных воинов и хорошо одетого слугу, тут же расплылся в почтительной улыбке.
– Какую девушку госпожа желает? – угодливо заулыбался, проворно взбираясь на помост. – Для кого предназначена покупка: для юного мальчика, мужчины или для себя?
– Покажи мне вон ту девушку, – не отвечая на вопрос, указала веером Шака.
Торговец схватил перепуганную рабыню за руку и подтащил к краю платформы.
– Госпожа сделала хороший выбор: это рабыня из Анзора, с юга континента. Она послушна и воспитана, умеет петь и декламировать стихи.
– Она обучена нашему языку?
– Да, эта девушка воспитывалась в доме одного аристократа. Недавно он умер, а его родственники решили взять наследство деньгами. Поэтому девушка здесь… Ко всем своим достоинствам, она ещё девственница.
– И сколько ты просишь за это сокровище?
– Пять золотых стабов.
Помощник управляющего склонился к уху госпожи и прошептал:
– Если мне будет позволено, я хотел бы сказать, что это слишком высокая цена для рабыни… Она стоит не более трёх.
Шака и бровью не повела на слова слуги и произнесла:
– Я хочу взглянуть на неё. Сними одежду.
Торговец с готовностью начал срывать с бедняги лохмотья. И тут все увидели, что всё тело девушки покрыто старыми и свежими полосами от бича, а на груди и животе темнели кровоподтёки. Присутствующие переглянулись и цинично засмеялись. Шака молча рассматривала дрожащее исполосованное тело рабыни. Затем не спеша поднялась на помост и приблизилась к девушке. Взяв её руки, она увидела на запястьях следы наручников, а, приподняв дешёвые бусы, увидела след от привязи.
– Так ты хочешь пять стабов за строптивую девчонку, которую нужно держать на привязи? – язвительно усмехнулась, поворачиваясь к торговцу. – Знаешь ли ты закон, запрещающий продавать испорченный товар?
– Прошу прощения, госпожа, – залепетал торговец. – Эту девушку привели перед самым открытием рынка. Я не знал, что она так избита, иначе никогда бы не взял её…
– Так сколько стоит эта рабыня?
– Два… нет, полтора стаба, госпожа… Дешевле я не могу продать, я и так отдаю её почти даром…
Шака подала знак помощнику управляющего и приказала:
– Заплати два золотых стаба этому человеку…
– Это слишком большая цена… – начал было слуга, но госпожа его перебила:
– Ты собираешься со мной спорить?
– Ни в коем случае… – пробормотал испуганный слуга и поспешно выполнил распоряжение.
– Прикройся, – приказала она рабыне и та поспешно накинула на себя лёгкий сарафанчик, в котором её вывели на торги. Шака взяла её за руку и свела с помоста, в знак своего владения.
Когда они уже были на земле, Шака хотела передать её под охрану воинов, присоединив к толпе купленных ранее рабов, но та не отпускала её руку, вцепившись в неё, как утопающий хватается за соломинку. Большие, удивительно синие глаза, смотрели на неё с мольбой и надеждой.
– Как тебя зовут, девочка? – спросила Шака, пытаясь высвободить свою руку из цепких пальцев рабыни.
– Эрисса, госпожа, – прошептала та.
– Ступай к товаркам, Эрисса, – приказала Шака, и девушка, понурившись, присоединилась к остальным рабыням.
Вернувшись в замок, Шака вызвала управляющего и занялась распределением рабов по работам. Девушек пристроили быстро, так как Шака осталась без прислужниц, потому что продала почти всех, служивших при Мариде. Когда очередь дошла до Эриссы, Шака приказала:
– Пришли её ко мне.
Через некоторое время в комнату робко вошла чисто вымытая, переодетая в новую одежду и аккуратно причёсанная рабыня. Приблизившись, она опустилась на колени и пала ниц, как полагается вышколенной рабыне. Шака с любопытством и сомнением смотрела на влажные блестящие тёмные волосы, заплетённые в толстую косу, чёрной блестящей змеёй извивающуюся на пёстром ковре, покрывавшем пол, на тонкую изящную шейку с испуганно трепетавшим пульсом, гладкую упругую кожу, и думала, что эта девушка, конечно же, не создана для грубой, тяжёлой или грязной работы. Это настоящая наложница, гаремная рабыня или фаворитка знатной дамы.
– Встань, – приказала, и девушка приподнялась, оставаясь, однако, стоять на коленях. – Сколько тебе лет, Эрисса?
– Скоро будет пятнадцать, госпожа… – тихо ответила девушка.
– Ты, и вправду, девственница?
– Я… – щёки девушки покрыл нежный румянец. – Я не знаю, госпожа…
– Как это? – удивилась Шака. – Ты не знаешь, была ты с мужчиной или нет?
– Я знаю, что делают мужчины с женщинами, когда спят с ними… Но мой бывший господин никогда не делала со мной таких вещей… Но я часто спала с ним в одной постели…
– И что он делал с тобой, когда вы были вместе? – заинтересовалась Шака.
– Я ласкала его руками и языком, а удовлетворяла всегда только ртом, иногда грудью… Иногда он приказывал ласкать другую рабыню, а сам смотрел и удовлетворялся самостоятельно.
– Да твой бывший со странностями! – засмеялась Шака. – А что ещё ты умеешь, кроме этих мерзких занятий?
– Хозяин научил меня читать и писать, петь, танцевать, играть на флейте, гайтере и тумбине. Я часто прислуживала господину, когда он принимал гостей, а после ванны всегда делала массаж и натирала маслами.
– Это мне нравится. Я беру тебя в личные служанки. После ванны ты тоже будешь мне делать массаж и втирать в кожу масло.
– С радостью, моя госпожа, – вновь пала ниц рабыня.
– А за что тебя избили и держали на привязи?
– После смерти хозяина меня взял к себе его племянник, и хотел сделать наложницей… Но он был груб и делала мне больно… Мой первый хозяин никогда не бил меня и даже не кричал… Я проявила непокорность и отказалась подчиниться и… даже ударила этого господина… Кажется, расцарапала ему лицо… Меня выпороли и посадили в подвале на цепь… А сегодня отвели на рынок, где вы меня купили… Я усвоила урок, госпожа, и клянусь, что буду послушной и покорной…
– Как ты посмела поднять руку на господина? – больше удивилась, чем рассердилась Шака.
В огромных, синих, как небо на закате, глазах девушки появился испуг, и она прошептала:
– Простите, госпожа… Я, наверное, сошла с ума… Я была привязана к своему бывшему господину, и его внезапная смерть потрясла меня… Клянусь Небесной Обителью, что больше никогда так не поступлю!..
– Наоборот, – улыбнулась Шака, – мне понравился твой смелый поступок. Делай так и впредь. Если кто-либо осмелится посягнуть на твоё тело без твоего желания, можешь выдрать ему глаза и оторвать всё, что слабо держится, невзирая на его положение и статус. За твоё поведение буду отвечать я, как твоя законная хозяйка. Со временем я даже научу тебя нескольким простым, но эффективным приёмам, помогающим отбить у мужчин не только желание, но и способность к близости…
