Ирена Р. Сытник
Змеёныш
Проигранное пари
Торжества по поводу празднования двадцатилетия, которое в Альтамане считалось совершеннолетием гражданина, Шака проводила в Шаммонде. Она пригласила немногочисленных знакомых, родственников и родителей Марида, хотя и не считала их родственниками, так как у них с бывшим супругом не было детей. Но она этим поступком выказывала им уважение, как бывшая невестка. Те с радостью приняли приглашение, даже не подозревая, что «любезная невестка» убийца их сына.
Торжества были пышными, пир богатый, убранство замка поражало великолепием, как и полагается зажиточной кастлере и дочери знаменитых родителей.
Лоис прибыла в обществе обоих супругов. В Альтамане уже давно привыкли к столь странному союзу любимицы лендлорда. В свои сорок с небольшим лет Лоис выглядела прекрасно, и на вид ей можно было дать не больше тридцати, несмотря на наличие двоих почти взрослых сыновей, шедших рядом с матерью.
Шака давно не видела братьев, но они мало изменились за прошедшее время. Данс остался всё таким же наглым и самоуверенным, любителем женщин и приключений, а Кайл мрачным и молчаливым. Данс тут же начал волочиться за Эриссой и Альсой, которые, красиво наряженные и украшенные, везде следовали за госпожой. Он даже уговаривал сестру уступить ему на ночь одну, а то сразу и двух красоток, за что обещал подарить своего лучшего раба.
– Оставь своих рабов при себе, – сердито ответила Шака, – эти девушки не для любовных утех!
– Уверена? – сверкнул глазами Данс. – Спорим, что я соблазню их за полчаса.
– Ты просто хвастаешься, – презрительно ответила Шака.
Глаза Данса загорелись, как у гиззарда во время весеннего гона.
– Эти девушки девственницы?
– Да, – с гордостью ответила Шака.
– На что спорим, что до завтра одна из них лишиться своей целостности?
– А что поставишь?
– У меня с собой десять золотых стабов.
– Хорошо, я ставлю столько же.
– Только с условием, что ты не будешь препятствовать мне.
– Они будут в полном твоём распоряжении, но с условием, что ты не принудишь их силой и не применишь свою власть господина. Впрочем, я воспитывала их так, что они могут дать отпор любому наглецу, а всю ответственность за их действия я беру на себя.
Заключив пари с братом, Шака не сомневалась, что не проиграет. В Эриссе она была уверена, как в самой себе. Альса ещё в первый день службы получила соответствующие наставления, к тому же знала, что госпожа не одобряет связи с мужчинами. Ревниво отвоёвывая у Эриссы место рядом с госпожой, она старалась превзойти подругу-соперницу во всём, и вряд ли поддастся на уговоры соблазнителя, зная, что из-за этого мгновенно лишится благосклонности хозяйки.
Торжества шли своим чередом, и после обильного пира, на котором провозгласили многочисленные тосты в честь именинницы, вручили подарки те, кто не сделал этого раньше, все переместились в сад, где, на свежем воздухе, нанятые актёры и акробаты развлекали гостей песнями, плясками и разными трюками.
Когда зрелище подходило к концу, Лоис поинтересовалась:
– Как ты распорядилась нашими подарками? Что-то я не вижу больше никого, кроме девушки. Где два красавчика, подаренные мной и Ольдом? Я помню, что один из них искусный музыкант и танцор, почему ты не показала его гостям?
Шака слегка смутилась.
– У меня заболели два раба и я послала их на замену…
– Куда?
– Одного на кухню, другого на заготовку дров.
Лоис рассердилась.
– Мы заплатили за них пятьдесят золотых стабов не для того, чтобы они таскали помои и валили деревья! Если у тебя не хватает рабов, могла бы попросить у нас, мы уступили бы тебе несколько по дешёвке. Своим поступком ты выказала нам неуважение. Мы же не запрягаем подаренных тобой скакунов в угольные повозки! Даже если мы не ездим на них, всё равно содержим в чистой тёплой конюшне, сытно кормим, холим и лелеем, так как это породистые благородные животные, а не тягловые лошади. Рабы, подаренные тебе, относятся к той же категории. Их специально растили, обучали и воспитывали не для того, чтобы они занимались грязной работой!
– Простите, госпожа Лоис, – пристыжено пробормотала девушка, – я сейчас же исправлю свою ошибку!
Даже став самостоятельной и независимой кастлерой, владычицей людских душ и хозяйкой собственного дома, Шака до сих пор тушевалась перед бывшей наставницей и воспитательницей. Умела Лоис внушать окружающим уважение и страх. Вызвала сенешаля, Шака спросила:
– Как наши новые рабы? Здоровы?
– Да, вполне.
– Они хорошо работали?
– Старались.
– Где они сейчас?
– Где и положено.
– Немедленно забери их с работы, вымой, одень во всё лучшее и приведи сюда! Как можно быстрей!
– Слушаюсь, – ответил несколько удивлённый сенешаль и поспешил выполнять распоряжение.
Через полчаса оба раба, с ещё влажными после купания волосами, одетые в красивые шёлковые туники и новые кожаные сандалии, стояли перед госпожой.
– Лиот, я хочу, чтобы ты выступил перед гостями. Сыграй или спой что-нибудь. И не разочаруй меня, а то снова вернёшься на кухню.
Принесли подаренный вместе с ним инструмент, и музыкант вышел в центр площадки для выступлений. Усевшись на табурет, поставил аккордо на колени и заиграл. Играл он в самом деле великолепно и знал множество мелодий. Даже Шака невольно заслушалась, хотя мало разбиралась в музыке. Аласдэра она послала прислуживать Лоис, а заодно велела присматривать за сестрой, чтобы с той ничего не случилось. За Эриссу она была совершенно спокойна – уж эту-то девушку Дансу не соблазнить никогда!
Торжества длились до глубокой ночи, после чего, еле стоящих на ногах гостей, развели по комнатам.
На следующий день, в честь праздника, объявили выходной. Рабы и прислуга наслаждались бездельем.
Когда проспавшиеся гости разъехались, в замке остались Элиан и братья. Они хотели побыть с Шакой перед долгой разлукой – примерно через декаду все трое отправлялись в экспедицию.
Когда Шака пробудилась, в изножье её кровати спала одна Альса. Эриссы не было, но девушка подумала, что та, как обычно, бродит по замку, собирая новости и сплетни. Толкнув ногой рабыню, Шака приказала подать воду для умывания. Альса тут же вскочила, подняла полог кровати и открыла окно, впуская свежий утренний воздух. И тут Шака увидела, что в спальне находится ещё один человек. Это был Аласдэр. Он спал, свернувшись, словно пёс, на коврике у двери, загораживая своим телом вход. Шака невольно засмеялась, и звук её смеха разбудил раба. Тот вздрогнул и тревожно приподнял голову, но, увидев смеющуюся, госпожу расслабился и медленно приподнялся.
– Что ты здесь делаешь? – удивилась Шака.
– Охраняю вас, – ответил раб.
– От кого? – ещё больше удивилась девушка.
– В замке много посторонних…
– Это всё мои друзья и родственники.
– Это не помешает им навредить вам, если они захотят.
– Вот глупости! – пожала плечами Шака. – Ты теперь всё время будешь сторожить у моих дверей?
– Если госпожа не пошлёт меня снова таскать дрова…
– Не пошлю… Но спать в моей спальне не обязательно. Ты можешь ночевать в бараке с остальными рабами.
– Там грязно и воняет, и по своей воле я туда ни за что не вернусь.
– Неужели тебе лучше спать у порога, как псу?
– Да, госпожа.
– Ладно, пусть будет так. Но возьми у кастеляна чистый тюфяк, покрывало и подушку и ложись по ту сторону двери. В моей спальне могут находиться только девушки.
– Слушаюсь, моя госпожа, – покорно склонил голову Аласдэр.
На лице Альсы, с тревогой слушавшей разговор, отразилось облегчение.
– Где моя вода? И где Эрисса?
Альса и Аласдэр переглянулись, и это не укрылось от внимательного взгляда госпожи.
– Она давно ушла? – обратилась к рабу.
– Я её не видел с того времени, как лёг, – ответил Аласдэр.
– Ты хочешь сказать, что Эрисса здесь не ночевала?
– Нет, госпожа, её не было… Я думал, она спит в другом месте, иначе непременно бы пошёл её искать.
– Ты знаешь, где Эрисса? – повернулась Шака к слегка побледневшей и явно нервничающей Альсе. – Отвечай! – прикрикнула она, так как девушка молчала.
– Она… она была здесь, но потом ушла…
– Не смей мне врать! – Шака подскочила и ударила рабыню по лицу. – Никогда не лги мне, слышишь, никогда! Лучше промолчи, если не хочешь говорить правду!
Альса испуганно отшатнулась и закрыла лицо руками. Она никогда ещё не видела госпожу такой сердитой, и боялась, что та сейчас пустит в ход плеть.
– Если вы позволите, я пойду и разыщу Эриссу, – подал голос Аласдэр, отвлекая внимание на себя.
– Нет! Я подожду, пока она придёт сама.
Словно откликнувшись на её слова, за дверью послышались шаги и в комнату проскользнула Эрисса. Увидев, что госпожа уже на ногах, она немного смутилась, а взглянув на перепуганную Альсу и красную от пощёчины щеку, поняла, что день начинается не совсем удачно.
– Простите, что опоздала, госпожа… Я проведывала подругу, она вчера немного приболела…
– И как здоровье подруги? – холодно спросила Шака. – Надеюсь, она жива?
– Да… Просто схватил живот…
– И для этого тебе понадобилась целая ночь? Или ты носила из-под неё горшки?! – Шака сняла со стены подаренную Лоис плеть, и направилась к рабыне. Та слегка побледнела и попятилась. В ярких синих глазах появился страх, который постепенно перерос в ужас, когда она поняла, что госпожа не шутит, а разъярена по-настоящему. Но сейчас затравленный взгляд девочки не тронул жестокое сердце госпожи. Эта девушка обманула её лучшие надежды, предала и осрамила перед выскочкой Дансом! Схватив её за волосы, она повалила рабыню на пол, заставив стать на колени, и повернула лицом к Альсе.
– Посмотри на неё, Эрисса. Твоя подруга попыталась соврать мне, защищая тебя… А ты мне врёшь, не моргнув глазом… Разве ты забыла, что я тебе когда-то говорила?!
– Простите меня, госпожа… Простите, умоляю! Я больше никогда не буду вам лгать!..
– Так где ты была?
– Я… Только не сердитесь, госпожа!..
– Говори, мерзавка! – встряхнула девушку Шака. – Ты была с господином Дансом?
– Да… – заплакала рабыня.
– Ты спала с ним?! Он использовал тебя, как уличную девку!
– Простите, госпожа!.. – лепетала рыдающая Эрисса, пытаясь поймать и поцеловать руку хозяйки.
– И какая она, мужская любовь?!! Лучше моей?! Он обнимал тебя крепче, целовал нежнее? Его тело лучше моего?! – распалилась Шака, терзаемая ревностью и обидой. Ослеплённая яростью, она забыла, что в комнате находятся ещё двое, непосвящённые в их с Эриссой отношения. Каждый свой вопрос она сопровождала ударом плети, таким сильным, что от них лопались платье и кожа рабыни, и по её телу вскоре заструились кровавые ручейки. – Мерзавка! Стерва! Грязная подстилка!
Шака стегала в исступлении, не слыша воплей и рыданий истязаемой. Внезапно чьи-то сильные руки вырвали у неё плеть и оттащили от потерявшей сознание жертвы. Она попыталась вырваться и убить посмевшего прикоснуться к ней раба, но Аласдэр лишь сильнее сжимал объятия, прижимая её руки к телу, а тело к своей широкой и твёрдой груди.
– Тихо… Тихо… Успокойтесь, госпожа, – примирительно говорил он. – Не надо так кричать, что о вас подумают слуги?..
– Отпусти, мерзавец!
– Не отпущу… Если я вас выпущу, вы убьете и её, и меня…
– Я тебя всё равно убью, мерзкая тварь!
– Согласен… Но потом. А сейчас успокойтесь.
Шака вновь рванулась, но тут внезапно открылась дверь и в спальню вошёл Элиан. Он увидел, что его дочь борется с рабом, не раздумывая, тут же бросился на негодяя и ударил его в висок. Аласдэр отлетел к стене и, распластавшись по ней, медленно сполз на пол, потеряв сознание. Элиан выхватил из ножен «айосец», чтобы прикончить наглеца, посмевшего поднять руку на госпожу. Альса испуганно завизжала, бросаясь вперёд, в тщетной попытке защитить брата, но пришедшая в себя от неожиданного вмешательства Шака успела перехватить руку отца.
– Нет, отец!
– Что, нет?! Эта тварь посмела на тебя напасть! – мрачно посмотрел на дочь Элиан. – Он изорвал твою рубашку и ранил до крови! Что этот негодяй сделала с тобой?!
Элиан вновь поднял «айосец». Шака еле успела схватить его за руку, и силой оттащила от бесчувственного раба, к груди которого припала рыдающая Альса, полными ужаса глазами следившая за развернувшейся борьбой.
– Объясни мне, что здесь происходит, – сердито произнёс Элиан, пряча нож.
– Аласдэр просто держал меня, иначе я бы до смерти забила свою рабыню.
– Она провинилась?
– Да.
– Если бы я хватал за руки Лоис каждый раз, как она наказывает рабов, меня бы уже не было в живых, – мрачно изрёк Элиан.
– Я накажу его… возможно… позже. Но сейчас думаю, что он поступил правильно. Если бы я убила Эриссу, то потом горько бы сожалела…
Элиан взглянул на лежащую у другой стены тихо стонущую рабыню.
– Кажется, это твоя любимица?
– Да… Была.
– Чем она так провинилась? Лоис рассказывала, что девушка бывает дерзка, но ты никогда её не наказывала. Что такого ужасного она сделала, что ты избила её до полусмерти?
– Она потеряла десять стабов и моё к себе уважение, – горько усмехнулась девушка.
– Да, это серьезный проступок… Но оставим её в покое. Я пришёл спросить, не составишь ли мне компанию в верховой прогулке? Я хочу проехаться к Большому Ручью.
– Конечно, папа, с большим удовольствием. Выедем после завтрака?
– Да.
– Я прикажу приготовить лошадей. Может, и позавтракаем вместе?
– Если ты не против.
– Хорошо. Через несколько минут я буду готова. Идите к себе, вас позовут.
Когда Элиан ушёл, Шака повернулась к Альсе и приказала:
– Пошли кого-нибудь за лекарем и управляющим и помоги мне одеться.
Альса с готовностью выскочила за дверь. Оставшись одна, Шака присела на край кровати и задумчиво посмотрела на Аласдэра. Поступок раба удивил и озадачил её. Этот крепыш оказался не робкого десятка. Мало у кого хватило бы смелости вмешиваться в дела разъярённой госпожи. К тому же у него благородное сердце, раз он вступился за девушку, которую недолюбливал. Шака уважала таких людей.
Аласдэр застонал и попытался подняться.
– Сиди спокойно, – приказала Шака, – если мой отец бьёт, то бьёт наверняка. Твоё счастье, что он не сразу пустил в ход нож. Я еле успела перехватить его руку.
Аласдэр поднял на девушку затуманенные болью глаза. Красивые твёрдые губы искривила ухмылка.
– Благодарю, госпожа… Я тронут вашей заботой…
– Ты смеёшься надо мной?
– Ни в коем случае… Я смеюсь над собой, что бросился гиззарду в пасть… И удивляюсь, что ещё жив.
– Сейчас придёт лекарь и осмотрит тебя. Думаю, придётся несколько дней полежать в лазарете.
– Вы очень добры, госпожа… Я не заслужил вашего внимания… Я посмел напасть на вас, причинил вам боль…
– Потом поговорим об этом… Скажи только, ты боялся?
– Когда?
– Когда схватил меня.
– Нет… Я не думал тогда, что поступаю неправильно.
– А сейчас боишься?
– Конечно, опасаюсь… Но вы уже спокойны и это главное… От других рабов я слышал, что вы не жестокая госпожа. Поэтому ваша сегодняшняя вспышка скорее удивила меня, чем испугала.
Наконец, вернулась Альса. Она принесла кувшин тёплой воды и увела госпожу за ширму, где Шака умылась, а рабыня вытерла её тело влажной губкой. Затем она растёрла его жёсткой рукавицей и осушила. Выйдя из-за ширмы совсем обнажённой, Шака, не стесняясь следившего за ней изумлённого Аласдэра, прошла в гардеробную, где облачилась в костюм для верховой езды. Когда она вышла из гардеробной, над Эриссой уже склонился лекарь, а управляющий почтительно ждал у двери.
– Приготовь двух отличных скакунов, – распорядилась девушка. – Мы с господином Элианом после завтрака поедем к Большому Ручью.
– Передать Виоленту, чтобы подобрал людей для охраны?
– Нет, мы поедем вдвоём.
Управляющий не стал спорить, зная, что это бесполезно. Вдвоём так вдвоём, какое ему до этого дело?
– Госпожа… – подал голос Аласдэр, – возьмите хотя бы меня, если собираетесь ехать без охраны…
Шака удивлённо оглянулась. Раб уже стоял, держась за стену. Лицо ещё отливало бледностью, на виске темнел ушиб, но взгляд прояснился.
– Уж не думаешь ли ты, что стоишь нескольких хорошо обученных воинов? – насмешливо улыбнулась она.
– Нет, конечно… Но хотя бы попытаюсь…
Шака рассмеялась неуклюжей шутке Аласдэра, вновь придя в хорошее настроение.
– А как твоя голова?
– Уже в порядке.
– Док, осмотри его и скажи, может ли он сесть в седло? Недавно он получил сильный ушиб головы.
Лекарь оставил Эриссу и приблизился к мужчине. Осмотрев его раны и пощупав кровоподтёк на виске, заглянув в глаза и поводив перед носом пальцем, похлопал его по крепкой груди и вынес вердикт:
– Здоровое и крепкое животное. Небольшая встряска мозгов только пошла ему на пользу.
– Ладно… Тогда приготовьте лошадь и для него… И пусть ему выдадут какое-нибудь оружие. Что это за охранник без оружия!
