Ирина Каликина
Все наши надежды
Но одна вещь всё же смогла – пусть и ненадолго – поднять Артуру настроение. Однажды за завтраком слуга положил рядом с ним письмо – от Шарля. Конечно удержаться и не открыть его тут же Артур не смог.
– Какое нетерпение, – усмехнулась мать. – Хорошие новости?
– Шарль уехал на воды и вот рассказывает, что именно я упустил. Список внушительный! И… – Артур перечитал строчку раза три, не веря написанному, – пишет про какую-то Софи…
– Он тоже влюблён?! – встрепенулась Адель.
– Если бы речь не шла о нём, я бы так и подумал… Но Шарль?..
– И это всё? – отец пронзительный на него посмотрел.
– Пока да, – Артур пробежал взглядом по письму. – Но я могу поклясться, что этим всё не ограничится. Я рад, что он там счастлив, а мне и тут есть чем заняться.
Отец, хмыкнув, отпил кофе; а мать, положив на тарелку холодного мяса, пожала плечами:
– Только не упусти момент, пока будешь заниматься своими есть чем.
Настроение испортилось на весь день, а вслед за ним и погода. Густые облака заслонили небо и ветер трепал рубашку так сильно, что, казалось, вот-вот порвёт; оставлять открытым окно было никак нельзя – иначе бумаги и мелкие вещички разлетелись бы по комнате. Артур остервенело захлопнул окно, так что стёкла звякнули, и рухнул в кресло.
Пару дней спустя он решил поговорить с отцом о переходе с угля на кокс. Это бы сэкономило значительные суммы, и Артуру казалось, что это могло заинтересовать отца. Но, приблизившись к кабинету, он услышал спор: не громкий, но чрезвычайно напряжённый. Подслушивать, разумеется, нехорошо, но после того как разобрал голос матери и сказанное ею «выплавка», Артур решил притаиться.
– Посмотри ещё раз на цифры, – с нажимом сказала мать. – Посмотри, насколько вырастет производительность!
– Я и без этих штуковин нормально работал! Понапридумывали говна новомодного, хрен разберёшься!
– Жозеф! Не думала, что ты такой недальновидный.
– Атенаис, у нас и так хорошие результаты. Какой смысл тратить вот эту сумму?
Мать глубоко вздохнула:
– Потому что остальные не спят. И давно давно перестроили не только печи. Глазом не успеешь моргнуть – они оставят тебя позади доедать за ними объедки.
– Неужели? – фыркнул отец. – Ладно, давай сюда эти свои цифры. И лучше бы твоим словам про окупаемость оказаться правдой…
– Кстати, когда ты поедешь с Артуром на завод?
– Не поеду. В башке один ветер! Дела его не интересуют, не видишь, что ли?
– Я вижу совершенно обратное, – спокойно ответила мать. – Но ты почему-то упорно не желаешь замечать его достижений. А он твой наследник.
– Я всё замечаю, Атенаис. Он не готов. И он не поедет.
– И как же тогда он подготовится? – она впервые за всё это время повысила голос. – Из книжек не всё можно узнать, не так ли?
– Я подумаю.
Артур тихонько прокрался дальше, не желая выдать себя.
Как мама это делает? За несколько минут переубедить отца – это искусство! Жаль, Артуру никак им не овладеть.
За обедом в воскресенье отец подчёркнуто будничным тоном сообщил, что завтра часов в одиннадцать их будет ждать экипаж. Артур настороженно взглянул на него, но тот уже о чём-то переговаривался с матерью.
До самого позднего вечера Артур лихорадочно перечитывал статьи и рассматривал чертежи – после стольких разговоров меньше всего хотелось ударить в грязь лицом. А потом ещё долго ворочался в постели, представляя завтрашнюю поездку.
День обещал быть жарким. Артур надел серый пиджак, захватил газету, выглянул в окно – ландо уже подали – и спустился на улицу. Отец, стоя в стороне от дорожки, давал указания экономке. Лишь бы не очередной приём, барбекю или чёрт знает что ещё… Впрочем, стоило ожидать, что и тут не избежать подобного.
Артур пожелал доброго утра, сел в экипаж и раскрыл газету.
– Ну, и чем будешь заниматься сегодня? – усмехнулся отец, когда они отъехали.
– Начну с документов, пожалуй. А дальше посмотрим.
И ещё раз Артур вспомнил о детстве, когда открыл двери в прокатный цех. Но долго торчать там и предаваться воспоминаниям было некогда; Артур прошёл (вдоль) него и поднялся в контору.
Генеральный план нашёлся не сразу: пришлось перебрать достаточно бумаг и начихаться на год вперёд, прежде чем нужные папки явили себя дневному свету. Но, вопреки опасениям, они не были ни пожраны какими-нибудь мерзкими насекомыми, ни залиты чем-нибудь, ни измяты. Артур долго изучал их, и необходимость укрупнения производства становилась всё очевиднее. Сколько завод сможет выпускать рельс и вагонов сейчас? Недостаточно, чтобы претендовать на крупный заказ. А «доедать объедки» не хочется совершенно.
После обеда управляющий доложил, что машины привезли, и Артур сорвался с кресла.
На улице суетились рабочие, разгружая подвод. Через две или три недели эта машина заработает, а сколько ещё новшеств можно будет ввести!.. Если отец решил их обновить, то, может, и на другие изменения согласится!
Артур ещё раз окинул кишащий людьми двор и вернулся в кабинет.
Интересно, на сколько теперь увеличатся планы выпуска? Расчёты на первый взгляд казались запутанными. Но только на первый. В сущности, грандиозных изменений в продуктивности никто не обещал: потребуется несколько меньше топлива, но и только. Видно, предстоит менять и прессы, и печи, и паровики³… Что ж, всему своё время. Пока стоит довольствоваться паровыми машинами⁴.
– Ну, понял что-нибудь? Или даже всё изучил? – отец незаметно возник в кабинете, и Артур вздрогнул от неожиданности.
– Нет, но… но я много просмотрел. И эти машины великолепны! Надеюсь, их соберут до того, как придёт время мне возвращаться в Париж.
– Возможно. Ладно, довольно. Собирайся, мы едем домой. Я на сегодня закончил, так что давай побыстрее.
Артур ещё раз пробежался по страничке с расчётами, отложил бумаги на стол, надел пиджак и вышел в холл. Такое изобилие новой информации вымотало, но с другой стороны возникло ощущение, что ему сейчас не нужен ни сон, ни отдых, ни еда – а достаточно будет изучать и изучать документы и финансовые планы. Умом Артур понимал, что это та ещё глупость, но от ощущения отделаться не мог. Будто все силы его организма очнулись от спячки.
Ждать окончания установки машин пришлось без малого три недели. Артуру не терпелось поскорее увидеть их в деле, а потом читать бухгалтерские книги и видеть, как вложения окупаются. Когда управляющий сказал, что всё готово к запуску, дыхание на несколько секунд остановилось. Но через мгновение Артур выбежал из конторы и бросился в плавильный цех.
Даже один вид этих новых громадин, этих свидетельств прогресса вселял надежду. Можно будет столького достичь, если сделать производство ещё современнее, можно будет брать такие заказы… Если бы только президент поддержал железные дороги!.. Подумать только, у каких-то ростбифов⁵ три раза больше железных дорог!
____________________
¹ Луи Блан – французский социалист, историк, журналист, политик, деятель революции 1848 года.
² Фредерик Бастиа – французский либеральный экономист, сторонник свободной торговли.
³ Паровик – паровой котёл.
⁴ Паровая машина – паровой двигатель.
⁵ Ростбифы – пренебрежительное название англичан французами.
Глава 4
Бойтесь своих желаний – они имеют свойство сбываться.
Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»
В пятницу за завтраком отец объявил, что послезавтра они вчетвером поедут к старым друзьям семьи – они как раз вернулись из поездки в Лилль… или в Руан… И отец давно не видел месье Симона. К тому же у них такая очаровательная дочь… Артур раздражённо фыркнул и отпил кофе, чтобы не съязвить. Чёрт, а ведь он уже решил, что мать и отец оставили эту дурацкую идею – свести его с какой-нибудь знакомой!
Мать от счастья не лучилась – в противовес Адель, а отец лишь испытующе посматривал на Артура. Приятным времяпрепровождением эта поездка уже не пахнет, а вот бессмысленной тратой времени – ещё как! Меньше всего хотелось целый день слушать обо всякой ерунде, а потом три часа пить чай с бисквитами и обсуждать местные сплетни вместо того, чтобы заняться делом. Словно в Париже он испытывал острый недостаток в пустой болтовне!
Но воскресенье настало, а вместе с ним и неотвратимый визит. Артур стоял перед шкафом, выбирая одежду, и в конце концов остановился на старом кремовом жилете в мелкий цветочек и простом шейном платке – какой смысл выряжаться? Они же едут к друзьям, а не на приём у какого-нибудь графа. С этой мыслью Артур достал из коробки невысокий светлый цилиндр.
Изменился особняк этой семьи с прошлого визита или нет, Артур сказать не мог. Наверное, нет. Как и весь остальной Монтрёй. Ландо¹ остановилось у калитки; подошли хозяева вместе со старшей дочерью Сесиль. Артур коротко взглянул на неё – симпатичная, что ж, – и, сойдя на дорожку, помог выйти Адель.
– Вы всё ещё живёте в Париже? – улыбнулась мадам Симон, разливая чай. Артур кивнул. – Такой большой, шумный город. И как вы не устаёте от него! Ещё и всегда один…
От этого финального горестного вздоха аж челюсти свело: каждый раз одно и то же представление. Впрочем, суть разговора-то вовсе не в том, как сложно ему в мнимом одиночестве в Париже… Сесиль бросала на него короткие взгляды, беспрестанно поднося чашку к губам и не делая даже крошечного глотка.
После чаепития отец и месье Симон удалились в библиотеку, Адель убежала в сад к остальным детям, а мадам Симон увела мать под предлогом похвастаться цветами в оранжерее – словом, Артур и Сесиль остались наедине. Она – взяла в руки вышивку, а он – тупо смотрел на купидонов, нарисованных на чашке, и перебирал возможные темы для разговора.
И какой же чёрт дёрнул его за язык спросить о последней прочитанной Сесиль книге?! Следующие минут двадцать он слушал непрекращающийся поток восторгов и умилений. Всё, что удалось понять, – это был какой-то любовный роман с похищениями, спасениями, признаниями под луной и, конечно, свадьбой в конце.
– Какой он благородный человек! И какой простой! Ах, если бы в жизни было больше таких мужчин!.. – Сесиль прижала руки к груди. – Он отринул все условности – все-все! – и женился на ней! А ведь он граф, а она всего лишь крестьянка! Как это чудесно!..
– Простите?.. – недоуменно посмотрел на неё Артур.
Какой ещё граф и крестьянка? Что за чушь?!
– Он пренебрёг всем ради любви, понимаете? Разве есть что-то важнее?
– Деньги на еду? – вполголоса поинтересовался Артур.
– Вы что-то сказали, месье? Я не расслышала…
– Не волнуйтесь, я не сказал ничего важного. Так что там, в романе?
Сесиль продолжила вдохновенно щебетать, а Артур задумался: она, что же, совсем не покидает дома? Не представляет – хоть приблизительно, – как всё устроено? Видимо, нет, раз считает, что графу может позволить себе жениться на крестьянке.
По счастью через несколько мгновений в гостиную вернулись обе родительницы, и Сесиль пришлось прерваться. Мадам Симон снова принялась разливать чай, приговаривая, что через неделю цветы в саду распустятся так, что все соседи будут им завидовать. Артур же вглядывался в лицо матери – увы, совершенно бесстрастное.
Потом вернулись отец и месье Симон, завязался оживлённый разговор, но Артур даже не представлял, о чём шла речь: все силы он бросил на попытку разглядеть хоть какой-то знак, что предположение, будто Сесиль видят его невестой, верное. Но ни мать, ни отец не намекнули на это даже взглядом, и он успокоился.
Зато, когда они немного отъехали от дома четы Симон, отец нетерпеливо спросил:
– Ну, что скажешь? Девица прелесть, а?
– Вы же не думаете всерьёз, что я женюсь на ней? – покосился на него Артур.
– А почему нет? У неё есть кой-какое приданое, но главное – её старшая сестра вышла замуж за барона времён Первой Империи²! За барона!
– Если вы надеетесь, что это пропуск в высшее общество, то очень зря. Старая аристократия считает их никчёмными выскочками. Не многим лучше нуворишей.
– Думаешь, ты тут самый умный?! – вскричал отец. – А я тебе говорю, что это хорошо! И ты на ней женишься! Будешь ухаживать, как полагается, а потом женишься! Ясно тебе?!
– Она мне полчаса морочила голову всякой дребеденью из романов, – Артур изо всех сил пытался говорить спокойно. – Про то, как граф женился на крестьянке. Представьте, как она будет выглядеть в обществе? Это будет позор, отец. А никак не… выгодные связи. Или вы хотите, чтобы она опозорила нашу семью?
– Ты просто!.. Просто зарвавшийся щенок! Я тебя!.. всего лишу! Наследства, акций – всего!
– Значит, буду работать нотариусом, – Артур сжал кулаки, чтобы не сорваться.
Внезапная тишина придавила всех к сиденьям. Отец откинулся на спинку и до самого дома не оборачивался в сторону Артура. Мать тоже молча смотрела в окно, а Адель, совсем бледная, и вовсе вжалась в угол. Артур взглянул на неё и хотел было что-то сказать, но слова не шли на ум: успокоить её вряд ли получится, а вот ляпнуть что-то не то – раз плюнуть.
Через несколько дней, едва закончили завтракать, мать позвала Артура с собой. Они прошли в малую гостиную, мать заперла дверь и махнула рукой на диванчик. Артур послушно сел, но… что за шпионские страсти?
– У меня к тебе просьба.
Она неловко встала у книжного шкафа, вцепившись пальцами в полочку, – да что могло такого произойти, что она так нервничает? Катастрофы Артур за прошедшие недели, кроме перепалки с отцом в ландо, не заметил.
– Твоя сестра сводит меня с ума. Я хочу, чтобы ты представлял ситуацию.
Артур внутренне усмехнулся: да уж, общительная Адель, любительница игр, танцев, шуток и музыки, вполне могла сводить маму с ума. Удивительно лишь то, что это произошло когда Адель исполнилось уже пятнадцать.
– Она целыми днями читает эти… глупости. Это невозможно! Она уже говорит фразами из этих романов. И твой отец поощряет это её увлечение, – с отвращением сказала мать и приняла совсем уж неудобную позу. Но через несколько секунд выпрямилась и села на краешек дивана напротив. – Потому что «женщине мозги только вредят».
А вот это уже странно. Артур много раз был свидетелем того, как мама помогала отцу работать с бумагами, как он частенько советовался с ней по разным вопросам. Да и в конце концов – она вела огромное хозяйство! Отец к домашней бухгалтерии прикасался дай бог раз в год! Не может же он считать, что мама родилась с этими знаниями! Или… просто не берёт всё это в расчёт?.. Интуиция подсказывала, что второе. Ведь тогда бы отцу пришлось признать, что он не всемогущий гений…
– К тому же… она уже словно живёт в них. Она постоянно себя кем-то воображает: Офелией, Дельфиной… Если бы речь шла о Мольере, Бомарше, Гюго или в крайнем случае о Шекспире, то я бы и слова не сказала. Но это!..
– Хотите, чтоб я сжёг эти книжульки, как Савонарола? – улыбнулся Артур.
– Я была бы не против, – мама наконец расслабилась, видимо, дождавшись его поддержки. – Но это не выход. Поговори с ней, отвлеки чем-нибудь… Подсунь что-нибудь разумное.
– Боюсь, я не лучший кандидат для задушевных разговоров. Но больше ничего не остаётся, ведь так?
– Или я сдам её в пансион при монастыре, – сказала мама нарочито равнодушным тоном.
Конечно, она на такое не пойдёт. И не из гуманистических соображений, а лишь потому, что в монастырях выращивали оторванных от жизни дурочек.
– Хорошо. Я возьму её на прогулку. На лодке, например. Сможем поговорить наедине и вдалеке от всех.
– Прекрасно, спасибо.
Мама легко поцеловала его в щёку и вышла. Значит, сегодня у неё хорошее настроение. По крайней мере Адель бояться нечего.
Остаток дня Артур внимательно наблюдал за сестрой. И, как он ни старался отстраниться от маминых слов, видел только их подтверждение. Внешне Адель могла сойти за маленькую дурочку. Но Артур слишком хорошо понимал, что она не сможет долго жить в розовом мире романов. Все женщины, от жён рабочих до герцогинь, не сидели сложа руки. Они полностью вели хозяйство, подчас огромные. Те, кто побогаче, кроме этого организовывали приёмы, поездки, занимались образованием детей… Если бросить Адель в такую жизнь без подготовки, она сломается – она ведь не мама. Что ж, придётся действовать!
Кроме того Артур помнил, какой любознательной Адель была ещё совсем недавно. Помнил как в детстве она постоянно спрашивала его и маму о новых словах, как усердно училась читать, как просила на именины и Рождество научные книги для детей – на первом курсе Артур привёз ей книгу драматических и исторических очерков М. де Фонжере⁴. А её успехи в пансионе – она была четвёртой из двадцати девочек! Теперь же страшно подумать, какой табель они могут получить в конце будущего семестра. Если, конечно, ничего не делать. Надо что-то делать…
Назавтра, после обеда, Артур задержал Адель в столовой. Когда их оставили одних, он сказал:
– Ты же хорошо разбираешься в цветах? – Адель неуверенно кивнула. – Отлично, мне нужна твоя помощь.
– Я… Я, наверное, не смогу тебе помочь. Я давно ими не занималась.
– Жаль, – постарался произнести Артур как можно натуральнее. – Но почему? Тебе ведь так нравилось собирать их, изучать…
– Я уже не маленькая, мне теперь другое интересно, – наигранно протянула Адель.
– А, – обронил Артур, прикусив язык, чтоб не начать бессмысленный спор. – Жаль, у меня был вопрос… Но если, скажем, приглашу тебя на прогулку? Для этого ты не маленькая?
– На прогулку? – у Адель загорелись глаза. – А куда? На какую?
– Выбирай. Мы можем поездить верхом, покататься на лодке или просто бродить по лесу.
– На лодке конечно! Это ведь так роман…! – осеклась она, а Артур раздражённо выдохнул, чтоб только не показать раздражения.
– Если у тебя нет никаких срочных дел, можем отправиться прямо сейчас.
– Нет, никаких. Только захвачу книгу!
Адель быстро убежала, и Артур медленно выдохнул, успокаиваясь. Он знал, на что идёт. И знал, что его ждёт. Однако всё ещё не представлял, как вернуть прежнюю Адель. Лучше бы мама попросила его составить годовой отчёт. Два отчёта…
Артур взял из комнаты пиджак, шляпу и спустился вниз. Не было даже малейшего дуновения ветерка и стояла такая густая духота, что воздух казался осязаемым – значит, скоро пойдёт дождь. Завтра уж наверняка. Но ведь может начаться и сегодня… А что, если они не успеют вернуться домой?
– О чём задумался? – Адель незаметно возникла рядом. – О своей возлюбленной?
– Нет, в жизни есть и другие вещи, – слишком резко ответил Артур. – Скоро начнётся дождь, нам лучше перенести прогулку.
– Ты боишься дождика? – засмеялась Адель. – Никогда бы не подумала! Кстати, дождь – это тоже очень романтично. Особенно поцелуи под дождём. В одной книжке, которую я недавно дочитала, был такой момент!.. Там…
– Ладно, поехали, – перебил её Артур и зашагал по дорожке. – Но если пойдёт дождь, мы немедленно вернёмся.
Дорога до пристани прошла в тишине, если не считать обмен парой фраз о пейзаже вокруг. Смотреть тут, по большому счёту, и правда не на что: луг, перелесок и лес вдали знакомы им с рождения и слишком хорошо, чтобы сейчас они вдруг могли заинтересоваться. К тому же Адель не отлипала от своего романа и только иногда томно вздыхала. Господи, где она набралась этой пошлости?!
На небе и даже на самом горизонте до сих пор не мелькнуло ни одной тучки: значит, дождь пойдёт завтра. Артур успокоился и отправил слугу арендовать приличную лодку.
– Я пойду с вами, месье, – сказал тот, когда вернулся. – Вам с непривычки-то…
– Я справлюсь, – улыбнулся Артур; чужие уши ему нужны меньше всего. – Не разучился пока. Отгони лучше экипаж к лесу.
Он вышел из ландо, готовясь помочь Адель.
– Может, оставишь книжку здесь? – спросил он, и Адель посмотрела на него как на богохульника. – Если дождь всё же начнётся, она намокнет.
Адель колебалась несколько секунд, но в конце концов положила томик на сиденье и, взяв зонтик от солнца, вышла из экипажа.
Вскоре они забрались в лодку и немного отплыли от берега. Адель смотрела по сторонам так, словно искала, чем прервать затянувшееся неприятное молчание.
– Здесь свежо, – заметила она. – Лучше, чем дома.
– Да. И даже комаров нет, так что твоё обмундирование, – посмеялся он, глядя на её длинную вуаль на шляпке, – тебе не нужно. Хотя я, честно говоря, иногда не отказался бы от чего-то подобного.
Сновавозникла пауза, нарушаемая лишь плеском воды, чириканьем птиц и кваканьем лягушек. Артур мучительно соображал, как бы исполнить обещание матери. Но ни одна разумная идея, кроме морализаторства, которое сделает только хуже, на ум не шла.
– А зачем ты спрашивал про цветы? – вдруг сказала Адель. – Это для твоей возлюбленной?
– Эм-м, да… – замялся он.
– О, я поняла! Ты хотел составить букет с помощью языка цветов³!
– Да, точно… да. Но ты говорила, что больше этим не занимаешься?
– Нет, этим я занимаюсь. Это же очень важно! – сказала Адель таким тоном, словно это общеизвестная истина вроде того, что солнце встаёт на востоке. – Это очень важно для тех, кто хочет войти в свет. Ещё журналы мод, язык веера и перчаток, танцы…
– Значит, этого достаточно?
– Чтобы выйти замуж? Конечно!
Артур не сдержался и иронически хмыкнул:
– А потом? Жили долго и счастливо?
– Ну… Да… Ты считаешь меня глупой?
– Вовсе нет, наоборот. Иначе стал бы я с тобой разговаривать?
И всё же Адель сникла. Теперь уж точно всё потеряно. Он в этом возрасте тоже не стал бы слушать нравоучений – благо, это было всего десять лет назад, так что он ещё не забыл таких деталей.
– То, о чём ты говоришь, важно для общества. Они будут смотреть, как ходишь, смеёшься, грустная ты или весёлая, как подобает. Модное ли у тебя платье и как оно сшито, как хорошо ты танцуешь, – быстро говорил Артур, даже не пытаясь скрыть нервное состояние.
– Артур, начинается…
– Но это не всё, – продолжал он, распаляясь и не заметив капель, упавших на лицо. – Тебе нужно разбираться во многих вещах, чтобы поддерживать разговоры. Вести дом, счета, организовывать ужины и приёмы…
– Но мама же ничего такого не делает… – растерянно проговорила Адель.
– О нет, она делает гораздо больше! Поговори с ней… Вот чёрт! – воскликнул Артур, когда полил дождь. – Закрой парасоль!
Он изо всех сил налегал на вёсла, но безуспешно: Сена словно сошла с ума и швыряла их лодку по волнам.
– Держись за борт! – крикнул он сестре.
Но в этот момент порыв ветра вырвал зонтик из её рук, и она выпала за борт.
– Адель!
Он кинулся к борту, но Адель исчезла. Через несколько мгновений её голова мелькнула в волнах совсем рядом. Она захлёбывалась и еле успела вдохнуть, как её накрыло новой волной. Артур сбросил шляпу, пиджак и прыгнул в воду. Адель схватила его за шею и потянула на дно; Артур пытался отцепить её, вырываясь к поверхности, и когда они снова вынырнули, он крикнул:
– Я тебя держу!
К счастью, она отпустила его, позволив обхватить себя за талию. Юбки и кринолин путались в ногах, тянули вниз, и Артуру приходилось постоянно перехватывать её. Тут они попали в холодное течение, и у Артура так свело ногу, что от боли он едва не отпустил сестру. Господи, а если они вообще не выплывут?..
Казалось, до берега они добрались только к вечеру. Адель знобило, она кашляла. А у Артура не хватало сил, чтобы подняться. Но оставаться у воды всё ещё опасно: невдалеке уже прогремело, скоро и здесь засверкают молнии, и лучше в этот момент держаться подальше от воды.
Он, снова поддерживая Адель за талию, поднялся с ней по склону, и крикнул слугу. Тот подбежал и, подхватив Адель на руки, бросился к экипажу. Артур, как мог, плёлся следом.
– Надо в лесу схорониться, пока гроза не кончится, – сказал слуга, когда Артур подошёл к ландо.
– Её нужно отвезти домой, она может заболеть.
Слуга залез куда-то под сиденья и протянул Артуру два толстых пледа.
– С зимы лежат. На всякий случай.
– Ладно, езжай в лес.
Артур забрался в ландо, закрыл дверцу и посмотрел на Адель: стоило снять с неё одежду. Но она уже далеко не ребёнок, а он хоть и её брат… Плевать – в гробу спасённая честь ей точно не поможет!
Он быстро расстегнул крючки на лифе и отбросил его в сторону. Потом прикрыл Адель пледом и начал расстёгивать корсет.
– Что такое? – слабо спросила она.
– Всё в порядке, но тебя надо… переодеть.
– Хорошо, я… я сама. Отвернись…
Корсет упал рядом с Артуром, следом – нижняя рубашка, нижние юбки и панталоны. Артур увидел лишь, как маленькая рука утащила второй плед.
– Можешь… повернуться.
Адель стала похожа на кокон бабочки и так побледнела, что Артур всерьёз испугался.
Рядом грянул гром, сверкнула молния, и Адель тихо вскрикнула.
– Мы в лесу. Здесь нам молния не грозит. Как только дождь перестанет, мы поедем домой.
– Прости, это из-за меня мы…
– Ты не виновата. Это дождь.
И я.
Ливень хлестал ещё целую вечность. Но в один момент стих, сквозь потоки воды на стекле уже светило солнце.
– Можем ехать, господин! – крикнул возница, и Артур дважды постучал по потолку.
Дома же царило настоящее сумасшествие. Едва они вошли в холл, как к ним подбежала мама и трое горничных. Впервые за долгое время Артур видел в глазах матери слёзы. Она крепко обняла его:
– Вы дома! Иди к себе, ты такой холодный…
– Я в порядке, мама, – чуть улыбнулся Артур. – Адели нужен врач, пошли за ним. И прости меня.
– Мне не за что тебя прощать. Иди, пока тоже не заболел.
И Артур повиновался. К тому же у него совершенно не осталось сил на споры. Все его желания сводились к горячей ванне и ведру крепкого горячего чая. Он поднялся к себе и едва успел скинуть жилет с рубашкой, как в дверь постучали.
– Ванна готова, месье, – доложила служанка, смущённая его видом.
– Спасибо. За врачом послали?
– Да, Жан отправился.
– Хорошо. Как только врач прибудет, скажи мне. Да, и ещё… Передай Пьеру, пусть хорошо отогреется он несколько часов стоял под дождём. Не хватало ещё, чтобы и он заболел. Если у кого-то будут возражения по этому поводу, говори, что это мой приказ. Всё ясно?
– Да, месье.
Артур отпустил служанку и чуть не побежал в ванную.
Сначала вода показалась обжигающей, но очень быстро стало ясно, что она еле тёплая. Артур понемногу подливал кипяток из кувшинов на столике рядом, пока вода не стала в меру горячей. К счастью, он успел отогреться, как следует вымыться и даже накинуть халат, когда вернулась служанка, – доктор только что приехал.
И он уже осматривал Адель. Мама, бледная и уставшая, сидела рядом и напряжённо следила за доктором. Адель же выглядела едва ли не белее своих простыней и надрывно кашляла.
– Она поправится? – не выдержал Артур.
– Она очень слаба. Но молодой организм справится с болезнью за несколько дней. – Доктор повернулся к Артуру и его матери и, убирая инструменты в чемоданчик, добавил: – Я оставлю вам рекомендации и лекарства. Если состояние в ближайшие дни ухудшится, немедленно пошлите за мной. Если нет, я приеду через три дня. Да, к вечеру ей может стать несколько хуже – это следствие утомления.
Сильного жара у Адель не было, но кашель – тяжёлый, свистящий, – изматывал её. Она бесконечно пила тёплые отвары и чай с мёдом, которые хоть немного успокаивали её и позволяли расслабиться.
Через три дня кашель усилился, и приехавший доктор назначил ингаляции с травами. Это действительно помогло, но полностью кашель не ушёл – ни через неделю, ни через десять дней, ни через две недели. Отец лично отдавал все распоряжения для Адель и, создалось ощущение, что его первоначальный ступор и ярость прошли. Но это оказалось не более чем надеждами Артура: узнав историю полностью, он стал избегать сына. И тот каждой клеткой своего тела чувствовал это обвинение.
– Боюсь, у меня не самые радостные новости, – сказал доктор после своего визита на исходе третьей недели; Артур и родители сидели в малой гостиной и с тревогой смотрели на него. – Мне нужно будет наблюдать за мадемуазель дальше, однако… Я предполагаю, что её заболевание перешло в хроническую форму.
– И что это значит для неё? – с ужасом спросила мать.
– То, что наша дочь больна навсегда из-за него, – ледяным тоном произнёс отец и брезгливо махнул на Артура.
– Это была случайность!
– Ты за ней не уследил!
– Господа, прошу… – вмешался доктор. – Если моё предположение окажется верным, чего я бы не хотел, то мадемуазель понадобится постоянный уход. В ином случае я порекомендовал бы ей переехать к морю, в тёплый климат, поскольку это может улучшить её состояние… Однако даже проведение зимнего сезона на юге пошло бы на пользу.
Отец поблагодарил доктора, попросив приезжать, когда это необходимо, и ушёл. Мать последовала за ним. Артур же, проводив доктора, поднялся к Адель.
Она не спала и, полусидя в постели, смотрела в стену. Но от звука шагов обернулась и посмотрела на брата. От этого простого жеста ему стало невыносимо плохо. Отец прав: Артур один виновен во всём этом.
– Что сказал доктор? – необычайно серьёзно спросила Адель. – Только не жалей меня, говори правду.
– Твой кашель… Он не пройдёт до конца, – выдохнул Артур. – Ещё тебе стоит проводить зиму где-нибудь на юге, чтобы не разболеться. Думаю, отец занялся поисками дома на берегу Средиземного моря.
– Прости меня, – по её щекам потекли слёзы, – если бы я не настояла… Ты ведь предупреждал…
– Ты не виновата. Решение принял я, это моя вина и моя ответственность.
– Артур… – с укором протянула Адель и закашлялась.
– Я буду благодарен, если скажешь, что я могу для тебя сделать.
Она призадумалась ненадолго, а потом сказала:
– Есть одна вещь. Видишь, вон там… книги в шкафу? Сожги их. Порви. Выброси. Как хочешь.
– Хотите, чтобы я их сжёг, как Савонарола?
– Ты уверена? – Артур испытующе посмотрел на сестру.
– Да. Сделай это для меня.
– Хорошо. Я скажу, чтобы их отнесли ко мне. Если передумаешь…
Адель помогала головой и сползла по изголовью кровати, кашляя так, будто пыталась избавиться от лёгких. Артур подал ей стакан с тёплым чаем и лекарство и оставил её отдыхать.
Он вернулся к себе, по пути велев горничной принести романы, и лёг на кровать прямо в одежде.
Адель неизлечимо больна – из-за него. Она не выйдет в свет, никогда не выйдет замуж, у неё не будет детей. В лучшем случае она станет приживалкой у Жюли – конечно, она не откажет младшей сестре, – или в его семье. И всё это из-за его вмешательства. И правда, благими намерениями вымощена дорога в Ад…
____________________
¹ Ландо – лёгкая четырёхместная повозка со складывающейся вперёд и назад крышей.
² Первая Империя – эпоха империи Наполеона Бонапарта во Франции с 1804 по 1815 год.
Дворянство империи (фр. Noblesse d'Empire) – все лица, получившие титулы при Первой империи и Второй империях, и их наследники, согласно праву первородства
³ Викторианские языки цветов/перчаток/вееров возникли как тайный способ общения, так как этикет не позволял открыто проявлять чувства и эмоции.
⁴ Книга драматических и исторических очерков М. де Фонжере – Les Soirées de Neuilly, опубликованы под псевдонимом М. де Фонжере Эдмондом Каве и А. Диттмером.