Ирина Молчанова
Недотрога и хулиган
© Молчанова И., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Кайлее.
Люблю тебя!
Пролог
– Эй, красотка! – крикнул он ей вслед. Белый бультерьер рядом с ногой хозяина навострил уши и проводил взглядом тоненькую девушку в красном спортивном костюме, пробежавшую мимо по асфальтированной аллее.
Девчонка даже не обернулась, чем вызвала на красивом лице парня недовольное выражение: голубые глаза хищно сузились, губы сжались плотнее, а ноздри затрепетали.
– Какая невоспитанная девица! – пробормотал Оскар и, глянув на пса, вдруг широко улыбнулся и отстегнул поводок, приказав:
– Скот, взять её!
Пёс сорвался с места, чиркнув когтями об асфальт, и помчался за девчонкой. А Оскар неспешно двинулся следом, предвкушая весёлое знакомство.
Эта бегунья уже второй месяц каждое утро игнорировала все его попытки познакомиться. Он знал многих девочек в своём небольшом южном городке, но эту впервые увидел в начале лета. Русая коса, горделивая осанка и непомерная любовь к бегу. Неприступная спортсменка.
– Нельзя быть такой гордой, – хмыкнул Оскар, приглаживая иссиня-чёрные волосы и наблюдая, как пёс нагоняет девчонку.
Наконец бегунья услышала погоню, обернулась и негромко вскрикнула. Скот схватил её за штанину, девушка резко остановилась, забавно взмахнув руками.
«Надо было давно так сделать», – подумал Оскар.
– Фу, оставь меня! – крикнула девчонка.
Скот продолжал удерживать её за штанину, издавая грозный рык. На бульваре не было никого, кто бы мог возмутиться проделкой парня, и поиски девушкой прохожих оказались тщетны.
Не торопясь подходить ближе, Оскар снисходительно посоветовал:
– Не шевелись!
– Отзовите собаку!
– Можем сразу перейти на «ты»! – ухмыльнулся парень.
Пленница беспомощно взглянула на него.
«А она не очень», – разочарованно понял Оскар. И когда уже хотел отозвать пса, откуда ни возьмись на аллее появился всадник на чёрном коне – как чёрт из табакерки! Резко склонился к земле – в воздух взлетела рука с кнутом, опустившимся на спину бультерьера. Пёс взвыл, а парень на коне подхватил девчонку, усадил перед собой в седло и ускакал.
Оскар потрясённо смотрел вслед парочке, не веря своим глазам. Такое разве что в кино увидишь.
Скот жалобно заворчал, усаживаясь у ног хозяина. Тот раздосадованно цокнул языком, а когда заметил кровавый след на спине своего любимца, процедил:
– Завтра позволю тебе её съесть! А этого конюха я из-под земли достану!
Но ни завтра, ни через месяц девушка больше не пробегала по тому бульвару.
Глава 1. Блестящий репетитор
Анатолий Викторович поднёс чашку с кофе к губам, отпил и посмотрел на своих детей, сидящих за столом напротив него.
– Оскар, ты не знаешь, почему твоя классная руководительница прислала мне вчера три сообщения?
Оскар пожал плечами, соскребая яичницу со сковородки.
– Одинокая женщина в летах хочет познакомиться.
Отец нарочно громко поставил кружку на стол, заглушив смешок дочери, которая намазала булку толстым слоем шоколадной пасты и демонстративно откусила, а потом затолкала пальцами весь кусок в рот.
Анатолий Викторович немедленно переключился на дочь:
– Обязательно есть как свинья?
– Хрю-хрю, – выдала она.
Оскар поймал на себе сердитый взгляд отца и простонал:
– Да не знаю я, что нужно этой грымзе!
Отец кивнул Диане.
– Не хочешь рассказать брату, как тебе в спецшколе нравится?
Диана склонила голову набок, отчего её чёрный ирокез с красными кончиками задел цветок в вазе.
– Я бы предпочла называть её закрытой элитной школой, пап! О-о-о-очень нравится, – доверительно сообщила она, – всегда под присмотром папочки. – Сестра подмигнула Оскару. – Айда к нам, будет весело – вся семья в сборе!
Оскар кинул кусок бекона псу, преданно сидящему возле стула хозяина.
– Пап, если ты и меня пристроишь к себе, люди станут говорить, что ты злоупотребляешь своими полномочиями!
– Не корми собаку со стола! – рыкнул отец и, поднявшись, бросил: – Диана, жду тебя в машине! – Он уже выходил из кухни, когда ему, видимо, показалось, что сын запуган недостаточно, поэтому выдал:
– Мы ещё не договорили, молодой человек, ты у меня дошутишься!
Отец ушёл, и сестра сразу же набросилась на Оскара:
– Ос, ты ума лишился?! Чего ты натворил, зачем училка звонила?
– А ей нравится звонить отцам симпатичных учеников, – улыбнулся он.
Диана закатила глаза, встала из-за стола, взъерошила волосы брата и, обняв за шею, шепнула:
– Ты крутой, конечно, но, если загремишь в спецшколу, я сопли тебе вытирать не буду! Уладь свои дела в школе!
Оскар скинул её руки со своих плеч, буркнув:
– Папочка заждался тебя, Ди. Передавай привет малолетним преступникам!
– Непременно! – промурлыкала Диана, хватая из корзины яблоко. – Впрочем, скоро сам передашь.
– Не дождёшься!
Оскар мог бы поклясться: на лице сестры промелькнула улыбка облегчения, прежде чем она упорхнула из кухни.
Ещё полтора года назад они учились в одной школе… До того досадного случая, после которого отец запер Диану в спецшколе для несовершеннолетних. Являясь её начальником, он посчитал, что свободолюбивой дочери будет лучше под его присмотром. Какая глупость!
Для Оскара с тех пор родная школа точно опустела. Диана была его лучшей подругой. Чтобы отправить их в один класс, в своё время родители заставили Оскара просидеть год дома и подождать сестрёнку. Кому-то могло бы показаться, будто таскать всюду с собой сестру унизительно для парня, но только не в случае с Дианой. Где бы ни появлялась, она становилась своей в доску. Его друзья боготворили Диану. А сам он восхищался ею с самого детства, но старался этого не показывать. Сестра терпеть не могла слабаков, которые раболепствуют перед ней, лишь бы добиться её дружбы.
Оскар заметил забытую на краю стола тетрадь сестры. Взял, пролистнул. На последней странице она написала:
Как птице, отклевавшей лапу в цепи,
На краю жизни вдруг взмахнуть крылами,
В улыбку бездны скользнуть по крови,
Стирая грань миров между нами…
Было бы куда проще, будь то потуги безответной любви. Но Ди не влюблялась безответно, она вообще теперь не влюблялась, потому что её сердце болело от потери. И лапа в цепи – это бесконечный контроль отца. А грань, о которой писала сестра, была гранью между жизнью и смертью.
Оскар отложил тетрадь и вздохнул.
Сестра никогда не отличалась покладистым характером. Жизнелюбивая, напористая и нагловатая, после смерти матери полтора года назад Ди и вовсе превратилась в острый железный шип, который колет каждого без разбора. С ней стало сложно, а порой – просто невыносимо.
Оскар потрепал пса по голове.
– Пора в ад.
Парень собрался, надел футболку с надписью «Я люблю читать», чтобы потроллить разгневанных учителей, закинул на плечо рюкзак и вышел из дома.
Его семья жила в одноэтажном деревянном доме, куда они переехали больше шести лет назад, когда их старый дом на несколько семей расселили после пожара. Ещё до смерти матери родители планировали покупку квартиры, но несчастье поставило крест на всех планах. Переезд без мамы – это было бы уже не то. Да и всем, пусть в тесноте, но хотелось остаться там, где прожили счастливых шесть лет.
Возле забора стояла припаркованная «копейка» и поджидали друзья. Очкарик Толя – коренастый, коротко стриженный блондин в драной джинсовой жилетке с нашивками флагов разных стран, пожал Оскару руку и обронил:
– Твоя сестра просила меня присмотреть за тобой. С чего бы, не знаешь?
– Ай, – отмахнулся Оскар, – забудь.
Толян из кожи лез вон, чтобы угодить Ди, но та лишь посмеивалась над его нелепыми ухаживаниями и называла Винтиком. Он мог починить что угодно. Толя собрал из нескольких машин со свалки одну, на которой катал друзей по городу.
С Толей Оскар и Диана познакомились в первом классе, но по-настоящему подружились лишь в пятом. Очкарик и заучка, вечно хнычущий мальчик просто не был интересен брату с сестрой, пока не проявил себя на уроке труда, смастерив деревянные санки. Ими тут же заинтересовалась Ди. И уже вечером того же дня Толя катал её по парку на своих чудо-санках. Вернувшись вечером домой, на возмущение Оскара: «Да он же лох!» – сестра уверенно заявила: «Научись держать молоток в руках, а потом решай, кто стоит внимания, а кто нет!» Оскар напомнил ей: «Но ты сама говорила, что он лох!» Диана умела признавать свои ошибки и безапелляционно сказала: «Я была дурой».
Дверца машины распахнулась, и показалась русоволосая голова Стаса. Он был выше всех остальных одиннадцатиклассников, статный, широкоплечий. Ди заметила его в шестом классе, когда все девчонки начали поголовно влюбляться в высоченного парня, казавшегося взрослее остальных. Встречались Ди и Стас недолго, около месяца, после Диана бесперспективно увлеклась другом отца – заядлым рыбаком дядей Петей – и бросила Стаса, сохранив с ним дружеские отношения.
Она частенько говорила, что держать при себе такую гору мышц всегда полезно. Но помимо силы, роста и мышц, Стас обладал рядом достоинств: он был верным, добрым и весёлым малым.
Оскар забрался в машину на переднее сиденье. Автомобиль тронулся, и Стас, постучав Оскара по плечу, сказал:
– Помнишь, ты про парня на коне рассказывал?
– Ну!
– Кажись, я видел его вчера.
– Где?
– На ярмарке. Ты же не поехал! А мы с Толяном… ну, в общем, этот парень там был на своей кляче, участвовал в представлении.
– А где живёт этот урод, вы не узнали? – уточнил Оскар, доставая из бардачка пачку жвачки и выдавливая из упаковки две подушечки на ладонь.
– Нет, не узнали, – ответил Толя, круто сворачивая к школе.
Но Стас тут же прибавил:
– Но мы узнали кое-что другое!
– И что?
– Урод в нашей школе будет учиться! – Стас с триумфом посмотрел на друга. – Ну как новости?
Оскар недоверчиво покачал головой.
– Вот это везение!
На первом этаже ребят поймала классная руководительница – Елена Тарасовна. Сорокалетняя дама с ярко-красными волосами и пухлыми губами, за что получила прозвище Пухляш. Она схватила Оскара за плечо и, сердито зыркнув на футболку с надписью «Я люблю читать!», промолвила:
– Ты помнишь, Оскар, что обещал мне в конце прошлого года?
– Напомните, пожалуйста. «Пухляш», – мысленно прибавил он.
– Ты обещал подтянуть за лето литературу и геометрию, по которым мы поставили тебе оценки в счёт будущих успехов! Но я не вижу сдвигов! Совсем.
Вмешался Толя:
– Елена Тарасовна, я с ним позанимаюсь, обещаю!
Учительница снисходительно покачала головой.
– Толя-Толя, кто бы верил твоим обещаниям! Выпускной класс, о чём вы только думаете! В голове ветер! – И строго глянув на Стаса, прибавила: – У всех троих! Ветер!
– Мы исправимся, – пробубнил Стас. Он всегда так говорил, и ему обычно верили. Глядя на увесистые кулаки, почему-то всем хотелось ему верить. Но Пухляш не поверила, она жестом отогнала Толю со Стасом, а Оскара обняла за плечи и повела вверх по лестнице.
– Я говорила сегодня с твоим отцом, и мы решили дать тебе ещё один шанс – последний!
«Какое великодушие», – подумал парень, но вслух сказал: – Я буду молиться за вас, Елена Тарасовна, сколько раз вы спасли меня.
Классная руководительница не обратила внимания на его сарказм и продолжила:
– Мы пришли к выводу, что тебе следует позаниматься с репетитором.
– Ну конечно…
– Но поскольку… – Пухляш вновь оставила его реплику без внимания, – у нас сейчас нет учителей, готовых с тобой заниматься, мы подыщем тебе репетитора среди учеников.
– Супер! Меня будет учить школьник?
– Или школьница. У нас есть просто блестящие ученики! Я говорила об этом твоему отцу, и он согласен, что это выход из положения!
– Школьница? – Оскар повеселел. – Только симпатичную!
Елена Тарасовна задумчиво посмотрела на него и загадочно улыбнулась.
– Есть у меня на примете один человек! Но ты можешь даже не рассчитывать, что тебе удастся филонить! Эта ученица подтянула у нас самых пропащих двоечников!
– Жду не дождусь встречи с ней! – протянул Оскар.
Он знал, что отделается от занудной репетиторши в два счёта, но сообщать об этом классной руководительнице не собирался.
* * *
Оскар ещё раз сверил адрес с тем, что написала ему Елена Тарасовна на бумажке, и, убедившись, что ошибки быть не может, присвистнул.
Он стоял перед коваными, увитыми засохшим плющом воротами дома, похожего на старинный замок. Из серого камня, весь в трещинах – замок производил впечатление вместилища призраков из ужастика.
Оскар множество раз проезжал с друзьями мимо этого громадного коттеджа, стилизованного под замок, и тот всегда был предметом шуток. Ребята даже хотели как-то залезть в него ночью, но до этого так и не дошло.
А теперь оказалось, что в этом склепе жил какой-то блестящий репетитор.
«Может, училка наняла мне в репетиторы графа Дракулу?» – со смешком подумал Оскар, толкая перед собой скрипучую створку ворот.
Парень прошёл по каменной дорожке к парадному входу между серых колонн и нажал на звонок. После пятиминутного ожидания дверь распахнулась и на пороге возникла хрупкая пожилая дама. Одетая в чёрное платье, с накидкой на плечах и ниткой розового жемчуга на тонкой шее, старушка опиралась на тросточку и любезно улыбалась Оскару.
– Чем могу помочь, молодой человек?
Парень от таких церемоний несколько опешил и, быстро заглянув в бумажку, спросил:
– Здесь живёт Кларисса Маршал?
Старушка раскрыла дверь шире и отступила, жестом приглашая Оскара пройти.
– Меня зовут Алисия Константиновна Маршал, я бабушка Клариссы, – она указала на старинное кресло из красного дерева, – присаживайтесь, я сейчас её приглашу.
И она, очень прямо держа спину, прошествовала к двойным дверям, ведущим в большой зал с винтовой лестницей.
«Вот это хоромы», – разглядывая просторный и пустынный холл, подумал парень. От нечего делать он достал из кармана телефон и принялся играть в гонки, поэтому появление репетитора пропустил.
– Здравствуй! – раздался негромкий девичий голос.
Оскар вскинул голову и слова «привет-привет» так и застыли на губах. Перед ним стояла бегунья, только выглядела она иначе. Вместо красного спортивного костюма лёгкое белое, в мелкий голубой цветочек платье до колена. На ногах голубые мягкие туфли без каблука. Волосы с помощью ленты убраны в аккуратный пучок. На шее длинные бусы из мелкого лазурита.
Внезапно Оскару показалось, что ему стало тесно в этом холле, в своей футболке «Я люблю читать» и даже в собственном теле. Пришлось мысленно приказать себе не пасовать.
– Меня зовут Кларисса, я буду твоим репетитором, – нарушила тишину девушка.
– Меня зовут Оскар, я буду твоим учеником, – выдал он и тут же отругал себя за этот глупый ответ. Девушка хоть ничем и не выдала своего отношения, просто без всяких эмоций смотрела на него, точно он пустое место, но её презрение буквально заполнило холл.
Оскар встал и, тронув бусы на её шее, промурлыкал:
– Как поется в песне «ВИА Гры»: «Лучшие друзья девушек – бриллианты»?
– Лучшие друзья девушки – книги. Потому что только они способны создавать мысли, которые однажды можно будет обменять на бриллианты и ещё что-нибудь. А что касается фразы, она была сказана ещё Мэрилин Монро.
Оскар спрятал руки за спину и с нарочитым весельем спросил:
– Где будем заниматься? В твоей спальне?
Щёки Клариссы заалели, но она на удивление спокойно сказала:
– Прошу в гостиную.
Не оборачиваясь, она пошла через холл в зал с лестницей. Оскар затопал следом, корча рожи в прямую спину хозяйки замка и повторяя про себя: «Прошу в гостиную! Прошу, нет, умоляю, зовите меня Кларисса – фиса-дуриса, я умнее всех и живу в замке!»
Как же она его взбесила! Лучше бы фыркнула ему в лицо и напомнила, что он натравил на неё собаку. Так бы поступила любая нормальная девчонка. А эта корчила из себя ледяную принцессу.
– Дура манерная, – вырвалось у Оскара.
Девушка обернулась.
– Прости?
Парню захотелось стукнуть её, лишь бы убрать с лица это противное вежливое выражение.
– Ничего, говорю, какая красивая картина, – пробурчал парень, кивая на портрет какого-то чувака в золочёной раме.
На лице Клариссы возникла несмелая улыбка, и девушка простодушно уточнила:
– Любишь классическую музыку?
Оскар не очень понял, как это с разговора о картине они перескочили на музыку, но на всякий случай кивнул.
– Ага.
– Моя бабуля большая поклонница Иоганна Себастьяна!
«Бабуля? Ну кто так сейчас разговаривает? Кошмар, прошлый век! Куда я попал!» – Оскар нервно взъерошил волосы.
– Иоганн, этот тот, что с прибабахом?
Девушка удивлённо моргнула, взглянула на портрет, затем на Оскара и с натянутой улыбкой промолвила:
– Бах – фамилия музыканта, – и снова двинулась по залу.
– Вообще-то чаще я слушаю «Ленинград», – кинул он ей в спину.
Она обернулась, вежливо промолвив:
– Никогда не слышала, обязательно послушаю!
Оскар закатил глаза, показав её раздражающе прямой спине обеими руками средние пальцы.
Девушка привела его в гостиную со старинной мебелью и большим камином.
На столике у дивана уже лежали учебники и тетради.
Только тогда Оскар неожиданно осознал, что попал – эта девица не так проста, отделаться от неё, как он планировал, в два счёта не получится.
Кларисса взяла учебник по литературе.
– Начнём?
– С чего?
– Твоя классная упоминала, что ты не сдал анализ…
«Ну всё! – решил Оскар. – Если я и дальше буду её слушать, то попросту рехнусь!»
– Какой ещё анализ? Кала, что ли? Ты о чём вообще? Чего я не сдал?
Девушка открыла и закрыла рот, как рыба, вытащенная из аквариума, затем с усилием вымолвила:
– Анализ произведения. Пьесы Горького «На дне».
– Ну и слово… анализ.
– У слова «анализ» несколько значений, – с видом строгой училки произнесла Кларисса. – На греческом analysis – это разложение. Всесторонний разбор, рассмотрение, например, художественного произведения или же определение состава вещества. – И без перехода сказала как само собой разумеющееся: – Ты, конечно, читал пьесу «На дне».
– Конечно же, нет! – ещё больше раздражаясь, фыркнул Оскар. – Я и без пьесы чувствую себя на самом дне…
– Неудивительно! – живо воскликнула девушка.
Он покосился на Клариссу, но её лицо уже вновь превратилось в маску вежливости.
– Ничего страшного, поговорим сегодня о создании пьесы Максимом Горьким. И я расскажу немного об образах в данной драме.
«Ну поговори», – мысленно разрешил он.
Оскар и не подозревал, что можно знать такое количество слов и так лихо рассуждать о какой-то там книжке. Сам он не любил читать и не видел в этом смысла, зная, что почти по каждой приличной книге давно снято кино.
Он так и сказал репетиторше:
– А по этой пьесе кино есть? Проще потратить два часа и посмотреть, чем читать!
– Но это же совершенно разное: книга и фильм! Чтобы понять глубже…
– Мне достаточно поверхностного знакомства! Так что за фильм?
– Экранизация 1952 года режиссёра Андрея Фролова, – сдалась Кларисса. Но было видно, что она разочарована. Начался урок.
Спустя сорок минут Оскар почувствовал, что глаза его слипаются и голос Клариссы доносится как будто издалека. Смысла он уже давно не понимал. Пора было валить из замка. И Оскар не придумал ничего иного, как испортить воздух, а затем со злорадством наблюдать, как подрагивают ноздри его мучительницы.
– Ты гороха, что ли, переела? Дышать же нечем! – поморщился парень, когда урок продолжился, несмотря на зловоние.
Кларисса взглянула на него, но, никак не прокомментировав, поднялась и, отдернув штору с вышитыми узорами, распахнула огромное окно, впустив в гостиную свежий прохладный воздух.
– Так лучше? – осведомилась она и, к великому облегчению Оскара, закрыла учебник литературы.
Но радость его длилась недолго. Кларисса потянулась за другим учебником и сообщила с нотками злорадства:
– Теперь позанимаемся геометрией. Может, чаю?
Оскар смотрел на неё – такую невозмутимую – и ненавидел всем сердцем.
Ему хотелось послать её ко всем чертям с чаем и всем остальным. Но, вспомнив слова отца: «Ещё один звонок учительницы по поводу твоей неуспеваемости или плохого поведения – и билет в спецшколу у тебя в кармане», Оскар сквозь зубы процедил:
– Чай… было бы здорово!
Глава 2. Платок на память
Кларисса постучала в комнату бабушки и вошла. Алисия Константиновна приветливо улыбнулась внучке и отложила вышивание.
– Милочка моя, ты совсем бледненькая, – озабоченно заметила бабушка. – Как позанимались?
Девушка тихонько простонала, выдохнув:
– Бабушка, этот молодой человек… поверхностный, такой грубый и невоспитанный…
Алисия Константиновна неодобрительно покачала седой головой.
– Кларисса, хорошо воспитанная девушка никогда не осуждает чьё-то воспитание, это дурной тон!
– Да, бабушка, знаю, но…
– Вот и умница.
Кларисса потопталась на месте, а потом не выдержала:
– Он натравил на меня летом собаку!
– Собака тебя укусила?
– Нет, но…
– Тогда это всего лишь мальчишеская глупая выходка, но ещё глупее, дорогая, реагировать на неё. Не бери в голову.
Кларисса кивнула. Бабушка, видя, что внучка совсем сникла, сказала:
– К каждому человеку, как к замку, есть ключик! Попробуй подобрать ключ к этому мальчику. – Алисия Константиновна усмехнулась. – Тем более что поверхностные люди всегда довольно просты.
Девушка пообещала:
– Я постараюсь, бабуль! А тётя Леонида ещё не вернулась из салона?
Алисия возвела глаза к потолку.
– Ты же знаешь мою сестру: больше чем уверена, салон лишь предлог.
– Думаешь, она снова в том подпольном казино?
Бабушка с внучкой одновременно вздохнули, огорчённые недостойным поведением родственницы.
Кларисса вышла из комнаты бабушки и пошла к себе. Её спальня располагалась в небольшой уютной башенке на третьем этаже. Стены были оклеены обоями персикового цвета, на окне белые занавески в форме арки. Мебель в стиле Людовика XIV: круглая кровать с резной спинкой, туалетный столик, шкаф, комод, два кресла со столиком между ними, на котором стояла ваза-аквариум с золотой рыбкой. На дне вазы лежал домик для рыбки – полуразрушенный затопленный кораблик, а рядом с ним игрушечный пиратский сундук с золотом.
Девушка подошла к окну и распахнула створки. Её мысли продолжали крутиться вокруг нерадивого ученика. О, как она хотела бы взять назад своё обещание, данное Елене Тарасовне, что подтянет двоечника. Или вовсе никогда не давать такого обещания.
Успех после летних занятий с другими учениками, в основном внуками и внучками подруг бабушки, окрылил её. Девушка возгордилась, уверенная, что сможет сладить с любым отстающим. Ей следовало поинтересоваться именем своего ученика, прежде чем раздавать обещания, которые не сможет выполнить.
Кларисса вспомнила унизительные два часа в компании Оскара и прикрыла глаза, ощущая боль в висках.
Она прекрасно понимала: ничем хорошим общение с этим парнем закончиться не могло. Когда в сентябре Кларисса вернулась в школу, где не была четыре года, девочки из класса рассказывали о победах Оскара. Они им восхищались! Как будто он не менял девочек как перчатки, а совершал какое-то геройство.
Кларисса постучала ноготком по аквариуму и, когда рыбка подплыла к её пальцу, сказала:
– Планка для потенциальных ухажёров у современных девушек нынче на уровне барьера для карликового пинчера.
– Полностью согласна! – послышалось за спиной.
Девушка взглянула через плечо и тепло улыбнулась.
– Тётя Леонида, я не слышала, как ты стучала.
– Это потому, что я не стучала, – фыркнула полненькая старушка, одетая в белое платье от «Шанель» и туфли на десятисантиметровых каблуках.
Тётя Леонида скинула обувь, сознавшись:
– Красота – какая же это мука, Клара! – Она плюхнула в кресло разноцветные бумажные пакеты.
– Тётя, ты могла бы уже не мучить себя каблуками…
– Уже? – возмущённо перебила Леонида. – Хочешь сказать, я слишком стара для каблуков?
– Я… – растерялась Кларисса.
– Да будет тебе известно, прелесть моя, жизнь – это красота во всём и всегда, а для жизни можно стать слишком старой лишь на смертном одре! Или в гробу.
– Конечно, тётя, ты неверно истолковала мои слова.
Леонида отмахнулась.
– Хватит болтать! Посмотри, что я купила тебе! – Она указала на разноцветные пакетики. – Примерь! А я пойду переоденусь к ужину! – Леонида уже переступила порог комнаты, но обернулась, уточнив:
– Старая карга у себя?
– Тё-о-тя, – укоризненно покачала головой Кларисса.
– Только не напоминай, дорогуша, что я старше её на целых пять лет, – хмыкнула Леонида. – Молодость, она вот тут, – прижала она руку, унизанную перстнями, к груди.
– Спасибо за подарки! – только и успела поблагодарить Кларисса, прежде чем тётка унеслась.
Девушка раскрыла пакетики. В одном было элегантное вязаное платье цвета слоновой кости. В другом новая сумка под платье с золотой цепочкой.
В сумочке девушка обнаружила коробочку с духами, новые золотистые лосины и три пары капроновых колготок. В третьем пакете оказались бежевые высокие сапожки.
Леонида частенько баловала внучатую племянницу обновками, да и сама любила принарядиться. Родная бабушка Клариссы Алисия не одобряла расточительность сестры и любовь той к нарядам называла легкомыслием. Алисия придерживалась мнения, что одежда должна быть добротной и скромной. Кларисса никогда не носила подарки Леониды в школу. Это не понравилось бы бабушке, которая не любила кичиться своим положением. Она всегда говорила, что они с сестрой в жизни рубля не заработали и гордиться им нечем. Деньги, дом и положение в обществе – всего добился их отец, известный в прошлом бизнесмен, политик и меценат.
Девушка разложила подарки, переоделась к ужину в серое домашнее платье свободного кроя и спустилась на первый этаж, где располагалась огромная кухня, разделённая на две зоны: место для приготовления пищи и для трапез.
Алисия уже накрывала на стол, Леонида задерживалась, поэтому Кларисса принялась помогать бабушке.
Когда Алисия с Клариссой уже расселись на свои места, вихрем ворвалась Леонида, источая запах «Шанели № 5» и сверкая россыпью кристаллов Swarovski на новом кофейном кардигане с длинными рукавами.
Без предисловий Леонида вручила Клариссе письмо, сообщив:
– От мамы с папой, дорогая, Ваня только что доставил! Читай скорее!
Ваня был почтальоном – представителем «старой гвардии» – неамбициозным, задорным человеком с кротким нравом, который всю жизнь ездил на одном и том же древнем велосипеде. Когда-то у него, если верить сплетникам, был роман с Леонидой. Но отец в поисках лучшей партии не позволил дочери выйти за простого почтальона, чем обрёк её на одиночество. Отец всегда слишком многого ожидал от своей старшей дочери и до самой смерти повторял, что Леонида должна была родиться мальчиком, о котором он так мечтал.
Кларисса дрожащими руками попыталась вскрыть письмо, но бабушка строго заметила:
– Суп остынет, откроешь в своей комнате.
– Да пусть откроет! Она столько его ждала! – возмутилась Леонида.
Но её сестра непреклонно отметила:
– Нетерпение никогда не было в списке добродетелей.
Кларисса примирительно положила письмо на край стола.
– Прочитаю позже! У меня после ужина будет много свободного времени!
– А я бы прочитала, – вздохнула Леонида.
– Это ты, а моя внучка понимает, что каждому делу свой час! Что толку второпях читать письмо? Эпистолярный жанр придуман для вдумчивого отношения!
Но, несмотря на всё сказанное и даже полное согласие Клариссы с этим, она не участвовала в беседе за столом и не могла ни на чём сосредоточиться, кроме манящего конверта на краю стола.
И когда бабушка подала десерт, девушка поднялась, пожелала всем доброй ночи и удалилась к себе.
В комнате Кларисса вскрыла письмо и быстро пробежала его глазами. А после бросила листок на пол и отошла к окну, держа голову так, чтобы слезы, готовившиеся хлынуть из глаз, не пролились.
За окном в сумерках покачивались деревья. Девушка дала себе пару минут успокоиться, затем подняла листок, сунула в конверт и бережно убрала в комод, к другим письмам.
В дверь раздался стук.
– Войдите, – отозвалась Кларисса.
В комнату вошла тётя Леонида.
– Ну, что пишут родители?
– Они здоровы, но приехать на Новый год, как собирались, не смогут, – тихо промолвила девушка, стараясь не смотреть на тётку.
А та шагнула к ней и порывисто обняла.
– Ах, дорогая, ну что поделать… Только не нужно расстраиваться! Мы устроим такой праздник, такой праздник…
Кларисса отступила.
– Знаю, будет замечательно.
Но нотки горечи, которые она пыталась скрыть, не могли обмануть.
Бабушка знала. Она всё предвидела! Поэтому и не захотела, чтобы внучка читала письмо и расстроилась за столом, где ей пришлось бы держать лицо. Алисия отправила внучку в свою комнату, чтобы та могла побыть наедине с собой и своими рухнувшими надеждами.
Леонида взяла Клариссу за руку и усадила в кресло, а сама присела рядом.
– Давай я тебе кое-что расскажу!
Девушка лишь покорно кивнула, думая о своём.
– Когда мы с Лисой были маленькими, отец два раза в год брал нас на большую ярмарку, где покупал нам леденцы, пряники и разрешал прокатиться на весёлой карусели!
Кларисса, всё ещё не понимая, к чему этот рассказ, взглянула на тётку. А та, глядя куда-то в пустоту, продолжила говорить:
– В один год я сломала ногу и не смогла поехать на ярмарку, а когда наступило время ехать во второй раз, слегла с ангиной… – она помолчала. – В тот год я ни разу не разговаривала с отцом. А знаешь почему?
Кларисса покачала головой. Леонида грустно улыбнулась.
– Потому что лишь в эти два дня в году наш отец вспоминал о нас, интересовался нашими делами и произносил помимо слов «Доброе утро», «Приятного аппетита» и «Доброй ночи» ещё и другие слова. И мы с Лисой, в особенности я, так радовались этим двум дням в году! Но в тот год я поняла, что отец просто не любит нас. И для него не имело значения, поехала я на ярмарку или нет, он сказал: «В следующем году съездишь – велика беда!» Он не нуждался в нас и в общении с нами.
У Клариссы сердце забилось сильнее, а дыхание перехватило.
– Тётя, ты думаешь, родители не любят меня, поэтому…
– Ну что ты, милая! – всплеснула руками Леонида. – Я хочу сказать, что не важно, смогут они приехать на Новый год или нет, главное, душой и сердцем они всегда с тобой! Они бесконечно любят тебя и приедут как только смогут! Им важно писать тебе письма, звонить и интересоваться твоей жизнью. И разве они не рассказывают тебе в мельчайших подробностях, что и когда они делают? Да их письма – настоящие отчёты! Даже на расстоянии родители никогда о тебе не забывают. Им не нужна ярмарка или Новый год, им не нужен повод, чтобы примчаться к тебе, как только выдастся возможность!
Кларисса кивнула.
– Спасибо, тётя.
Леонида похлопала её по руке.
– Выше нос, карга говорит, у тебя намечается роман!
– Что? – потрясённо выдохнула Кларисса.
– Ну как же… Оскар Касперских разве сегодня не приходил?
– О-о, тётя… – только и смогла выдавить девушка, нервно обмахиваясь ладонью.