Ирина Ребони
Фиктивный брак
– Мы можем усилить впечатление, посрамив всех сомневающихся.
– Каким это образом? – усомнилась я.
Он ответил очень бодрым голосом:
– Сделаем вид, что поженились, и вместе уедем в Питер. Там я помогу тебе найти подходящую работу.
Его предложение выглядело нелепым и неубедительным.
– Никто нам не поверит, – с горечью произнесла я. – Мой отъезд будет выглядеть бегством, а я – дурой. Такого удовольствия я ЕМУ не доставлю.
И тут Олег заявил, что поверить им придется, ведь брак мы оформим официально. Разумеется, он будет фиктивным, но другим об этом знать необязательно. Я всё еще сомневалась и задала вполне обоснованный вопрос, что явилось моим последним разумным действием в те дни:
– Тебе это зачем?
– У меня свои резоны.
Представив всё в картинках, мысленно щелкая по носу не только Артему, но всем и каждому, я согласилась. В дальнейшем всем руководил Олег. Не знаю, как ему удалось так быстро освоиться в городе, но он сам договорился о скоропостижном заключении брака, сам упаковал в коробки и сдал в багаж мои вещи, и он повел меня в магазин, чтобы купить обручальные кольца и достойный наряд для свадьбы. Я чувствовала себя марионеткой в его руках, но никак не пыталась этого изменить.
Торжества по случаю восьмидесятилетия Дмитрия Шестопалова отмечали с размахом, у заозерцев совсем немного знаменитых земляков, а после интервью Олега, показанного по телевидению, и его стали узнавать. На торжественном открытии памятника я уже появилась в качестве его невесты. Нашему провинциальному городу не хватало светских новостей, так что за нашу свадьбу ухватились с огромным энтузиазмом. За нами повсюду следовали репортеры, и Олег, в отличие от меня, охотно отвечал на их вопросы. Я никого не приглашала ни на бракосочетание, ни на торжественный ужин по этому поводу, но и в ЗАГСе, и в ресторане присутствовали представители нашей редакции. Разумеется, Артема среди них не было, а вот главный редактор нас всё же поздравил, хотя я заметила в его глазах невысказанный вопрос.
Первую брачную ночь я провела в гостиничном номере Олега. У него был двухкомнатный люкс, так что мы спали в разных комнатах, почти ни словом не обмолвившись после свадебного банкета. В поезде я уснула, а спустя несколько часов оказалась у него дома, в полном неведении относительно его мотивов и всего, что здесь происходит. Просто не верилось, что всё это произошло со мной.
Мне так и не удалось вспомнить, упоминал ли он о том, что живет с матерью, зато я поняла, почему испытываю к нему неприязнь и недоверие. По сути, Олег чуть ли не насильно втянул меня в авантюру с фиктивным браком. Да, я попросила его изобразить ухаживания, когда Артем так неожиданно появился в ресторане с другой женщиной. Мне была нужна поддержка, чтобы переварить эту новость. Но на юбилее Валерия Михайловича, где присутствовали мои сотрудники, я не собиралась ничего изображать. Но он сказал, что Артем смотрит на нас с усмешкой, и я завелась. Однако в тот же вечер я разговаривала с Артемом, и он совсем не насмехался надо мной, а… БЕСПОКОИЛСЯ. Может, не зря? Нет, об этом лучше не думать.
На банкете Олег вынудил меня продолжить игру в ухаживания, чем я окончательно загнала себя в угол, вследствие чегои его предложение о фиктивном браке восприняла чуть ли не с благодарностью. А как дальше он действовал? – Быстро, четко и продуманно. Я и опомниться не успела, как сочеталась с ним законным браком и оказалась у него в квартире. Что за всем этим стоит? Не мешало бы разобраться. Конечно, можно просто сбежать от него. Но я не могу вернуться в Заозерск побитой собачонкой, тем более что нашу свадьбу освещали с таким размахом. Куда мне деваться? Это я только ему так лихо заявила, что сама могу оплачивать квартиру, на самом деле, у меня не было средств на это и в Заозерске, что уж о Питере говорить. И в Заозерске у меня была работа, а здесь ее пока нет, и без помощи Олега вряд ли скоро появится. Что же делать? Я и в трудные студенческие времена никогда не подрабатывала официанткой или еще кем-нибудь, чтобы ни на шаг не отступать от намеченной цели. Неужели сейчас придется отступить?
Глава третья
Спала я беспокойно, то и дело просыпаясь, взбудораженная очередным странным и тревожным сном. И пробуждение оказалось не из приятных. Услышав настойчивый стук в дверь, я открыла глаза и, натянув одеяло до подбородка, хрипло отозвалась:
– Войдите!
Шторы были завешены неплотно, и утренний свет неплохо освещал комнату, но у фигуры, застывшей у двери, лицо как бы находилось в тени. Я вздрогнула, так как на какое-то мгновение мне показалось, что это Артем. Олег был немного выше, но темно-синий халат, надетый на нем, был точно таким, какой я подарила Артему на день рождения.
– Кажется, я тебя напугал. Извини. И с добрым утром.
Я оправилась от потрясения и ответно его поприветствовала. Он еще раз извинился за то, что разбудил меня. Ему нужно было взять из шкафа белье и чистую одежду.
– Впредь буду делать это накануне вечером, а пока не привык.
Забрав необходимое, он удалился, по пути бросив, что встретимся за завтраком. Я осталась лежать, слушая, как за стеной льется вода. Когда эти звуки стихли, я поднялась. Было уже одиннадцать часов. Я почти никогда не поднималась так поздно, всегда меня ждали какие-то дела и встречи. Теперь торопиться было некуда, но это меня не радовало. Минут через двадцать я с осторожностью вышла в коридор, с волосами, затянутыми в хвост, в джинсах и футболке, готовясь к встрече с женской половиной этого дома. Однако никто мне не повстречался, и я благополучно добралась до кухни. Олег резал помидоры, на плите шкворчала яичница.
– Как же Тася допустила тебя к готовке?! – удивленно воскликнула я.
– Они с матерью уехали на дачу, – не поднимая на меня взгляда, ответил он.
Он выглядел расстроенным, я же ликовала. Хоть какое-то время будет на адаптацию.
– Надолго? – не пытаясь скрыть свою радость, спросила я.
Оказывается, он этого не знал, так как сегодня мать не видел, она оставила короткую записку, в которой сообщила об отъезде, не указывая никаких подробностей.Его понурый вид вызывал раздражение, и я не выдержала:
– Олег, ты же взрослый мужчина, а ведешь себя, как ребенок. Опять решил, что она тебя таким образом наказывает?Какой ужас! Мамочка уехала, не поцеловав в щечку на прощанье!Просто детский сад! Я с двенадцати лет жила одна! Сначала в интернате, где нас было шестеро в одной комнате, затем в университетском общежитии, втроем. Уж лучше так, чем до сорока лет держаться за мамину юбку!
Он во все глаза смотрел на меня и воскликнул чуть ли ни с ужасом:
– Ты училась в интернате?!
Я почти ничего ему не рассказывала о себе, так что мое одинокое детство стало для него открытием.
– Не надо делать такие круглые глаза, – пробурчала я. – Это был интернат для одаренных детей, а не для умственно отсталых.
Он рассмеялся, как мне показалось, с облегчением:
– Тебе следовало бы податься в психологи, ловко меня на место поставила, а то я совсем расклеился.
Я совершенно не понимала ни его чувств, ни его поведения. Разбираться в этих сложностях в мои обязанности не входило, но меня всегда раздражает, когда я чего-то не понимаю.
– Может, объяснишь мне, зачем тебе нужен фиктивный брак? – засунув в рот кусок яичницы, как можно небрежнее спросила я.
Он ответил довольно резко:
– Нет! Тебя это не касается. – Заметив мое недовольство, добавил более мягко: – Во всяком случае, не сейчас.
Поскольку эта тема была закрыта, я решила поинтересоваться своим ближайшим будущим. Мне хотелось поскорее устроиться на работу, чтобы чем-то занять себя и пополнить денежные запасы. Он заверил, что непременно займется моим трудоустройством, когда из отпуска вернется его приятель, работающий в крупном издательстве. У того якобы полно знакомых в разных редакциях. А пока я могу наслаждаться прогулками по городу, ходить в театры и на выставки, посещать косметические салоны и фитнес-клубы. Я была вне себя от изумления.
– И еще, – добавил он после некоторого раздумья, – тебе следует обновить свой гардероб.
Я в ярости вскочила:
– Меня мой гардероб вполне устраивает!
– Он не устраивает меня, – невозмутимо отозвался он. – Нам иногда придется вместе появляться на людях, и ты должна выглядеть так, как положено выглядеть моей жене.
– Я тебе не жена! Не настоящая жена!
– Знаю, ты тоже это знаешь, а вот другим знать об этом не следует, так что не кипятись. Я ничего не имею против джинсов и футболок, но твой слишком демократичный стиль может вызвать ненужные вопросы, ведь всем известно, что я не скупердяй.
– Выходит, ты богатый?
– Во всяком случае, твоя экипировка меня не разорит, так что не стесняйся в расходах.
Наверное, на моем лице была написана такая растерянность, что он предложил сопроводить меня в поездке по магазинам. Сегодня он до пяти часов свободен, а потом отправится на важную встречу. Насчет встречи он ничего не пояснил, а я не стала спрашивать, чтобы в очередной раз не натолкнуться на фразу «Тебя это не касается». После того как мы расправились с последствиями нашего завтрака, он провел экскурсию по квартире. Я не знала, сколько в ней метров, но она показалась мне неправдоподобно большой. Там были не только комнаты, но и какие-то чуланчики и кладовки, а в самом конце главного коридора располагалась прачечная. Это название сохранилось с прежних времен. Сейчас там разместилась самая современная техника, а также имелось всё необходимое для ручной стирки и глажки.
– Сколько всего комнат? – спросила я. – А то я сбилась со счета.
– Шесть.
Я мысленно пересчитала: гостиная, еще одна комната, в которую вход прямо из прихожей, кабинет, «моя» спальня, бывшая комната Олега, комнаты Веры Степановны и Таси. Итого: семь!
– У меня получилось семь, – сказала я.
Оказывается, комната рядом с гостиной первоначально являлась частью прихожей. Ее выгородили для того, чтобы в доме помещалось больше народу. В давние временав этой квартире подолгу гостили друзья хозяина и начинающие писатели из провинции. А прихожая все равно осталась просторной, правда, лишилась окна.
– Может, стоит вернуть ей первоначальный вид? – спросил Олег.
– Это ты с мамочкой консультируйся, – посоветовала я, затем добавила: – Меня это не касается.
Мы посетили два больших универмага, где Олег терпеливо водил меня от отдела к отделу и оценивал примеряемые мною наряды, в результате чего мы купили целый ворох одежды и кучу обуви. Надо сказать, что здесь я не допустила такой ошибки, как с Артемом, и соглашалась на покупку только тех вещей, которые мне действительно нравились. Впрочем, большей частью наши вкусы совпадали. Я двинулась в сторону выхода, когда он остановил меня у отдела с бельем:
– Чуть про самое главное не забыли!
Я усмехнулась:
– Я думала, что мы стараемся для твоих знакомых. Неужели ты собираешься демонстрировать меня в нижнем белье?
Он искренне рассмеялся:
– Так далеко мои планы не простирались. Просто всё должно быть в гармонии. Ну, так что? Сама справишься или тебе помочь?
Мне стало весело:
– Помоги! Почему-то думаю, что ты в этом лучше меня разбираешься.
Когда, загрузив покупки в багажник, мы сели в автомобиль, Олег стряхнул со лба воображаемый пот:
– Фу! Умаялся! Терпеть не могу магазины!
– А мне показалось, что ты был в своей стихии.
– Разве ты не знаешь, что я большой артист?
– Знаю, – хмуро ответила я, вспомнив его поведение на банкете, на свадьбе и собственном дне рождения.
Он тоже нахмурился и сказал, что больше не собирается тратить свои артистические таланты на магазины, так что впредь мне предстоит самой делать покупки.Небрежно сунув мне в руки кредитную карточку, протянул бумажку с паролем:
– Запиши куда-нибудь или запомни.Не забудь сообщить, когда деньги на ней закончатся.
Машина тронулась с места, а я с удивлением рассматривала карточку VISA.
– Зачем ты это делаешь?!
– Не понимаю, чему ты удивляешься. Для всех ты моя жена, и я веду себя, как муж. – Тут он усмехнулся: – За одним небольшим исключением, о чем мы с тобой договорились заранее, и что нас обоих устраивает.
Пообедали мы остатками праздничного рагу из кролика, после чего Олег удалился по своим делам, а я, убрав со стола, занялась распаковкой обновок. Совсем недавно я и представить не могла, что у меня будет столько дорогих и красивых вещей. Всё это напоминало бы сказку о Золушке, если бы между нами была хоть капля любви.
Мне очень хотелось поделиться своими переживаниями с Катей. Мы постоянно поддерживали с ней связь, используя всевозможные технические средства – телефон, смс-ки, социальные сети и скайп. В прошлом году она вышла замуж за офицера и теперь жила в военном городке под Рязанью. Скоро в их семье ожидалось пополнение – мальчик, которого собирались назвать Егором, так что о работе она пока не помышляла. Но что я могу ей рассказать? О фиктивном браке упоминать нельзя, а врать лучшей подруге очень трудно, она сразу догадается, что что-то неладно и, не дай бог, примчится сюда. Она девушка эмоциональная и решительная, быстро тут всех на место поставит. Я отложила мобильник, который уже был у меня в руках. Два дня назад я выключила его, так как ни с кем не хотела общаться, потому что правды сказать не могла, а выглядеть счастливой новобрачной у меня бы не получилось.
Затем включила свой ноутбук. В квартире имелся вай-фай, так что я сразу же зашла на сайт «Заозерских огней» и прочитала свою последнюю статью о юбилее Дмитрия Шестопалова, основанную на беседах с Олегом. Статья мне не понравилась, она получилась сухой и банальной, но, если честно, то просто удивительно, что мне вообще удалось написать ее в те дни, а вернее, ночи. Значит, в какой-то степени я стала профессионалом. Теперь следовало задуматься о продолжении своей карьеры. Мне, как и прежде, хотелось писать о культурных новостях. Но что я знаю о культурной жизни культурной столицы? Конечно, кое-что знаю, но лишь понаслышке. Олег прав, мне нужно поближе познакомиться с городом, походить по театрам и выставкам, тогда, может быть, придет в голову что-нибудь конструктивное. Я не театральный критик, так что браться за описание модных спектаклей в популярных театрах дело неблагодарное. Мне нужно найти свою нишу, свои изюминки – открывать новых художников и новые творческие коллективы.
Я просматривала афиши всевозможных культурных мероприятий, лежа на животе посередине широкой кровати, и не заметила, как задремала. И опять, как и утром, меня разбудил стук в дверь.
– Неужели ты спишь? – изумился Олег. – Я с улицы видел, что в твоей комнате горит свет, поэтому решился зайти. Нужно взять всё необходимое для утреннего туалета. – Он прошел к шкафу и, открыв дверцу, воскликнул: – Здесь стало гораздо симпатичнее, когда появились твои наряды!
Я резко села на кровати:
– Олег, ради бога, извини! Я такая невежа! Забыла поблагодарить тебя за обновки. Большое спасибо! Как ты уже знаешь, у меня никогда ничего подобного не было.
Он стоял спиной ко мне, разыскивая свои вещи на полках, и невозмутимо отозвался:
– Это не стоит столь пылких благодарностей. Я всего лишь выполняю свою часть договора.
Я поняла, куда он клонит, и хмуро пробормотала, что тоже постараюсь выполнить свою часть. Когда он проходил мимо меня к двери, я уловила едва заметный аромат дорогих духов. Понятно, у него было свидание. Глянув на часы, увидела, что шел уже двенадцатый час. Почему он не остался на ночь у своей пассии? Меня можно не стесняться, а матери и Таси здесь нет. Ах, да! Он же выполняет договор – соблюдает внешние приличия и всё такое. Видимо, чтобы и я вела себя подобным образом. Уже в дверях он поинтересовался, успела ли я поужинать, на что я ответила, что есть не хочу, а выпью чаю.
– Я переоденусь и присоединюсь к тебе, – сказал он, удаляясь.
За чаем я рассказала о своих профессиональных планах, которые он горячо поддержал и пообещал содействовать их претворению в жизнь. Это замечательная идея, сказал он, открывать новые таланты, а не охотиться за знаменитостями. Театральный сезон еще не начался, зато гастролеров было порядком, так что в ближайшие дни я наметила посетить два спектакля московских театров и выставку художника из Новосибирска.
– Но ведь в театр неудобно ходить одной, – заметил Олег.
– Что за глупости! – фыркнула я. – Я предпочитаю ходить одна, да и никто кроме меня не захотел бы делать это так часто. В театре мне спутник не нужен. Ты не представляешь, как я смотрю спектакли! Я веду себя, как экзаменатор: отмечаю удачи, недостатки, достоинства той или иной мизансцены, настрой на игру актеров, оформление, костюмы, освещение и прочие так называемые мелочи, а в антрактах делаю заметки.
Это его не испугало, и он выразил желание сопроводить меня на один из спектаклей. Я ничего против не имела, так как никаких заметок делать не собиралась, ведь мне не для кого сейчас писать статьи.
На следующий день, а это было воскресенье, он сообщил, что мать в ближайшее время не собирается возвращаться в город, но нам не следует расслабляться. Ей скоро должны снять гипс, затем провести обследование, так что она в любой момент может появиться в квартире.
– У тебя во сколько начинается рабочий день? – поинтересовалась я. – И во сколько заканчивается?
Он, кажется, не сразу понял, о чем я говорю, потом сказал, что, большей частью, работает дома, так что своим временем распоряжается сам. Программисту нужен только компьютер, а где он установлен, неважно.
Один день сменялся другим, на деревьях появились желтые листочки, но, несмотря на предостережения Олега, Вера Степановна не торопилась вернуться в город. Я этому только радовалась, а что чувствовал Олег, не знаю.
– Ты навещал мать? – как-то поинтересовалась я.
– Нет, но мы иногда перезваниваемся. – Эта тема ему явно не нравилась, и я не стала ее развивать.
Два-три раза в неделю Олег возвращался поздно, и от него неизменно пахло уже знакомыми мне духами. Я поймала себя на том, что мне это неприятно, но, разумеется, помалкивала. Однажды мы вместе выбрались в театр, спектакль нам обоим нравился, а в антракте мы встретили приятеля Олега Сергея Ширяевас подругой, которым он представил меня в качестве своей жены. В глазах Сергея, коренастого кареглазого мужчины лет сорока, проскользнуло явное изумление, смешанное с восхищением.
– И ты, мерзавец, не пригласил меня на свадьбу?!
Олег довольно рассмеялся:
– Извини. Всё случилось слишком быстро и в другом городе.
– И где же водятся такие красавицы?
Его подруга пожирала меня недовольным взглядом.
– В Заозерске, на родине моего отца, – ответил Олег.
Затем обнял меня за плечи и притянул к себе, я же нежно прислонилась головой к его плечу. Подобные сцены сталимне удаваться всё лучше.
Сергей поскреб макушку:
– Мой отец родом с Урала, может как-нибудь махнуть туда на недельку? – Наконец, вспомнив о своей подруге, он похлопал ее по руке: – Настенька, не злись. Это у меня шутки такие.
– У тебя дурацкие шутки, – прошипела она.
Еще немного поболтав ни о чем, мы расстались. На прощанье Олег с Сергеем договорились созвониться, чтобы как-нибудь встретиться и хорошо провести время.
– Его отец известный архитектор, – пояснил Олег, когда мы удалились от них на значительное расстояние, – наши родители довольно тесно общались, так что мы знакомы с детства, хотя настоящими друзьями никогда не были.
– У тебя все знакомые – дети каких-то шишек? – неприязненно поинтересовалась я.
– Многие. Советская элита тесно держалась своего круга, и их дети вращались в нем. Впрочем, когда я повзрослел, кое-что изменилось. Паша, например, из рабочей семьи и своего нынешнего положения добился собственным умом и трудом.
– Твоя жена тоже была из этого круга?
– Да, – резко ответил он и замолчал.
После разговора у меня остался неприятный осадок. Мне, дочери потомственных пролетариев, была неприятна мысль об элитарности и социальном неравенстве. К сожалению, пока ни одному обществу не удавалось без этого обойтись. Может, и не удастся. А, может, и не нужно, чтобы удалось?
Я сидела на кухне и писала статью о выставке молодых питерских художников, которую посетила накануне. Никто мне ее не заказывал, и вряд ли она когда-нибудь увидит свет, но я не хотела терять навыков. Быть просто созерцателем надоело. Несмотря на обилие спектаклей и выставок, которые я посещала, часто я чувствовала себя очень одинокой. Накануне включила свой телефон, решив пока не менять номер, но до сих пор никто по нему не позвонил. Только я успела об этом подумать, как раздался звонок. Это была Маринка, сотрудница отдела рекламы из «Заозерских огней». Именно она набросилась на меня на юбилее Валерия Михайловича, пытаясь призвать к здравому смыслу. Теперь ее позиция, похоже, изменилась:
– Как поживаешь, новобрачная? – игриво осведомилась она.
– Прекрасно! – с энтузиазмом откликнулась я, радуясь ее голосу и живому общению.
– Все тебе завидуют, – тараторила Маринка. – Олег Шестопалов такой красавчик! Прости меня за ту вспышку, я ведь думала, что это несерьезно. Да и Артема было жалко, но говорят, у него появилась подружка с телевидения. Она…
– Меня его подружка не интересует. Лучше расскажи, как дела в редакции.
Я слушала ее рассказ, с интересом вникая во всякие мелочи и сожалея о том, что меня там нет. У нее имелись и кое-какие личные новости. Поведав о них, она опять пристала ко мне с вопросами. Я едва успевала отвечать:
– Он самый классный мужчина! Я очень счастлива! Нет, в свадебное путешествие мы пока не ездили. У него очень важная и срочная работа, мы ведь ничего не планировали заранее. Как только он освободится, непременно съездим. Нет, пока еще не решили, куда, только обсуждаем.
Закончив разговор, я заметила Олега. Он стоял в дверях, опершись о косяк, и внимательно смотрел на меня.
– Это ты обо мне говорила в столь лестных выражениях?
– О тебе, о ком же еще, – пробурчала я. – Это был звонок из Заозерска. Как видишь, я свою часть договора выполняю.
– Молодец! – Он сел напротив и взял в руки мой телефон. – Нужно сменить аппарат. Завтра куплю тебе айфон.
Я в бешенстве вскочила на ноги:
– Хватит меня подкупать! Я и так делаю всё, что обещала! Признаться, пока здесь нет твоей матери и домработницы, это не так уж трудно. Но, надеюсь, и потом справлюсь.
Моя вспышка, казалось, ничуть не взволновала его.
– Не понимаю, почему ты все время кипятишься по одному и тому же поводу. Это из той же оперы, что одежда и белье. Обычно всякие мелочи и выдают.
– Ты рассуждаешь так, будто мы шпионы.
– В некотором роде так и есть. Как ты уже поняла, я хочу избежать даже малейшего риска разоблачения. В общем, тут нечего обсуждать. Лучше расскажи, чем ты сейчас занимаешься.
– Статью пишу о вчерашней выставке, – буркнула я.
– Разве ты устроилась на работу?!
– Нет, конечно. Просто мозги тренирую, а то прочитала свою последнюю статью в «Заозерских огнях», и мне повеситься захотелось.
Он усмехнулся:
– Пожалуй, это не лучшее твое произведение, но ничего ужасного там нет. Ты ничуть не исказила факты, со стилистикой тоже всё в порядке…
– Скукотища! – перебила я. – Чуть челюсть себе не вывихнула от зевоты!
Выпалив это, я потрясенно замолчала и уставилась на Олега:
– Ты читал мои статьи?! Зачем?!
– Должен же я знать, что из себя представляет моя жена.
Мне его объяснение показалось совсем неубедительным.
– Ты слишком уж обстоятельно готовишь свою легенду, будто и впрямь какой-нибудь Штирлиц, но вряд ли к нам применят допрос с пристрастием.
– Как знать, – невозмутимо отозвался он. – Кстати, многие твои статьи мне понравились. Они очень живые.
Я не знала, что ответить, и он быстро перевел разговор на другую тему. Мы довольно часто проводили вечера за чашкой чая, ведя приятную беседу. Однажды Олег уговорил меня сходить с ним в бассейн, который посещал регулярно. Я долго отнекивалась, но он напомнил о нашем договоре. Там он представил меня еще нескольким своим знакомым. Я ловила на себе восхищенные взгляды, выслушивала комплименты, ответно улыбалась и согласно кивала, когда Олег обещал позвонить и договориться о совместном обеде или ужине.
– Ты собираешься продемонстрировать меня всему свету? – спросила я на обратном пути.
– Это лишь часть плана.
– Неплохо бы и весь план узнать, – без особой надежды произнесла я.
– Не сейчас. – Так он отвечал всегда, когда я пыталась хоть что-нибудь выяснить.
Мы обменялись визитами с супругами Крикуновыми, потом пару раз пообедали в ресторане с его приятелями. Круг общения расширялся, некоторые новые знакомые мне даже нравились, но необходимость постоянно контролировать себя утомляла, а подчас и раздражала. Невзирая на внешнюю активность, я постепенно погружалась в уныние.
Мои походы в театры и на выставки стали реже, я просто не успевала всё прочувствовать и осмыслить. Пыталась писать статьи об увиденном, но объективно оценить их не могла. Я не привыкла работать в стол, мне нужны были публикации и читатели. Приятель Олега из издательства уже вернулся из отпуска, Олег встретился с ним, но от того пока не было вестей. Я искала себе другие занятия – занималась домашними делами – готовила еду, стирала и, по возможности, убирала квартиру. Однако она всё больше приходила в запустение, и Олег посоветовал вызвать клининговую службу.Тася регулярно к ним обращалась.
Однажды, когда мне стало особенно тошно, добралась до рояля в гостиной. Все-таки я училась не просто в хорошей, а в отличной школе! Два раза в неделю у нас были факультативные занятия по музыке. Многие домашние дети сразу после уроков убегали домой, мне же убегать было некуда, и я втянулась. Наша учительница была пожилой, одинокой и жилав служебной квартире на первом этаже спального корпуса. Мы с ней подружились, и в выходные, в которые я оставалась в интернате, она проводила со мной индивидуальные занятия, отмечая мои способности. К сожалению, ее уже нет в живых. После окончания школы я редко садилась за рояль, впрочем, не особо страдая по этому поводу.
Я давно заприметила стопочку с нотами и, перешерстив ее, выбрала сборник с наиболее популярными классическими пьесами. Там был и Бетховен, и Гайдн, и Шуберт, и множество других великих имен. Я сосредоточилась на фуге Баха. Ее полифоническое звучание как раз отвечало моему настроению. Поначалу получалось довольно туго, потом пальцы стали вспоминать прежние навыки. Часа через полтора я уже почти без ошибок пробиралась от первой ноты до последней. За этим занятием меня застал вернувшийся Олег.
– Каждый день в тебе открываются новые таланты!
– Одни открываются, другие закрываются, – проворчала я. – Никаких известий о моем трудоустройстве нет?
– Уже готова ринуться в бой? Ты же признала, что сначала нужно проникнуться атмосферой и традициями нашего города. Неужели тебе это уже удалось?
– При таком раскладе мне это никогда не удастся! – воскликнула я. – Для этого нужно живое общение! Раньше после спектаклей, о которых собиралась писать, я встречалась с режиссером, с актерами, а после выставок – с художниками. Общалась с ними, мы о чем-то спорили, что-то обсуждали, и тогда появлялись ЖИВЫЕ статьи, как ты их назвал. А сейчас то, что я пишу, отдает мертвечиной! В общем, – подытожила я свой эмоциональный всплеск, – если твой знакомый в течение недели мне не поможет, я сама займусь своим трудоустройством.
Во время разговора Олег перебирал ноты, лежащие на рояле, затем пододвинул стул и устроился рядом со мной.
– Вот, пьеса в четыре руки. Может, попробуем?
Я даже не взглянула на ноты, а в бешенстве вскочила:
– Ты еще предложи спеть дуэтом! Что за розовые сопли?! Сейчас двадцать первый век, а не девятнадцатый!
Я выскочила из гостиной и, оказавшись в спальне, стала рыдать. Мне было очень жаль себя. Тоска по прежней жизни просто оглушала. До этого момента мне удавалось гнать от себя мысли о Заозерске, об Артеме, но сейчас они разом навалились, готовясь меня сокрушить. Олег комне не заходил, и мы встретились за вечерним чаем. Я вела себя подчеркнуто отстраненно.
– Завтра я надавлю на Костю, – мягко сказал он, – так что ты не отчаивайся. А живое общение у тебя будет. Скоро все вернутся в город после отпусков и дачного сезона, и мы часто будем принимать гостей и наносить визиты.
Я удивленно уставилась на него:
– И ЭТО ты называешь живым общением? Я же там должна буду все время притворяться! Ни одного искреннего слова или жеста! Если бы я хотя бы понимала, что ты задумал, то смогла бы осмысленно принимать участие в твоей шпионской операции, а так… Я чувствую себя марионеткой в твоих руках. – Мой голос постепенно набирал силу: – Ты посадил меня в золотую клетку! Я и не заметила, как оказалась полностью зависимой от тебя. Все пути в Заозерск отрезаны, ни жилья, ни денег, ни работы у меня нет. Даже, живя впроголодь в убогой халупе, я не чувствовала такой безысходности! Своей лучшей подруге наплела неизвестно что, так как правду сказать не могу, а в нашу версию она не поверит! Хорошо, что она живет в другом городе, а то быстро вывела бы нас на чистую воду!
Похоже, он не предполагал, что дело зашло так далеко, так что казался обеспокоенным:
– Маша, не горячись! Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я слишком мало уделял тебе внимания в последние дни, но я действительно очень занят…
– Да, я слышала о твоей занятости, – ехидно произнесла я. – Программист, который к компьютеру почти не подходит, а целыми днями где-то шляется.
– Я работаю по ночам.
– Когда же ты спишь?
– Я мало сплю.
– Мало спишь, много куришь – так и до инфаркта недалеко.
Олег неожиданно улыбнулся:
– Сейчас ты рассуждаешь, как настоящая жена.
– Ничего подобного! – возмутилась я. – То же самое я бы сказала любому своему знакомому.
Меня он ужасно раздражал, но возвращаться в свою комнату и оставаться одной совсем не хотелось. Я решила переключиться на нейтральную тему.
– Это для тебя купили такой роскошный рояль?
– Нет, это рояль матери. Она была не только хорошим музыкантом, но и солисткой балета в Мариинке.
При этих словах у меня, кажется, рот открылся от изумления. Я еще могла бы представить Веру Степановну, сидящую за роялем, но в пуантах и пачке (!), даже если скинуть лет тридцать, ну, никак! Олег правильно истолковал мое изумление и пояснил:
– Я имею в виду свою родную мать. Вера Степановна моя мачеха.
На смену изумлению пришли обида и ярость.
– И ты только сейчас мне об этом говоришь?! – зловеще прошипела я. – Ты, который пытается учесть любую мелочь! А если бы я как-нибудь проявила свою неосведомленность?
В эту минуту я его ненавидела, хотелось хлопнуть дверью и выбежать из кухни, но меня остановило желание выведать подробности. Почему он держал эту информацию в секрете? Ведь наверняка она всем известна. И почему сейчас сообщил о ней, как бы между прочим? Я должна, наконец, узнать, во что вляпалась, и был самый подходящий момент, чтобы заставить его разговориться.
