Ирина Ребони
Полёт фантазии
И тут появился Игорь. Я тогда работала в небольшом галантерейном магазинчике, и он купил у меня шарф. С этого все и началось. Симпатичный, интеллигентный, начитанный, мне с ним было хорошо и интересно. Он красиво ухаживал – дарил цветы и водил в театры. Эта идиллия продолжалась два месяца.
Однажды он пригласил меня к себе, родители куда-то уехали. Я понимала, чем закончится встреча, но считала это естественным продолжением наших отношений и ступенькой к будущему. Мы действительно чувствовали себя влюбленными.
Игорь обставил наше рандеву очень красиво. Я все пыталась сказать ему о своей неискушенности, но почему-то этого не сделала. Когда он понял, что стал моим первым мужчиной, жутко разнервничался и даже разозлился. Он понес какую-то чушь о том, что мне не удастся таким способом женить его на себе, в его планы это не входит и, если появится ребенок, он его не признает. Он быстро оделся и почти выставил меня за дверь. Больше мы с ним не виделись.
Я, глотая слезы, вернулась домой и, надев наушники, разразилась стихами, которые можно охарактеризовать как великий плач. Два года я никого близко к себе не подпускала, да особо настойчивых претендентов и не было.
Однажды я отправилась в кино одна. Танька этот фильм уже посмотрела со своими однокурсниками и очень мне его рекомендовала. Фильм оказался тяжелым и неоднозначным. Я вышла из кинотеатра, переполненная противоречивыми чувствами.
– Как вам понравился фильм? – обратился ко мне привлекательный молодой мужчина.
Мы разговорились, и он проводил меня до дому. Так начался мой роман с Олегом.
Два месяца я прожила, как во сне. Потом проснулась. Оказалось, что он женат. Его семья возвращалась из отпуска, и он сказал, что продолжение наших отношений невозможно. Мужик просто устроил себе каникулы за мой счет. Я опять погрузилась в меланхолию, о чем есть масса свидетельств в виде моих стихов.
После второй оплеухи я практически поставила крест на личной жизни и решила хоть как-то изменить свою судьбу – разъехаться с родственниками и пойти учиться. На это были нужны деньги. С Нинкой мы одно время работали вместе и подружились, продолжая общаться даже после того, как обе сменили работу. По ее рекомендации я и оказалась втянутой в торговлю пирожками. Она же нашла мне квартиру, пусть и плюгавенькую, зато отдельную и по приемлемой цене.
Я работала, читала книги, писала стихи и в очередной раз копила деньги на курсы. Тут подоспела Танькина свадьба. Обида, одиночество и выпитое вино толкнули меня в объятия Макса, о чем я не раз пожалела. Разрыв с лучшей подругой подействовал на меня удручающе. В моей жизни образовалась дыра, и я боялась впустить в нее что-нибудь нехорошее, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту. Пару раз я была в Нинкиной компании, но поняла, что пьянки-гулянки с подвыпившими джигитами не по мне.
Генка, я опять его так называла, несколько раз покупал у меня пирожки. Тогда я работала на Сенной. Потом пригласил в кафе. Мы стали встречаться и вот уже два месяца жили вместе. Если бы не разрыв с Танькой, вряд ли я подпустила бы его к себе так близко.
Внезапно я остановила свое беспорядочное перемещение по квартире. Два месяца! Опять два месяца! Получается, что каждые два года я встречаю мужчину и спустя два месяца с ним расстаюсь! Я не верила в мистику и гороскопы, но настойчиво повторяющее число «два» невольно завораживало.
В первых двух случаях более-менее понятно, но с Генкой-то что? И что означают столь щедрые дары? Прощальный подарок? Но почему? И почему в записке подчеркнуто слово «моей»?
Голова раскалывалась. Хотелось завыть или повеситься, но я прибегла к своему тайному оружию. Достала бумагу и ручку, и слова полились из меня непрерывным потоком. Сколько раз это спасало, если не мою жизнь, то психическое здоровье. Когда я вернулась в действительность, было уже утро. Я перечитала написанное. Если стихи охарактеризовать в музыкальных терминах, то это был траурный марш.
Я, не раздеваясь, легла на диван и тотчас заснула. Разбудил меня Танькин звонок. Мы договорились встретиться у меня дома через два часа. Кое-как умывшись, я отправилась в ближайший пункт связи и положила на Генкин счет триста рублей. Через полчаса я опять ему позвонила. Результат был тот же. Значит дело не в отсутствии денег на его счету.
Общение с Танькой не доставило мне особенного удовольствия и не потому, что продолжала на нее злиться, просто моя голова была забита совсем другим. Что случилось с Генкой? Раньше я бы все ей рассказала и облегчила душу, но теперь почему-то не хотелось этого делать. Я что-то наврала насчет того, что Генка ушел на работу, потом показала новенькую стиральную машину и упомянула о десяти тысячах на курсы.
– Вот это я понимаю! Настоящий мужик! – одобрила Танька. – Почему же ты такая
кислая?
Я сослалась на плохое самочувствие и критические дни, и ее подозрительность
уменьшилась. Она с упоением рассказывала о свадебном путешествии, о всяких ужинах и приемах, на которых появлялась вместе с мужем. Андрей занимал высокий пост в бизнесе своего отца со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Макс о тебе периодически вспоминает, – сказала Танька.
– Не напоминай мне об этом ублюдке! – разозлилась я.
– Зря ты так. Он – нормальный парень и богатый, может быть, даже богаче моего
Андрея.
– Мне плевать на его богатство, а то, что он не умеет держать язык за зубами,
характеризует его не с лучшей стороны. В общем, он – не мужик, и хватит об этом.
Танька нехотя призналась, что Макс ей ничего не разбалтывал, просто сказал, что
проводил меня до дому. Она его долго пытала, стараясь выяснить подробности, а об остальном догадалась сама и ужасно разозлилась, так как считала, что я скомпрометировала не только себя, но и ее. Меня мало интересовал моральный облик пресловутого Макса. Где Генка? Что с ним случилось? Мой телефон просигналил о получении сообщения. Я слишком поспешно бросилась к нему, Танька удивленно посмотрела на меня.
– Это Алик, – разочарованно произнесла я. – Привет из Нью- Йорка.
Похоже, ее очень возбуждала мысль о моем предполагаемом романе с Аликом
Медведевым.
– Понимаю. Ты сейчас на распутье. Не знаешь, кого выбрать – Алика или Гену.
Конечно, не было ни гроша и вдруг – алтын.
На самом деле Танька ничего не понимала в моей жизни, но я разуверять ее не стала и с облегчением вздохнула, когда она, наконец, ушла, пообещав вскоре позвонить. Предприняв несколько бесплодных попыток дозвониться, я еще раз все обдумала и решила, что Генка не мог меня бросить, по крайней мере, сейчас. Значит, с ним что-то случилось и, возможно, ему нужна помощь. Я отправилась в отделение милиции, которое располагалось неподалеку.
Сначала мой разговор с дежурным лейтенантом напоминал беседу двух туземцев, объясняющихся на разных диалектах. Много жестов и мало понимания. Я набрасывалась на него с вопросами, а он отмахивался от меня. После того, как я достала пятьсот рублей, контакт был налажен. Выяснилось, что он не может принять от меня официального заявления по нескольким причинам. Во-первых, мы оба прописаны в другом районе; во-вторых, с момента исчезновения прошло слишком мало времени; в-третьих, я Генке никто и звать меня никак, может, парень просто бросил меня, а милиция сердечными делами не занимается и, в-четвертых, кроме его имени я о нем ничего не знаю. Однако сводки за последние сутки он просмотрел. Генка там не фигурировал.
– А среди неопознанных трупов? – с замиранием сердца поинтересовалась я.
Слава Богу, никого похожего в скорбном списке не было. Я написала на листке
Генкины данные и номер своего телефона, попросив позвонить мне в случае чего, и покинула отделение, опасаясь, что после моего ухода листок перекочует в корзину для мусора.
– Попробуйте обзвонить больницы и морги, – вслед мне сказал лейтенант.
Глава вторая
Я понуро поплелась в газетный киоск, чтобы купить телефонный справочник. Его в моем хозяйстве не было, как и стационарного телефона.
Прилавок был заполнен всевозможными газетами и журналами. Справочник тоже имелся. Уже расплачиваясь за него, я уперлась взглядом в яркий заголовок «Труп молодого мужчины найден в лесопарке». У меня задрожали руки, и я выхватила это издание – то ли толстую газету, то ли тонкий журнал. Название говорило само за себя – «Криминальное чтиво».
– Сколько стоит?
– Тридцать пять рублей.
– Ничего себе, – подумала я, но все-таки его купила и на всех парах понеслась домой.
Оказывается, этот труп нашли неделю назад, но до сих пор не могли опознать. Автор
строил различные предположения, как о личности погибшего, так и о мотивах убийства, причем, как мне показалось, без всяких на то оснований. Фантазии и бред на пустом месте. Я пролистала газету. Одна заметка меня заинтересовала.
Тело студентки было найдено во дворе дома на Загородном проспекте. Мимо него я проходила почти каждый день и невольно поежилась при мысли об этом. Девушка жила и училась совсем в другом месте. Никаких знакомых в этом районе у нее не было. «Что привело ее в этот глухой угрюмый двор?» – спрашивал автор. Она была убита ножом в спину, но не ограблена и не изнасилована. «Неужели в нашем городе орудует маньяк?» – вопрошал он в конце статьи.
Вторая часть столь замечательного издания была отдана детективному рассказу. Я этим жанром никогда не увлекалась. Всякой чернухи и в жизни хватает. Я читала, в основном, классику, то и дело натыкаясь на зияющие пробелы в своем образовании. Сейчас у меня на полке стояли третий том Фейхтвангера и «Бесы» Достоевского. Я их уже прочитала, но съездить в библиотеку все не было времени. Иногда баловала себя каким-нибудь любовным романчиком, но чаще всего они оказывались уж очень убогими. Неожиданно для себя я зачиталась детективными рассказами и хоть ненадолго отвлеклась от мрачных мыслей.
Немного перекусив, я принялась обзванивать больницы и морги. Оказывается, в нашем городе их огромное количество! Как медленно и неохотно откликались на звонки работники больниц.
На следующее утро я решила заняться своими делами. Генку в больницах и моргах я не обнаружила, значит, он жив и здоров, а отсюда вывод: он меня бросил. Вот так, без всяких объяснений. Мне было очень больно это признавать.
– Нечего нюни распускать! – приструнила я себя. – Собственно говоря, ничего нового
не произошло. Зализывай раны и жди, когда через два года появится новый принц, чтобы спустя два месяца тебя покинуть.
Я даже пыталась иронизировать над собой.
– С паршивой овцы, хоть шерсти клок, – вспомнила я о Генкиных подарках и
отправилась за стиральным порошком.
Я шла по Загородному проспекту и вдруг поняла, что прохожу мимо дома, о
котором говорилось в заметке. Какая-то неведомая сила затащила меня под арку. Обычный питерский двор-колодец. Из него был проход во второй, почти такой же, из второго – в третий. Я решила, что таким образом выйду на другую улицу, но нет. Тут был тупик. На месте ожидаемой арки была какая-то контора, видимо, недавно перегородившая проход.
Я поняла, что в заметке речь шла именно об этом дворе. Он действительно был глухим и угрюмым. Я стала озираться по сторонам, пытаясь представить, где именно лежало тело девушки. Два переполненных мусорных бака и несколько автомобилей – вот и все, что там было. Ни скамеек, ни деревца, ни детской площадки.
Внезапно что-то почувствовав, я подняла глаза и натолкнулась на тяжелый взгляд огромных немигающих глаз. Мне стало не по себе, и я отвернулась. За мной следили из окна второго этажа. Я не успела заметить, кто это был – мужчина или женщина, так напугал меня это взгляд. Одно я знала точно – это был очень старый человек.
Я повернула назад, спиной ощущая, что немигающие глаза продолжают наблюдать за мной. Во втором дворе я заметила неброскую вывеску на одном из подъездов. Я подошла и прочитала: Нотариальная контора «Доверие». Какое хорошее слово – доверие. Интересно, а кому можно доверять? Своему парню? Лучшей подруге? Или только нотариусу? Я постаралась побыстрее покинуть это мрачное место. Действительно, что могло понадобиться здесь молодой и цветущей девушке?
Дома я принялась за изучение документации на машину и случайно обратила внимание на адрес магазина. Внутри у меня все заледенело. Этот магазин находился в соседнем доме с кафе, где мы были с Аликом. Генка, проходя мимо, мог нас заметить, так как мы сидели у окна. Я напропалую кокетничала с бывшим одноклассником, упиваясь его вниманием и своей неотразимостью. Что мог подумать Генка? Ясно, что – что я лживая и лицемерная, устроила истерику, жалуясь на тяжелую жизнь, а сама изменяю ему с каким-то франтом. Внезапно все встало на свои места. Теперь мне было понятно его исчезновение.
– Гена-Геночка, как ты мог такое подумать? Почему ты не поговорил со мной? Я бы
тебе все объяснила.
Я кляла себя за глупость и моральную неустойчивость. Зачем я пошла на встречу с Аликом, когда все мои мысли были о Гене? Мне было очень плохо. Тяжелее всего, когда сам во всем виноват. Внезапно мои мысли сделали пируэт, и я нашла другого виноватого. Алик! Конечно же, он во всем виноват. Зачем он появился на моем пути, когда у меня только стала налаживаться личная жизнь? Что ему от меня нужно?
Я была готова послать его по всем известным мне адресам. Благодаря многолетнему общению с родственниками я их знала немало. Можно было бы целую поэму написать, ни разу не повторяясь, заткнув за пояс небезызвестного Сорокина и ежи с ним.
Однако нецензурных выражений я не употребляла, боясь стать на одну доску с тем человеческим мусором, который кантовался у нас в квартире. Я даже старалась сделать так, чтобы и другие в моем присутствии себе этого не позволяли. Я слегка сводила брови, точь-в-точь как Валентина Александровна, когда кто-нибудь из учеников нес явную ересь. Это часто срабатывало.
– Скажи на милость, как ты, такая принцесса, затесалась в наши торгово-пролетарские
ряды? – вопрошала несдержанная на язык Нинка.
От моей брани Алика спасло расстояние. Мне показалось глупым посылать свои проклятия через океан. Пусть живет. Еще немного порыдав, я опять задумалась о причине исчезновения моего как бы мужа.
Допустим, он увидел в окно меня с Аликом и, разочаровавшись во мне, решил уйти. Пусть он – щедрая душа и решил оставить мне подарки. Но почему он не забрал свои вещи? А их скопилось немало – свитера, рубашки, джинсы, белье, обувь, куртки.
– А ведь вещи – недешевые! – вдруг подумала я. – Уж точно не с рынка, как мои.
Еще пять минут назад все казалось мне ясным, а теперь я опять не знала, что и
думать. Стирать расхотелось. Вообще, сидеть дома я не могла. Казалось, что стены давят, а потолок опускается на голову. Я решила съездить в библиотеку, а так как она находилась рядом с моим прежним домом, навестить тетку и брата.
Нинка недавно разбирала кладовку и нашла кучу ненужных вещей. Вместо того, чтобы отнести их на помойку, она решила оказать гуманитарную помощь моим опустившимся родственникам. Я достала с антресолей огромный тюк, взяла книги и вышла из дома.
В квартире никого не оказалось. Видимо, родственники находились в творческом поиске средств на вечернюю дозу алкоголя. Повсюду виднелись следы недавней попойки, а воздух был пропитан всякой мерзостью. Подумать только, я столько лет жила в этом свинарнике! Я подергала дверь своей комнаты. Закрыта. Перед отъездом я вставила новый замок и запретила им приближаться к ней. Кто знает, может быть, мне придется сюда вернуться, если не будет денег на съемную квартиру. Я сунула в морозилку килограмм сосисок, которые купила по пути сюда. Холодильник они еще не пропили. Оставив записку, я покинула свое прежнее жилье, радуясь, что сегодня обошлось без пьяных слез и жалоб.
В библиотеке я взяла следующий том Фейхтвангера и попросила знакомую библиотекаршу посоветовать мне какой-нибудь детектив. Тамара Михайловна удивленно вскинула брови.
– Женечка, с каких пор вас интересует этот жанр?
Я с усмешкой ответила, что не могу обойти своим вниманием такой огромный пласт
литературы.
– Вам наше, современное, или что-нибудь из классики?
– Давайте классику.
Так я познакомилась с Рексом Стаутом и его Ниро Вульфом. Чтение меня настолько
захватило, что я на время забыла о Генке. В конце концов, я сделала все, что могла, для того, чтобы найти его. По моему мнению, он был жив и здоров. А если это так, и он не звонит, то либо он не понимает, как мне от этого больно, что означает, что он – просто бревно; либо понимает и не звонит, а тогда он – просто подлец. В любом случае мне нужно постараться побыстрее его забыть. Так я увещевала себя, а сердце продолжало кровоточить.
Весь следующий день, бойко торгуя пирожками, я пыталась отвлечься мыслями о прочитанном детективе. Как здорово удалось Ниро Вульфу разгадать сложную загадку! Вот бы мне так! Я опять вспомнила об исчезновении Генки, а потом передо мной возникли немигающие глаза в окне второго этажа старого дома. Я невольно подумала о том, что эти глаза могли видеть многое.
– Девушка, я к вам обращаюсь, вы заснули, что ли?
Я отвлеклась от своих размышлений, увидев возмущенную пышнотелую даму,
желающую купить пирожков, и вежливо ее обслужила, но она отошла от меня, недовольно бурча под нос.
– Женька, ты что, не выспалась? – подал голос Васька. У него сегодня торговля шла
вяло.
– Ага. До двух часов книжку читала.
– Ну, ты даешь! В твои годы надо ночью не спать совсем по другим причинам.
– Много ты понимаешь, – буркнула я.
После работы мы с Нинкой переодевались в бытовке на соседнем рынке, где у нее
была куча знакомых.
– Нин, ты сегодня торопишься? – поинтересовалась я.
– Не очень. В восемь у Рафика встречаемся. Хочешь, приходи.
– Нет, давай прогуляемся по Загородному, я тебе один дворик покажу.
Нинка была натурой увлекающейся и, когда я ей рассказала о своем прошлом
посещении, и о том, что меня на это подвигло, с энтузиазмом отправилась со мной. Когда мы вошли под арку, вид у нее стал заговорщицким, только черных очков не хватало. В первом дворе горел фонарь, но там нам делать было нечего, быстро миновав второй, мы ступили в третий. Он освещался только за счет немногочисленных окон. В интересующем меня окне света не было. Я почему-то шепотом объясняла Нинке, где оно расположено. Она, тыча рукой в указанном направлении, пыталась что-то уточнить.
–
Да не маши ты руками, как мельница, – одернула я ее. – За нами могут наблюдать!
Она притихла, а потом прошептала: «Кажется, там кто-то есть». Я тоже так считала.
Какой-то человек в темной комнате наблюдал за нами. Мы еще немного пошептались и быстрым шагом направились на улицу – к людям, к свету.
Решив, что загадочный дом с заложенной аркой выходит на улицу Рубинштейна, я предложила Нинке по ней прогуляться. Но она уже торопилась.
– Восточные мужчины не любят, когда девушка на свидание опаздывает, -
оправдывалась она. – Давай в другой раз туда сходим.
Она убежала, а я все-таки отправилась по намеченному маршруту и вскоре нашла то, что искала. В заложенной арке с присоединенными к ней квартирами в первом этаже располагалось кафе «Фонтан». То ли это был намек на протекающую неподалеку Фонтанку, то ли на бьющие фонтаном яства, предлагаемые здесь. Однако световое панно впечатляло. Из фонтана били разноцветные струи и мощным потоком стекали к краю экрана. По моим понятиям такая вывеска не соответствовала масштабам заведения. Мне очень хотелось туда войти, но я не решилась.
Вопреки моему предыдущему опыту, вернувшись домой, я не погрузилась в меланхолию, сев писать слезливые стихи, а, крепко поужинав, уютно устроилась на диване, решив продолжить свое знакомство с Ниро Вульфом. Читать было очень интересно, но перед моим взором то и дело возникало темное окно с неясными очертаниями человеческой фигуры.
Я вдруг поняла, что девушка не приходила в этот двор. Она выбежала из кафе с черного хода. Я же видела там дверь! Кто-то последовал за ней, ударил ножом в спину, а человек в окне все видел. Неужели милиция до этого не додумалась? Надо будет посмотреть криминальную хронику, нет ли чего на эту тему. Мне вдруг захотелось вытянуть губы трубочкой, как это делал великий сыщик перед тем, как его посещала гениальная догадка.
Утром я прихватила с собой контейнер с салатом, решив накормить Нину и Ваську. В одиночку мне было не справиться со всем, что я приготовила к несостоявшемуся торжественному ужину. По этому поводу мы прервались минут на двадцать. Нинка оставила свой пост под присмотром торговки сигаретами и пришла к нам с термосом, в котором была сладковатая жижа, которую она почему-то называла кофе. Мы весело болтали, радуясь друг другу и небольшой передышке. Нинка вспомнила наше вчерашнее приключение. Васька очень заинтересовался. Пришлось все рассказать и ему.
– Ты уж всем-то не трезвонь, – попросила я Нинку, – а то твои знакомые прохода не
дадут насмешками. – Она обещала молчать.
– Женька, а куда делся твой хахаль? – спросил Васька.
– Это ты о ком? – насторожилась я.
– А обо всех.
– Ушли в туман! – неожиданно для себя я рассмеялась. – Ваську, похоже, это
обрадовало.
– Отлично! Давай куда-нибудь сходим, посидим в тепле, а то весь день, как собаки,
зубами щелкаем от голода и холода.
– Не ври. Я тебя сегодня салатом кормила, а ты еще и пирожки покупал.
Я уже собиралась отказаться от предложения, но вовремя вспомнила о «Фонтане».
– Давай сходим, я тут хочу одно местечко посетить, а одной неудобно.
Похоже, он не ожидал столь легкой победы и воодушевился, но я его тут же
приземлила, предупредив, чтобы он ни на что не рассчитывал, и что все расходы мы поделим пополам. Я знала, что Васькин бюджет трещит по швам. Он был в разводе, исправно платил алименты, но бывшая жена требовала еще и еще.
– Только ты уж меня там не позорь. Я расплачусь, а завтра рассчитаемся. – Меня это
вполне устраивало.
Мы встретились у Пяти углов. Я не только назначила встречу в том же месте, что и Алику, но и оделась точно так же. Только в моих глазах светилось не предчувствие счастья, а охотничий азарт. Привычно набрав Генкин номер, я услышала очередную отповедь неведомого автоответчика и, взяв под руку своего кавалера, направилась навстречу новым приключениям.
Фонтан на табло по-прежнему извергал праздничное изобилие. Васька заметил под названием более мелкую надпись: ресторан русской кухни.
– Молодец, патриотично мыслишь, – одобрил он.
Мы разделись и, немного робея, вошли в зал. Там был только один свободный стол,
который мы и поспешили занять. Официанты в красных рубахах с кушаками неслышно сновали по залу. Вскоре один из них появился перед нами и, предложив меню, удалился, дав нам время на размышления. Я принялась его изучать. Цены привели меня в уныние и, посовещавшись, мы выбрали щуку, овощной салат и белое вино.
Я озиралась по сторонам. Заведение было процветающим, но не шикарным. Публика тоже не впечатляла – весьма разношерстная. В любом случае этот ресторан не походил на место тусовки студентов. Значит, девушка пришла сюда с кем-то постарше. И что же здесь могло произойти? Почему она побежала не через главный вход, а через черный? Кстати, где он?
В это время материализовавшийся из воздуха швейцар, который при нашем появлении остался незамеченным, подобострастно кланяясь, проводил элегантного мужчину лет сорока через зал, затем повернул налево. То, что с правой стороны находится кухня, я уже поняла, так как официанты появлялись именно оттуда. Интересно, а что находится слева?
Мы с Васькой потихоньку потягивали вино. Он вспоминал недавнюю поездку в Подмосковье, откуда привозил свой товар. Я слушала его вполуха. Меня занимало совсем другое. Куда направился этот интересный мужчина? Почему оживились официанты, то и дело таская туда подносы?
Сказав, что хочу припудрить носик, я встала из-за стола и направилась, конечно же, налево. Там я увидела узкий коридор. Осторожно по нему передвигаясь, я заметила приоткрытую дверь. За большим, шикарно накрытым столом, сидели люди, вполголоса переговариваясь. Их обслуживали два официанта. Один из них направился к двери. Я продолжила свое движение, как вдруг услышала: «Девушка, вы куда?» Я оглянулась и увидела, что официант обращается ко мне.
– Туалет ищу! Где он тут у вас? – недовольно ответила я.
Он сообщил, что туалет находится совсем с другой стороны. Я и сама об этом
догадывалась. Внезапно по ногам ударила волна холода. Обернувшись, я заметила парня в кожаной куртке, который закрывал за собой дверь на засов.
– Понятно, черный ход обнаружен, – думала я, направляясь в туалет. – Выходит, здесь
имеются и отдельные кабинеты для избранных. Возможно, девушка оказалась случайной свидетельницей чего-то и, почувствовав опасность, бросилась наутек, выбрав для этого черный ход. Но уйти ей не дали. Моя фантазия понеслась галопом.
Васька заказал кофе и мороженое, я машинально все закидывала в себя, не чувствуя никакого удовольствия. На Васькином лице отчетливо читалось разочарование. Хоть я его и предупредила, чтобы ни на что не рассчитывал, но не до такой же степени! Пересиливая себя, я завела светскую беседу. Он немного оттаял и окинул меня одобрительным взглядом, потом предложил заказать еще вина, но мне не терпелось поскорее оказаться дома. Все, что хотела, я уже узнала.
Наш счет перевалил за тысячу. Это было неприятно, так как денег у меня оставалось совсем мало, а до зарплаты было еще пять дней. Последние дни я была расточительной – праздничный ужин, телефонные переговоры, взятка милиционеру, теперь еще ресторан.
– Ничего, еды в холодильнике полно, как-нибудь перекантуюсь, – думала я, все еще
переживая по поводу счета.
Придя домой, я достала бумагу, но не для того, чтобы лить на нее рифмованные слезы. Я собиралась написать детективный рассказ.
Сюжет был таким: студентка педагогического университета Алла Пономарева, умница и красавица, знакомится с преуспевающим бизнесменом. Его внешний вид я собиралась списать с мужчины, которого подобострастно сопровождал швейцар. Он приглашает ее в ресторан. Там она случайно видит или слышит то, что для нее не предназначалось. Что именно? Я пока еще не придумала.
Испугавшись, она решает бежать, воспользовавшись черным ходом. Кстати, откуда она о нем знала? Может быть, была здесь не впервые? Если ее убили в самом начале третьего двора, то, возможно, убийца что-то ей кричал и пытался остановить. Когда это ему не удалось, он убил ее. Нет, это никуда не годится. Вряд ли он с ней беседовал. Он просто догнал ее и сунул нож в спину. А Немигающие Глаза все видели.
Судя по тону заметки, милиции об этом неизвестно. Человек у окна все знает о том, что творится в его дворе и решает на этом заработать. Он шантажирует преступника. Кто преступник? Мужчина, который привел девушку в ресторан? Владелец ресторана? Или есть некто третий, который не мог допустить, чтобы его тайна раскрылась? Выбор был велик.
Мне захотелось как-нибудь приплести подозрительную нотариальную контору. Действительно, она располагалась в очень глухом месте, а никакой рекламы себе не делала. Вывеску на подъезде надо рассматривать под микроскопом. На Загородном проспекте никакой дополнительной информации нет. Сегодня утром я специально проверила.
Решив назначить привлекательного мужчину нотариусом, я понеслась дальше. У него с хозяином ресторана какие-то темные делишки. Какие? Скорее всего, это связано с присвоением квартир и другой собственности. Алла подслушала их разговор. Как это ей удалось? Может быть, вышла в туалет, а, вернувшись, задержалась у двери. Охранник, тот парень в кожаной куртке, застает ее за этим занятием и сообщает Хозяину ресторана.
Нет, не годится. В заметке было бы написано, что она была без верхней одежды. Значит, было по-другому. Мне опять захотелось по примеру Ниро Вульфа вытянуть губы трубочкой, чтобы приблизить разгадку. Я так и сделала. Тут же мои мысли продолжили свое скачкообразное движение.
Алла с Геннадием Алексеевичем (я мстительно решила дать отрицательному герою Генкино имя) встречаются в ресторане не впервые. Она в тот день немного задержалась и, не раздеваясь, прошла в отдельный кабинет. Услышав голоса, она остановилась и невольно стала свидетелем тайного разговора, из которого узнала, что представительные бизнесмены были не только мошенниками, но и убийцами, хотя сами оружие в ход не пускали. Для этого имелись специальные люди. Испугавшись, она отпрянула от двери. Услышав шум, из кабинета выскочили говорившие. С ними был и охранник. Алла метнулась к двери.
– Не дай ей уйти, – бросает Хозяин и заталкивает Нотариуса в кабинет.
Итак, Немигающие Глаза шантажирует владельца ресторана, так как в убийце
узнал его охранника. Как он это делает? Звонить с домашнего телефона или с мобильного нельзя. Везде стоят определители номера. Немигающие Глаза, хоть и стар, но может перемещаться самостоятельно. Он звонит из телефона-автомата. У него странный дребезжащий голос, который можно принять за измененный. Впрочем, его действия я решила оставить за кадром.
Преступники нервничают, пытаются вычислить шантажиста. Подозревают работников ресторана, постоянных посетителей. Но ведь никакого шума не было! Они решают, что кто-то мог все видеть из окна, так как в этот двор не выходят двери подъездов и туда никто просто так не заходит. Они исподволь наблюдают за окнами. Немигающие Глаза прячется за тюлевыми шторами, но однажды теряет осторожность, и Охранник, он же убийца, его замечает.
Остальное – дело техники. Охранник, его я решила наградить именем своего брата, проникает в квартиру к алчному старику, тот успевает набрать номер милиции и сказать: «Приезжайте!»
Мои герои обретали плоть и кровь. Откуда-то появлялись подробности их жизни, привычки и манера говорить. Я чувствовала себя медиумом, который водит рукой по бумаге, воспроизводя чужие слова.
Я опомнилась только под утро и легла, решив хоть немного поспать перед работой. Весь день я клевала носом, несмотря на мороз.
– Женька, чем ты по ночам занимаешься? – пристал ко мне Васька.
– Читаю и сплю.
Я с нетерпением ждала, когда вернусь домой, предвкушая, как сяду за стол и
продолжу свою работу. Так длилось несколько дней. Наконец, рассказ был закончен. Ресторан из «Фонтана» превратился в «Фейерверк», нотариальная контора из «Доверия» – в «Гарантию». Конкретный адрес я не указывала, но по описанию старого питерского двора можно было понять, что все происходит в центре города.
В концовке я подпустила туману. Охранника убили в квартире старика при задержании, и было непонятно, сумеет ли милиция связать убийство старика с гибелью девушки.
Раз в день, с утра, я звонила Генке, но больше о нем почти не вспоминала. Когда поставила последнюю точку, почувствовала себя опустошенной, и два следующих дня, приходя домой, сразу ложилась спать. На третий день поинтересовалась у Васьки, где бы я могла напечатать несколько страниц.
