Ирина Воробей
Договорились. Слабость, в которой сила
Глава 2.2
В салоне красоты пришлось проторчать долго, сначала в ожидании, потом в самом процессе. Карина использовала это время, чтобы привести мысли в порядок. Болтать она не любила, особенно с малознакомыми, потому на все попытки мастера заговорить отмалчивалась. Та оказалась деликатной и после двух-трех неудавшихся бесед перестала приставать с вопросами, а просто молча делала свою работу.
Карина думала о вебкаме. Пыталась найти решение, как поднять рейтинг и увеличить доходы. Повторять треш наподобие минета незнакомому бармену в туалете не хотелось, хотя в публичном чате то и дело пробегали такие предложения. Многие тогда на нее подписались. Часть из них до сих пор ждала реалити-шоу. Эротические танцы, которые она подсматривала у других моделей, заходили слабо, поначалу привлекали зевак, но затем те обычно требовали монооргии со всеми девайсами и прибамбасами. И платили в основном за похоть и шаблонность.
Находились веб-модели, которые именно представлениями увлекли публику, перевели ее в офлайн и теперь гастролировали по миру с перфомансами, в которых давали волю не только и не столько влажным фантазиям, сколько чувствам и идеям. Карина полагала, что ей не хватало пластики и креативности мышления для подобного, но как взрастить это в себе, не понимала. Она с рождения ничем не выдавалась и даже не увлекалась. Все попытки записаться на танцы разбивались о бедность. И даже на курсе pole dance, куда она ходила исправно, преподаватель ее ни разу не похвалила, хотя успехи других учениц замечала.
Угнетенная собственной никчемностью Карина вернулась домой спустя три часа пустых размышлений. Оставалось мало времени, чтобы приготовиться к свиданию с Жераром, но он по-джентльменски опоздал и пришел ближе к восьми с двумя бутылками вина и сыром. Пиццу привезли спустя минут десять после.
– В тебе что-то изменилось, – Жерар внимательно разглядывал лицо, никак не мог понять, что не так. – В лучшую сторону.
Пышные ресницы невинно захлопали с намеком, но он не разобрался. Карина не стала объяснять, просто улыбнулась на комплимент. Ей нравилось, когда подмечали красоту, но не понимали, в чем именно она заключается.
– Как прошел фестиваль? – спросил Жерар, поставив бокал на подлокотник дивана.
Она сидела за столом, разглядывала отражения света в красной жидкости, наблюдала за движением волн.
– Неплохо.
– Наконец-то, закончился, – усмехнулся он.
Карина подняла осторожный взгляд, но не встретила ответа. Жерар глядел в окно. Минуту они молчали. Говорить им с самого начала было не о чем, по крайней мере, Карине так казалось. Все темы для разговоров находил он. Она только поддерживала, больше слушая.
– Знаю, что неприлично о таком спрашивать, – Жерар перевел взгляд на ее лицо и глотнул перед тем, как продолжить, – но Зайкин – гей?
Карина улыбнулась.
– С чего ты взял? – хотя прекрасно понимала, почему у людей складывалось такое впечатление.
Он пожал плечами и снова отвернулся к окну, будто там кто-то подсказывал.
– Часто вижу его с девушками. Он с ними как подруга. Видел в пятницу, что одна давала ему трогать свою грудь.
Карина чуть не поперхнулась. Под сердцем взорвалась ревность, а мозг уже пытался вычислить: «Интересно, кто бы это мог быть?». Кожа чувствовала жар любопытства черных глаз. Жерар вглядывался, пробирался в поры, пытался залезть в душу.
– Я не знаю, – она мотнула головой, а сама отрицала собственные утверждения, хотя семечко сомнения зародилось. – А тебе-то что? Зайкин понравился?
Жерар посмеялся и выпил вина, а потом пожал плечами и снова заглянул ей в глаза.
– Ты с ним тоже дружишь?
Карина, наконец, поняла, что ее бесит в Зайкине – чувство неловкости, которое она из-за него вечно испытывала. Вино немного его притупляло, но на вкус казалось отвратительным, слишком сладким.
– Приходится.
Жерар поднял тонкую бровь. Таким густым и ровным бровям любая бы позавидовала. «Надо сегодня своими заняться», – Карина посмотрела наверх, будто могла увидеть их с изнанки.
– Почему приходится?
– Ты реально о Зайкине хочешь поговорить? – решила пойти в атаку, чтобы не дать ему добраться до сути. – Если он тебе интересен, скажи, познакомлю. Но мне кажется, он чистый натурал, даже не би.
Жерар поджал губы.
– Ты в этом так уверена, – интонация звучала двояко: и утвердительно, и вопросительно.
Фоновая попсовая музыка вышла на передний план и стала громче в тишине.
– Если что, девушки позволяют трогать грудь не только геям.
Она подошла к нему, на ходу задирая майку. Черные глаза быстро наполнились страстью. Жерар схватил ее за талию, когда Карина села ему на колени, но она переложила его ладони себе на грудь. Он с жадностью их целовал, не снимая бюстгальтера. Поднятый член выпирал из штанов. Карина его высвободила и сразу сунула в рот. Долго лизала головку, а пальцами ласкала клитор, чтобы настроить себя на нужный лад. Жерар тихо постанывал и дергал ее за волосы. Выплеснулся в рот раньше, чем она возбудилась. Карина сглотнула, хотя не любила вкус спермы, но считала, что мужчинам это приносит особенное удовольствие, и терпела. Затем села рядом на диван и раздвинула ноги. Он сообразил и прильнул к клитору языком. Возбуждение нарастало мучительно долго, а пик прошел мгновенно и тускло, даже кричать не хотелось. Но по этикету Карина его озвучила правдоподобными стонами.
Только заткнулась, как раздался звонок. Жерар глянул на телефон. На экране высветилась знакомая фамилия. Сбоку послышалось хмыканье. Она проигнорировала и подняла трубку.
– Кариш, Полина зовет меня завтра на концерт, соглашаться? – тревожился Зайкин.
– Придется, – с придыханием ответила Карина, еще не успев перестроить голос после секса.
Он помолчал в трубку пару секунд, будто анализировал что-то, но задавать вопросы не стал. Те, которые ей хотелось бы услышать.
– Она сказала, там будут родители и ты.
– Знаю.
– И что нам, возможно, надо прикинуться…
– Знаю, – перебила Карина, украдкой глянув на Жерара.
Тот развалился с закрытыми глазами, но выглядел сосредоточенным.
– Ты не одна, да? – догадался Зайкин.
– Да. Давай завтра обсудим.
– Понял, – разочарование вливалось в уши с легкими помехами связи. – Приятной ночи.
Карина бросила трубку без ответа и повернулась к Жерару. Минуты три разглядывала его впустую, потому что пыталась понять, хочет ли ночевать сегодня не одна. Терпеть опять его объятия и сонные поползновения. Пытаться определить в храпе ритм. Периодически бороться за одеяло. Наконец обсуждать погоду за несытным завтраком и мило улыбаться. Спросонок она особенно ненавидела мир, поэтому пожелания доброго утра только портили это самое утро.
– Уже поздно, – стрелка перешагнула за девять.
– У нас вся ночь впереди, – Жерар потянулся к ней с поцелуем, но встретил ладонь. – Мне уехать?
Карина кивнула и поднялась, чтобы одеться. Жерар подтянул штаны, сидя. Кожаный диван тихо проскрипел под ним, словно интеллигентно выматерился.
– Ты только со мной спишь? – послышалось из ворота водолазки.
Она обернулась.
– А это важно?
– Более важно, о ком ты постоянно думаешь.
Смуглая голова с черной шевелюрой вылезла полностью. Водолазка тонким слоем легла на упругую грудь и плечи. Она смотрела на торчащие соски равнодушно. Так и порывало спросить: «Че те надо?», но Карина старалась придерживаться правил хорошего тона и банальной вежливости, сама не до конца понимала почему. Объясняла себе такое поведение его преподавательским статусом.
– О себе любимой, – милая улыбка украсила безэмоциональное лицо.
Жерар поддержал ее тем же.
– Мне кажется, ты у себя не любимая.
Карина закатила глаза и еле слышно вздохнула. Черный взгляд застыл на ней. Выразительные мужские черты выпрямились, стали более жесткими и оттого некрасивыми.
– Если я скажу, что ты мне нравишься, это помешает нашему общению? – его ждущий прищур выуживал ее мысли. Или чувства.
«Блядь», – чуть было не произнесла вслух Карина, но озвучила другое:
– Скорее всего, помешает.
Он напрягся и закивал, уведя взгляд в сторону. Секунд десять переваривал, потом поднялся и подошел близко, заглядывая глубоко в глаза. Она не двигалась, дышала ровно, моргала редко. Жерар мягко ее взял за обе щеки и поцеловал.
– Тогда я не буду это говорить.
Карина едва удержала гримасу досады. Она только-только от Трунова избавилась. Жерар казался гораздо более адекватным. Последняя фраза говорила о многом. Но отношения стоило прекращать, подсказывало нутро.
Он двинулся к двери. Пока завязывал шнурки, она пыталась придумать, как деликатнее выразить отказ. Он уже застегивал пальто, а Карина все кривила рот в размышлениях.
– До встречи, – нарушил первым молчание Жерар.
– Наверно, не стоит… больше встречаться, – она сцепила пальцы, но не до конца, а растопырила, будто защищала крепость от осады. – Мы ведь… о таком не договаривались.
Жерар усмехнулся сквозь обиду.
– О таком и не договариваются.
Дыхание сбилось, сердце забеспокоилось, сцепленные пальцы превратились в единый кулак. Черные глаза впивались в лицо.
– Все равно не стоит.
Жерар закачал головой и прислонился к двери.
– Я не понимаю, – прищур проникал глубже, чем открытый взгляд. – Дело в Зайкине?
Карина сохраняла хладнокровие, но заминка с ответом выдала ее сразу.
– Если так, почему ты не с ним? Он явно в тебя влюблен.
– Потому что не в нем дело, – голос оставался твердым, а мозг пищал, как сигнализация, о том, что все наглая ложь, заставляя испытывать стыд и жар. – Я сейчас… не ищу романтики.
Жерар улыбнулся, как будто насилу.
– Хорошо. Я не настаиваю на романтике. Можем забыть этот разговор? Просто продолжим, как начали. Я – твой преподаватель, ты – моя студентка. Мы иногда трахаемся.
«И при чем здесь студентка и преподаватель? Это намек?» – страх поднимался со дна. Карина почти забыла историю с Луковским, но сейчас все резко вспомнила, в подробностях, и чуть поморщилась. Злилась и не соглашалась, но посчитала, что легче сделать вид, будто ничего не случилось, чем порвать навсегда и обидеть преподавателя. С неохотой она кивнула.
– Тогда до встречи.
Он захлопнул дверь, не дождавшись ответа, хотя и ждать его не стоило. Карина смотрела еще минуту на пустое место, а глаза видели стройную фигуру и искаженное лицо. Жерар превратился в проблему, которую первым делом хотелось обсудить с Зайкиным. Он остался единственным, кому можно было безопасно доверить все секреты. Настена бы тоже все выслушала, но, казалось, не смогла бы понять.
После Жерара Карина допила вино и с комфортом устроилась в постели, чтобы снова посмотреть видеоблог Зайкина и помастурбировать под «I wanna be yours». Фантазия унесла ее дальше. Там она заставляла его делать с собой все то, что никому никогда не разрешила бы, даже самому Зайкину, в реальности.
Часть 3. Знакомство, которое могло быть и хуже
Глава 3.1
Карина полностью пришла в сознание, только когда глотнула свежий американо с ликерным сиропом.
– Гадость, – оценила вкус.
Радостные синие глаза потускнели. Персиковые губы выровнялись и сжались. Красные от холода пальцы уже потянулись к ее стаканчику, но Карина его увела.
– Я допью, но больше так не делай.
Зайкин вернулся к привычной веселости и поплелся следом по мокрому асфальту к зданию университета. Карина наконец смогла разглядеть окружающий мир и понять, где находится и для чего.
Небо над городом уплотнялось в беспросветные тучи, протекало мелкой моросью и грозилось вскоре взорваться настоящим ливнем. Тусклый диск солнца отражался в окнах пятиэтажки – прятался по домам и за облаками. Двери университета то и дело распахивались, впуская студентов и преподавателей по очереди, как пасть фэнтезийного монстра, поглощали в себя новых людей и подолгу переваривали.
Там где-то и Жерар прятался, которого Карина хотела бы никогда не знать. Оттого шагала медленно.
– Полина нас сегодня типа познакомит, – Зайкин пошел с ней вровень, чтобы она слышала полушепот.
Карина замедлилась и поболтала кофе в стаканчике. Хотела распределить сироп равномерно. Мимо шагали знакомые и незнакомые студенты – в полную силу было не поговорить. Зайкину постоянно приходилось отвлекаться, кому-то махать и улыбаться, но непринужденные вопросы он никому не задавал, чтобы не цепляться. Карина ни на кого не реагировала.
– Типа да.
– Круто. У меня будет второй шанс тебе понравиться, – синие глаза весело прищурились. – В этот раз я не оплошаю. Буду максимально холодным красавцем.
Она помотала головой, улыбаясь.
– Придурок, попробуй только себя выдать.
– Это непросто, – он вздохнул и поправил черную шапочку.
Сегодня Зайкин выглядел солидно: бордовое пальто, полосатый шарф, обычная шапка без единого яркого пятнышка и белые кроссовки. И вместо шаровар из-под пальто торчали прямые джинсы, сложенные небольшой гармошкой на щиколотках. Так он одевался для Полины, но впервые пришел в университет. Одежда преображала его до неузнаваемости. Делала серьезным и сексуальным. Эротическая фантазия быстро набирала обороты в сознании, но Карина взяла себя в руки, вспомнив о неприятном.
– Там еще… наши родители будут, – она глотнула кофе и посмаковала ореховый привкус. – И если Полина представит им тебя, как моего парня, готовься.
Синие глаза всегда с нежностью ее встречали. Карина опустила взгляд.
– Отец может… себе позволить… какое-нибудь не очень… высказывание. Не реагируй.
– Так волнительно с твоими родителями знакомиться, – Зайкин повел плечами, как от мурашек. – Но у меня самые серьезные намерения.
Они снова встретились взглядами. Карина закатила глаза. Он лыбился.
– Дурак, для тебя это родители Полины.
– Но я-то для них буду твоим парнем.
Она взболтала остатки кофе и допила. Зайкин тоже поднес стаканчик к губам, но задумался ненадолго, а потом оскалился.
– Думаю, после такой ролевой игры меня просто обязаны взять в разведку тройным агентом.
Карина посмеялась и выбросила пустой стаканчик в урну на крыльце. Зайкин по-джентльменски придержал ей дверь. В гардеробе она вспомнила о вчерашнем разговоре с Жераром и, не особо обдумывая, решила поделиться с Зайкиным. Загородила ему выход и посмотрела снизу в глаза виновато. Запнулась в собственных мыслях, потерялась в мире, забыла, как говорить и что. Он опять ласкал ее взглядом, пока не услышал неуверенный голос:
– Жерар в меня влюбился.
Добродушное выражение вмиг сменилось маской презрения.
– Мм, я заметил.
Зайкин пролез между ней и вешалкой и двинулся к выходу. Она успела схватить его за руку.
– И все?
Он развернулся резче, чем она ожидала, и подошел вплотную. Густой запах кокоса душил сладостью. Карина, выпустив его запястье, отшагнула одной ногой и с опаской посмотрела в лицо. Синие глаза снова обрамлялись красными веками, слезились. Пыль с пальто вызывала аллергию.
– А что еще? – голос погрубел. – Кариш, я тебе не подружка. И обсуждать твоих мужиков не буду.
Дожидаться ответа Зайкин не стал, развернулся на полуслове и вышел в холл, чихая на ходу. «Дура», – корила себя Карина. Вышло глупо. Она и сама не понимала, почему именно так это подала, будто специально хотела его позлить или, точнее, заставить ревновать. Одинокая душа постоянно требовала подтверждения любви.
– Да ты не понял, – она побежала следом, но на выходе его остановила Самойлова с третьекурсником.
В коридоре столпились студенты. Двое преподавателей встали сбоку. Говорить стало неудобно.
– Зааай, ты опять постригся! – возмущалась однокурсница. – Я так скучаю по твоим кудряшкам.
Окольцованные пальцы проскользили по русому «ежику» Зайкина. Он молча улыбался. Карина, злясь, прошла между ними и задела Самойлову плечом, хотя старалась никого не касаться.
– Свои отрасти.
– Аккуратней, – отшагнула Самойлова.
– Извини, не выспалась, – в этом бурчании не чувствовалось вины совсем.
– Знаешь, если не спать со всеми подряд, – Самойлова бросила ухмылку вслед, – иногда удается высыпаться.
Карина показала ей средний палец, не оборачиваясь.
– Хороший совет, надо попробовать, – вставил Зайкин с усмешкой.
– И прикид у тя седня странный, – послышался голос третьекурсника.
Все трое тоже двинулись с места.
– А че в нем странного? По-моему, я выгляжу, как ты.
Друзья посмеялись и воскликнули синхронно:
– Именно!
У Зайкина на все мгновенно находилась отговорка с историей:
– Мамка стилиста мне сменила. Долго мы его искали. Всю мою жизнь. К кому только не обращались…
Дальше Карина слушать не стала, он ведь сочинял, как дышал. Чтобы оторваться, она забежала в туалет. Когда вошла в аудиторию, все расспрашивали Зайкина о новом имидже. Они еще его стрижку не закончили обсуждать, а тут случился новый шок – странный прикид, то есть абсолютно обычный, как у всех. Зайкин терпеливо отвечал на каверзные вопросы.
– Зайка, ты потерял всю привлекательность, – разочаровалась одна из девчонок.
Карина не смогла определить по голосу, а толпа вокруг загораживала ее полностью.
– Блин, Ален, ты разбила мне сердце, – Зайкин звучал так, будто, действительно, расстроился. – Я ведь тебе как раз хотел понравиться.
– Ой, Зай, знаем мы, кому ты всегда хотел понравиться, – отмахнулась Игнатьева.
Раздались смешки. Зайкин на это ничего не ответил и даже в сторону Карины не посмотрел. Она уже дошла до последней парты и обернулась на кучку однокурсников.
– А по мне, так гораздо круче, сразу видно, что красавчик, – заметила Соломина, хотя сама носила полудетские вещи с оригинальными принтами, в которых маленькая фигурка утопала.
– Правда? – Зайкин воспрянул, округлив глаза. – Спасибо, Тань, мне очень приятно.
– Зай, что-то с тобой происходит, – подозревала Самойлова, скрестив руки. – Вечеринки перестал устраивать, девчонкам всем отказываешь, Ермакова вдруг на фестивале тебе в помощницы набилась. Признавайся, замутили, что ли?
Все притихли. Самойлова озвучила главную мысль всего курса. Шепотки Карина давно то там, то тут замечала, но откровенно Зайкина об этом еще не спрашивали.
– А что, похоже? – он оглядел всех, а потом вытянулся и через толпу крикнул. – Кариш, ты там в меня случайно не влюбилась? А то слухи ходят.
– Иди в жопу, Зайкин, – импульс злости проскочил по нервам. – Не в этой жизни.
– Жаль.
Она с грохотом выдвинула стул и упала на сиденье. Спрятала себя за ноутбуком. Сознание не до конца понимало, откуда берется эта злость. То ли от ревности, потому что девчонки тут же расслабились, поняв, что ничего не изменилось. То ли от смущения, потому что все уставились на нее с хитрецой в глазах, будто понимали, как все обстоит на самом деле. То ли от чувства собственной немощности, потому что сердце постанывало, требовало правды.
Ее спас Варданян своим тихим появлением, которое Зайкин ознаменовал громкими поздравлениями. Вытянутая голова покрутилась на месте и быстро двинулась навстречу вошедшим. Настена высунула румяное лицо из-за широких плеч.
– Вааард, дружище! – радовался Зайкин. – С днем рождения!
На ладони лежал мяч, потрепанный и исписанный. Варданян улыбался, но смотрел недоуменно на подарок. Настена вышла вперед него, тараща глаза от любопытства.
– Держи. С Зайкой мечты сбываются! – хвастливая улыбка озарила белое лицо.
Варданян перенял подачу и покрутил в руках, как диковинку, будто впервые держал волейбольный мяч. Маркерные надписи издалека казались размазанной грязью, но Карина все равно пыталась вчитаться. По мере прочтения кофейные глаза расширялись и светлели.
– Ух ты, Зай! – Варданян кинулся обниматься и даже пару раз приподнял Зайкина.
Тот смеялся весело. Толпа поспешила их окружить.
– Блин, ничосе, Кам, смотри что у меня! – Варданян поднял мяч, как кубок, и тут же опустил, повернувшись к Зайкину. – А как ты договорился? Ты что, его знаешь?
– Кого? – прыгал сзади Каменчук. – Настен, че там?
Положив руки на плечи Настены, он пытался заглянуть за ее начесанную шевелюру. Она вежливо высвободилась и пропустила его вперед.
– На, зырь, – хвастался Варданян. – Зай, блин, реально, как?
– Легко, – скромности Зайкину всегда недоставало. – Я ж общительный. Применил теорию шести рукопожатий.
Карина анализировала его мимику, пыталась понять, так ли легко у него все вышло. Представлять, чем они с Линой занимались полчаса на фестивале, она не желала, хотя догадывалась, что для поцелуя это слишком долго, а для секса – вполне. Всем нутром хотелось верить, что они просто разговаривали, но помадный след на губах явно намекал на другое. И терпимость Зайкина только добавляла двусмысленности. Равно дружелюбное отношение ко всем сбивало с толку. Карина видела, как грубо он общался с бывшей, но это, скорее, говорило о глубокой обиде, которую могло вызвать лишь сильное чувство. Ничем не унимаемая ревность билась о стенки больного сердца.
– Ничосе! Сам Зайцев?! – раздался вопль зависти Каменчука. – Вард, возьми меня с собой!
– Тебе фамилия помогла, признавайся? – Варданян допытывался.
– Не без этого, – развел руками Зайкин. – Если что, билеты тоже входят в подарок.
Варданян чуть не расплакался и снова полез обниматься. Толпа от умиления протянула хором: «Ооо». Сцену испортил Губкин, громко кашлянув, потому что никто даже не заметил, как декан вошел в аудиторию. Студенты заторопились к партам. Варданян на ходу разглядывал то мяч, то браслет из разнокалиберных шариков на запястье. Карина сразу догадалась, кто сделал ему этот браслет.