Ирина Воробей
Договорились. Слабость, в которой сила
Глава 4.2
До конца пары они не разговаривали. Жерар провожал их задумчивым взглядом из аудитории. Карина не стала оборачиваться. О нем она тоже думать не хотела. Мозг искал проблему попроще и быстро нашел.
– Блин, я забыла подарок для Варда, – Карина остановилась у самого гардероба.
Холл наполняли шумные студенты. Кто-то кого-то искал, кто-то кого-то ждал, все болтали и смеялись. Зайкин кому-то улыбался и махал рукой, пока не отвлекся на ее вопрос.
– Не бойся, Вард знает, что ты жадина, и не ждет от тебя ничего, – белая ухмылочка теперь направлялась ей, а не кому-то из толпы за спиной.
– У меня просто ограничены финансы. Тебе не понять.
Она надула губы – поддавалась его влиянию, тоже стала гримасничать.
– Да я же шучу, – смеялся Зайкин. – Варду пофиг. Расслабься.
– А что мне ему дарить? Я его толком не знаю даже, – плечи опустились.
Зайкин пожал своими.
– Он тебя точно не ради подарка пригласил.
– Я знаю, что ради Настены, – Карине на секунду даже стало обидно. – Все равно нужно что-то подарить.
– Можно чисто символически.
Его тут же отвлекли парни с курса из группы немецкого языка. Один высокий, другой пухлый, они подхватили Зайкина с боков, минуя Карину, как столб, который можно просто обойти и дальше не обращать внимания.
– Зай, когда вечеринка? – высокий обнял его за плечи.
– Все уже спрашивают, – поддакнул пухлый, выходя чуть вперед.
– Сам не знаю, – Зайкин высвободился из объятий. – Придумаю интересную тему, приглашу.
– Да мы тебе хоть щас накидаем, – усмехнулся первый. – Я тебе давно предлагаю в стиле «Пиратов Карибского моря».
– Пиратское уже было.
– А в стиле «Матрицы»?
– Все будут агентами Смитами.
– Почему? Я бы в Тринити вырядился, – посмеялся второй, рассмешив остальных.
– Тринити я бронирую, – подключилась вылетевшая из гардероба Самойлова. – Только, чур, Зайка – Нео.
Она легко оттолкнула пухлого и положила тонкую руку на шею Зайкина. Он покачал головой.
– Не, я хочу быть Пифией.
Карина нырнула за однокурсницу, чтобы быстро схватить пальто и уйти отсюда, пока ее не заметили.
– Слышали, говорят, ректор болеет, – Зайкин быстро переключил внимание всех.
«Сегодня пятница, надеюсь, ты освободилась от дел», – писал Жерар.
В метро отвечать было неудобно. Одной рукой приходилось держаться за поручень. С обоих боков теснили попутчики. Старый вагон пошатывался и дребезжал. Карина никак не могла принять устойчивую позу.
«Сегодня не могу», – все отмазки закончились, потому она решила быть предельно простой, не нашла в себе сил соврать правдоподобно.
«Не бойся, я уже не мальчик, – ответил он без смайликов. – Больше, чем ты можешь мне дать, требовать не буду».
Карина выпустила пар в потолок поезда. Мужик потеснил ее, чтобы пройти к выходу. Она схватилась за поручень второй рукой и чуть было не выронила телефон. Ответ смогла напечатать только на станции.
«Больше, чем могу, я все равно не дам. Напишу на выходных», – отправила тоже без эмодзи.
Выйдя из метро, Карина направилась в торговый центр, где долго гуляла по магазинам подарков, а в итоге купила в ближайшем супермаркете готовый набор фирмы «Zaya». Подумала, что Варданяну, как спортсмену, гель для душа и дезодорант всегда пригодятся.
Дома немного успокоилась. Густая тишина пустой квартиры создавала ощущение капсульности. Мир оставался за окном. И все его обитатели тоже.
Пока ждала подругу, Карина думала о Зайкине. Представляла все его гримасы, кривляния и серьезные взгляды, которые всегда проникали в самое сердце, в его глубинные участки. Щекотали там, заполняли собой в целом пустое пространство, ведь в синих глазах было много разного содержимого, которое хотелось изучать. Его взгляд, точнее, накопленное желание в нем, возбуждал против воли. Карина едва себя сдерживала, когда оставалась с ним наедине. И больше всего ее возбуждала его недоступность.
«Хватит постоянно о нем думать!» – взбесилась она, поняв, что мастурбирует. Хлестнула себя резинкой трусиков и поднялась с дивана. Решила поискать в гардеробе подходящее платье для вечеринки. Все с закрытым верхом отбрасывала в сторону не глядя. Остальные перемерила по два раза, но ни в одном себе не нравилась. Даже в стотысячном из ДЛТ3. Все наряды смотрелись пошло или слишком празднично, а ведь вечеринка обещала быть типичной дружеской посиделкой без торжества. И конкурировать ей там было не с кем. Окончательно определиться с образом помогла Настена.
Карина встретила ее в белье. Подруга смерила голую фигуру оценивающим взглядом и одарила внезапным комплиментом.
– Кажется, ты похудела.
– Не специально, – раздражение все еще не прошло, поэтому она звучала грубо.
Настена сняла пуховик и повесила в шкаф. Карина тоже разглядела ее фигуру в обычной юбке свободного кроя до лодыжек и свитере с цветочным узором. Вид был совсем не праздничный. Обе перевели взгляды на платья, которые комками валялись на полу и диване.
– А я решила не заморачиваться. Все равно бессмысленно, – с тоской заметила Настена и махнула рукой на стопки нарядов, как на мусор. – Он выбрал Сиран. И они идеально подходят друг другу. И мне давно пора перестать быть наивной дурочкой.
Она прошла меж тряпичных стопок и плюхнулась на диван, как на перину, в расслабленной позе.
– Не знаю, зачем я туда вообще иду. И тебя тащу.
Карина остановилась у перегородки, упершись в нее костлявым плечом. Смотрела на подругу без эмоций и всяких мыслей.
– Я тогда тоже не буду запариваться.
Она хотела переставить ногу, но зацепила носком сарафан, который валялся рядом у комода, и сбросила с размаху. Настена схватила юбку с дивана и покрутила перед собой.
– Тебе-то можно и подзапариться. Зайка пока свободен.
Ухмылистый серый взгляд переметнулся на Карину. Такая наглость возмутила ее.
– С чего вдруг? Во-первых, он уже. А во-вторых, мне это не надо.
Настена хихикнула. Это девчачье хихиканье раздражало. Непонятно было, как на него реагировать. Беситься – глупо, потому что толком ничего не ясно, игнорировать не хотелось, ведь что-то оно все-таки значило.
– Не понимаю, че ты выпендриваешься? – подруга скинула юбку к остальным брошенным нарядам. – Вам-то ничего не мешает.
Карина посмотрела ей в лицо. Хотела выразить скепсис, а вышла печаль. Глаза потускнели, стоило только вспомнить о Зайкине. Она их прикрыла пышными ресницами.
– Ты не представляешь, как он меня на самом деле бесит, – выдохнула она и наклонилась, чтобы собрать одежду.
– Зато догадываюсь, почему, – опять хихикала Настена. – Мне-то можно признаться.
Последнее предложение звучало шутливым упреком. Карина не поднимала глаз. Сгребла все платья и запихала кучками по ящикам комода. Ни один до конца не закрылся, но ее беспорядок меньше всего беспокоил. Из верхнего она достала джинсы, белую майку и рубашку в клеточку, чтобы выглядеть максимально обыденно, но оставить декольте при этом полуоткрытым. Джинсы натягивать удобнее было сидя, поэтому она устроилась на диване рядом с подругой.
– Долго будешь отпираться? – спросила та, наблюдая за каждым ее движением.
– Ты о чем? – Карина понимала, что глупо делать глупый вид, но признаваться не хотела, потому перевела тему. – Ты до утра планируешь?
– Уезжать оттуда среди ночи не очень удобно, – Настена стянула губы, но глаз не отводила. В них все еще искрилась ухмылка. – Там много мест для ночевки. Уверена, Зайка с удовольствием разделит с тобой постель.
Карина закатила глаза и пыхнула по-бычьи перед тем, как подняться. Скинни туго облепили попу, пришлось натягивать их на талию с усилием, а потом разглаживать расправленную майку внутри. Рубашку она нарочно не застегнула. Достала косметичку из сумки и подошла к зеркалу в прихожей, оставив Настену на диване. Та сама пришла и села за стол, скрестив руки и ноги.
– Неужели Трунова до сих пор забыть не можешь? – в тоне перестал читаться сарказм.
– Какой, блядь, Трунов? – взбесилась Карина. – Я что не могу просто никого не любить?
Она с нажимом провела помадой по губам и небрежно швырнула косметичку обратно в сумку. Дальше краситься расхотелось.
– Собирайся, вызываю такси.
Настена только хмыкнула и потянулась за пуховиком в шкаф.
Только когда они выехали за город, она извинилась.
– Да ладно, я же просто спросила. Все из тебя выуживать приходится. Сама никогда ничего не рассказываешь.
Карина надеялась, что они так помирятся, но подруга теперь сама надулась и отвернулась к дороге. Было, на что, ведь полную историю ее отчисления никто, кроме Зайкина, не знал. Настена вела себя деликатно и не допрашивала ни по поводу Трунова, ни по поводу Луковского. И тот факт, что Карина переспала с преподавателем ради зачета, никак не повлиял на их дружбу, а она все стеснялась рассказать правду.
Глава 4.3
Череда фонарей окрашивала небо и трассу в огненно-рыжий. Оранжевый свет висел туманом в воздухе. На фоне черные силуэты зданий и деревьев сменяли друг друга. Виды наводили тоску. Настроения веселиться не было совсем. Проблемы наслаивались друг на друга, как тени, и вместе давили на сердце, а Карина их копила, откладывала все решения на когда-нибудь, даже если понимала, что делает только хуже. Рейтинг, Жерар, Полина, Зайкин. Одно за другим все крутилось в сознании и дергалось, как зависшее видео. Картинка разлеталась на пиксели и дрожала зловещим предзнаменованием.
В коттеджном поселке было тихо и безлюдно. Всего в нескольких домах горели окна. В Зайкинском освещался только второй этаж, где располагалась гостиная. Вход в этот раз никто не охранял. Дом казался обычным и жилым. Они прошли через пустой двор с идеальным газоном и поднялись по парадному крыльцу. Дверь была заперта. Настена быстро отыскала круглую кнопку сбоку, и засвиристел звонок.
– Только вас и ждали! – встречал на пороге Зайкин в розовом халате, голубых штанах и оранжевых носках.
Он распростер руки, раскрыв голый торс, – приглашал внутрь. Обе невольно уставились на пресс, затем переглянулись и вошли.
Из колонки звучала музыка, негромкая и расслабляющая, без слов и внезапных вставок. Теплый свет и хозяин в плюшевом костюме создавали уютную атмосферу. Пахло жареным сыром и картошкой. Сразу захотелось кушать. Желудок предвкушал отменное лакомство от Зайкина.
Тихие голоса заполняли просторную гостиную. Раздевшись, Карина с Настеной завернули за перегородку прихожей и увидели компанию на полу вокруг низкого столика. Первым в глаза бросился именинник во всем белом. Рядом с ним сидела Сиран в красном платье с манящим кливиджем. Настена изучала красивую грудь, полную и упругую, и спустя лишь несколько секунд ответила на приветливую улыбку соперницы.
За Сиран сидел незнакомый парень, тоже армянин. Карина сразу догадалась, что это тот самый брат, открывший кузницу на выигранный грант. Лицом он походил на растерянную сороку. Угольные глаза озирались с недоверием, будто всюду искали подвох и находили. Нос был длинным и тонким, с острым кончиком, вздернутым вызывающе. Губы тоже были тонкими и бледными. Туловище казалось непрочным, а длинные конечности – ломанными. Парень сидел неудобно и улыбался бессильно, носил черные джинсы с «вареной» рубашкой, в общем, производил странное впечатление.
Спинами к входу обнимались Игнатьева с Гогой. Оба надели кигуруми в образах Дональда и Дэйзи Даков. Еще двое парней в спортивках вышли из кухни. Первым оказался Каменчук, а второго Карина не знала, но часто видела рядом с Варданяном. Волейболисты все друг на друга походили. Этого выделяло только необычное сочетание восточных черт с русыми волосами и рыжими веснушками. Парни помахали бутылками пива в знак приветствия. Компания действительно оказалась небольшой.
– Подсаживайтесь, – Зайкин кивнул на столик, убегая на кухню. – Ща принесу еду и напитки.
Его голая грудь и рельефный живот не давали Карине покоя.
– Я помогу, – вызвалась она, бросив сумку на пол прямо на месте, и побежала следом.
Лишь на кухне пришло осознание, что подругу она некрасиво кинула. Обернулась на закрытую дверь и поджала рот, поняв, что ничего уже не изменит.
– Ты что будешь? Пиво? Красное? Белое? Вермут? Тут еще водка, по-моему, где-то завалялась, – Зайкин по-барски распахнул двустворчатый холодильник, достал небольшую черную бутылку с неродной пробкой и понюхал, сморщившись. – Настойка какая-то.
Карина встала рядом и обежала глазами полки, занятые напитками разных цветов и объемов.
– Начну с «Кампари», – она схватила за горлышко бутылку с красной жидкостью.
– А я с малого, – улыбнулся Зайкин и распихал банки пива по карманам. – Возьмешь закуски?
Он кивнул на стол, на котором стояла большая миска с картофелем фри, а рядом поменьше – с сырными шариками.
– А что, нормальной еды не будет? – удрученно заметила Карина, косясь на жирное угощение.
Масло вжарилось в корочки картофельных долек и сырных комочков, размазалось по стенкам посуды и стекало на дно густой жижей.
– Фрукты, – набрав бутылок в обе руки, насколько хватило пальцев, Зайкин захлопнул холодильник ногой. – Все претензии к Варду. Он спонсирует вечеринку.
У самой двери он остановился и развернулся к ней передом. Карина насторожилась и приподняла бровь.
– Кстати, я сегодня встречался с Полиной. Так что с тебя еще одна обнимашка.
«Когда успел?» – выдохнула она и перевела вес на одну ногу, а взгляд – на кубики его пресса. Руки скрестить не позволяла объемная посуда с закусками и биттер под мышкой.
– Запишу на твой счет.
Зайкин чихнул и чуть не выронил все бутылки, но удержал и утер нос тыльной стороной ладони.
– Где твоя футболка? – карие глаза снова покосились на голое тело.
Он нахмурился и замер.
– Внезапно. У меня их сотни. Тебя какая интересует?
– Любая, – Карина пыталась придать себе злости. – Хоть одну бы мог надеть.
Взглянув на себя, Зайкин ухмыльнулся.
– Я тебе больше скажу, на мне еще белья нет, – он коварно поиграл бровями и сделал несколько шагов, чтобы встать в полуметре от нее.
Карина осталась на месте, потому что ноги от перенапряжения онемели. Дыхание сбилось. Грудную клетку заполнило возбужденное сердце. Взгляд не отрывался от худого торса.
– И что?
Она не думала, что такое может сработать на женщину, но с ней работало. Эта одновременная легкодоступность и недосягаемость заставляла желание зудеть и нарываться.
– Ничего. Просто я бы на твоем месте сегодня не злоупотреблял алкоголем. Еще накинешься на меня. Все узнают, что ты чувствуешь на самом деле.
– Давно ты стал нахалом? – насмешка вышла неуверенной.
– Я всегда таким был, – Зайкин медленно приблизился к ней и нежно чмокнул в уголок рта. – Ты просто раньше не обращала внимания.
Кожа вспыхнула по всему телу. Душа перевернулась. Внутри как будто рок-группа играла последний концерт – все гремело и барабанило, а струны лопались. Пока она приходила в себя, он уже вышел из кухни.
Настена разговаривала с Игнатьевой и Гогой. Варданян, Сиран и ее брат общались между собой. Каменчук со вторым волейболистом чокались горлышками и смеялись. Зайкин поставил напитки на стеклянный столик.
– Там еще вино есть, шампанское и какая-то настойка. Кариша тащит «Кампари».
– Да мы пивом обойдемся, – махнул Варданян и схватил три банки для себя, Сиран и ее брата.
Гога угощал Игнатьеву. Волейболисты уже были при алкоголе. Карина свой держала под мышкой, пока не вспомнила, что ей нужен стакан. Отыскала целый набор на кухне, сполоснула две штуки и вернулась в компанию, чтобы предложить Настене разделить напиток.
– Познакомимся, что ли, – лыбился Зайкин.
Брата Сиран звали Самвелом. Парень скромно оглядел всех и скупо улыбнулся. Волейболиста Варданян представил как Мишу. Тот зачесал волосы назад и помахал двумя пальцами руки, которой держал пиво.
Убедившись, что теперь все знают друг друга хотя бы по именам, Зайкин сгонял на кухню за фруктами. Они уже были намыты и нарезаны. В разложенном виде поместились на два огромных блюда. Карина распознала в ассорти классику: яблоки, груши, бананы, мандарины, а в центре лежал гроздьями виноград: на одном блюде – светлый, на другом – темный. С него она и начала. Крепкий биттер стоило чем-то закусывать, а то сценарий Зайкина пугал своей реалистичностью.
Настена приняла стакан с напитком без вопросов. Она так тушевалась и все время посматривала на грудь Сиран, очевидно, жаждала выпить что угодно, но когда сделала глоток, чуть не выплюнула все обратно.
– Что ты мне подсунула? – возмутилась Настена, высунув язык. – Горько!
Все засмеялись.
– Кампари, – невозмутимо пожала плечами Карина, потому что сама пила без особых эмоций.
Горькость заправляла вожделение и чуть-чуть сбавляла градус внутреннего накала, который плавил внутренности. Особенно когда Зайкин сел рядом, тем самым замкнув круг за квадратным столиком. Кокосовый аромат не выпускал из плена. И сексуальный торс не выходил из головы. Регулярно всплывали в памяти фразочки Полины: «Он такой весь обтянутый мышцами», «Обожаю, когда венки на животе наливаются», «Люблю водить пальцем по расщелинке между кубиками». Хоть и мелкая, а сестренка умела передавать возбуждение.
«Господи, он даже не Крис Хэмсворт, а ты помешанная извращенка», – остатки разума пытались к чему-то взывать, но похоть побеждала безоговорочно. Взгляд то и дело косился набок.
– Отдай мне, – попросила Игнатьева у Настены. – Такая гадость, что даже захотелось попробовать.
Настена посмотрела на нее как на сумасшедшую, а сама потянулась за ее пивом. Они молча обменялись напитками. Настена сделала несколько жадных глотков. Игнатьева только пригубила и то с осторожностью. Все следили за ней с научным интересом, ждали отторжения. Но она посмаковала капли и выдала оправдательный вердикт.
– И мне тогда, пожалуйста, – улыбнулась Сиран, поставив пиво на столик.
– Возьми стакан, – заботиться о сопернице лучшей подруги Карина принципиально бы не стала.
Сиран поднялась и ленивым шагом отправилась на кухню. Плиссированный подол в пол скрывал длинные ноги полностью. Казалось, что девушка плывет. И в движениях рук ощущалась сила нежности. Она в целом двигалась грациозно, с истинно женским достоинством, которым хотелось восхищаться. Все парни, кроме Варданяна и Самвела, проследили за ней. Карина старалась не обращать внимания на ревность и зависть, которые давно искололи душу, а теперь били в старые проколы.
– Мне тоже захотелось этой гадости, – сказал Зайкин и покосился на красную жидкость в прозрачной бутылке. – Кариш, можно?
Он схватился пальцами за донышко ее стакана. Она распустила свои и пригрозила взглядом.
– Только выплевывать обратно не надо.
– Постараюсь.
Зайкин оскалился на миг и глотнул сразу много, аж щеки раздулись. Голова подалась вперед рефлекторно, как при рвотном порыве. Карина испугалась за свой напиток и скуксилась в предвкушении отвратительного зрелища. Остальные тоже напряглись. Варданян выдавил нервный смешок. Зайкин что-то промычал и наконец проглотил.
– А в этом что-то есть, – сказал после того, как отдышался. – Такое же горькое, как безответная любовь.
Синие глаза улыбнулись ей без укоризны. Он сделал еще глоток и поболтал оставшуюся половину в стакане. Каменчук и Миша переглянулись с ухмылками. Игнатьева украла Каринин жест – закатила глаза. Гога хмыкнул.
– Стакан верни, – Карина протянула ладонь.
Как только напиток оказался в руке, она допила его залпом, не сумев удержать гримасу омерзения. Так горчила не безответная любовь, а девчачья поспешная глупость.
Сиран вернулась, как раз когда Карина наливала себе новую порцию. Плеснула и ей щедро до краев.
– По-моему, пришло время провозгласить тост, – озвучил Зайкин и поднялся с прыжком. – Если кто помнит, мы тут в честь Варда собрались.
Он поднял в сторону друга банку. Тот поднял бутылку в ответ и изобразил смущение на лице. Сиран села с ним рядом и положила подбородок на широкое плечо. Биттер она пила спокойно, даже не морщилась. Настена тупила взгляд в дырочку на алюминиевой крышке.
Зайкин сделал глубокой вдох и легкий довдох, будто готовился к очень длинной речи и раскрыл рот в широкой улыбке.
– Ну че, Вард… с днюхой! Будь!
На этом весь тост и закончился. Он глотнул пива. Остальные несколько секунд осмысливали, а потом засмеялись.
– Такие трогательные слова, Зай, прямо в сердечко, – Варданян утер несуществующую слезу.
– От души, брат, – Зайкин приложил правую руку к левой груди и чокнулся с ним через весь столик.
Все только после этого догадались выпить за Варданяна и присоединились к чоканью. Зайкин сунул два пальца в картофель фри и вытащил дольку. Игнатьева хлестнула его по руке легонько.
– Зай, нечего жрать как свиньи из общего корыта. Тащи тарелки.
– Блин, – проворчал он, но подчинился и принес одноразовые картонные блюдца. Кинул их стопкой на край стола.
Игнатьева по-хозяйски раздала каждому, а себе и Гоге взяла одно на двоих. Они и дольки картошки делили между собой, целуясь. Карина еще не видела Риту такой романтичной. Со стороны выглядело смешно и мило. Остальные в компании ничему не удивлялись и не обращали на них внимания.
Варданян с Сиран себе такого не позволяли. Он даже не смотрел на свою девушку, а на все прикосновения никак не реагировал. Она иногда гладила его по плечу или по волосам, а он все внимание сконцентрировал на историях Зайкина. На Настену, которая сидела наискосок, Варданян тоже не смотрел, специально. Это чувствовалось – его напряжение и страх случайно зацепиться взглядом за ее розовое лицо. Настена тоже делала вид, будто ничто, кроме истории, ее не интересует, и боялась поворачиваться в его сторону.