Ирина Захарова
За гранью апокалипсиса
Город мертвых. Глава 1
Фургон штурмовал старую, изъеденную колдобинами дорогу, уже много лет не знавшую ремонта. Территория, простирающаяся вокруг на много километров, давно считалась чужой, и редкие безумцы отваживались соваться сюда. Справа тракт поджимал опустевший лес, слева стелились не возделанные поля да мелькали редкие брошенные гниющие деревеньки. И совсем не обязательно смотреть в окно – эта угрюмая картина давно врезалась в память. Телом овладевала дремота, тем сильнее, чем дольше длилось притворство. Еще немного и хорошая игра плавно перетечет в действительность.
– Спит?
Заслонив дневной свет, не без потерь сочащийся сквозь фильтр пыльного стекла, к лицу Лизы склонились. Крепкая мужская ладонь качнулась взад и вперед, едва не касаясь длинных густых светлых ресниц, но она ничем не выдала себя.
– Как сурок.
– Не было печали… – подал голос молодой конопатый щенок, сверлящий ее взглядом зеленых глаз с самой первой встречи с бригадой в кабинете генерального директора, где их представили друг другу. – Намучаемся мы с ней.
Сопляк, а! От таких одни неприятности. Слишком неопытны и при этом нетерпеливы. Не многие из этих выскочек доживали до вручения лицензии. И счастье, если кости их гнили в земле…
– Время покажет, – осадил стажера ветеран, его Бог, судья и единственный шанс. Ведь спина к спине с толковым командиром сам Господь велел выжить. А Звагин был именно таким, неоднократно доказав руководству, что не зря ест свой хлеб. – И вообще, попридержал бы ты, Шурка, язык, покуда не укоротили.
Парнишка фыркнул, громко под стать застоявшейся в стойле лошади:
– Тоже мне персона.
Холодный неприязненный взгляд полоснул по лицу.
Вот же дерзнотворный мальчишка! Счастье, что под началом Звагина числится, у нее бы не забаловался…
– Нет, вы посмотрите, – тихий с хрипотцой смех Линя расшевелил загустевший воздух. Плечистый великан не смог скрыть удивления с легкой примесью раздражения. – Ну, молодежь, уж и личный представитель Компании для них не персона. Никакого уважения к статусу и чужим достижениям…
– А я бы не хотел ссориться с протеже генерального – чревато.
Лиза буквально увидела внутренним взором, как осиновая зубочистка перекочевала из левого угла тонких губ Яна Шимански в правый. Интересно, давно чистильщик курить бросает? Скорее всего – нет, и явно не в первый раз, слишком ожесточенно покусывает.
– Ну… она же спит?!
Уголок губ Лизы дрогнул, но так и не сложился в презрительную усмешку. Если уж начал игру – доводи до конца.
– Твое счастье, – припечатал Линь, ставя в разговоре жирную точку с молчаливого согласия остальных.
Водила на крутом повороте шоссе прилично сбавил ход, не рискуя вылететь, к чертям, в кювет, после прошедших дождей полный грязной ледяной воды:
– Кончай трепаться, бригада, – крикнул он, определенно слышав каждое слово. – Подъезжаем.
– Останови! Здесь сойдем, – бросил Звагин, покидая насиженное место. – Ян, буди девчонку.
– Эй! – Потряс блондин за плечо. – Приехали. Приехали, – повторил он, отступая под пристальным немигающим взглядом серо-голубых глаз, в которых не наблюдалось и признака сна.
По губам все же скользнула холодная усмешка. Перекинув через плечо старую черную дамскую сумку, Лиза хмуро встретила восходящее светило, водрузив на нос стильные солнцезащитные очки.
– Ты в себе, парень?! – отчитывал водилу Звагин. – Головой о баранку треснулся? Жми на газ, чтобы ветер в ушах свистел!
За спиной напирал все тот же мрачный лес. Под крутой горкой, раскинулся маленький городишко. Обшарпанные трех-пятиэтажки тонули в умытой дождем зелени скверов, теснясь к магистрали. Если бы не явные следы запустения, бросавшиеся в глаза пятнами ржавчины, густым ковром жухлой прошлогодней листвы на асфальте, да облупившейся, выгоревшей краской – ничто не выдавало его страшной тайны. Просто жуткая рань, воскресенье, и жители смотрят в постели телевизор или досматривают последний сон. Кто-то выгуливает собаку, но владельца и мохнатого питомца скрывают кроны цветущих лип.
Сзади бесшумно подошел капитан, и только тонкий слух одиночки смог уловить бесшумные шаги. В свои пятьдесят с гаком мужчина сохранил прекрасную физическую форму, позволяющую и ныне заниматься приглянувшимся делом.
– Проблемы?
– У водилы с головой. Обращенных ему посмотреть охота… Да вовек тебе их не увидеть! – крикнул он вслед разворачивающемуся пыльному фургону. – Напишу докладную – полетит из Компании вверх тормашками. Турист.
На бледном осунувшемся личике собеседницы лежала тень – печать давней потери и неизбывной тоски по малой родине, безвозвратно утраченной для человечества. Лизу было даже жаль, но сие чувство оскорбляло сильную личность, каковой, несомненно, являлся загадочный и внешне холодный личный представитель, так что Звагин оставил его при себе.
Перевел взгляд на большой, некогда бело-красный, а теперь облупившийся указатель. Несколько букв отвалились, вероятно, во время одного из землетрясений, баллов этак на шесть, которые прокатились по континенту после падения осколков Луны, что откололись от столкновения по касательной с кометой. Нел…до…о. Возможно, Нелидово. Только это уже никому не важно – мертвый город.
Мертвый город и есть мертвый. А официальные названия невольно тянули за собой ассоциации. Например, Тула – это самовары, пряники или машиностроительный завод, на котором работало энное количество человек. И у всех этих людей были имена, семьи, дети. Все они являлись чьими-то знакомыми, родственниками, институтскими друзьями… Обезличивая потерянные города, люди спасались от боли, никому не нужных сейчас воспоминаний о жизни, которой больше нет.
– Знаю, вам тяжело, но у нас мало времени.
Протеже генерального кивнула, не сводя глаз с горстки строений, сиротливо сбившихся в кучку, то ли от страха, то ли в попытке согреться и обсохнуть. При катастрофе городок почти не пострадал. И если бы не еще одна беда, простользнувшая в отворенные ворота…
– Нам нужна "точка проникновения".
– Нет ничего проще. Видите будку ремонтников? – тонкая белая рука простерлась на восток. – Там рядом вход в канализационный коллектор. Люк.
Звагин припал к окулярам бинокля.
– Не вижу.
Куда ни кинь взгляд, мерно колыхалось травяное море с вкраплениями редкого кустарника. Многие годы не знавшее косы, оно докатилось до города и продолжало уверенно наступать. Пройдет еще лет двадцать, и природа окончательно отвоюет назад здешние места.
– Левее, – холодные пальцы коснулись руки, направляя.
Зарывшись на две трети в землю, обветшалое строение пряталось за крутым склоном холма, поросшего вездесущей кусачей крапивой.
– Объект категории «б».
– Риск есть, – спокойно согласилась Лиза, будто им предстояла прогулка по ночной улице неблагополучного района и не более. – Но переходы канализации тянутся под городом на всем его протяжении. Разве не это вы искали?
Из двух зол выбирают меньшее, но, черт возьми…
– Да, пожалуй. Вы, Лиза, просто находка. Лиза?
Не дожидаясь решения бригады, легкой пружинистой походкой блондинка, не оглядываясь, спускалась с пригорка, держась за густыми зарослями акаций, скрывающих склон от слепых окон далеких пятиэтажек.
– Одиночки, – фыркнул Шурка, и не думая скрывать неприязни.
И чем ему девчонка не угодила?
– Шагай, – процедил сквозь зубы Ян, легко толкая стажера в спину.
Стройная фигурка внизу мелькнула и скрылась за зарослями, лишь взметнулась пола короткого черного плаща в тон высоким сапогам, плотно облегающим длинные ноги.
Проржавевшая дверь будки рассыпалась под подошвами армейских шнурованных ботинок. Кто и когда сорвал ее с петель, взялся бы установить разве что эксперт, но проем давно зиял черным зловещим прямоугольником, открытый дождю и ветру. Изнутри не доносилось ни звука, если не считать капающей в глубине воды.
– Лиза? – окликнул девушку Звагин и потянул к груди кол, простой, под стать хозяину, и увесистый, как его кулак: – Не остроумно.
– И невежливо. – Ствол Яна, заряженный разрывными, уставился в зловещую безмолвствующую тьму. – Дела-а… – протянул блондин, мочаля зубами зубочистку. – Никак проворонили девчонку, а, босс?
– Сплюнь.
Хоть и не суеверен был Звагин, а только в судный день и атеисту в пору молиться.
– Дьявол! – выругался он. – Оправдывайся теперь перед Компанией.
Да ладно бы перед Компанией, отчитываться-то придется перед самим генеральным. Поди, объясни старику, как умудрился проворонить ценный кадр, вверенный тебе на попечение. И зевок-то махонький, будь он неладен, а личный представитель Компании как в воду канула.
– Кэп, – позвал командира Линь, поглаживая пальцем курок модифицированного парабеллума.
Лиза. В облике возникшей из тьмы девушки ничто не изменилось: одежда в полном порядке, прямые светлые волосы, ниспадающие на плечи до ключиц, причесаны, кол все так же мирно покоился в своих ножнах. Да и на обращение требуется время, которого у личного представителя просто не было.
– Проверила помещение. Чисто, – невозмутимо сообщила Лиза, игнорируя красные лазерные зайчики прицелов, кучно умостившиеся на упругой девичьей груди. – И вот, – протянула она незамеченный ранее в руке ломик, – крышку подцепить.
– Тьфу, дура, – сплюнул Шурка.
– Так…
Линь услужливо стиснул плечо старого напарника, призывая к терпению. И тот сделал несколько глубоких вдохов, изгоняя из крови адреналин. Прикрыл на миг глаза, чтобы, справившись с раздражением, подступиться к личному представителю Компании.
– Не пора ли объясниться? – Ладонь сомкнулась на тонком, точно березовая веточка, запястье. – Что это?
На теле старого вояки хватало рубцов от бандитских ножей и от пуль, но такого… Белесый шрам распластал щупальца во всю девичью ладонь, разорвав линии, как душевная травма рвет судьбу. Чтобы ни уготовили высшие силы, уж не сбудется – оборвались ниточки.
– Это же ожог, верно? – заглянул через плечо Ян.
Личный представитель Компании вырвала руку, пряча уродство в кулаке:
– Да. Каленое железо.
– Ого. Кто тебя так, инквизитор?
Под напором пронзительного холода серо-голубых глаз Шурка попятился, упершись спиной в широкую грудь Линя, немедленно отвесившего ему подзатыльник.
– Капитан, – трепетные пальцы заправили за ухо непослушную прядку. – У нас действительно мало времени, так что, если вы намерены расставить все точки над «i», поспешите.
– Зря, – обронил Ян.
Черное немигающее око "осомета" уставилось в темень прохода, сомкнувшегося над головами арочным сводом. Палец уверенно лежал на курке, готовый в любой момент спустить его, отправив в ад проклятую тварь и любого, кто встанет у них на пути. Святоши по зараженным территориям не слоняются.
– Да просто без толку, лить из пустого в порожнее. У одиночек специфика. Забросят в сердце карантинной зоны, без прикрытия, без разведки и выкручивайся, как знаешь, а задание выполняй.
– Значит, пусть дальше финты выкидывает, так получается? Персона персоной, но раз уж мы в одной упряжке, значит и тянуть ее следует в одну сторону.
Выглядывая фигурку личного представителя, неуклонно уводящего "цепочку" вглубь города, Звагин потер окуляры визора, но четче расплывчатый, едва различимый абрис ауры Лизы не стал.
– Вот ты ей и скажи, умник, а я погляжу.
Не сбавляя темпа, чистильщик поставил "осомет" на предохранитель, перекинул через плечо, удобно устроив под согнутым локтем… Наверное, с такой же решимостью восемь лет назад он бросался в горящий дом, спасая неизвестных ему людей, когда не смог спасти родных.
– Ян. Отставить. – Приказ пригвоздил чистильщика к месту. Не годится перекладывать свои обязанности на чужие плечи, даже когда исполнять их уж больно не хочется. – Я сам.
Чавканье сапог по зловонной жиже отдавалось от свода канализационной трубы, возвращаясь искаженным до неузнаваемости. Негатив, пропитавший город обращенных до самого основания, оседал на головы охотников, въедаясь в кожу вместе с влагой, с воздухом, с запахом застарелых человеческих экскрементов и разложения.
– Лиза.
Пристроившись за протеже генерального, Звагин снова судорожно потер окуляры.
– Проблемы с прибором?
И не подумала девушка оглянуться.
У нее что, глаза на затылке? Впрочем, это вполне бы объяснило удачливость одиночки, умудряющейся из раза в раз выходить сухой из воды, возвращаясь живой из самых трудных и опасных миссий. В Компании о девушке уже легенды ходили, и каждый второй новичок мечтал стать похожим на нее.
– Да, что-то…
– Все от сырости.
Логичный ответ, если учесть, что после недавних дождей в переходах хватало воды. Еще немного, и бригаде пришлось бы искать иной путь в мертвый город, хранящий свои тайны.
– Может быть, может быть…
Рука прошлась по седой шевелюре, избавляя от неисправного прибора.
– Вы часом в микроэлектронике не смыслите?
Выбрав малую яркость, Звагин направил луч фонаря в лицо весьма кстати повернувшейся собеседнице. Цепкий взгляд скользнул вслед за ним от острого подбородка по шее, – что, бывает же и "сюрпризы" случаются, – а потом к талии, отводя подозрения, которые могли закрасться в умную девичью головку.
Личный представитель прикрыла глаза, щурясь, тонкие брови вразлет сошлись у переносицы:
– Я больше по повадкам обращенных, механизмы не мой конек.
– Как скверно-то… – Луч зацепился за резную рукоять на тонкой талии. С губ слетело невольное восхищение искусной работой, в которой чувствовалась рука мастера. – Отменный экземпляр.
Улыбнувшись уголком губ, Лиза погладила длинный узкий клин кола, от черной крови обращенных давно приобретший эбеновый цвет:
– Он надежный товарищ.
– Не сомневаюсь.
И все же, кое-какие точки поставить просто необходимо, ибо от них мог зависеть не только успех операции, но и жизни членов бригады. Они должны знать, чего ожидать от темной лошадки, которую представлял для них личный представитель.
– Лиза…
– Да?
В голосе девушки просквозило раздражение, или ему лишь показалось? Слишком хорошо та владела эмоциями, а может быть, слишком умело их прятала.
Разговаривать с затылком не самая приятная вещь, ну, да и беседа предстояла не светская. И отнюдь не о поведении личного представителя, который держался от бригады особняком, и не думая кооперировать действия с ее членами. Имелись вопросы поважнее, те, что не давали покоя.
– Вы находились в городе, когда обращенные установили над ним контроль?
Видит Бог, он не хотел, чтобы вопрос слышали все. Хотя бы, чтобы не увеличивать пропасть между ними, но в чертовых переходах каждый шорох разносился далеко вокруг.
На мгновение, Звагин удостоился чести увидеть тонкий профиль:
– Да, – Лиза разжала пальцы, стиснутые от напряжения в кулак, расправляя белесого осьминога. – Находилась.
Хмуришься, вояка?! Есть от чего, такую свинью подложил генеральный, подсунул ящик Пандоры. А ей-то, ей-то каково должно быть?! Вернуться туда, где каждый камешек напоминал об ужасной трагедии, свидетелем которой стала. Вспоминать родных, зная, что те бродят где-то, не упокоенные. Думать о том, можно ли было что-то изменить…
– Что уставился?
Шурка благоразумно отвел взгляд, но это уже не имело значения, остановить рвущуюся наружу горечь никто был не в силах. Когда что-то слишком долго копишь в душе, не позволяя выплескиваться наружу, оно бродит внутри, пока не находит лазейку. Обычно за этим следует взрыв.
– Что ты понимаешь, мальчишка?! – шипела Лиза, медленно наступая, и стажер пятился, сам не осознавая свои действия. – Для вас, не видевших крови, смерть – пустой звук. А я… я сплю, когда они отдыхают, и бодрствую, если бдят, превратившись в собственную тень. Знаешь ли ты, какого проживать все время один и тот же заезженный кошмар, просыпаться в поту и потом глушить чашками кофе до утра? Когда твое существование подчиняется единственной цели: уничтожать кровожадных тварей? Нести смерть и избавление, зная, что этому не будет конца?
Чувствительный к чужим эмоциям, Линь зашуршал упаковкой анальгина, канувшей в черные воды. За удивительную способность – читать человеческие мысли, что проснулась после участия в одном из первых экспериментов по созданию охотников нового поколения, он платил тяжелыми головными болями.
– Мне жаль.
Шершавые пальцы, привычные держать кол, потянулись к ниспадающим на плечи соломенным волосам, оказавшимся мягкими и шелковистыми на ощупь. Скользнули по подбородку, вытирая соленую влагу.
– Мне тоже. – Избегая неуклюжей солдатской ласки, Лиза сделала шаг назад. По губам скользнула привычная холодная усмешка. – Нянька личного представителя Компании – достойное завершение карьеры.
Она ли только что дрожала, ее ли слезы просыхали на пальцах? Та же незыблемая уверенность, то же высокомерие, памятное с первой встречи в кабинете генерального за три часа до отъезда. Маска, хранящая покой владелицы от посягательств жалостливых охотников. Спокойствие ее сродни тонкому льду, столь же обманчиво и зыбко. Танец на лезвии ножа. И если она до сих пор балансировала, то лишь благодаря силе воли, железному контролю.
– Лиза…
Протеже генерального резко вскинула руку, призывая к молчанию:
– Мы не одни, – известила она, услышав что-то недоступное слуху большинства собравшихся. И только Линь машинально кивнул, подтверждая озвученный факт.
– Наверх, – подтолкнул Звагин девушку к шаткой металлической лестнице, давно просящейся в утиль.
Тщетно пытаясь избавиться от ледяной влаги, которую неосторожно зачерпнул сапогом, Серый точно пес задергал ногой. Отчаянно матерясь себе под нос, он остановился, чтобы избавиться от дискомфорта, брезгливо опершись рукой на склизкие плиты трубы, и Шрам зашипел, пихая бестолкового подельника в спину:
– Закрой хлебало и держись стены.
– Слева, кретин! – не скрывая отношения к товарищу, уточнил второй подельник.
– Тихо.
Стоячая вода текла в сапог, но теперь стало совсем не до нее. Серый до боли стиснул пальцами серебряный крестик, доставшийся от бабки и который он чуть не загнал по дурости, когда стало туго с деньгами. Верил ли он? Пожалуй, что нет. Но здесь, в бесконечных коридорах зловонной клоаки мертвого города, готов был уверовать. Не в Бога, так в Дьявола, если тот пронесет лихо стороной.
– Рановато для обращенных, а шеф?
Димон осмелился опустить руку, накрывшую ладонью медный нательный крестик под тканью клетчатой рубахи. Он тоже боялся, только гнул пальцы перед «шефом». Да только бар, где они сговорились, остался далеко и закуска здесь – соискатели.
– Это люди Компании. Если не поторопимся, то нам и гроша не обломится. Серый, схему.
– Момент.
Шрам сплюнул, наблюдая потуги нерадивого подельника отжать портянку стоя на одной ноге и с сапогом под мышкой. Обтерев руки о широкие штаны, Серый бережно развернул сложенный вчетверо лист. Старая схема канализационных переходов давно пожелтела от времени, бумага не шелестела, буквы и цифры местами стерлись, но зато она не стоила соискателям ни гроша.
Тень черным котенком жалась к ногам. Палящие лучи щедро лились на макушку, гарантируя безопасность передвижения по безлюдным улочкам города.
Ничто не изменилось. Знакомые с детства дома, вывески магазинов, цветастые афиши восьмилетней давности, законсервированные между пыльных стекол стендов. Даже старое воронье гнездо в развилке кряжистого столетнего дуба. Все было на месте. Только зачарованно временем. Не доставало деталей. Людей, оживляющих городской сквер, криков неугомонной ребятни, музыки, льющейся из панорамных окон углового кафе, лая собак… Где-то там, за стеной зелени сквера, приютившего в глубине фонтан, их окна на пятом этаже.
– Лиза.
Сквозь тонированные стекла очков мир виделся черно-белой документальной лентой, безжизненной и двухмерной. Был ли он другим? Изумрудные кроны, пронизанные золотистыми солнечными лучами, яркие одежды, небесная синь – сон или явь, плод ее воображения? Она только допустила мысль, но и этого оказалось довольно. Рука сорвала ненавистные очки, подарив взору буйство красок, а в следующий миг Лиза зажмурилась. По щекам, обжигая кожу, заструилась соленая влага.
– Лиза.
– Что?!
– Вы делаете из нас мишени.
Десятки незрячих окон прицелами уставились на бригаду. Стены окрестных домов сдавливали сквер, прессуя и без того загустевший воздух. Минуло восемь лет, но улица и ныне хранила следы трагедии, разыгравшейся в тот памятный день. Все так же перегораживала проезжую часть поцеловавшаяся со столбом «восьмерка» доктора, первым осознавшего, что происходит и попытавшегося выбраться из города, дабы предупредить мир о надвигающемся бедствии. Ржавела под ударами дождя и снега перевернутая мусорная урна, свороченная одной из тварей, что нагнала продавщицу сладостей, заваливая на асфальт. У просевшего поребрика гнил сверток с мертвым младенцем.
– Лиза, соберитесь, черт возьми!
Ощутив ладонь Звагина у себя между лопаток, она вздрогнула, возвращая очки на место.
– Я в порядке.
– Да уж, – скептически фыркнул Шурка, немедленно схлопотав от Линя очередной подзатыльник и недовольно зашипев.
Рука переместилась, сжав плечо:
– Куда?
– Пересечение Ленина и Казанской.
Лиза покачала головой, не гарантируя скрытности передвижения по улицам. И они снова спустились в канализацию, в том числе выигрывая и по времени. В условиях мертвого города, и десять минут могли играть важную роль, а то и вовсе решающую.
Сверив карту города со схемой канализационных путей, Лиза вывела бригаду на еще одну знакомую улицу и почувствовала, как невольно зажимается, вспоминая боль и страх, владевшие ею когда-то. Однако заставила себя расправить плечи, махнуть рукой:
– Кирпичное здание по ту сторону. Первый этаж. Точка проникновения – черный ход, с торца, – голос изменил ей, сорвавшись на шепот. – Парадную дверь я заперла изнутри.
– А…
Локоть Линя ткнул стажера под ребра и тот умолк, зайдясь едким кашлем.
– Ку, – отдавая приказ, Звагин не оглянулся. Что он мог там увидеть? Сухой кивок Тени за спиной? Еще одно порождение экспериментов полностью оправдывало прозвище, оставаясь настолько незаметным и молчаливым, что даже командир частенько забывал о его присутствии рядом. – Откроешь нам парадную дверь.
Тень послушно подалась вперед, но Звагин на миг придержал ее подле себя за локоть, чтобы выдохнуть:
– Да хранит тебя Будда.
Лиза неотступно следила за корейцем, ступившим на не самую легкую стезю. Всегда незаметный и всегда готовый выполнить приказ командира, неизменно за его спиной, чтобы услышать. И никаких контактов с остальными, ни привязанностей, ни отвлеченных бесед, ничего, что может отвлечь или помешать исполнить обязанности. В сердце зрела печаль от того, что таких вот Звагиных становилось все меньше, и бригады старого образца медленно, но верно отмирали. Новые же больше не формировались. Лишь время от времени старые пополнялись "топляками" вроде Шурки, отсрочивая расформирование. А тут еще сторонники вечной жизни препоны чинят: "Геноциду – нет!" Сосунки безмозглые! Они под стол ходили, когда ничего не подозревающие люди тысячами обращались в ходячих мертвецов. Когда в армии срочно формировались первые бригады. Их не было в Пустошке, где обращенные получили первый решительный отпор, ценой невосполнимых потерь. Они не теряли друзей, не видели пустых глаз обращенных, когда кол погружается в бренную плоть и жажда крови гаснет в них навсегда. Не понимали, что, в конечном итоге, речь идет о выживании ИХ вида, а вовсе не обращенных, зараза которых катилась все дальше.
Лиза тряхнула головой, гоня копошащиеся в сознании мысли, сфокусировав внимание на худощавой фигуре Тени. Рука заныла от напряжения, стискивая резную рукоять кола. Губы шептали:
– Помоги ему, Господи.
Шептали беззвучно, ибо Бог не слышал стонов, поднимающихся из преисподней.
