Ирина Захарова
За гранью апокалипсиса
Город мертвых. Глава 3
– Они идут. Сильнейшие.
Обретя собственную жизнь, сумочка соскользнула с плеча, громко ударившись об пол. Изящный раритет, разбуженный движением бедра, принимающего стойку, прыгнул хозяйке в ладонь.
– Занять оборону! И да поможет нам Бог, – молвил Звагин. – Ян, бери Линя и на передок, примите удар на себя. Лиза, возьмите на себя правый фланг, я займу левый. Шурка – в тыл. Исполнять стажер! – прикрикнул он. – И чтоб смотрел мне в оба. Хоть одна тварь в спину зайдет – все, конец бригаде. Ты понял?
– Да, – выдохнул Шурка, уже смирившийся с отбраковкой.
– Не слышу.
– Так точно!
– То-то. Я сделаю из тебя человека, твою мать!
Шурка невольно усмехнулся и рванул на обозначенное командиром место, сжимая неожиданно вспотевшей ладонью кол. Все-таки, Звагин – человек. Простил, значит. А в академии стажера жалели, говорили: Звагин – зверь, тиран, а бригада у него дрессированная, по струнке ходит, только "ап" скажи. А чего не ходить-то, если командира с полуслова понимаешь, если по кивку его головы готов следовать в рай или ад, все едино?
Обращенных оказалась не дюжина и не две, стремительных смертоносных тварей, скрывавшихся под личиной неуклюжих, анемичных созданий. Шурка хорошо помнил реакцию девочки и не обольщался на их счет. Сильнейшие. Причины, делающие некоторых обращенных отличными от своих собратьев, пока оставались не выяснены. Возможно дело в более высоком уровне интеллекта, что имелся при жизни и частично сохранялся после обращения, проявляясь, например, в способности на примитивную речь, а может, в антителах в крови. Вот только никогда еще их не встречали в таком количестве…
Хрупкая и вместе с тем железная рука стиснула плечо.
– Никогда не смотри вампиру в глаза, – напомнила Лиза, на миг задержавшись по пути к посту.
– Я… уже понял.
– Вот и славно.
Личный представитель Компании сама отвела взгляд, и Шурка облегченно вздохнул, избавившись от его гипноза.
Линь и Ян, актив девятой бригады, встретили обращенных заградительным огнем, и пересечение третьего и пятого переходов покрылось мертвецами, заработали на флангах колья. Движимые ли голодом, направляемые ли чьей-то незримой волей, жаждущей гибели человечества, обращенные бездумно бросались на колья и под пули, обнажая клыки в посмертном оскале.
Сперва Шурка решил, что те намерены подавить противника количеством, смести позиции бригады и затоптать ее членов, даже порывался вступить в бой, но всякий раз останавливал себя, помня приказ. Ошибся. То был лишь маневр, примитивный, да, но от того не менее эффективный. Когда бригада увязла в массе тел, давно не живых, но не тронутых распадом, обращенные напали сзади. Его крик вынудил бригаду срочно менять позиции, и эта атака так же захлебнулась в черной крови – бригада Звагина оказалась обращенным не по зубам.
Утершись рукавом форменной куртки, Шурка позволил себе перевести дух и оглядеться. От открывшегося зрелища к горлу подступила тошнота, и он отвернулся, ища хоть крохотный участок перехода, свободный от тел. Посмотрел на черную от вампирской крови руку, что впервые отправляла на тот свет людей. Нет, не людей. Напомнил он себе, прикрывая глаза. Эти тела давно принадлежали тьме, потеряв все человеческое. Легче не стало, но мысли потекли ровнее, сбитое дыхание после судорожного вздоха восстановилось, пальцы крепче сжали кол, который он готов был вновь пустить в ход.
– Не расслабляйся! – крикнула Лиза, и ком камнем упал на дно желудка.
– Да.
Вдруг на фоне затухающего боя прозвучало знакомое имя, и Шурка вскинул голову, услышав боль в голосе командира. Его Тень, непохожая сама на себя из-за почти белоснежной кожи, бесшумно вышла из перехода, ступая по телам мертвых. Две секунды промедления, и кол капитана отлетел прочь, покатившись по полу. Новообращенный опрокинул Звагина на груду тел, легко преодолевая сопротивление безоружного охотника. Затрещала ткань, когда пальцы рванули ворот форменной куртки, обнажая шею и грудь.
– Ку! – Тень стремительно обернулась на молодой дрожащий голос, и кол стажера, не помедлив, вошел ей в грудь аккурат между третьим и четвертым ребром. Внутри у Шурки все перевернулось. Как в самый первый раз, когда чужое тело осело к ногам. Но у него ведь не было иного выхода?.. – Вы целы, капитан?
Шурка сделал шаг назад, освобождая оружие из плена бренной плоти. Подал руку командиру, помогая подняться.
– Да.
Ткань стянутой с мертвого тела форменной куртки накрыла лицо корейца, сходное цветом со старым посеревшим пергаментом. Избавившись от надзора черных косых глаз, Звагин сурово глянул на стажера:
– Какого черта ты еще здесь? Бой продолжается.
– Простите, сэр.
Шурка поспешно вернулся на пост.
Могут ли люди чувствовать спиной? Он никогда в это не верил, но сейчас какое-то неясное предчувствие велело обернуться, и он послушался. Правый фланг пустовал. Оставшись без прикрытия, актив оставил парабеллумы, бесполезные в ближнем бою, и снова взялся за колья. На раздумья времени не оставалось, и Шурка покинул свой пост, противопоставив кол прорехе на правом фланге.
Переходы искажали звуки до неузнаваемости, на каждом шагу чиня препоны, преломляя и увеча звук. Выстрелы, разорвавшие глухую тишину, казалось, неслись со всех сторон, причудливо переплетаясь с голосами. Не желая угодить в самое пекло, Серый отвернул в сторону, по-человечески сочувствуя охотникам, угодившим в засаду. Но эхо обмануло человека, окунув в пыл беспощадной схватки.
Сбитый с ног, Серый опрокинулся навзничь, выставив перед собой пистолет, палец надавил на курок… исторгнув вместо выстрела сухой щелчок. Осечка. Чертыхнулся, отчаянно отбиваясь от обращенного, рванувшего ворот рубахи. Рука шарила по грязи в поисках оружия.
– Осторожнее со словами.
Кровь вампира залила Сереге лицо. Затравленный взгляд скользнул вверх по высоким, заляпанным грязью сапогам, кожаным облегающим штанам, кожаному же приталенному плащу, застыл, прикованный к женскому личику, отличающемуся смертельной бледностью.
– Парабеллум – оружие охотника, – изрекла девица. – Лишь идиот мог прибрать его к рукам.
Заметив краем глаза движение за ее спиной, Серый перевел взгляд. Охотница стремительно обернулась, но поздно. Кулак Шрама выбил вон сознание, и она медленно осела наземь.
– Тебя только за смертью посылать.
– Я…
Подельники ничего не поняли, и Серый отчаянно придумывал себе оправдание. В котором, впрочем, никто не нуждался.
– Схватка затухает. Линяем, – велел Шрам, склонившись над незнакомкой. Перевернул ее на спину, изучая цепким взглядом. Именно так он смотрел и на него, оценивая степень пригодности для дела. – Странная.
– Да-а… – протянул Серый, не в силах изжить из памяти образ посланницы небес. Или ада, в виду отсутствия за плечами ангельских крыльев. – На вампира смахивает.
– Возьмем с собой, авось пригодится, – подельник без усилий перекинул девицу через плечо, невесомую, точно перышко. – Собери вещи и догоняй.
Серый рассеянно кивнул, продевая голову в цепочку нательного креста, слетевшего при падении. Ну уж, черта лысого! Кто как, а он рванет к заветной добыче. Девицу охотники соискателям не простят, ибо своих сроду не бросали. Вот и пускай разбираются, он от того лишь выиграет, увеличив разрыв.
Уже под сводом бокового перехода Серый вспомнил о парабеллуме и вернулся.
– Не это ищешь?
В затылок уткнулось стальное дуло, у самого уха твердый палец охотника, не слышно зашедшего в спину, взвел курок. Сердце ухнуло в пятки. Станут охотники церемониться с соискателями, как же…
– Ты гляди, Кэп, вот так улов. Господин дилетант.
Поворот головы великана не облегчил участи соискателя, ибо дуло не сдвинулось ни на миллиметр.
– Ушлый, – молвил старик, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки и тяжело переводя дыхание. – И своих и чужих кинуть решил? Ловко.
Серый дернулся и тут же получил рукояткой промеж лопаток. Ладони поехали по скользкому камню перехода, и он уткнулся носом в черную лужицу, закашлявшись, отплевывая густеющую вампирскую кровь.
– Капитан!
Заметив сверстника, стоящего на коленях, парень осекся, замедлив шаг. Наверное, Серега стал первым соискателем, с которым тот столкнулся. Но придет время и будет мочить без жалости. Парень в два вдоха восстановил дыхание, протянув командиру дамскую сумочку, давно пережившую свои лучшие времена, черная кожа пошла трещинками и в ходовых местах вытерлась.
– Лиза, – всполошился старик, выискивая взглядом девицу.
Отвечая на красноречивый взгляд командира, великан покачал головой, а блондин передернул плечами:
– Что ты, босс, за обращенными бы уследить…
– К концу второй атаки ее не было на посту, – доложил, кусая губы, сверливший его взглядом пацан.
– Что?
Засуетился седой, и бригада его туда же. Вот ведь, бледная поганка, вампирша, а как зацепила мужиков. Видать, изюминка какая есть…
Здоровяк напомнил о себе тычком в затылок:
– Где она?
Игнорируя вороненое дуло, Серый вывернул шею, силясь увидеть человека, читавшего его мысли, как открытую книгу, ибо не бывает таких совпадений. А то, что военные экспериментируют над людьми с паранормальными способностями, слухи еще много лет назад ходили. И вот их результат.
– Телепат, – поморщился он, окатив великана презрением.
Ну и тот не церемонился.
– Считаю до трех. Раз.
Зашипев от профессионального удара по почкам, совсем как в полиции, Серый поприжал гонор. На счете "два" решил, что ничем не обязан подельникам, и они бы так же сдали бы его, не раздумывая. Димка бы точняк раскололся на первом ударе. И выдал, как на духу:
– Ее Шрам забрал. Он бывший зэк.
– Зачем ему девушка понадобилась?
Серый как можно небрежнее передернул плечами, изо всех сил стараясь не показать страха, ледяной занозой засевшего в груди. Сейчас выведают, что надо, и в расход. Утаивать информацию – себе дороже. Вот и выходило, что, куда ни кинь, всюду… кранты.
– А я знаю? – буркнул он. – Мы люди маленькие.
– Шестеришь, стало быть, – презрительно усмехнулся блондин, подписываясь под бесполезностью соискателя.
– Да ты… – скрипнув зубами, подался Серый вперед и снова растянулся на полу, вдавленный в грязь шнурованным армейским ботинком на высокой подошве. – Гад!
Потеряв к разговору всяческий интерес, старик отвернулся:
– Упокойте обращенных. Пора выдвигаться.
– А этого? – пихнулся великан, не позволяя подняться. – В расход?
С них станется с их политикой. Серый зарычал, силясь избавиться от тяжести, под которой тоскливо заныли ребра. И от тщетности этих усилий, хотелось выть. Да и куда бежать, если тебя обступили, а вокруг на сотни километров ни единой живой души, что могла бы прийти на помощь?
– Твари! Убийцы! Будьте вы прокляты!
Стянув волосы на затылке крепкой пятерней, старик запрокинул ему голову, приставив к горлу нож, и брань встала в нем костью. Серый и дышал-то через раз, чувствуя, как на вдохе острие касается кожи, обжигая холодом. Одно неверное движение, и он труп.
– Мальчик, – сказал седой охотник с усталыми синими глазами, – за свою жизнь я видел столько крови, что тебе и не снилось. Эта смерть потеряется среди прочих, и через день я даже не вспомню о тебе.
Серый обреченно зажмурился, прислушиваясь к лезвию, дрожащему под подбородком. Почему-то подумалось, а были ли у охотника дети, и сколько тот сам протянет с такой уставшей, отягощенной душой? И только потом о собственной никчемной жизни, о брошенной девчонке, что носила в округлившемся пузе его ребенка. Вот бы увидеть, как тот будет расти… И, когда соискатель уж было смирился с горькой участью, нож убрали.
– Дьявол и сонм чертей преисподней! Пускай помогает, – велел командир, отступая на шаг. – Присмотришь за ним, Шурка.
– Так точно, – отозвался пацан, как и он сам, не спуская глаз с добротного боевого ножа, нехотя вернувшегося в ножны.
Охотникам идея пришлась не по душе, но перечить никто не стал. И Серый не осмелился.
– Тише ты! Сила есть – ума не надо?! – прикрикнул на соискателя Шурка, закрываясь от чернильных брызг, оросивших лицо. – И какой с тебя толк? Оставь уже… над мертвыми издеваться. Отойди.
Пленного соискателя оттолкнули к грязной стене, как того гадкого утенка в старой детской сказке, чтобы не мешался под ногами.
– Н-да. Лиза за неуклюжего увальня – не равноценный обмен, а, босс? – Ян тоже не мог больше смотреть на сие непотребство и, сплюнув, отвернулся. Командир теребил собачку молнии дамской сумки личного представителя Компании, никак не решаясь вторгнуться в ее личное пространство. – Виктор Петрович.
Звагин вздрогнул, возвращаясь к реальности. Его уж давно никто не звал гражданским именем, разве что Ян, начальство и то предпочитало величать ветерана не иначе, как по фамилии. Может оттого данное при рождении имя и имело над ним необъяснимую власть. Ян сделал даже больше, без лишних разговоров вскрыв сумку Лизы.
Ничего особенного: паек в двойном целлофане, фляга, фонарь, темные очки, что сняла девушка, спустившись в переходы, складной нож и чисто женские вещи, такие как овальное зеркальце в металлической оправе, расческа и заколки для волос. Блокнот, который та истово оберегала на протяжении дня от воды и грязи, посвящая листкам короткие мгновения досуга. Он сопровождал владелицу повсюду, храня массу крошечных напоминаний о делах минувших дней. От времени обложка его поменяла цвет, на внутренней ее стороне сохранились пятна крови и следы крысиных когтей. Вопреки ожиданиям, на сероватых листах размещались не подробности операций, не схемы и не планы, а изумительные по мастерству карандашные рисунки.
Разглядывая четкие черно-белые наброски, Ян поежился, так неуютно ему стало в собственной шкуре:
– Уф. Прямо мороз по коже.
С рисунков на охотников смотрели люди, ушедшие из жизни, о чем свидетельствовали нелепые посмертные позы. Сменялись лишь декорации. Лиза рисовала Смерть. Последнюю страницу облюбовал знакомый уже сюжет: скудная обстановка библиотечного запасника, посреди комнаты – тело двенадцатилетней девочки. Сестра Лизы с широко распахнутыми глазами заняла почетное место в траурной галерее. Навсегда застыли во взгляде жажда и изумление, не изменится положение детского тельца, а задранный кружевной подол не прикроет бедра.
Рассматривая подробности, которые невозможно додумать, Звагин, на чем свет стоит, клял фотографическую память автора. Сколько Лиза видела тело, полминуты? Минуту? А, поди, ж ты…
– Готово, командир.
По локоть в черной крови, забрызгавшей одежду и изможденное лицо, Шурка устало привалился к стене. Попытался утереться, но лишь сильнее размазал, оставляя разводы. Ну как есть боевая раскраска.
– Умаялся?
– Есть немного.
Стажер бодрился, конечно, но грязь не могла скрыть болезненной бледности. Не укрылась от опытного взгляда и мелкая дрожь в руках, направлявших топор. Сжатые в кулак пальцы побелели.
Звагин отечески потрепал мальчика по волосам:
– Запомни, Шура: романтика – пустой звук. Охотник за нечистью – престижное занятие, но далеко не всякий знает цену его привилегиям, – протянул ему флягу, предлагая умыться.
Тот молча кивнул, принимая такой простой и бесценный в определенных обстоятельствах дар, и отошел в сторонку, дабы привести себя в порядок. Телепат вызвался помочь, тихо подбадривая байкой, которую, определенно, считал забавной. Стажер улыбался уголком губ, только вряд ли слышал, понимал.
Почувствовав слабость в ногах, пленник осел на пол, утирая рукавом лицо зеленовато-землистого цвета. Он был близок к обмороку.
– Как тебя звать?
– Серый, – угрюмо отозвался тот, не глядя на охотника и пытаясь проглотить упрямый комок, что стоял в горле. Для него массовое упокоение обращенных тоже оказалось в новинку.
– Плохи твои дела, парень. Знаешь?
Пленник нашел в себе силы слабо огрызнуться:
– Да пошел ты.
И дуло парабеллума телепата безжалостно пихнуло Серого в спину, напоминая, в каком незавидном положении тот находится:
– Закрой хамло, падаль! Целее будешь.
Жесткие пальцы снова вплелись в волосы, сжимая и заставляя смотреть в усталое лицо пожалевшего его охотника.
– Значит, слушай сюда… Сережа. Слушай внимательно, дважды повторять не стану – не та персона. Будешь делать, что тебе скажут и когда скажут. Посчастливится выжить во время миссии – живи. Проявишь неповиновение или попробуешь сбежать, уж не обессудь. Усвоил?
– Да! – выкрикнул тот, и немедленно получил рукояткой между лопаток, чтобы не забывался.
Возвращение к реальности было медленным и мучительным. Холод жесткого камня под спиной уже начал сковывать неподвижное тело, из чего Лиза делала вывод, что по-прежнему находится в переходах канализационной системы. И находилась она там не одна.
– Шевелится.
– А-то, слегка же приложил.
Перекликались рядом голоса, сначала молодой и высокий, затем постарше с хрипотцой. Лиза, было, попыталась отмахнуться от них, как от назойливых мух, но голоса не пропали, вынуждая фокусировать на себе внимание.
– За фига она нам? Бросить девчонку и деру.
– Деру? – прошипел старший, и в воцарившейся тишине громко выстрелило лезвие выкидного ножа. – Шавка подзаборная! Вспомни-ка, из какого дерьма я тебя вытащил. Какие трели ты тогда пел? Забыл?!
– Забудешь тут, – огрызнулся молодой. – Только соваться в тоннели без схемы – верняк. До ночи не выберемся и хана. На это я не подписывался, Шрам, уж уволь.
– Спокойно. Я все просчитал. – Лезвие вернулось восвояси. – Мы вон ее с собой возьмем. Заодно и поглядим, так ли умны и изворотливы воробушки Компании.
Мужская рука хлестнула Лизу по щекам. Она рванулась, порываясь встать и отвесить в ответ, да лишь завалилась неуклюже на бок, напудрив нос вековой пылью. В запястья врезались тонкие веревки, причиняя боль одеревеневшему телу.
– Ты бы не рыпалась, подруга, – посоветовал лохматый черноглазый парень, перетягивая портянки. – Себе дороже выльется.
Лиза ослушалась, не оставляя попыток освободиться от пут, и сейчас же шею опоясало огненной петлей.
– Дышать трудно? – линейным голосом поинтересовался человек с рваным шрамом, рассекшим впалую щетинистую щеку, приподняв вверх уголок плотно сжатых губ. Схватив за плечи, усадил на прежнее место, отдавая безумному холоду. – А ты не дергайся.
Лиза умудрилась просунуть под удавку пальцы. Почувствовав обжигающий холод благородного металла, нахмурилась:
– Серебро?
– Оно родимое. Беспокоит?
Лиза не удостоила соискателей ответом, разбитые губы шевельнулись, но не издали ни звука.
Привалившись к стене, бывалый, одетый в такой же болотного цвета костюм, что и подельник, прикрыл глаза, из-под опущенных ресниц изучая объект своих надежд. Для завершения образа не хватало только папироски, но, если соискатель и страдал пагубной привычкой, в мертвом городе о ней пришлось забыть – запах табака становился для тварей устойчивым следом, гонгом на обед.
– Ну, – молвил он, наконец, сложив руки на груди, – и кто ты есть? Перевертыш?
Лиза вскинула голову и, притихшая было боль резанула до потемнения в глазах. Мир опасно качнулся, но не уплыл, оставляя в сознании.
– Да не шустри, дура, – удушит, – благодушный тон захватчика граничил с коробящей жалостью. – В сущности, вампир ты или паранорм, мне один хрен. Ты проведешь нас к фармацевтической фабрике или умрешь.
И тут Лизу затрясло от смеха. Безудержный и ядовитый, он покатился по переходам.
– Заткнись, – велел Шрам, затягивая удавку, и смех сменился кашлем.
Прокашлявшись, Лиза поморщилась и сплюнула захватчику под ноги, пронзив насквозь взглядом, точно рентгеном.
– Наркоты на халяву захотелось? – Молвила она, читая на увечном лице не хуже хироманта по ладони. Хотя, имея дело с соискателями, обычно хватало и элементарной логики. – Понимаю.
– Вот те раз, – подивился черноглазый, всплеснув руками и едва не утопив в ближайшей луже паек. – Какая же она халявная?! Знаешь, сколько бабла в дело вбухано?
– Догадываюсь.
Не пешком же соискатели до города топали, а за гроши ни один бомбила не сунется на зараженную территорию. Да КПП как-то надо обойти. Плюс снаряжение…
– Значит, проведешь?
– Сними удавку, и я провожу тебя хоть до самых врат ада.
Кривившая губы пленницы усмешка не сулила соискателям ничего хорошего, и Шрам задумчиво почесал пятерней заросший щетиной подбородок:
– Так ли? – усомнился он, имея справедливую опаску.
Лиза устало вздохнула, прикрыв глаза:
– Меня не пугает смерть, бывалый. Я не первый год вожу ее за нос, дай бог, проведу и на этот раз, – в доказательство своих слов, она убрала пальцы, оставляя в покое прочную опоясывающую серебряную нить, вручая жизнь в руки судьбы.
Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь дыханием, шелестом одежды и долбящими камень каплями. Соискателям было, о чем подумать, и Лиза их не торопила, используя время, чтобы восстановить силы. Они ей сегодня еще понадобятся…
– Итак, ты полагаешь, союз возможен?
Созрел, наконец, бывалый.
– Полагаю, – лед ее голоса пробирал до костей. – Полагаю, город сам решит, кому жить, а кому сгинуть навеки.
– Не верь ей, Шрам, – снова встрял черноглазый, сверля взглядом. – Компания не ведет переговоров с соискателями!
– Что скажешь, его правда?
Ухмылка раздвинула губы Лизы в чувственный оскал:
– Скажу. Твой подельник глуп, бывалый. Тебе скажу, ибо в его доисторические мозги, боюсь, не дойдет моя светлая мысль.
– Ты…
Черноглазый подался вперед, лицо исказила такая злоба, что Лиза невольно съежилась в ожидании удара. А кулаки-то у парня имелись будьте-нате. Грубо ткнув в плечо, Шрам отшвырнул подельника к стене, и тот затих, не решаясь идти против босса, угрюмо зыркая на пленницу из темноты и потирая ушибленный затылок. С ним придется держать ухо востро – с него станется ударить в спину.
– Так как же с политикой Компании?
– Компания далеко, бывалый, – насмешливый тон не оставил личного представителя. – Мы здесь одни. Кто узнает, если я заключу с тобой сделку?
Пальцы собеседника вновь утонули в щетине.
– И какова же твоя квота? Баш на баш или проценты зашкаливают за семьдесят?
Лиза покачала головой:
– Торгаши… – наморщила она носик, открыто демонстрируя неприязнь. – Компании нет дела до просроченных лекарств – берите, сколько найдете, или сможете унести.
Обе стороны пришли к взаимовыгодному соглашению, это ли ни причина расслабиться? Но соискатель лишь хмурил брови, губы кривились. Он не понимал, и это беспокоило его.
– Как легко ты бросаешься чужими словами, – усмехнулся он. – Или… ты – член совета?
Пленница была снисходительна:
– Не более чем их верный слуга, уполномоченный блюсти интересы Компании. Итак, по рукам? – Протянула Лиза к зеку стянутые запястья. Пальцы уже стали ватными, доставляя дискомфорт.
– Не делай этого, Шрам.
– По рукам?
Лиза смотрела бывалому в серые глаза, холодные как ночь поздней осени, присыпающая жухлую траву изморозью. Смотрела не мигая, как умеют смотреть обращенные, чьи повадки она изучила давным-давно. Их примитивные приемы человечество оставило далеко позади, уверенно шествуя вверх по эволюционной лестнице, а между тем, они работали. Работали безотказно.
– По рукам.
Нож одним махом перерезал веревки, возобновляя кровообращение, и Лиза поморщилась, растирая запястья и щиколотки, атакованные сотней острых иголок, впившихся в тело. Черноглазый отчаянно замотал головой и громко чертыхнулся, когда удавка скользнула с шеи личного представителя, змеей свернувшись в ладони хозяина.
