Иван Михайлович Грищенко
Сказы о героях. Драконий легион
История Кары: Драконьи дети
Сир Раин во время сотен жестоких тренировок вдалбливал нам в головы сказы о прошлом легиона, точнее о его зарождении. Всё это он делал не для нашего блага, а скорее для Полководца, кому нужны были беспрекословно подчиняющиеся легионеры. Рогатый пустынник делал с нами то, что никто бы не пожелал и в страшном сне, однако его методы, жестокие и беспощадные, как и он сам, вечно жаждавший хаоса, были удачны. Он воспитал в нас истинных воинов, но не об этом история. Прошлое Раина туманно, он и сам не хочет о нём знать. Главное в стремлении легиона – путь, требовавший единения души. Вот только я знаю, куда приведёт нас этот путь. Понимаю всё, но не могу больше отступить. Тело уже не при разуме.
В отличие от Раина, память моя не ушла, всё помню до мельчайшей детали, и это моя сила, сила, держащая меня пред новоявленным господином, пред Полководцем. Это не только моя история, это история всех детей, выросших под лозунгом «Всё за Человека!». Нас назвали драконьими детьми.
Мои предки были лесными существами, скрывавшимися от мира. Небольшое племя, жившее в бескрайних джунглях, было отделено от большой земли. Соседствовали наши угодья с грозными одноглазыми великанами и прочими таинственными тварями, разбросанными по свету. Мне было всего ничего, уши только-только стали заостряться, а значит, я лишь перешла порог отрочества.
Эта была непримечательная жизнь, хотя тогда я и не думала ни о чём, только постоянно сбегала к Огромной воде – так мы звали одно из Срединных морей континента – и сидела на берегу, пытаясь углядеть другой край. Родители сильно пеклись обо мне, как и всё племя, хранившее всех детей как зеницу ока, скрывая мир от нас, что и стало для них ошибкой, хотя об этом они уже не узнают. Вот только ошибок они свершили и помимо этой множество. Предания – пустота, неизвестная ни нам, ни другим племенам. Как сказывал староста, альвы (так мы звались) появились давным-давно, когда древние леса отошли с земель, и мы ушли в далёкие края, преобразившись навеки. Эти джунгли, отголоски древности, словно топь, утянули наш окрас, обелив нас и изменив внешний лик под холодные тягучие, как смола, леса. Острый взгляд и длинные уши – то, что надо для охоты, а наши тонкие гибкие тела легко протискивались через толщу деревьев и тяжёлых, словно камень, лиан. Однако кто мы и для чего тут бродим, никто и не знал. Бог по легендам был один – древний сгинувший Лес, а наши угодья лишь жалкие мерзкие остатки его былого величия.
И мне, маленькой альве с именем Кара, оставалось просто существовать, ждать зрелости, завести детей и умереть, потерявшись в бездне истории. Нам не хватало жизни, захватывающей, смысловой, ради будущего, зная о том, что наши тела отдали себя не просто так. Весь молодняк жил в одной хибаре, накрытой гигантским листом, взятым с верхушек деревьев-колоссов. Мы вместе росли, набираясь у друг друга опыта и обмениваясь мыслями. Наш домик был вдали от взрослых, в низине, где, помимо огромного листа, нас защищали тысячи лиан. И вот в одну ночь это сыграло нам на руку. После тех событий я изменилась. Они воспользовались нашей слабостью. Он воспользовался…
Я сидела тогда на берегу Огромной воды, что-то высматривая далеко-далеко, сама не знаю что. Какое-то чувство не давало мне уйти, будто оно твердило о том, что возвращаться не стоило. Как говорил староста, наша душа особенно чутка, как иное живое существо. Возможно, она меня и остановила. Зарево было особо ярким, огненным, и в его лучах я увидела странные силуэты гигантских плавающих домов с высокими тонкими брёвнами (как позже мне сказали, она называются «мачтами»).
Не успев опомниться, я услышала позади себя громкие хлопки. Это было второе, третье и даже четвёртое зарево; повсюду полыхал тёмный, мрачный лес. Я слышала хруст, стоны коры и шипение лиан под гнётом пламени. Мне было страшно, очень страшно. Такого я не видела ни разу в жизни. Вернувшись в племя, маленькая Кара узрела страшную, но завлекающую своей жестокостью картину: создания, напоминающие нас, в чёрных, смоляных доспехах выжигали альвов, одного за другим своими странными орудиями с закрученными змеевидными лезвиями. Струи огня летели из леса, будто кто-то управлял ими. Посреди всего кострища стояли двое: высокий, как двое чужеземцев, воин с выгнутыми коленями и рогом на голове и седоватый зрелый мужчина, закованный в броню. Он держал шлем в руке, и его длинные, отчасти белёсые тёмные волосы развевались на ветру. Все эти солдаты пели странную непонятную мелодию, которую я могу исполнить лишь сейчас, ставшую символом и проклятием для всех легионеров:
Тьма шла за всеми нами,
И вела меня густыми снегами,
Там, где было спасение:
И для меня, и для них, для всех людей!
Я нашёл Его, ощутив и боль, и страх,
И Он открыл мне в мечтах
Истину, повторив в словах:
Иди вперёд, ведь ты это ты,
Иди вперёд только за собой,
Не оглядывайся назад ты,
Не оглядывайся, стань собой,
Стань Человеком!
Вначале меня приметило рогатое существо и, позвав, видимо, своего командира, подошло ко мне, остановившись в нескольких шагах. Седоватый мужчина тоже подошёл и опустился на одно колено, открыв свои чёрные холодные глаза. Однако я уже тогда увидела в них путь, который в итоге стал моим навечно, и когда он поведал мне своё видение, маленькая я не могла устоять:
– Дитя, неприкаянная душа, внемли же моим словам, – его речь была скомканной, но он знал наш язык, умело завлекая и чаруя. – Ты уйдёшь вместе со мной в далёкие земли, что за Срединными морями. Твой народ дурманил самих себя, забыв завет, а я предлагаю тебе настоящую жизнь. Никто, кроме тебя и твоих маленьких собратьев, не сможет покинуть этих угодий, ведь им не дано уверовать в иной мир, поздно. Запомни, дитя, одну истину и не забывай о ней – я есть Человек, тот, кто появился по образу и подобию, и ты есть Человек, но такие как ты давным-давно сошли с истиной дороги, а значит, ты отплатишь за грехи своих предков, но взамен получишь нечто большее, нечто настолько ценное, что никто не сможет тебе дать. Многое предстоит узнать; мои слова пока пусты и бессмысленны, но когда-нибудь ты обязана будешь их познать. Проведи же меня к остальным, и мы покинем сей место. Вы вернётесь наконец-то домой.
Слова чужестранца доходили до глубин моей души, тревожа и беспокоя её, но она уже не могла оторваться от взгляда таинственного мужчины, чьё лицо поразительно напоминало наше, но оно было ярче и живей. Хотя эти тёмные глаза уже тогда казались неправильными, не мирскими. Но я всё же видела в нём жизнь и не могла устоять, даже несмотря на горящие позади него тела, среди коих наверняка лежали мои родители. И я показала ему мой дом с другими детьми, ведь эта земля не держала нас, будто была чужой. Вот она – главная трагедия альвов. Мы не привязаны были к родным джунглям, мы хотели иную жизнь, которую и показал нам Полководец своими сладкими речами. Может, я и понимаю спустя сотни лет, что всё это загнало нас в иные цепи, но моя голова, моё сознание не отпустят легион никогда.
И вот нас забрали и привели к берегу. Многие плакали, рыдали, но не я, что сразу подметил тот самый мужчина, говоривший со мной. Возможно, я испорчена была с рождения. Страх не властвовал надо мной. Этого и искал, видимо, Полководец. Вскоре подплыл и плавучий гигантский дом, прозванный кораблём, и мы отправились в плавание. Хотя был ещё один приказ перед отплытием от седоватого черноглазого командующего:
– Сжечь джунгли. В них всё ещё осталась Его сила. Во славу Человечества, во славу Уробороса!
Уроборос – слово, воспеваемое в устах, но кто это, неясно. Даже сейчас, смотря на Полководца, чьё настоящее имя не знал и сир Раин, я всё никак не могу понять истинное значение этого Божества. У империи иной символ – Безликий воин, Святой, но кто же этот змей, поедающий себя за хвост? Он один из змеев, в честь которых назван легион? Когда-то мы это узнаем, ведь война близка. Да, Последняя война…
«Из имперского архива:
На 78 день весны в 97 Норманнский год пришло послание от командующего Драконьего легиона Полководца – фамилия и род коего неизвестны – Святому императору Норманну III из рода Шусса:
Наши войска подавили несколько крупных поселений нечистокровных (проклятых) за их внутреннюю сущность. Прошу признать часть восточных земель за срединными морями частью Святой империи: от Мариусских гор до Драконьего хребта. Дальнейшие восточные земли будут освобождены от нечистокровных (проклятых) после признания части захваченных и возведения коих в ряд “геррантерры” – очищенных. Прошу отозвать доблестных гвардейцев, приставленных к нам вашим Святейшеством. Мы нашли воинов, способных заменить солдат.
Конец записи.»
Тогда наступил тяжёлый месяц путешествия, когда пришлось несколько недель плыть по неведанным водам без сна и отдыха. Мы жили в трюме все облёванные и вонючие из-за странного водного недуга, баламутившего желудок детей. Наша кожа трескалась до крови от солёной воды, просачивающейся сквозь корабельные щели, глаза были красными от крови, а под ними сине-чёрные синяки. Не все из нас дожили до другого берега, но только там мы поняли, что это была лишь первая тренировка, выявившая лучших из нас. Я ещё на корабле пыталась держаться. Возможно, благодаря моей любви к Огромной воде мне не пришлось так худо, как соплеменникам, поэтому я могла тайком выходить на свет, пробираясь сквозь створки. В то время подчас буйствовал шторм, сбивая те так называемые «мачты», хотя существа, назвавшиеся людьми, ни разу не сошли с нужного курса, весело хохоча на непогоду.
Я временами забегала на мостик, – место, где заседал седоватый командующий – но лишь пряталась за дверью, смотря в щель. Подле него всегда стоял тот высоченный чужеземец, окраса прибрежного песка, хотя его родина была намного дальше этих земель. Бывало, они молчали: тот, что с рогом стоял и смотрел на человека, постоянно записывающего что-то на листки, но иногда я заставала их за беседой и постепенно заучивала их язык, чем-то напоминающий наш.
– Полководец, – именно так я впервые узнала его имя, если так можно было сказать, – скольких мы на этот раз подобрали? Близится ли к концу наш поход? – один раз я услышала достаточно важный разговор, коснувшийся нас. – Во владениях, выделенных легиону императором, уже собралось множество детей, часть становятся отроками, а то и старше. Когда мы закончим?
Полководец промолчал, рассматривая разные карты, чертежи и чьи-то письмена, но всё-таки откликнулся:
– Раин, всё только начинается. Эти дети лишь ступень нашей борьбы и моего искупления. Драконий легион только начал собираться, и здесь пока лишь пустынные воины с имперскими гвардейцами. Через несколько месяцев начнётся первое посвящение, а потом мы пойдём дальше за северные горы, к южным вулканам и восточным архипелагам. Тогда же можно будет отозвать имперцев, ведь Драконий легион не их пристанище. Мы обойдём весь мир и даруем ему единство. Не все дети пройдут обряд, но убивать их не стоит. Ты же знаешь, они в ином случае послужат новым оплотом человечества в заброшенных землях, а в будущем и в дальней части пустыни. Человечество возглавит этот мир, и в этом моя, твоя и всего легиона задача, наш общий путь.
