Настя Жолудь
В ночь на Ивана Купала
Русалья смеётся и душит Юлину маму. Женщина бьётся как муха в паутине, цепляется ногтями за землю, хрипит и обмякает, как тряпичная кукла. Русалья садится рядом, вытирает руками кровавый рот и гладит свою жертву.
– Моя! Теперь моя! Цветок! Будет хорошо!
Она ловко копает под кустом небольшую ямку, затаскивает труп и убегает. Слышно, как песни поют на лугу, где-то ухает сова, в лесу перекликается молодёжь. А тёплый ветер гладит зелёный орешник, под которым лежит Юлина мама.
Через минуту русалья возвращается с кустом папоротника, открывает перепончатый кулак – там угольная пыль от цветка. Русалья посыпает этим сокровищем мёртвую женщину и причитает. Юля пытается выделить слова сквозь вой ветра, который появился из ниоткуда:
– Будешь новым цветком… Кто ищет, найдёт погибель… На крови не будет счастья… В покое… Я … свобода. Навсегда.
Русалья ставит куст папоротника на грудь Юлиной мамы и закапывает всё. Орешник с папоротником на секунду загораются синим светом и гаснут.
– Жди меня. Я приду в следующем году, – шипит русалка.
Слышен крик петуха, и солнце встаёт. Русалья превращается в дымку и исчезает. Юля присматривается к месту, чтобы запомнить его, и тут картинка пропадает, и Юля чувствует запах палёного мяса. Боль врывается в голову.
– Ай!
Юля лежит на земле, а рядом молодой чернявый парень опускает обожжённые ноги в ведро с ледяной водой. Молодёжь столпилась с одной стороны. Стоит гул, который не разобрать.
– Алё! Скажи что-нибудь? В больницу едем? – спрашивает парень.
– В больницу, ― повторяет Юля, ― не надо. Ай! Ты кто?
– Ян, – отвечает парень.
Юля садится и смотрит на ноги: кроссовки без подошвы и стопы в саже. Девушка проводит по волосам и кривится: неприятный запах становится ярче.
– Мама! – Юля вспоминает, что увидела. – Я знаю, где она.
– Нельзя, – говорит Тайя и командует Яну: – Меняй воду!
От Юли начинают отходить любопытные, и снова слышны песни, звуки прыжков, плеск воды. Девушка встаёт и пробует идти. Боль невыносимая, Юля падает на траву и плачет. Ян садится рядом и обнимает её.
– Всё будет хорошо. Я как увидел, что ты упала в костёр, следом прыгнул и вытащил тебя. Удивительно, что только стопы немного подгорели. Не переживай, заживёт!
– Заживёт, – эхом повторила Юля и вытерла слёзы. – Мне пора!
Она вздохнула, стиснула зубы, поднялась. Из середины оберега отделился серебряный луч, который превратился в дорогу.
– Нельзя, – Тайя вцепилась в руку. – Не вернёшься!
– И не надо, – крикнула Юля. – Скатертью мне дорога.
Юля ступила на серебряный путь, где под кустом ждала русалья.
– Моя! Теперь ты моя! – прошипела русалья и протянула руку, чтобы схватить девушку. – Ай, ё! Дрянь!
От руки русальи пошёл пар. Нечисть помахала рукой и пошла параллельно с Юлей. Русалье приходилось обходить деревья, пробираться через кусты, а дорога девушки была без препятствий.
– На месте, – пробормотала Юля, когда увидела цветок папоротника около орешника.
Невероятно притягательный оранжевый цветок с ярким ароматом ванили, который любила Юля. Амулет в руке перестал светиться, и дорога пропала.
– Не уйдёшь! – заголосила русалья и набросилась на девушку.
– Нет! – зазвенел голос матери.
Призрак не дал русалье прикоснуться к дочери. Юля остолбенела. Мама легонько поцеловала её в щёку и забрала амулет.
– Не смей трогать мою дочь! Ты что, не знаешь про заклятие матерей?
Белёсый призрак матери наступал на русалью, которая пятилась назад, прижимаясь к цветку папоротника, как будто искала там защиты.
– Так знай, – продолжила мама Юли, – если мать даёт себе клятву защищать ребёнка, то после смерти она остаётся и помогает. Нет ничего сильнее материнской любви.
Призрак взмахнула амулетом, как кнутом, и ударила русалью по руке. Та стала светиться тёмно-синим цветом. Русалья приложила к перепончатой руке цветок, и всё прошло.
– А я тебя не боюсь, – клацнула зубами она и пошла в наступление. – Ты призрак, дунешь – и нет тебя. Ха! Ху! – русалья дунула, и призрак пошёл рябью.
– М-мам! – Юля пришла в себя, упала на колени и заплакала. – Это ты, – вздохнула она.
– Я, – сказала мама и побежала глубже в лес, а следом – и русалья.
Цветок продолжал гореть. Юля подошла к нему, погладила бархатистые лепестки, засунула нос в жёлтую серединку и вдохнула приторный аромат ванили.
– Почему? – произнесла она вслух вопрос. – За что? Будь ты проклят! – крикнула она.
– Лят! Лят! – ответило эхо и добавило голосом бабки Таруськи: – Бяги, деванька!
Юля оглянулась в ту сторону, куда убежала мама, и на секунду замерла. Потом резко сорвала цветок и поспешила в сторону луга к костру. Поднялся сильный ветер. Деревья хватали за платье, за венок. Корни подставляли подножки и цепляли подол. Лес наполнился сначала стоном, а потом угрозами. Юля бежала и плакала, прижимая цветок к груди. Она опустила голову и старалась не слушать.
– У-у-у, дрянь! Цветок! – раздался нечеловеческий вопль русальи.
Юля ускорилась как смогла и уже вдалеке увидела свет костра. Осталось каких-то несколько минут, и она выйдет из лесу. И тут она споткнулась об очередную корягу. Цветок упал на землю и отскочил в сторону.
– О, ты здесь? – Юля услышала знакомый голос.
Она подняла голову и увидела Яна, который помогал ей после костра.
– Странная ты. Убежала с ожогами в лес. Нашла цветок?
– Типа того, – сказала Юля осипшим голосом и показала на горящий папоротник.
Парень взял волшебный цветок, усмехнулся и прижал к себе.
– Здорово! Спасибо, – и пошёл в сторону поляны.
Юля засмеялась: сначала тихо, а потом так громко и сильно, что потекли слёзы. Она руками рвала траву и разбрасывала около себя. Русалья тихонько подкралась к девушке и понюхала её. Потом погладила по голове, вздохнула и побежала за парнем. Юлю окутал туман. Рядом ухнула сова, издал свой последний крик заяц.
Через минуту вернулась русалья. Она скалила зубы и тащила за ногу мёртвого Яна.
– Цветок мой! Нельзя!
Она повторила с трупом всё то, что уже видела раньше Юля в костре. Только теперь это была не мама. Когда папоротник засветился синим, русалья села около Юли, взяла её руки в свои:
– Ты и я – охранять. Подруга навеки. Следить за моим ребёнком.
Юля посмотрела в глаза русальи и кивнула. Почувствовала, что начала меняться. Сначала волосы стали лёгкими, как волосинки на кукурузе, потом зачесались пальцы. Запахло кровью, цветами, тиной. Юле очень захотелось искупаться.
– Пойдём, сестра, – русалья потянула её к озеру. – Ныряй!
Юля зашла в воду и хотела окунуться, но не смогла – белый туман стал стеной.
– Стой! Не иди! – Юля услышала голос матери.
– Иди ко мне, доченька, – в тумане прозвучал призыв мамы.
Юля остановилась и посмотрела на себя в воду.
– Твою ж мать! – крикнула она и вылезла из воды.
– Я тебя жду, доченька, – звала мама из озера.
– Не слушай, – говорила мама из тумана.
И тут запел петух. Весь мир поменялся. Юля стояла на окраине болота. Рядом прополз уж и квакнула лягушка, как будто засмеялась.
– Юлечка! Дачушка! ― донёсся из глубины леса голос бабки Таруси. – Ты де?
– Я тут! – крикнула она.
– Стой на месте! Бягу!
Через пять минут бабушка Таруся с большой палкой подошла к Юле и посмотрела в глаза:
– Жива – и слава богу! Я ж казала, не хади. Ну хто ж слухае Тарусю! Пайшли, чаем напою и спать.
Она обняла Юлю и вывела из лесу. Яркое солнце обогрело и наполнило уверенностью, что жить она здесь не будет.
***
Маленькая Тайя шла по лесу и собирала жёлтые цветы календулы. Она подошла к старому деревянному дому и постучала в дверь с высеченной молнией:
– Па, ты дома?
– Тара, доченька, заходи, – ласковый женский голос ответил из-за двери.
Красивая белокурая русалка сучила нитку, а огромный черноволосый воин, перематывал клубки.
– Добро пожаловать, доченька, – гыркнул он и улыбнулся.
В дом вошла уже не девочка Тайя, а бабушка Таруся.
– Ой, ну вы смешные! Скока можна с гэтым цветам забавляться? Ма, твоя русалья жрёт и жрёт.
Русалка засмеялась и подмигнула мужу. Он подошёл к дочери, обнял её и сказал:
– Цветок живой. Ему питаться нужно.
– Но почему людьми? – топнула ногой Тайя, в которую превратилась бабушка Таруся.
– Потому что за всё нужно платить, – ласково сказала русалка.
– Но она же убивает людей!
– Они сами выбирают лёгкий путь: найти цветок. А ведь нужно, чтобы цветок сам нашёлся. Русалья просто выполняет свою работу.
– Жестоко! Ладно, помогу этой Юле. Ведь через год русалья снова придёт?
Папа кивнул, а мама улыбнулась сама себе. Тайя шмыгнула носом, схватила клубок ниток и выбежала из дома.
– Как думаешь, когда успокоится? – спросила русалка.
– Никогда. Она вся в тебя, – с любовью посмотрел на жену великан. – Пусть помогает, такая у неё доля.
Страничка автора в ВК
